19 января 2011
В начале 1920-х годов большевики были в нескольких шагах от того, чтобы распространить «революционный пожар» на Восток. Но реалии геополитики взяли верх над идейными соображениями. «Росбалт» продолжает публикацию материала, посвященного персидской политике Советской России в первые годы ее существования. Падение Гилянской Социалистической Республики Договор между Советской Россией и Персией был подписан 26 февраля 1921 года в Москве. Этот документ предусматривал отмену всех трактатов, договоров и конвенций, заключенных царской Россией с Персией. Подписи России под всеми соглашениями с третьими странами, ущемляющими интересы Персии, были аннулированы. Также большевики отказались от привилегий и концессий в Персии, полученных Российской империей. Для советского правительства ключевой была 6-я статья договора. Она предусматривала, что Россия имеет право ввести войска на территорию Персии, если «со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность границам РСФСР или союзных ей держав и если персидское правительство после предупреждения со стороны российского правительства само не окажется в силе отвратить эту опасность». По сути, эта статья давала Советской России право в любое время ввести свои войска в Персию под предлогом, что какая-либо страна готовит вооруженное вторжение с ее территории. Позже это еще сыграет свою роль. После подписания советско-персидского договора, 16 марта 1921 года было заключено долгожданное торговое соглашение с Англией, одним из пунктов которого было обещание Москвы «воздерживаться от всякой попытки к поощрению какого-либо из народов Азии к враждебным британским интересам или Британской империи действиям». Советская Россия и Великобритания обязались в кратчайшие сроки вывести свои войска с территории Персии. Однако Красная Армия покинула Гилян только осенью 1921 года. Дело в том, что Азербайджан, несмотря на требования Москвы прекратить всяческое участие в делах Гиляна, продолжал поддержку мятежной провинции. 10 апреля 1921 года на совещании в Баку с участием Серго Орджоникидзе было заявлено, что «Москва может объявить Гилянскую республику ликвидированной, но Азербайджан, как самостоятельная республика… окажет ей всемерную поддержку людьми и средствами». (СССР как единое государство тогда еще не был создано). Весной было образовано новое правительство Гилянской республики, в которое вошли Гейдар-хан, лидер курдов Халу Курбан и Кучек-хан, примирившийся со своими товарищами по революции. Эсханулла-хан, выведенный из правительства, при поддержке Орджоникидзе, предпринял еще одну попытку захватить Тегеран. 1 июня 1921 года трехтысячный отряд выдвинулся в сторону столицы. За полтора месяца боев он подошел к Тегерану на расстояние 60 километров, но был разбит правительственными войсками. Тем временем, гилянские вожди революции опять рассорились между собой. Внешне причиной раздоров были политические и тактические расхождения. Однако, по мнению нового полпреда в Тегеране Ф. Ротштейна, все оказалось прозаичней. В своем докладе в Москву он писал, что «главным яблоком раздора была касса: Кучек-хан назначил себя комиссаром финансов, а Халу Курбан и братия, конечно, остались недовольными…». 29 сентября Кучек-хан совершил переворот, в результате которого Гейдар-хан был убит, а Халу Курбан бежал. Однако его власть продолжалась недолго – в октябре правительственные войска под командованием военного министра Реза-хана (будущего шаха и основателя династии Пехлеви) выступили в сторону Решта для восстановления власти центрального правительства в провинции. Перед этим Реза-хан заручился заверениями Ротштейна о невмешательстве Советов. В результате непродолжительных боев отряды Кучек-хана были разбиты, сам он в очередной раз сбежал. Практически вся Персидская Армия перешла на сторону правительственных войск. Этому способствовало то, что Реза-хан сдержал слово и не казнил ни одного человека. 2 ноября Гилянская социалистическая республика прекратила свое существование. Халу Курбан, ставший заклятым врагом Кучека, преследовал его, пока не нашел замерзшим насмерть высоко в горах. Мертвому мирзе отрубили голову и отправили в подарок Шаху в Тегеран, где она была выставлена на обозрение на одной из площадей. За это Халу Курбан получил генеральские эполеты из рук Резы-хана. Через год он погиб, усмиряя курдский мятеж. Эсханулла-хан эмигрировал с группой своих сторонников в Баку, где жил до 1937 года, ставшего для него роковым. Арена противостояния Попытка распространить «революционный пожар» на Восток закончилась для Советской России неудачей. Одной из основных причин этого стало то, что геополитические соображения перевесили идеологические – отказавшись от поддержки Гилянской республики, Москва смогла заключить столь необходимое на тот момент соглашение с Лондоном. Также был подписан договор с шахским правительством, послуживший отправной точкой для развития отношений с Персией. Также нельзя забывать о том, что энзелийская операция обеспечила безопасность прикаспийского региона. Для Советской России это было жизненно важным достижением, так как на тот момент Бакинские нефтепромыслы были единственными в то время нефтедобывающим регионом страны. К этому времени нефть стала основным топливом в мире, и доступ к нефтяным ресурсам стал одним из основных факторов, определяющих развитие той или иной страны. К Персии, обладающей огромными нефтяными запасами, было приковано внимание основных игроков на мировой арене. Все нефтяные месторождения на юге Персии находились в монопольном владении Англо-персидской нефтяной компании (АПНК), основанной на концессии Уильяма Нокса д’Арси 1901 года. Контрольный пакет акций АПНК принадлежал правительству Великобритании. Но пять северных персидских провинций (включая Гилян) не входили в эту концессию, так как в момент ее подписания находились в сфере влияния Российской империи. После революции в России Великобритания стала стремиться к включению этих провинций в концессию д’Арси. Тогда все персидские нефтепромыслы перешли бы под контроль АПНК. Однако в Москве также проявляли к этим месторождениям большой интерес. В советско-персидском договоре 1921 года была статья под «счастливым» номером 13, которая сохраняла за Россией возможность участия в борьбе за нефтяные ресурсы Персии. Согласно этой статье в качестве ответного шага на возврат ей всех концессий, полученных в свое время Российской империей, Персия обязывалась не отдавать аннулированные «концессии и имущество во владение, распоряжение или пользование никакому третьему государству и его гражданам». Помимо чисто экономических интересов, несогласие советской стороны на безоговорочную сдачу концессий проистекало из опасений, что параллельно с разработкой нефтяных месторождений на Каспии, западные страны могут создать военные базы для нападения на Россию. Так что вскоре после окончания Первой мировой войны и приходом в России к власти большевиков Персия вновь стала ареной российско-английского противостояния, как это было, начиная с XIX века. Правда, с единственным, но существенным, отличием – теперь к борьбе подключились Соединенные Штаты и, отчасти, Франция, также стремившиеся к реализации своих интересов в регионе Ближнего Востока. Помимо вопросов, связанных с персидской нефтью, борьба между Москвой и Лондоном обуславливалась геополитическими причинами. С самого начала существования Советской России страной, занимавшей к ней наиболее враждебную позицию, была Великобритания. Во многом это определялось опасением за свои колониальные и подмандатные территории, а также страны, входившие в зону ее влияния. Многие из них находились вблизи от границ СССР. В Лондоне боялись распространения в них коммунистических идей, энергично пропагандировавшихся Москвой посредством Коминтерна. Со своей стороны, советское руководство было обеспокоено тем, что почти по всем южным границам СССР был окружен британскими владениями и военными базами. С их территории в случае возникновения вооруженного конфликта между СССР и Англией британцы могли наносить удары по многим точкам территории Союза, имевшим стратегическое значение, в первую очередь – Баку. Опасения советского правительства не были лишены основания – еще была жива память об английской интервенции в Азербайджан 1918–1919 годов. А через двадцать лет, во время советско-финской войны 1939–1940 годов, власти Великобритании и Франции всерьез рассматривали вопрос о бомбардировках Баку. Вот почему практически вся внешняя политика Советов на Ближнем Востоке была направлена на подрыв английских позиций в этом регионе, чтобы в случае начала войны быть в состоянии дестабилизировать ситуацию в таких важных частях Британской империи, как Индия и Месопотамия (современный Ирак). Для этих целей Персия являлась самым удобным плацдармом. При осуществлении подобной политики значительная роль принадлежала советским спецслужбам. Чтобы понять, насколько эта роль была существенна, достаточно привести несколько ярких примеров. Для деятельности ГПУ большое значение имел город Мешхед, так как там располагались английское генеральное консульство и военный атташе – особый представитель индийского генштаба. Каждые несколько месяцев последний получал распоряжения от верховного главнокомандующего в Индии, содержащие информацию о военном положении в регионе. ГПУ с помощью взяток привлекло к сотрудничеству одного из служащих почтового управления в Мешхеде. Этот человек всю переписку приносил чекистам, те ее вскрывали, делали копии, запечатывали обратно в конверт, и в итоге адресат получал свою корреспонденцию с опозданием на день. Это может показаться странным, но переписка между Индией и генконсульством очень редко осуществлялась с помощью дипкурьеров. Как правило, англичане пользовались обычной почтой и конвертами, запечатанными сургучом. Самым крупным центром разведывательной работы в Персии был, разумеется, Тегеран. В нем было сосредоточено максимальное количество агентов, занимавших различные государственные должности. Так, например, агентом советской разведки был корреспондент ТАСС Орбелиани. Каждый день ему передавали переписку своих министров сотрудник министерства социального обеспечения Шокрулла-хан и его два брата, работавших в министерстве финансов. При этом работа министерств была налажена столь плохо, что никто даже не замечал исчезновения документов. Пожалуй, самым ценным источником информации был Мохаммед Али Мирза Хагани – начальник шифровального отдела премьер-министра. Вообще же советская разведка имела возможность постоянно просматривать переписку иностранных представительств и персидских министерств. Только в одном Тегеране ежемесячно просматривалось от 500 до 600 писем. За письма британского и персидского правительств платилось по 2 доллара, за остальные – по одному. Естественно, в первую очередь эта работа была построена на подкупе агентов. Разумеется, к этому средству прибегала не только советская сторона. К нему прибегает любая разведка в любой стране мира. Но дело в том, что в Персии того времени взяточничество превратилось в основное, если не единственное, средство претворения в жизнь практически каждого начинания. На протяжении нескольких веков коррупция в этой стране, по сути, превратилась в традицию и затронула абсолютно все слои населения. Этим не одно десятилетие, и даже столетие, руководствовались все иностранные игроки, оперировавшие на персидском поле. Элита Персии (за взятки в особо крупных размерах) и простые служащие (за взятки в умеренных размерах) были готовы, насколько это от них зависело, осуществить проект той или иной заинтересованной стороны, пусть даже он противоречил интересам Персии. Такое положение вещей касалось и нефтяного вопроса. Однако справедливости ради нужно сказать, что в этот период на персидской политической арене стали появляться политики, которых заботило не только собственное благополучие, но и интересы своей родины. В 1921 году в стране произошел переворот, в результате которого к власти пришел Реза-хан Пехлеви, сначала в качестве военного министра, а затем премьер-министра. В 1925 году он объявил о низложении Ахмад-шаха и был провозглашен новым шахом Персии. Еще в 1921 году, несмотря на то, что англичане способствовали перевороту под его командованием, Пехлеви смог добиться отмены англо-персидского соглашения 1919 года, по которому Персия сохраняла свою независимость только формально, а de facto становилась протекторатом Британии. Тогда же на повестке дня стал и вопрос северных нефтяных месторождений. К тому, чтобы привлечь к их разработке АПНК, против которой все больше росло недовольство по всей стране, в Тегеране относились в основном отрицательно. Выбор был сделан в пользу, как казалось, нейтрального американского капитала. 23 ноября 1921 года меджлис (персидский парламент) в спешном порядке принял Закон о северных концессиях, по которому правительство передавало их американской компании Standard Oil. Пятая статья этого закона запрещала привлекать к разработке северных месторождений какую-либо третью сторону. Концессия выделялась сроком на 50 лет, доля отчисления в пользу Ирана составляла 10% от всей добываемой нефти. В ответ на это, в ноте от того же числа советский полпред Ф. Ротштейн от имени советского правительства заявил, что передача концессии на северную нефть противоречит 13-й статье Московского договора, но поскольку сам договор еще не ратифицирован меджлисом, то сделка со Standard Oil подавно невозможна, так как все права Советской России на севере Персии по-прежнему в силе. В итоге эта концессия не была реализована, но это произошло не столько из-за противодействия Советской России, сколько из-за сотрудничества американской компании с англичанами. Несмотря на договоренность с персидским правительством, представители Standard Oil заключили сделку с АПНК, по которой британцы передавали американской компании часть своих месторождений в Месопотамии в обмен на участие в разработке североперсидской нефти. В Тегеране это вызвало бурю негодования. Весной 1922 года отношения со Standard Oil были прерваны. Эстафету приняла другая американская компания, Sinclair Oil. В отличие от предшественницы она решила искать поддержки не в Лондоне, а в Москве: фирма предложила советскому правительству строительство транскавказского нефтепровода из Северной Персии в черноморские порты в обмен на защиту ее интересов в Персии. К этому времени Sinclair Oil уже имела деловые отношения с Советским Союзом, получив нефтяную концессию на Сахалине. Поскольку это сотрудничество ставило разработку северных нефтяных месторождений в зависимость от СССР и способствовало укреплению позиций в регионе, в Москве приняли решение поддержать этот проект. Татьяна Хрулева
Источник:
РОСБАЛТ
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий