Бизнес-ажиотаж вокруг Ирана

В гостиницах Тегерана сегодня трудно найти свободные места, номера забронированы европейскими бизнесменами на несколько месяцев вперед. Тем, кому с номером в отелях не повезло – назначают встречи со своими будущими иранскими партнерами в Дубае. А еще больше, приглашают иранских чиновников, представителей крупного бизнеса и деловых кругов прямо к себе, разумеется, с компенсацией всех расходов последних. Градус ажиотажа вокруг предстоящего «открытия» иранских рынков для иностранного бизнеса (после нескольких лет калечащего санкционного режима) растет с каждым днем.

Количество иностранных представителей, запланировавших визиты в Иран на ближайшие месяцы, превышает ежегодную численность делегаций за последние восемь лет, и нет оснований полагать, что это количество сократится. Свыше ста представителей французских компаний на днях прибудут самолетом в Тегеран для «оценки объемов возможных инвестиций» и предварительных переговоров с официальными иранскими представителями. А в Амстердаме для голландских предпринимателей срочно проводятся курсы по особенностям ведения бизнеса в Иране, вводную лекцию на которых прочел лично посол Нидерландов в Исламской Республике Йос Дума.

Выступая на экономическом форуме в Давосе, Хасан Роухани выступил с предложением создать новый международный орган, в компетенцию которого входили бы вопросы глобальной энергетической безопасности. Его слова о том, что Тегеран готов на условиях взаимности предоставить в распоряжение нового органа зарезервированные объемы нефти и газа, были восприняты собравшимися не просто как декларация, а как готовность Ирана к тесной кооперации с международным бизнесом.

При этом он вполне оправдал свое прозвище – «шейх дипломатии» − искусно сыграв на существующей конкуренции между нефтяными транснациональными корпорациями, спровоцировав их на активные шаги в установлении контактов с иранской стороной. Дело в том, что практически сразу после своего выступления, Роухани встретился с премьером Нидерландов Марком Рютте, тесно связанным с англо-голландской Shell. Разумеется, это вызвало «ревность» остальных, и уже два дня спустя главный исполнительный директор французской Total SAКристоф Маржери заявил, что его компания заинтересована в возобновлении своего присутствия в Иране. Причем, новые условия, которые иранская сторона предлагает инвесторам, являются, по словам Маржери, «более чем привлекательными».

На фоне такой активности ТНК, встреча послов Австрии, Японии, Таиланда, Кувейта и первого секретаря посольства Малайзии с директором свободной экономической зоны «Киш», на которой дипломаты заявили о готовности их стран к участию в инвестиционных проектах на острове, - официальное подтверждение того, что ажиотаж вокруг иранского рынка – это не «пропаганда Тегерана», а вполне оформившийся процесс, развивающийся потрясающимися темпами.

Европейская экономика и иранский «спасательный круг»

Европейские компании в этом процессе – впереди всех. Нефть – нефтью, но другие сектора экономики тоже не в стороне стоят. Austrian Airlines на прошлой неделе объявила, что возобновляет график «пять рейсов в неделю» в Тегеран, а немецкая Lufthansa намерена увеличить количество ежедневных рейсов на иранском направлении. Аналогично поступает и турецкая Turkish Airlines, которая уже обратилась к иранскому правительству за разрешением на увеличения количества рейсов не только из Турции, но и из Европы.

Серьезные планы в отношении Ирана и у европейского автопрома. Группа компаний «Пежо» и «Рено» выступила с официальным заявлением, что приступила к подготовке возобновления деятельности в Исламской республике и расширении контактов с Iran-Khodro, крупнейшим иранским автопроизводителем. Если вспомнить, что в 2011 году «Пежо» продала в Иране 455 тысяч произведенных по лицензии автомобилей, а объемы продаж «Рено» тогда составили 100 тысяч машин, то становится очевидным крайняя заинтересованность французского автопрома в возвращении на иранский рынок. Тем более, что это рынок ждет: построенные автомобильные заводы в Иране загружены сегодня не полностью, а примерно пятая часть из ста тысяч рабочих мест, которые обеспечивал иранский автопром, попала под сокращение в результате «калечащих санкций».

Активность европейского бизнеса вполне понятна. В условиях ставшего уже перманентным экономического кризиса, потеря огромного иранского рынка, емкость которого для Европы оценивается от 40 до 60 миллиардов долларов, больно бьет по бюджетам и государств, и корпораций. В Европе прекрасно помнят, что к середине 2000-х французские и германские инвестиции в Иран превышали пять миллиардов долларов, а отчисления Исламской республики только от лицензий давали по два миллиарда долларов ежегодно.

В Иране давно, успешно и весьма прибыльно работали и французские Renault, Total, BNP, Paribas, Societe Generale, и немецкий промышленный гигант Siemens, и итальянские Techimont и Anni, и австрийская корпорация OMV (ведущая нефтегазовая компания Центральной Европы) и многие другие.  В одном из докладов ЕС, опубликованном в начале 2000-х прямо говорилось: «У ЕС существуют политические и экономические причины развивать более тесные отношения с Ираном…  В будущем он может стать значимым региональным экономическим партнером, с ощутимыми возможностями для развития торговли и осуществления инвестиций».

Экономические ожидания европейского бизнес-сообщества не оправдались, под давлением США оно вынуждено было свертывать свое присутствие на иранском рынке. А сегодня на место западных компаний постепенно приходят китайские промышленники, что у европейских корпораций теплых чувств к затянувшемуся американо-иранскому противостоянию (в котором они, в силу «солидарности людей Запада», вынуждены быть на стороне США) не добавляет.

«Двойственный» Вашингтон

Заинтересованность европейской экономики в иранском рынке для Вашингтона вполне очевидна. Если в не самом оживленном для экономических отношений 2011 году официальный импорт из ЕС в Иран составлял 16,5 миллиардов евро, в 2012 году – 5,6 миллиарда, то в первой половине 2013 года – всего 395 миллионов евро. И этот процесс сокращения происходил на фоне того, что за этот же период рост импорта в Иран из Китая составил 10,6%, а из Турции – 41,9%.

Согласно официальной статистике Таможенной администрации ИРИ за 1391 иранский год (20.03.2012 г. – 20.03.2013 г.), совокупный торговый оборот страны (без учета экспорта сырой нефти, керосина, топочного мазута и природного газа) в стоимостном выражении составил около $94,6 миллиардов, и доля Европы в этом круговороте денег неуклонно сокращалась. Разумеется, Вашингтон никак не мог покрыть убытки своих европейских партнеров от конфронтации с Тегераном. И если на первых порах еще срабатывал миф об «иранской ядерной угрозе», «кровавом режиме аятолл», «тоталитаризме и нарушении прав человека», то в последний год эти аргументы на европейскую бизнес-элиту уже практически не действовали.

Еще до «режима калечащих санкций» крупные швейцарские, французские, британские и итальянские корпорации и банки прямо заявляли собственным правительствам об оказываемом на них со стороны США «беспрецедентном давлении» с целью заставить их прекратить бизнес с Ираном. Правительства либо отмалчивались, либо ссылались на высшие интересы. Европейский бизнес ответил на это расширением нелегальных схем торговли с Ираном, активизацией «черных рыцарей», деятельность которых Вашингтон не имел возможности пресечь минимум по двум обстоятельствам. Во-первых, «закручивание гаек» привело бы к резкому росту недовольству действиями США со стороны стратегических партнеров, на которых постоянно давили местные бизнес-элиты. А во-вторых, США, вводя санкции, попросту не до конца просчитали последствия – Иран оказался настолько интегрирован в международные хозяйственные связи, что организовать полноценную экономическую блокаду Тегерана, как выяснилось, попросту невозможно.

Вашингтон, разумеется, не испытывает никакого восторга по поводу той активности, с которой Европа возвращается на иранский рынок. Но проблема для администрации Обамы заключается в том, что при всей идеологизированности внешней политики США, она, эта политика, не в силах противостоять экономическим реалиям. Иранский рынок – это действительно спасительный круг для европейской экономики, и поделать с этим Вашингтон ничего не может.

Именно осознание этого обстоятельства «вдохновляет» Обаму на жесткое противостояние новому пакету санкций, которое израильское лобби в клюве сумело занести в Конгресс и теперь проталкивает на голосование. Выступая с посланием к Конгрессу, президент США заявил, что использует право вето, если конгресс примет новые санкции против Ирана в ходе переговоров по урегулированию ядерной проблемы: «Если Конгресс примет закон о новых санкциях, я использую право вето. Ради нашей национальной безопасности мы должны дать дипломатии шанс. Если иранские лидеры не используют эту возможность, тогда я первый призову к ужесточению санкций и буду готов использовать все возможности, чтобы Иран не создал ядерное оружие».

По сути, вопрос о новом витке санкций не снят, нынешняя ситуация – не более чем временная «оттепель», которую Вашингтон пока позволяет. Как позволяет европейскому бизнесу вновь активизировать свое присутствие на иранском рынке.

Российский бизнес: чужие на празднике

Но вот чего Вашингтон решительно позволять не намерен – так это присутствия на иранском рынке российских компаний. Впрочем, здесь между США и ЕС нет никаких противоречий. «Острые локти» западных конкурентов Россия уже ощутила на переговорах о поставках сельскохозяйственной продукции, включая зерно, в Иран, о чем рассказал на днях министр экономического развития Алексей Улюкаев: «Идут переговоры на рабочем уровне. Конечно, мы хотели бы использовать наш потенциал, в том числе и продовольственный, и выходить на этот рынок. К сожалению, иногда наши попытки выстроить конструктивные отношения встречают неадекватное понимание со стороны наших партнеров, в том числе американских».

Говорить о «сожалении» здесь совершенно неуместно. История со штрафом в $9,4 миллиона долларов, который Управление по контролю за иностранными активами (OFAC) Минфина США «выписало» Банку Москвы за нарушение несколько лет назад санкций, введенных американскими властями против Ирана и уже с него снятых – достаточно показательный пример не только двойных стандартов – что можно европейскому бизнесу, то не позволено российскому, но и откровенный намек на то, что Москве следует забыть о планах экономического сотрудничества с Тегераном, что в противном случае «наказывать» ее будут жестко и бескомпромиссно.

Российское бизнес-сообщество сегодня – «в хвосте» очереди на иранский рынок. Но было бы несправедливым списывать все исключительно на противодействие Запада. Это противодействие было, есть и будет, поскольку является и проявлением экономической конкуренции, и элементом новой «Большой игры» против России. Помимо противостояния Запада на пути отечественного бизнеса в Иран есть минимум два обстоятельства, преодолевать которые в Москве пока что никто не собирается.

На встрече с российскими экспертами 16 января нынешнего года, министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф на вопрос о том, что, по его мнению, является сегодня основным препятствием для расширения ирано-российского сотрудничества, ответил несколько неожиданно, но вполне точно – бюрократические препоны с обеих сторон. Иранскую бюрократию оставим иранцам, а вот в отношении нашей не лишним будет заметить, что структуры, отвечающие за экономическую составляющую российско-иранского сотрудничества, странно вялы и пассивны.

Уже в декабре минувшего года было совершенно очевидно, что международный бизнес использует запущенную в Женеве нормализацию, что называется, «по полной программе». Возникла благоприятная ситуация для того, чтобы Россия компенсировала серьезные потери от сокращения товарооборота с Исламской республикой. И совсем не лишним здесь будет напомнить еще раз о том, что только за 2012 год товарооборот между Россией и Ираном сократился на 38% (по сравнению с 2011 годом), а падение российского экспорта составило 44,2%. Причем – это усредненный показатель, поскольку объем экспорта, например, российской стальной продукции в 2012 году сократился более чем на 66,1%. Если в 2011 году в Иран было поставлено стали на сумму свыше $2,54 миллиардов, то в 2012 году этот показатель составил всего $863,2 миллионов. Но, как всегда, никто в экономическом блоке правительства мыслить стратегически оказался не в состоянии. Более того, на сегодня вообще ничего неизвестно о том, собирается ли правительство хоть что-то предпринимать для восстановления объемов товарооборота. Официальные источники хранят по этому поводу загадочное молчание.

Также ничего неизвестно о том, намерены ли российские банки и дальше участвовать в поддержке антииранских санкций в финансовой сфере. Парадокс – руководство России стремится к проведению самостоятельной внешней политики, и о том, что односторонние санкции противоправны, заявлено на самом высоком уровне, лично президентом. Но для руководства Сбербанка и ВТБ – президент не указ, тесные связи банковской верхушки с западными финансовыми институтами и хорошие отношения с антииранским лобби в стране для них дороже, а потому российские финансисты трусливо молчат, когда США грозит им пальцем по поводу транзакций в Иран.

Ну, а второе препятствие – это сам российский бизнес. Как бы непатриотично это ни звучало, но наши предприниматели не способны работать в условиях жесткой международной конкуренции. И поддержка государства здесь им мало чем поможет. Западные компании сейчас отчаянно демпингуют, идут на серьезные уступки иранским представителям, обеспечивают пакеты технологических и инжиниринговых бонусов к сделкам (в чем Исламская республика крайне заинтересована). Разница с отечественным бизнесом здесь в том, что они планируют свою деятельность на десятилетия, приходят «всерьез и надолго». Российские же компании столь стратегически, более чем на пять лет вперед (в лучшем случае), мыслить не умеют. А под бонусами понимают только и исключительно собственное финансовое вознаграждение.

**********

Сотрудничество между Иранской национальной нефтяной компанией (ИННК) и российским «Лукойлом» было начато подписанием контракта на разведку и разработку нефтяного поля «Анаран» на западе Ирана. Тогда «Лукойл» совместно с ИННК и норвежской «Статойл-Гидро» обнаружил крупные нефтяные месторождения «Шангуле» и «Азер». Санкции США против компаний, ведущих бизнес в Иране, поставили россиян перед выбором - либо работать в Штатах, либо продолжать свой бизнес в Иране. «Лукойл» выбрал первое. Сегодня «Лукойл» официально заявляет о своей готовности вернуться в Иран, ее представители подчеркивают, что компания возобновит свою деятельность в Иране в кратчайшие сроки, по мере снятия санкций. Вновь перед нами – боязнь продуманного и выверенного риска, вновь – оглядка на настроения Запада. С таким подходом ни о какой борьбе за долю иранского рынка говорить не приходится. В лучшем случае нам достанется весьма скромная доля. В худшем – экономический ажиотаж и связанные с ним прибыли пройдут мимо России и ее бизнесменов.