05 мая 2012
В начале мая газета The Washington Times со ссылкой на собственные источники в американском военном ведомстве в очередной раз сообщила о том, что Пентагон продолжает активную разработку плана военных действий в отношении Северной Кореи и Ирана. Первой в повестке дня Пентагона, как сообщает издание, стоит планирование войны с Исламской Республикой. В последнее время Пентагон разрабатывает разные варианты военных действий против Ирана на случай провала экономических санкций и дипломатических усилий по принуждению исламского режима отказаться от своей ядерной программы. Американская администрация самоуверенно заявляет, что весь арабский мир, за исключением Сирии, готов поддержать Запад в большой войне против Ирана. Подобные заявления можно расценивать как приглашение к участию в военной кампании и распределению ролей в виртуальной войне против Ирана. Согласно новым указаниям президента США, планируется, что американские вооруженные силы будут действовать несколько иначе, чем во время войн в Ираке и Афганистане, новый расчет делается на более широкое привлечение к боевым действиям контингентов государств-союзников, в числе которых на Капитолийском холме хотели бы видеть и Пакистан. Однако союз Вашингтона с Исламабадом на данный момент вызывает сомнения, в том числе, и по причине наметившегося пакистано-иранского экономического сближения. Действительно, как отмечают многие эксперты, в последние годы в отношениях между Тегераном и Исламабадом наметилась позитивная тенденция, обусловленная в первую очередь экономическими соображениями сторон. Пакистан сейчас находится в состоянии глубокого энергетического кризиса. По данным министерства энергетики страны, ежегодно от дефицита электроэнергии, а также недостатка энергетического сырья ВВП Пакистана сокращается на 4 %, а уровень безработицы вырастает на 10 %. Исходя из этого, судя по всему, официальный Исламабад заинтересован довести до конца строительство столь нужной ему газовой магистрали из Ирана. Причем пакистанская сторона уже давала понять, что не боится даже угрозы международных санкций, которые могут быть наложены на нее в этой связи Вашингтоном. Глава внешнеполитического ведомства Пакистана после объявления Евросоюзом нефтяного эмбарго против ИРИ отмечала, что «санкции Запада в отношении Ирана связаны с сырой нефтью, а не с газом. Таким образом, эти санкции не мешают проекту газопровода». Хина Раббани Хар подчеркивала при этом, что Пакистан не отказывается от своих международных обязательств, но, тем не менее, в Исламабаде придерживаются мнения, что «этот проект выходит за рамки соответствующих резолюций ООН, которые мы обязаны соблюдать, как и все другие государства-члены ООН». Иран и Пакистан уже объявили, что сняли все противоречия на переговорах о строительстве трубопровода, по которому иранский газ будет транспортироваться в Пакистан. Первые поставки газа планировалось начать в 2014 году. Очевидно, что ввод в эксплуатацию газопровода в Пакистан грозит подорвать эффективность санкций Запада, направленных на экономическую изоляцию Ирана и удушение его экономики. Поэтому Белый Дом выступает категорически против реализации этого проекта, пытается оказывать давление на Исламабад и предлагает Пакистану альтернативный газопровод из Туркменистана. На прошедшей в конце марта этого года в Душанбе 5-й Конференции регионального экономического сотрудничества по Афганистану помощник госсекретаря США по делам Центральной и Южной Азии Роберт Блейк не скрывал, что «в соответствии с американскими санкциями в отношении ИРИ США призывают все страны региона избегать торгового и прочего взаимодействия с правительством Ирана, чтобы заставить Иран сотрудничать с международным сообществом и развеять опасения последнего в связи со своей ядерной программой». Блейк от имени американской администрации уточнил: «Мы полагаем, что здесь существует ряд очень хороших альтернатив. Так, например, трубопровод Туркменистан –Афганистан – Пакистан - Индия является альтернативой ряду других предлагаемых трубопроводов, и мы активно выступаем за этот проект, проект ТАПИ. Думаю, очень важно, что работа над данным проектом начинает продвигаться и пользуется поддержкой всех четырех стран-участниц». Очевидно, что основным достоинством этой американской «альтернативы» является то, что газопровод планируется в обход Ирана. То, что богатый газом Туркменистан и нуждающийся в голубом топливе Пакистан разделяют сотни километров неуправляемого и разделенного на десятки вооруженных анклавов Афганистана, Вашингтон не смущает. Но для Исламабада очевидно, что транзитом газа из заинтересованного в реализации американского антииранского замысла Туркменистана решить пакистанскую энергетические проблему не получится. Поэтому, несмотря на угрозы США, Пакистан подтверждает продолжает подтверждать свою готовность к строительству газопровода из Ирана, и выражает заинтересованность в ускорении работ по реализации именно этого проекта, а не туркменского. Президент Зардари неоднократно публично признавал, что ввод в эксплуатацию этого проекта является абсолютно необходимым и неизбежным для пакистанской экономики. И вообще, по словам пакистанского президента, Исламабад не допустит ослабления тесных связей с Ираном под давлением извне. 16-17 февраля 2012 г. в Исламабаде состоялся двухдневный саммит с участием Пакистана, Афганистана и Ирана. Президенты обсуждали вопросы активизации усилий по расширению взаимного сотрудничества и установлению мира и безопасности в регионе. Тематика переговоров была направлена на дальнейшее расширение связей в области экономики и торговли, усиление борьбы с незаконным оборотом и производством наркотических веществ, а также на борьбу с транснациональной организованной преступностью в целом. На этом форуме в ходе переговоров с Ахмадинежадом президент Зардари заверил иранского президента, что Пакистан не станет оказывать какую-либо помощь США в конфликте с Ираном. В ответ президент Ахмадинежад на саммите назвал отношения с Пакистаном, как с ядерной державой, примером альянса, показывающий, что «в основе политических отношений лежит не ядерная бомба или иное оружие..., а только гуманитарная основа и культурные ценности, которые скрепляют отношения наших государств...». Отметим, что ранее дипломатические источники в Европе, сообщали, что если Израиль нападет на Иран, то ядерный Пакистан может ответить ударом по Израилю. Об этом, в частности, заявлял Верховный комиссар Пакистана в Великобритании Ваджид Шамсул Хасан: « У Пакистана не останется никакого выбора, кроме как поддержать Иран в случае нападения Израиля на него». Однако подобные заявления и декларируемая Исламабадом готовность поддержать Иран в вероятном вооруженном столкновении с США и их союзниками, как показывает анализ иранских экспертных оценок, пока не вызывают полного доверия у иранского руководства. *** Прежде всего, отмечается то, что иранскому руководству приходится уделять особое внимание оценке распределению полномочий и расстановке политических сил внутри пакистанского руководства, а именно учитывать весьма специфические отношения между военными и гражданскими властями в Пакистане. Так, военная часть пакистанского руководства, как показывают результаты проведенного в марте этого года в Вашингтоне первого раунда переговоров под эгидой «Американо-пакистанского стратегического диалога», отдает предпочтение развитию своих отношений с Вашингтоном. На встречах высокопоставленных представителей Пакистана и США неоднократно отмечалось, что администрация президента Обамы рассматривает будущее своих отношений с Исламабадом, в том числе, и через призму пакистано-иранских отношений. В США, похоже, начали отдавать предпочтение пакистанским военным, а не гражданской администрации президента Зардари, именно с которым Тегеран связывает надежды на закрепление достигнутых намерений двух стран в реализации проектов по поставкам в Пакистан энергоресурсов. Тем не менее, сейчас в Иране экспертами ставится под сомнение то, что президенту Зардари удастся сохранять свою реальную роль во внешнеполитических вопросах, касающихся Исламской Республики. Эти опасения только усиливаются в связи с одобрением Сенатом Пакистана поправок, которые ограничивают полномочия и отменяют право президента принимать единоличное решение о роспуске парламента, президент также не сможет теперь своим решением отправлять в отставку премьер-министра, назначать главнокомандующего армией и верховных судей. Есть у Ирана и другие сомнения. Оценивая перспективы иранских отношений Тегерана с Исламабадом, бывший Посол Ирана в Пакистане Мохаммад Эбрахим Тахериан отмечает их зависимость не только от США, но и от собственно ближневосточных приоритетов пакистанской дипломатии. Наибольшую обеспокоенность в этой связи у Ирана вызывает стремление Пакистана к развитию сотрудничества с монархиями Аравийского полуострова, особенно с явным противником ИРИ - Саудовской Аравией, оснований для нарастания конфронтации с которой в последнее время предостаточно. Всего несколько дней тому назад, в начале мая Совет сотрудничества государств Персидского залива (ССГПЗ), где гегемония Эр-Рияда не вызывает сомнений, вновь выступил с резкими заявлениями в адрес Ирана. На заседании совета в столице Саудовской Аравии саудовский наследный принц Найеф бин Абдельазиз обвинил Иран в "оккупации" одного из островов в Персидском заливе, на который претендуют Объединенные арабские эмираты. Территориальный спор между ОАЭ и Ираном по поводу острова Абу Муса вспыхнул с новой силой в прошлом месяце после того, как остров посетил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Конфронтация не прекращается даже по поводу самого географического названия Залива. Монархии Залива, естественно, считают его Арабским. Иранцы в целях «утверждения культурной и исторической идентификации иранского народа в противовес его недругам в регионе и их усилиям, направленным на искажение исторического названия Персидского залива», по предложению Общего Совета по культуре, дату изгнания португальцев из Ормузского пролива назвали Национальным Днем Персидского залива. В Исламской Республике постановлением Высшего революционного Совета по культуре день 29 апреля назван в Иране Национальным Днем Персидского залива. Иранцы считают его единственным историческим наименованием данного водного пространства, которое употребляется с давних времен по сегодняшний день. Однако спор о названии Залива – это лишь отражение давно известной враждебности в отношениях арабских монархий к исламскому режиму, свидетельство арабо-персидской национальной неприязни, а также религиозных противоречий на почве неприятия иранского шиизма. Поэтому обвинения в адрес Ирана в поддержке шиитской оппозиции в Бахрейне, где недавно вновь произошли беспорядки, выглядят вполне логичными. Иначе и быть не может. Напомним, что массовые демонстрации и проявления протестов шиитами Бахрейна в прошлом году были подавлены после того, как в страну вошли войска Саудовской Аравии и ОАЭ. Руководство ИРИ, в ответ на эти обвинения, активно выступает с заявлениями о политических репрессиях в Бахрейне, обвиняя США и Саудовскую Аравию в причастности к расправам над бахрейнской оппозицией. Здесь «арабской весны» не произошло. Однако, в целом, события «арабской весны» и последовавшая за ними трансформация политических процессов в ряде стран региона создали для внешней политики Ирана новые возможности. Глава государства аятолла Хаменеи неоднократно утверждал, что иранская революция 1979 года - вдохновение для восстаний в Тунисе, Египте, Йемене, Бахрейне и Ливии, называя эти события как «божественные благословения». Исходя из такой оценки своего лидера, иранская дипломатия стремилась оказывать влияние на происходящие события и, по возможности, корректировать их ход в нужном для себя направлении. *** То, что иранское руководство официально приветствует народный подъём в Бахрейне и арабском мире в целом, как показывает пакистанская реакция на эти события, настораживает правящие круги Пакистана. Пакистанское руководство вполне может опасаться, что если не вся, то определенная часть иранского религиозно-политического руководства, по-прежнему, не исключает «экспорта исламской революции». Во всяком случае, сейчас президент и правительство Пакистана, видимо, не могут себе позволить оказаться на стороне Ирана в его противостоянии с монархиями Персидского залива. Чрезмерное усиление Ирана и превращение его в основную региональную державу противоречит пакистанским интересам и является для Исламабада определенным вызовом на обширном пространстве Ближнего и Среднего Востока, включая наряду с арабскими государствами и Афганистан, который давно рассматривается пакистанскими военным руководством чуть ли не как своя территория. Оценивая степень влияния ССГПЗ на Исламабад, важно учитывать также и то, что Пакистан в условиях растущей зависимости от получаемых нефти, нефтепродуктов и природного газа из этих арабских государств, проводит весьма сбалансированную политику и не готов позиционировать себя как союзник Ирана, а по некоторым вопросам и вынужденно действует в противовес Тегерану. Аравийские монархии обеспечивают до 90% пакистанского импорта нефти и нефтепродуктов, в т. ч. до 45% этого импорта приходится на Саудовскую Аравию. Есть и другие, важные для Исламабада основания для такой позиции. Это и заинтересованность в продолжении поступления финансовой помощи из этих стран. Крупнейший кредитор Пакистана Саудовская Аравия, которая, явно стремясь к снижению пакистанской готовности к практической реализации энергетических проектов с Ираном, пошла на льготные поставки сырой нефти для Пакистана. В 2008г. в связи с мировым кризисом и обострением экономической ситуации в Пакистане Эр-Рияд принял решение поставлять нефть этой стране по ценам ниже мировых, эти бонусы действуют и сейчас. Важным фактором, непосредственно влияющим на отношения Исламабада с арабскими странами Залива, является также проживание здесь многочисленной пакистанской диаспоры, превышающей 2 млн. человек, большинство из которых являются неквалифицированными рабочими, не имеют возможности трудоустройства на родине и сокращают безработицу в Пакистане в целом. Есть и другие остающиеся достаточно острыми ирано-пакистанские сугубо двусторонние противоречия. Так, из Пакистана для Ирана исходит не только наркотическая, но и военная, вполне реальная угроза от боевиков радикальной суннитской группировки «Джундалла» (Воины Аллаха), которая несет ответственность за большую часть многочисленных терактов в юго-восточных провинциях страны. Иранская провинция Систан и Белуджистан расположена на границе с Пакистаном и Афганистаном и является самой бедной и отсталой провинцией Ирана, где проживает только около полутора-двух миллионов белуджей, в то время как большинство, то есть шесть-восемь миллионов живет в Пакистане и еще до двух миллионов в Афганистане. Обстановка с преступностью в иранском Белуджистане складывается очень тяжелой, так как для части белуджских племен главными средствами заработка являются контрабанда, похищения людей, торговля наркотиками и оружием. Ирану совершенно справедливо хотелось бы добиться поддержки Исламабада в решении этих проблем, однако группировка «Джундалла» продолжает действовать не только из Афганистана, но и их Пакистана, который, по иранским данным, даже оказывает боевикам военную и материальную помощь. В качестве другого примера пренебрежения Исламабада иранскими интересами можно привести его последние действия в отношении соседнего Азербайджана, с которым у ИРИ в последние месяцы отмечается конфронтация. Так, непонимание в Тегеране вызвала недавняя (март 2012 года) инициатива вице-президента пакистанского Сената Мир Джана Джамали, озвученная им во время визита в Баку, когда он предложил Азербайджану создать совместный военный блок. По его словам, «ядерное оружие Пакистана и азербайджанский военный потенциал могут прекрасно дополнить друг друга». Джамали добавил, что военный альянс Исламабада и Баку станет ядром военного союза всех мусульманских стран, авторитет среди которых у Баку из-за его военных связей с Израилем серьезно пошатнулся. Недооценивать пакистанскую инициативу, несмотря на ее определенную «экзотичность» в Тегеране не стали, принимая во внимание некоторые исторические факты. Среди государств, признавших в 1992 году независимость Азербайджана, Исламская республика Пакистан была в числе первых. Отношения между странами окрепли после того, как Пакистан отказался признать независимое государство Армения и принял азербайджанскую позицию относительно Нагорного Карабаха. Азербайджан не остался в долгу: в пакистанском споре с Индией по поводу Кашмира Баку занимает сторону Исламабада. Позиция Пакистана насчет Армении и в отношении Карабахского конфликта не изменилась до сих пор, что противоречит иранскому принципиальному подходу к этому неразрешенному конфликту. Подобная активность Пакистана на Южном Кавказе явно не устраивает Исламскую Республику. Афганистан также остается предметом ирано-пакистанского соперничества. Если Пакистан был одной из трех стран, официально признавших власть движения «Талибан» в Афганистане, то Иран был одним из непримиримых противников талибов и вместе с Россией поддерживал финансово и оружием их главных оппонентов - «Северный Альянс». Сейчас планы США о выводе американских войск из Афганистана к 2014 году дают серьезные основания для подготовки, как Ирана, так и Пакистана к достижению своих целей в этой стране, которые имеют различную направленность и по многим аспектам вступают в противоречия. Каждая из сторон будет стремиться к получению политической и экономической выгоды, что неминуемо будет создавать определенную напряженность в ирано-пакистанских отношениях. Тем не менее, Иран, даже принимая во внимание имеющиеся и потенциальные разногласия, а также несовпадение интересов, продолжает выступать за развитие экономических отношений с Пакистаном и координацию с ним проблем взаимной безопасности. Исламабаду, видимо, пора определиться и занять ясную позицию по перспективе своего сотрудничества с Ираном, в первую очередь в сфере энергетики и реализации газового проекта. Как отмечает уже упомянутый нами здесь бывший Посол Ирана в Пакистане М.Э.Тахериан: «всякий раз, когда Пакистан хочет получить определенные экономические выгоды, он демонстрирует ИРИ свою поддержку, не утруждая себя при этом принятием конкретных политических решений». В целом, в Тегеране ожидают, что от «тактических ходов» Исламабад наконец-то, несмотря на внешнее давление США и их арабских союзников в Персидском заливе, перейдет к «стратегическим решениям». *** В России ожидать этого решения также есть основания. Пакистанское правительство пытается привлечь российский энергетический концерн «Газпром» к реализации проекта газопровода Иран-Пакистан. Как сообщил журналистам высокопоставленный представитель министерства нефти и природных ресурсов Пакистана, уже в ближайшем будущем делегация представителей крупнейших энергетических компаний, а также ряда профильных министерств и ведомств страны отправится в Москву для участия в соответствующих переговорах с руководством «Газпрома». Отметим в этой связи, что в очередной раз интересы российской и иранской экономик совпадают. Правда, как и раньше, США и их союзники, на этот раз в лице арабских монархий Залива, которые несопоставимы по мощи и международному авторитету с Россией, встают на пути российских интересов, пытаясь путем давления на Пакистан заставить его отказаться от реализации проекта газопровода из Ирана.
Н.П.Кольчугин, <i>эксперт по проблемам Ближнего и Среднего Востока, кандидат исторических наук, доцент. <b>Специально для Iran.ru</b></i>
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий