Иран и группа 5+1. Итоги

Формально подводить итоги очередного раунда состоявшихся в Алма-Ате переговоров достаточно сложно. Фактически, как, впрочем, и предсказывалось, никаких «прорывов» на этих переговорах не произошло. Но странное дело – вопреки этому, договаривающиеся стороны и часть наблюдателей по итогам переговоров начали испытывать «осторожный оптимизм». Особенно присутствует это чувство в комментариях тех, кого на Западе в вопросах отношений с Ираном можно отнести к «умеренным». А вот в отношении к итогам переговоров «ястребов», тех, кто уверен в военном характере иранской ядерной программы и рассматривает варианты силового ее прекращения, присутствует раздражение с долей истерии. Поэтому, есть смысл поговорить не столько о формальных итогах, а о политических тенденциях, изменении подходов, которые отчетливо проявились в Алма-Ате и будут определять ситуацию после нее. 

Итоги алматинского раунда с формальных позиций 

В определенном смысле, источником оптимизма являлась позиция иранской делегации. Иранцы еще раз подтвердили, что являются блестящими переговорщиками, а тактический рисунок их поведения в Алма-ате был безукоризненным. Планка первоначальных ожиданий от Ирана была установлена им столь низко, что даже его самые скромные реакции можно было интерпретировать как «серьезный шаг вперед». И тем самым Иран (ни на йоту не сдав своих позиций и даже не приложив к этому особых усилий) здорово «подыграл» западным участникам Группы 5+1, которым нужен был хоть какой-то прогресс на переговорах, а точнее – не столько прогресс, а демонстрация того, что они «управляют процессом» и способны влиять на Иран.

Ведь без этой демонстрации получается несколько неудобно – огромный политический и финансовый ресурс вбухан в принуждение Ирана к переговорному процессу, и вдруг получается, что эти усилия особо ни к чему не приводят: Иран не только не принимает требования Запада, но и навязывает свой рисунок дипломатической игры. В результате, предоставив Западу право инициативы, представители Исламской Республики добились того, что по сравнению со своей предыдущей позицией, Запад сегодня предлагает Ирану уже больше, а уступок от него требует несколько меньше. Причем, эти уступки в целом приемлемы и для Ирана.

Кроме того, изменилась интенсивность переговоров. Согласно достигнутым договоренностям, технические эксперты сторон встретятся в Стамбуле уже 18 марта, а 5 и 6-го апреля переговоры вновь будут продолжены в Казахстане. С чем придут стороны на новый раунд переговоров, что дал взаимный зондаж позиций в Алма-Ате и как сейчас выглядят позиции сторон? Представляется, что Запад будет стремиться к тому, чтобы иранская сторона приняла два предложения:

Во-первых, временно приостановить обогащение урана до 20% уровня на объекте «Фордо» (ранее Запад настаивал на полном закрытии этого объекта).

Во-вторых, в целом западные державы готовы признать право Исламской Республики на обогащение урана и готовы разрешить Ирану иметь определенное количество этого урана, обогащенного до 20-% уровня для исследовательских целей (ранее Запад требовал, чтобы Иран вывез из страны уран, обогащенный до этого уровня на международное хранение). 

Со своей стороны Запад готов пойти на уступки по санкционному режиму, в первую очередь – снять ряд ограничений на финансовые операции с драгметаллами, разрешить приобретение лекарств и отменить ограничения на поставки запчастей для самолетов, эксплуатируемых иранскими гражданскими авиаперевозчиками.

Позиция Исламской Республики на предстоящих новых раундах будет укладываться в схему, которая следует из заявления, сделанного в Алма-Ате Саидом Джалили. Он дал понять, что Иран готов к компромиссу с международным сообществом по самому главному вопросу – вопросу обогащения урана. Принципиальным для иранской стороны здесь является признание права Исламской Республики на сам процесс обогащения, а «до 20%, до 5% – это другое дело», – сказал Джалили.

Вопрос же о Фордо станет предметом дискуссии. С одной стороны, как справедливо отметил Джалили, объект полностью находится под контролем МАГАТЭ, а раз так, то нет и формальных причин для его закрытия. С другой – иранская сторона в лице Джалили еще раз подтвердила неизменность своей позиции о том, что Иран готов обсуждать поставку топлива для ядерных реакторов из-за рубежа, соответственно, приостановив собственные усилия в данном направлении: «Иран готов предпринять определенные шаги в сторону сотрудничества. Один из этих шагов касался пункта, о котором три года назад мы в Женеве говорили, что для иранского реактора в Тегеране нам нужно топливо. Мы тогда выразили готовность сотрудничать, чтобы получить это топливо. К сожалению, мы не смогли получить должного ответа, поэтому нам пришлось производить это 20-процентное топливо самим», – сказал Джалили. Политика – это искусство возможного и представляется, что это возможное (возможное на данном этапе взаимоотношений сторон) при нынешнем уровне «доверия» на переговорах в Алма-Ате было достигнуто. Большего на сегодня достичь просто невозможно. 

Неформальное и ускользающее

Теперь о том, что осталось за кадром, о тех только оформляющихся тенденциях (и не факт, что они станут реальностью), которые неявно, но достаточно настойчиво определяли ход алмаатинского раунда. Говоря об этом малозаметном и ускользающем от общественного внимания, мы должны в первую очередь говорить о намечающемся изменении подходов Запада к иранской ядерной программе.

И основное, о чем здесь нужно сказать, - иранская ядерная программа теряет в глазах западного общественного мнения, в глазах части западной политической элиты черты «абсолютного зла». Все чаще на Западе раздаются голоса о том, что, собственно, в иранской ядерной программе нет ничего апокалиптичного для остального мира, что этот вопрос не является главной угрозой существования «прогрессивного человечества». Что, в конце концов, нужно признать право Ирана на мирный атом и уйти от противостояния, которое, как оказалось, не носит критического характера ни для политического строя Исламской Республики, ни для ее экономики.

Более того, если проанализировать динамику политической активности вокруг иранской ядерной программы за минувшие два года, то, как бы ни парадоксально это прозвучало, эта активность начинает приобретать некую ритуальность: так положено – поэтому мы так об этом говорим, но у нас есть другие, более важные проблемы. И, что важнее, иранская карта все более становится элементом во внутренней борьбе западных элит.

Тут не должно быть иллюзий: существующий государственный строй Ирана, исламская республика, является для всей западной политической элиты неприемлемым явлением, требующим «переформатирования» в борьбе Запада за сохранение и модернизацию софт-колониальной системы. Разница и противоборство элит начинаются на уровне вопроса о том, как с Ираном бороться.

Есть «умеренные», которые считают, что стратегической задачей является «ненасильственное» ограничение растущего международного влияния Ирана, создание такой системы сдержек и противовесов, которые бы достаточно эффективно ограничивали Исламскую Республику, все более и более заставляли бы ее идти навстречу Западу. А там и до перерождения (или перекупки) иранских  элит недалеко. Подрывная деятельность, работа на разложение иранского общества, поддержание «управляемого хаоса» по периметру Ирана, недопущение Исламской Республики к передовым технологиям – вот их инструментарий. Если помогло с СССР, то почему не сработать еще раз?

И есть «ястребы», точку зрения которых предельно четко выразил после своего ближневосточного турне восходящая звезда республиканцев (и один из наиболее вероятных участников президентской гонки-2016 в США) Марк Рубио:  «Весь мир опасается того, что страна, которая организовывает теракты во всем мире, станет неуязвимой благодаря ядерному оружию. Даже россияне начали демонстрировать признаки того, что они теряют терпение из-за поведения Ирана, хотя это приходится читать между строк». По поводу завершившихся в Казахстане переговоров группы «5+1» с Ираном, Рубио заявил, что он разделяет мнение израильского руководства, что переговорами Иран лишь пытается выиграть время для достижения прогресса в своей ядерной программе.

Слова «разделяет мнение израильской стороны» здесь ключевые. В основе позиции «ястребов» лежат саудовские финансы и израильские политические интересы. И для саудовского, и израильского лобби подход умеренных неприемлем по одной причине – он требует времени, а эти государства вынуждены сейчас действовать в режиме цейтнота, потому как на карту поставлен вопрос их существования в нынешнем виде.

Именно из «ястребиного гнезда» и вылетают основные мифы об иранской ядерной программе и ведущихся переговорах. Плохо проработанные, полные внутренних противоречий, не выдерживающие критического подхода – и направленные на то, чтобы оглушить аудиторию, добиться успеха здесь и сейчас, а потом уже поздно будет разбираться, победителей не судят, судят они…

Сегодня в медиа-пространстве раскручиваются три мифа:

- Тегеран намеренно затягивает переговоры для завершения работ по созданию ядерного оружия;

- Тегеран отказывается от прямых переговоров с США,

- и, совершенно свежий, Иран осуществляет производство оружейного плутония в Араке.

Ограниченный объем данного комментария не позволяет разобрать каждый из этих мифов «по косточкам», показав всю их несостоятельность и просто откровенное «перекладывание с больной головы на здоровую». В другой раз. Сейчас очевидны как минимум следующие тенденции, которые будут определять ход «посталмаатинского» переговорного процесса и борьбу вокруг ядерной программы Исламской Республики.

Первое. Борьба «умеренных» и «ястребов» в вопросе «иранского атома» публично (то есть для широкой аудитории) будет вестись  в сфере санкций. Если «ястребы» будут настаивать на ужесточении санкционного режима, то «умеренные», не предлагая полной его отмены, будут стремиться к ослаблению контроля за их исполнением. Такая политика, с одной стороны, позволит в случае, когда Запад сочтет необходимым, «закрутить гайки», а с другой – не теряя лица продемонстрировать Ирану и международной общественности свою «добрую волю».

Второе. На фоне ширящихся на Западе настроений о том, что Иран в вопросах освоения им мирного атома нужно оставить в покое, в медиапространстве будут появляться новые «страшилки» об Исламской Республике: от разработки им плутониевой бомбы до «кровавых репрессий» внутренней оппозиции и «спонсирования международного терроризма».

Третье. Основным «возмутителем спокойствия», провокатором, поставщиком конфликтных ситуаций и ложной информации в отношении иранской ядерной программы был и остается Израиль.

Впрочем, алмаатинский раунд продемонстрировал, что Исламская Республика нашла инструмент противодействия Тель-Авиву. Под занавес переговоров Саид Джалили предложил участникам Группы 5+1 и всему международному сообществу «серьезно рассмотреть вопрос уничтожения оружия массового поражения, имеющегося у сионистского режима, разоружить его и выяснить, какая страна предоставила им это оружие». Разумеется, что министр иностранных дел ЕС Кэтрин Эштон от подобного предложения впала в замешательство. Но нет никаких сомнений, что слова Джалили будут услышаны и добавят Ирану международных симпатий и политических очков на предстоящем продолжении переговоров.