Почему Сергей Есенин, русский из русских, испытывал к Ирану таинственное влечение, утонченное обожание? К его лазури, изумрудам, к его гончарным дворцам и зеркальным мечетям, к его божественной женственности? Что заставило рязанского художника написать свои восхитительные персидские мотивы, несравненные персидские напевы? «В Хороссане есть такие двери, где осыпан розами порог», «Шаганэ мы моя, Шаганэ», «От того, что я с севера, что ли», «Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю», «И сказала, что Саади целовал лишь только в грудь, подожди ты, Бога ради, обучусь когда-нибудь».