Ливанская война продолжится в Центральной Азии

27 августа 2006
A A A


Мишель Эльбаз После ливанской войны, Саудовская Аравия и Ассоциация мусульманских братьев решили «сбалансировать» растущее влияние «Хизбаллы» и Ирана в исламском мире. Главными направлениями деятельности ими избраны Ирак, Афганистан и республики Центральной Азии… Исход военных действий между Израилем и «Хизбаллой», длившихся с 12 июля по 14 августа, был воспринят большей частью исламского мира как очередная победа шиитского фундаменталистского движения над «сионистским образованием». Среди предыдущих достижений «Хизбаллы» особо отмечаются: изгнание израильской армии из Южного Ливана в мае 2000 г. и освобождение Израилем более 400 арабских заключенных в январе 2004 г. В исламском мире многие политические комментаторы и духовные деятели подчеркивают, что светские арабские режимы, даже совместными усилиями, никогда не имели такого успеха в конфронтации с Еврейским государством. Ни одна война с Израилем, при участии регулярных арабских армий, не длилась так долго - более месяца. Никогда еще израильские города не подвергались ракетным обстрелам в течение столь длительного времени. Коалиции арабских армий были не способны изгнать израильские войска с какой-либо территории и всегда терпели поражение. И даже арабским режимам, заключившим мирные договора с Еврейским государством, не удавалось добиться освобождения почти полтысячи заключенных из израильских тюрем. В этой связи представители суннитского фундаменталистского движения традиционно обвиняют светские режимы Ближнего Востока в пассивности, сговоре с Западом и даже предательстве интересов мусульман. Однако подобное «бессилие» в борьбе с Израилем характерно для самого суннитского фундаментализма. Слабость суннитского джихада Десятки организаций суннитских исламистов, рассматривая «сионистское образование» как авангард «западного империализма», ставят своей целью «освобождением исламских земель, захваченных евреями». Но никогда еще их акции против израильтян не приближались по масштабам и результативности к действиям «Хизбаллы». Пока не давшие особого успеха попытки ХАМАСа (палестинского ответвления Ассоциации мусульманских братьев) копировать тактику «Хизбаллы», лишь служат подтверждением общего бессилия суннитского фундаменталистского движения. Как следствие, Хасан Насралла превратился в «национального героя» не только в глазах ливанских шиитов, но и широких масс суннитского населения на Ближнем Востоке и даже за его пределами. По своей популярности, глава «Хизбаллы» затмевает всех без исключения политических лидеров суннитских исламистов. Подобная ситуация ставит под сомнение эффективность всего джихадистского движения в суннитском фундаментализме. Его главными военными достижениями до сих пор считались изгнание советских войск из Афганистана в 1989 г. и американского контингента из Сомали в 1993 г. Однако с тех пор действия сторонников джихада не принесли ощутимых результатов ни в борьбе со светскими режимами мусульманских стран, ни в конфронтации с «неверными». Напротив, их деятельность имела негативные последствия для верующих мусульман и самого исламистского движения. Начало джихада в 1992 г., развернутого «афганскими арабами» против алжирских властей, спровоцировало массовые репрессии против сторонников исламистов среди населения, и в дальнейшем привело к расколу в самом исламистском движении. Акции иностранных моджахедов в Боснии в 1992-95 гг. вызвали «этнические чистки» местных мусульман со стороны сербов. Вторжение арабских моджахедов и их кавказских единомышленников в Дагестан в 1999 г. было использовано новым российским руководством в целях уничтожения независимости Чечни и привело к многотысячным жертвам среди чеченского населения. Выступления узбекских исламистов в 1999-2000 гг., опиравшихся на поддержку международного джихадистского движения, вызвали гонения на их сторонников в Узбекистане со стороны режима Каримова. Акции «Аль-Каэды» 11 сентября 2001 г. в США спровоцировали интервенцию союзников против Афганистана и свержение правительства талибов. Вместе с тем, в 1991-2006 гг. все существенные внутриполитические достижения исламистов в Алжире, Иордании, Таджикистане, Турции, Марокко, Египте и Палестине стали результатом не вооруженной борьбы, а участия в легальных политических процессах. На этом фоне даже победы джихадистского движения в Афганистане и Сомали предстают в несколько ином свете. Учитывая относительно низкую эффективность суннитских исламистов со стратегической точки зрения, следует признать, что вывод советских войск из Афганистана произошел вследствие внутренних процессов в СССР, активного вмешательства Запада и Пакистана, а также освободительной борьбы самих афганцев, в том числе шиитов и суннитов, не разделявших идей исламского фундаментализма. «Решающая роль» иностранных моджахедов в этой войне, является скорее мифотворчеством самих «афганских арабов», а на самом деле, их вклад носил второстепенный характер. В Сомали, поражение американцев действительно стало результатом активности преимущественно арабских представителей джихадистского движения. Однако это произошло не вследствие их участия в длительной военной кампании, а благодаря единичной акции партизанского типа, успешно проведенной 3-4 октября 1993 г. Во всех остальных случаях, в условиях продолжительной военной конфронтации, сторонники суннитского джихадистского движения не сумели оказать существенного влияния на исход боевых действий. Более того, часто их усилия имели для мусульман негативные последствия. Геополитика джихада Малоэффективность суннитского джихадистского движения в сравнении с успехами шиитских фундаменталистов, усугубляется геополитической расстановкой сил на Ближнем Востоке. Правящие режимы Египта и Иордании, даже во время ливанской войны, отказались разрывать отношения с Израилем. Оба эти государства, наравне с суннитскими монархиями Персидского залива, несмотря на американо-британскую интервенцию в Ираке и Афганистане, сохраняют тесные отношения с Западом. Одновременно в этих странах не прекращаются гонения на радикальные исламские группировки. В свою очередь, умеренные турецкие исламисты, придя к власти в 2002 г., не только не отказались от связей с Израилем, но и всеми силами стремятся стать частью Европейского сообщества. Все это качественно отличает руководство Ирана от правящих элит соседних суннитских стран. Несмотря на угрозы Вашингтона и давление западно-европейских столиц, Тегеран не намерен сворачивать собственную ядерную программу. В ходе ливанского кризиса, боевики «Хизбаллы» наносили удары по израильским городам и армии, используя иранское оружие. Параллельно, лидеры Исламской республики продолжают открыто заявлять о стремлении уничтожить Еврейское государство. На фоне беспомощности суннитских официальных руководителей и лидеров джихадистского движения, Иран и «Хизбалла», в глазах значительной части мусульман, предстают как главные защитники исламской цивилизации в борьбе с «агрессией американо-британского империализма и сионизма». Это способствует росту авторитета Тегерана в исламском мире и иранского влияния на радикальные суннитские группировки. Подобная ситуация не может не беспокоить консервативные круги в монархиях Персидского залива, и в первую очередь, в Саудовской Аравии. Являясь хранительницей главных святынь ислама, ее правящая династия традиционно соперничает с Ираном, Турцией и Египтом за лидерство в исламском мире. Именно с этой целью с 1960-х гг. Эр-Рияд стал оказывать поддержку египетской Ассоциации мусульманских братьев, а с 1970-х отколовшимся от нее, или возникшим под ее воздействием, более радикальным группировкам по всему миру. Однако в последние пять лет Саудовская Аравия оказалась в весьма затруднительном положении. С одной стороны она не желала отказываться от влияния на суннитское фундаменталистское движение, но с другой, в результате американского давления после 11 сентября и антиправительственных акций собственной исламской оппозиции, была вынуждена существенно сократить связи с зарубежными джихадистскими организациями. Теперь же усиление иранского влияния угрожает не только геополитическим амбициям Саудовской Аравии, но и ее безопасности (этим была вызвана критика Эр-Рияда в адрес «Хизбаллы» на начальном этапе ливанской войны). Во-первых, правящие элиты королевства всегда с опаской относились к наращиванию военного потенциала Исламской республики, в частности к ее ядерной программе. Во-вторых, иранское влияние на суннитские радикальные группировки может распространиться на религиозную оппозицию в самой Саудовской Аравии. И, в-третьих, по различным оценкам от 4% до 15% населения королевства составляют шииты. Основная их часть сконцентрирована в Восточной провинции Эль-Хаса, а в одном из ее крупнейших городов Эль-Катиф их численность достигает около 95% от общего населения. Данный регион имеет особое стратегическое значение для королевства. Он занимает саудовское побережье Персидского залива и является главным источником нефти всей страны. Под воздействием исламской революции в соседнем Иране, в ноябре 1979 г. и феврале 1980 г. в Эль-Хасе вспыхнули массовые беспорядки шиитов. Для их подавления пришлось задействовать около 20 тысяч военнослужащих. После взрыва на американской базе в восточном городе Эль-Хобар в июне 1996 г., службы безопасности устроили репрессии против шиитского населения. Главным их объектом являлись сторонники местной шиитской организации «Хизбалла», обвиненные в связях с иранскими спецслужбами и одноименным ливанским движением. Теперь Эр-Рияд опасается, что рост влияния Ирана и популярности ливанской «Хизбаллы» могут вызвать активизацию радикальных шиитских элементов в Восточной провинции. Авангард мирового джихада В нынешней ситуации правящие элиты Саудовской Аравии и пяти других монархий Персидского залива заинтересованы в том, чтобы «сбалансировать» рост влияния Ирана и «Хизбаллы» в исламском мире. Однако, на фоне популярности Хасана Насраллы и Махмуда Ахмадинежада, открытые действия Эр-Рияда в этом направлении могут вызвать лишь обратную реакцию. Поэтому достижение данной цели было возложено на суннитских фундаменталистов, во главе с «праматерью» этого движения – Ассоциацией мусульманских братьев. Во-первых, она традиционно поддерживает тесные связи с консервативными кругами Саудовской Аравией, а во-вторых, их интересы в «шиитском вопросе» полностью совпадают. С начала августа, в свете ливанского кризиса, глава Всемирного руководства Мусульманских братьев Мохаммед Махди Акеф сделал ряд заявлений, свидетельствующих о планах активизации суннитских фундаменталистов, и джихадистского движения в частности. Наиболее важные посылы в этой связи содержались в его выступлении 1 августа на конференции в каирском штабе профсоюза преподавателей, а также в «недельном обращении», опубликованном 19 августа. В первом случае Акеф подчеркнул, что Мусульманские братья «были и останутся бойцами джихада, до тех пор, пока не воссоединяться с Аллахом или не достигнут победы». В своем обращении от 19 августа Акеф сделал акцент на том, что «исламская нация» находится под угрозой не только в зоне арабо-израильского конфликта, но и других регионах мира, в частности в Ираке и Афганистане. Он также особо отметил, что Мусульманские братья поддерживают не только ХАМАС и «Исламский джихад» но все другие группировки моджахедов в мусульманском мире, стремящиеся к созданию Исламского Халифата, установлению шариата, и воспитанию молодого поколения в традициях джихада. Эти заявления Акефа содержат два особенно важных момента: - С начала 1970-х гг. официальное руководство Мусульманских братьев отказалось от идеи немедленного джихада. Это принципиально отличало данное движение от отколовшихся от него более радикальных группировок джихадистского толка. В свою очередь, центральное руководство Мусульманских братьев выступало за интеграцию в легальную политическую жизнь Египта и других мусульманских стран. Первостепенное внимание уделялось агитации, призванной подготовить мусульман к поэтапной исламизации государственной системы. Вместе с тем, теоретически признавалось, что «исламская нация» должна быть готова к ведению джихада, особенно на случай иностранной агрессии. В данной связи борьба ХАМАСа против Израиля или иракцев против западной коалиции в 2003 г. считалась абсолютно легитимной. Однако, центральное руководство движения еще ни разу не высказывалось в поддержку глобального джихада, нацеленного на создание Исламского Халифата. - В своем обращении от 19 августа Акеф ясно выразился в поддержку джихада не только на исконно мусульманских землях, подвергающихся «американо-сионистской агрессии» (Палестина, Ирак, Афганистан), но фактически по всему миру, где имеются группировки моджахедов, стремящиеся к созданию Исламского Халифата. Как известно, они активно действуют на Балканах, в России, республиках Центральной Азии и в Северо-Западном Китае (Синьцзян), в Индии, Южном Таиланде и на Филиппинах, а также в странах Восточной Африки. Высказывания Акефа свидетельствуют о новой «активистской линии» в деятельности Мусульманских братьев. Его заявления также являются декларацией о намерениях этого движения повысить свою роль на фронтах мирового джихада. Поскольку, Мусульманские братья остаются крупнейшей исламистской организацией, действующей в большей части земного шара, активизации их помощи джихадистскому движению неизбежно отразиться на ситуации как минимум в нескольких регионах мира. Фронты джихада В свете последних успехов «Хизбаллы», суннитским фундаменталистам необходимо как можно быстрее продемонстрировать свое не менее активное участие в борьбе против «врагов исламской нации». В этой связи следует ожидать как увеличения акций джихадистских группировок против западных и израильских объектов в различных странах мира, так и повышения их активности на самых перспективных географических направлениях мирового джихада. В ряде регионов традиционного противостояния мусульман с представителями других конфессий, на сегодняшний день особые усилия прилагать бесполезно. Так, например, в Китае и в Индии власти самым жестким образом подавляют любые джихадистские проявления. На Северном Кавказе деятельность локальных джихадистских групп продолжается, но и там особого успеха достичь почти невозможно. Слишком много в этом регионе сконцентрировано различных силовых структур. К тому же сторонники джихада фактически лишились своего недавнего плацдарма в Чечне и почти всех наиболее видных лидеров местного исламистского движения, как из числа коренного населения, так и иностранных моджахедов. Балканский регион на фоне продолжения переговоров о статусе Косово пребывает в состоянии ожидания. Противоречия между мусульманами и приверженцами других религий в Косово, Южной Сербии (долина Пресево), Боснии-Герцеговине, тем более в Санджаке Черногории и в Македонии, еще далеки от стадии открытого конфликта. Хотя с предыдущей войны в этом регионе, в первую очередь, в Боснии осталось немало иностранных моджахедов, а также продолжают действовать арабские фонды и благотворительные организации (в том числе связанные с саудовскими спецслужбами), для возобновления джихада на Балканах пока отсутствуют объективные условия. В Палестине ХАМАС с готовностью принимает любую финансовую и техническую помощь (что в частности проявилось в ходе разработки проекта по созданию ракет «Кассам» в 2001 г.), но последовательно возражает против участия иностранных моджахедов в борьбе с Израилем, полагаясь исключительно на силы палестинцев. События на восточных окраинах Африки и Азии не вызывают особого интереса ни исламской, ни западной общественности. Тем более, боевые действия там длятся уже давно, и достичь перевеса в пользу мусульман практически невозможно. В 1993 г. операции арабских моджахедов в Сомали вызвали столь широкий резонанс лишь потому, что там находились американские военные. Остаются Ирак, Афганистан и республики Центральной Азии. Именно на этих направлениях, в ближайшее время, следует ожидать еще большей активизации международного джихадистского движения. Ирак и Афганистан представляют идеальные условия для приложения усилий сторонников джихада. Это страны населенные преимущественно мусульманами, на территории которых находятся войска западных государств, под эгидой Америки. На обоих фронтах иностранные моджахеды давно адаптировались к местным условиям и обрели сторонников в среде коренного населения. Боевые действия здесь стабильно привлекают внимание мировых масс-медиа. К тому же, вывод войск коалиции из этих стран, в первую очередь, из Ирака ни минуем, что позволит объявить об очередной «исторической победе» джихадистского движения. Центрально-азиатский джихад В Центральной Азии, с точки зрения сторонников джихада, ситуация значительно более сложная, но не бесперспективная. Большинство населения пяти государств этого региона состоит из мусульман суннитов, подверженных различной степени исламизации. По социальному признаку, сельские жители более религиозны, чем городское население, по этническому - ислам традиционно имеет особое влияние среди узбекского населения региона. В географическом плане, исламизация больше ощущается в Северо-Восточном Узбекистане, Западном Кыргызстане, Северо-Западном Таджикистане и Юго-Восточном Казахстане. Распространению исламского фундаментализма способствуют многочисленные закоренелые проблемы социально-экономического характера, что особенно характерно для Ферганской долины, расположенной на стыке границ Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана. Она же исторически является оплотом ислама во всей Центральной Азии. Для сторонников создания Исламского Халифата данный регион, и в первую очередь Узбекистан, имеют особое значение. Здесь проживают почти 50 миллионов мусульман (более половинных составляют узбеки). Кроме того, Центральная Азия исторически исполняла роль связующего звена между центрами исламской цивилизации Ближнего Востока и мусульманским населением Южной России, Западного Китая и Северо-Западной Индии. Вместе с тем, в данном регионе находятся такие исторические центры суннитского ислама, и его ортодоксальных суфийских течений, как Самарканд и Бухара. Проникновение в Центральную Азию современной джихадистской идеологии началось еще в 1970-х гг., причем особое значение в этой связи имело нелегальное распространение сочинений теоретиков Ассоциации мусульманских братьев. Египетский представитель данного движения и журналист Фахми Хауади, посетивший в 1980 г. Ферганскую долину, свидетельствует, что уже тогда в Намангане (узбекская часть долины) интенсивно распространялись и изучались труды Хасана аль-Банны и особенно братьев Кутб. Центр джихадистского учения находился в Андижане, где функционировали подпольные религиозные школы, под руководством молодых исламистов Рахматуллы и Абдулуали. На рубеже 1980-х – 1990-х гг. в Центральной Азии стали активно действовать многочисленные ближневосточные фонды, в частности из монархий Персидского залива, и эмиссары исламских организаций, в том числе джихадистского толка. Однако с начала 1990-х гг. распространение фундаментализма в республиках региона развивалось по-разному. Узбекистан В Узбекистане в 1991-93 гг. власти решительно выступили против исламистов Ферганской долины. В результате многие из них покинули республику, обосновавшись вначале в Таджикистане, а затем рассеявшись по Кыргызстану, Казахстану, Афганистану, Пакистану, Ирану, Турции, странам Западной Европы и Арабского Востока. Они составили зарубежную инфраструктуру Исламского движения Узбекистана, образованного в 1996 г. и позже переименованного в Исламское движение Туркестана. В самом Узбекистане исламисты перешли на нелегальное положение, продолжая распространять свое влияние на население, в первую очередь, на востоке страны. С 1999-2000 гг. противостояние режима Каримова с исламской оппозицией перешло в стадию вооруженной конфронтации. Это выражалось в серии терактов в Ташкенте, а также попытках исламистов вторгнуться в северо-восточные и юго-восточные районы Узбекистана, из Кыргызстана и Афганистана, с целью спровоцировать народное восстание внутри страны. В ответ узбекские власти развернули широкомасштабные репрессии против сторонников исламского движения. В 2001-2002 гг., под воздействием операции союзников в Афганистане, узбекские исламисты в изгнании разделились на ряд локальных группировок, действующих как в Центральной Азии, так и за ее пределами. Часть из них перешла под покровительство международного джихадистского движения. С точки зрения зарубежных исламистов, в настоящее время нецелесообразно активизировать вооруженную борьбу внутри Узбекистана. Любые такие попытки будут самым жестким образом пресекаться властями, о чем свидетельствуют майские события 2005 г. в Андижане. Активизация джихада в нынешних условиях способна лишь подорвать силы исламистов. Соответственно следует продолжать интенсивную подпольную агитацию среди населения, уделяя особое внимание военнослужащим и сотрудникам правоохранительных органов. Выполнением данной задачи занимаются представители организации «Хизб ут-Тахрир». По убеждению арабских исламистов, подполье в Узбекистане обязано беречь силы для того момента, когда в стране произойдет, ожидаемая в ближайшие годы, смена руководства. Лишь в этот переходный период имеет смысл инициировать активизацию джихада, в целях захвата власти, по крайней мере, в северо-восточных областях. Туркменистан Даже до российской колонизации туркменские кочевники отличались куда меньшей религиозностью, нежели оседлые узбеки. В 1920-30 гг. был нанесен мощный удар по позициям ислама в этой части Центральной Азии. Вследствие установления советской власти многие духовные деятели бежали за границу, а оставшиеся были репрессированы. Низкий уровень исламизации туркмен обусловлен еще и тем, что суннитская ортодоксия никогда не имела на них сильного влияния. Особым положением здесь традиционно пользовались суфийские культы, впитавшие доисламские верования и элементы шиитских эзотерических учений, проникавших сюда из Персии. В глазах сторонников исламского фундаментализма все это куда ближе к язычеству, нежели к истинному исламу. Попытки Ирана, после исламской революции 1979 г., изменить ситуацию путем трансляций пропагандистских передач на туркменском языке из Горгана, не принесли ощутимого результата. В результате общей либерализации в СССР, во второй половине 1980-х гг. в Туркменистане началось возрождение ислама. Стала свободно распространяться религиозная литература, возводились новые мечети. В первые годы независимости, при поддержке властей, данный процесс продолжался. Если в середине 1980-х гг. в Туркменистане насчитывалось лишь четыре мечети, то в 1996 г. их количество превысило 400. Это способствовало формированию нового духовенства, молодые представители которого обучались в Турции и арабских странах. Однако к середине 1990-х гг., опасаясь возникновения исламской оппозиции, власти приступили к установлению жесткого контроля над религией. Были закрыты почти все исламские учебные заведения и многие мечети, установлен запрет на распространение религиозной литературы. Ряд духовных деятелей, выступавших с критикой режима с исламских позиций, были репрессированы. В настоящий момент, во всей Центральной Азии, мусульмане Туркменистана наименее подвержены процессам исламизации. Местные верования по-прежнему далеки от суннитской ортодоксии, и носят преимущественно бытовой характер. Вместе с тем, в результате возрождения ислама с середины 1980-х до середины 1990-х гг., в Туркменистане возникла небольшая прослойка религиозной молодежи и духовенства, восприявшая влияния исламских центров Ближнего Востока и тяготеющая к идеям фундаментализма. Именно она служит потенциальным «активом» джихадистского движения в этой стране. С точки зрения арабских исламистов, в нынешних условиях активизация деятельности в Туркменистане бесперспективна. Это продиктовано как чрезвычайно низким уровнем исламизации населения, так и тотальным контролем со стороны властей. Ожидается, что в обозримом будущем, из-за ухудшения состояния здоровья, президент Ниязов будет вынужден отойти от политики, и это в свою очередь, вызовет ожесточенную борьбу за власть между различными группировками правящей элиты. Лишь в такой ситуации следует ожидать активизации зарубежных исламистов в Туркменистане, с опорой на местные радикальные элементы. Казахстан Исторически казахские кочевники также были значительно меньше подвержены исламизации, нежели оседлые узбеки. Именно под влиянием последних, с юга на север, происходило распространение ислама среди казахов. Здесь также преобладали суфийские культы, вобравшие в себя доисламские верования. Традиционные различия в исламизации южного и северного Казахстана сохраняется до сих пор. Этому способствует этнический фактор: на юге сконцентрирована основная часть местной узбекской диаспоры, на севере, во многих районах, преобладает славянское население. Наравне с Кыргызстаном, Казахстан долгое время демонстрировал наиболее лояльное отношение к исламским проповедникам, фондам и организациям с Ближнего Востока. Это позволило зарубежным исламистам создать круг сторонников среди местного, преимущественно, узбекского населения на юге страны. С начала 2000-х гг., вследствие активизации исламистской пропаганды, требований Узбекистана и России, а также событий 11 сентября, казахские власти стали преследовать приверженцев радикального ислама. В ответ зарубежные представители джихадистского движения инициировали подготовку ряда показательных акций террора, в целях устрашения. При содействии спецслужб других центрально-азиатских республик, Азербайджана, России и Турции в 2004-2006 гг. в Казахстане были обезврежены несколько крупных джихадистских групп, причастных к террористической деятельности, как против узбекских, так и казахских властей. Вместе с тем, с точки зрения арабских исламистов, в ближайшей перспективе активизация джихада в Казахстане не имеет смысла. Такие действия способны вызвать лишь негативную реакцию широких масс мусульманского населения. Во-первых, оно в подавляющем большинстве остается весьма далеким от «истинного ислама». Во-вторых, относительно высокий экономический уровень развития Казахстана не способствует активному росту исламистских настроений. В-третьих, даже гонения на исламистов носят весьма мягкий характер, в сравнении с другими республиками региона. Это не позволяет интерпретировать религиозную ситуацию в стране как гонения властей против ислама. В этих условиях первостепенная цель исламистов заключается в активизации агитационной деятельности, особенно за пределами узбекской общины, в первую очередь, среди казахов, не только в южных, но и остальных районах. Как и в других центрально-азиатских республиках, выполнением этой задачи наиболее интенсивно занимаются члены местных ячеек «Хизб ут-Тахрир». Вместе с тем, зарубежные представители джихадистского движения намерены по-прежнему использовать территорию Казахстана в своей деятельности против Узбекистана. Таджикистан В Таджикистане, как и в других регионах Центральной Азии, до российской колонизации ислам был представлен в первую очередь суфийскими братствами, учения которых впитали многочисленные доисламские элементы. Как и у других центрально-азиатских народов, суфийские деятели стояли во главе сопротивления таджиков российской экспансии, а затем и советской власти. С победой большевиков, по всей Центральной Азии, в том числе в Таджикистане, против суфиев были организованы массовые репрессии. Однако в отличие от других республик, местные суфийские братства в наибольшей степени сумели приспособиться к новым реалиям, и во многом сохранить свое уникальное положение в таджикском обществе. Впоследствии именно «живучесть» таджикского суфизма сыграла одну из ключевых ролей в политизации ислама в Таджикистане. Данный процесс начался в 1960-80 гг. под воздействием двух факторов: активизации суфийских наставников в народной среде и возникновения групп, тяготевших к идеологии классического исламского фундаментализма. Проникновение этих идей в Таджикистан происходило под влиянием подпольных исламистских деятелей узбекской части Ферганской долины. В 1978 г. было образовано первое нелегальное объединение таджикских исламистов «Молодежная организация», придерживавшееся религиозно-политических концепций Ассоциации мусульманских братьев. В 1983 г. в Таджикистане стало подпольно издаваться первое издание чисто исламской ориентации «Хидоят». Параллельно, в конце 1970-х – начале 1980-х гг. начался процесс консолидации различных исламских элементов, как традиционно-суфийской, так и современно-фундаменталистской ориентации. Во второй половине 1980-х гг. к ним примкнули представители интеллигенции, не относившиеся ни к суфийским братствам, ни к радикальным исламистам, но придерживавшиеся происламских взглядов. Одновременно, на фоне общей либерализации в СССР происходила активизация исламских деятелей в республике. Как следствие в 1990 г. была образована Исламская партия возрождения Таджикистана (ИПВТ). В нее вошли представители всех местных исламских течений, но лидирующее положение заняли выходцы из среды суфийских братств. Это во многом определило более умеренный, и национально-традиционалистский характер ИПВТ, что принципиально отличает ее от исламистских организаций, появившихся в Центральной Азии в более поздний период. Впоследствии это позволило ИПВТ стать единственной в регионе легальной политической силой исламской ориентации. В ходе гражданской войны 1992-97 гг. ИПВТ являлась главным компонентом антиправительственной оппозиции, но после заключения мирных соглашений, эта партия заняла одно из первых мест в политической жизни страны. К концу 1990-х гг., под воздействием активных связей Таджикистана со странами Ближнего Востока и деятельности сторонников исламской оппозиции Узбекистана, в республике стали появляться радикальные исламистские организации. Лидирующее положение среди них занимает «Хизб ут-Тахрир». На начальном этапе радикальные исламисты действовали лишь на севере страны, главным образом в Согдийской области, среди местных узбеков. В 2003-2006 гг. ситуация изменилась, они распространили свою активность на центральные и южные районы, в том числе на таджикское население. Приверженцы классического исламского фундаментализма одинаково враждебно относятся как к светским властям и официальному духовенству, так и ИПВТ. Подобное отношение к этой партии мотивируется ее участием в легальной политической жизни, а также приверженностью многих ее активистов суфийской традиции. В нынешних условиях радикальные исламисты стремятся укрепить свои позиции в различных районах республики, в частности в центральной и южной ее части. Большое значение уделяется выходу за пределы узбекской общины и агитации среди таджикского населения. Особым приоритетом является вербовка сторонников в рядах ведущих политических партий, правительственных ведомств, в частности в силовых структурах. С точки зрения радикальных исламистов, нынешнее положение ИПВТ предоставляет уникальную возможность повысить собственное влияние в республике. Это продиктовано сменой руководства ИПВТ (вызванного кончиной ее руководителя Саид Абдулло Нури, и тяжелой болезнью одного из лидеров Мохаммадшариф Химматзода), а также обострением противоречий между региональными группировками внутри партии. Сложившаяся ситуация, по мнению радикальных исламистов, позволяет еще больше ослабить позиции ИПВТ, и перетянуть на свою сторону часть ее сторонников. С этой целью рассматриваются различные способы, как способствовать внутреннему расколу ИПВТ. Не меньшее внимание уделяется активизации пропагандисткой кампании против этой партии. По убеждению зарубежных исламистов, следует акцентировать внимание на связях временного председателя ИПВТ Мухиддина Кабири с американцами, а также на росте прошиитских настроений среди части ее активистов. Вместе с тем, в свете запланированных на ноябрь президентских выборов в Таджикистане, возможна активизация вооруженной деятельности радикальных исламистов. Подобные акции могут быть представлены в качестве выражения «народного протеста» против антидемократического характера предвыборной кампании и избирательного процесса. Следует также ожидать роста джихадистских проявлений в северо-западных областях Таджикистана. Во-первых эта территория рассматривается в качестве одного из региональных плацдармов в деятельности исламистов на узбекском направлении. Кроме того, джихадистские акции в данном районе способствуют общему обострению ситуации в Ферганской долине и сохранению напряженности между Ташкентом и Душанбе. Кыргызстан Как и у других в прошлом кочевых народов Центральной Азии, распространителями ислама среди киргизов были суфийские братства. Они сохраняли особое положение в киргизском обществе вплоть до первых десятилетий советской власти. В результате усилий коммунистического режима, ислам в Киргизии приобрел преимущественно бытовой характер. Вместе с тем, как и в соседнем Казахстане, здесь традиционно сохранялись различия в исламизации между юго-западными областями и остальной частью республики. Этому способствует этнополитический фактор. Юго-западная оконечность Кыргызстана прилегает к границе с Узбекистаном, и значительную часть местного населения составляют узбеки. Распространение ислама происходило здесь с территории современного Узбекистана. Местные узбеки более религиозные, чем киргизы, также способствовали исламизации своих соседей. Северный регион, во времена российской колонизации и советской власти, стал местом массового расселения представителей славянских народов. Проживающие здесь киргизы, и до того были в меньшей степени подвержены влиянию ислама, нежели их южные соплеменники, со временем подверглись еще и значительной культурной ассимиляции со стороны славянских переселенцев. Впервые сторонники исламского фундаментализма в Киргизии появились на юге в 1980-х гг., под влиянием узбекской части Ферганской долины. Они состояли из узбекских жителей сельских районов, окружающих города Ош и Джалал-Абад. Дальнейшему распространению радикального ислама способствовало возрождение духовной жизни республики, начавшееся во второй половине 1980-х и усилившееся после обретения независимости в 1991 г. Особую роль сыграли проповедники, фонды и религиозные организации с Ближнего Востока, а также обучение киргизской молодежи в исламских центрах Пакистана, Саудовской Аравии и Турции. Немалое значение имела также миграция на юг Кыргызстана сторонников исламской оппозиции Узбекистана. Все эти процессы, наравне с либеральным отношением властей к религиозным влияниям из-за рубежа и многочисленными социально-экономическими проблемами, привели к образованию на юге значительной прослойки населения сочувствующего исламистам. С середины 1990-х гг. здесь начинают действовать различные фундаменталистские организации, ближневосточного или узбекского происхождения. Как в Казахстане и Таджикистане, наибольшую активность в области пропаганды проявили представители «Хизб ут-Тахрир». Аналогично ситуации в двух указанных республиках, первоначально они ограничивались агитацией среди узбекских жителей юго-западных областей. Однако в последние годы «Хизб ут-Тахрир» распространила свою деятельность на киргизское население центральных и северных районов страны. Смена власти в Кыргызстане, произошедшая в марте 2005 г., способствовала внутриполитической дестабилизации в республике, росту влияния организованной преступности, новому переделу собственности. Это вызвало еще большее обострение закоренелых социально-экономических проблем. Пар
Источник: AIA

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.