09 июля 2006
Михаил Хейфец Россия в последние годы пытается найти себе особую роль в мире, такую оригинальную, чтоб ни у кого другого подобной роли не было. Если президент США Буш окрестил некоторые государства "осью зла", то Россия отыскала для себя уникальную позицию нештатного посредника между отморозками и полицией порядка, каковой назначили себя Штаты. То есть удерживает "ось зла" и "ось добра" от прямых силовых столкновений. С точки зрения России, это, возможно, недурной вариант – завладеть такой нишей, чтобы оказаться нужной всем. И саму себя за это сильно уважать. Стать полноценной соперницей США или Европы, Японии или Китая Россия не в силах. Кто-то шутил, что соотношение экономической и военной мощи у США с Россией примерно такое же, как у России с Грузией, но вот в роли "посредника" она, как видится, способна пригодиться многим. Беда России, по-моему, в том, что она слишком серьезно воспринимает себя "честным посредником". По-лагерному выражаясь, видит себя в масштабах всего мира этаким "вором в законе", который обеспечивает начальству (то есть лагерной администрации) выполнение плана на производстве, а взамен получает власть над "блатными" и с их помощью – над "мужиками"-трудягами. В этом был бы определенный смысл - до тех пор, пока в "зонах" действуют какие-то "блатные законы". Но если в игру включились "беспредельщики" (а именно это и произошло в XX-XXI веках), то "авторитету" угрожает прямая опасность: начальство-то укрыто за забором, в штабном бараке, а вот "авторитет" сидит тут же, в соседнем помещении. Его и достать легче, он и беззащитней, чем администрация. Так, кстати, было всегда – эпоха СССР этот закон подтверждает. Беда Советского Союза заключалась в том, что он – верю, невольно - поддерживал в странах третьего мира то свойство, которое я называю недоговороспособностью. Это - нормальное ощущение для преступника: законы существуют для суда, но не для него лично. Конечно, у Союза имелись умные дипломаты, знавшие цену восточной клиентуре, но они полагали, что, хотя клиентура законов не признает, она все-таки живет "по понятиям", то есть хотя бы не откусывает дающую и покровительствующую руку. И – ошиблись... Постепенно все стали догадываться, насколько опасна и разорительна недоговороспособность партнеров, тех, что брали у Москвы огромные, невероятные кредиты – и с самого начала не собирались их возвращать. Вообще. Даже теоретически невозврат долгов по договорам плавно вписывался в политику. Кроме того, они изменяли покровителю без стеснений, как положено у "отморозков" – в ту самую минуту, когда им хотелось: иногда со Штатами (Египет), иногда с Китаем (Южный Йемен). И так далее. Россия вроде бы поняла, насколько убыточной оказалась для СССР "союзная" политика, но ничего нового не придумала в сфере дипломатии. Решила, видимо, испробовать полумеры ("тех же щей, да пожиже влей", снова, но более осторожно, чтоб не обжечься). И внезапно как раз обожглась, да еще как болезненно! Я имею ввиду убийство бандитами российских дипломатов в Ираке. Причем почему-то мне кажется, что ополоумевшие зверюги дошли до предела как раз после успокоительно-разумных речей министра Лаврова. Он-то взывал – мол, мы никогда не враждовали с исламом, мы всегда защищали Ирак от "белых", помогали арабскому сопротивлению. Нес всю благонамеренную российско-советскую чепуху. А ему врезали в ответ – поднесли отрубленные головы земляков. "То есть, как это с исламом не враждовали! - взвыли про себя бандиты. - А Афганистан!? А Чечня!? Лавров позабыл Хаттаба? Или он думает, что тот был единственным, и никто иной из арабов не мог из Грозного удалиться потом в Багдад? Или, скажем, Басаев, когда "отдыхает от хлопот Беслана", не мог съездить в гости в Багдад и немного помочь там своим братьям?" Израильтяне в аналогичной ситуации (с ефрейтором Шалитом) начали с того, чем россияне кончили. Они пообещали уничтожить всех, кто причастен к этой диверсии. Потом придвинули к Газе танки и открыли огонь. Потом взорвали электроподстанцию. Потом истребили примерно сорок боевиков. А потом уже заявили, что переговоры (разумные, о, конечно, разумные), в принципе, возможны. Вот так нужно начинать переговоры с боевиками! Чтоб они знали, как дорого приходится платить за мнимый успех. Чтоб в следующий раз долго думали и взвешивали прежде, чем на что-то решиться. Ципи Ливни могла поделиться с Путиным информацией о террористах, об их психологии, о их возможностях. И воспользоваться униженной гордостью Москвы, чтобы хотя бы удержать ее от привычных и бессмысленно-вредных охов насчет "гуманного обращения с населением" (гуманность там понимается исключительно вдали от границ Российской федерации). Посему Исмаил Хания хоть и заявляет нынче о "преступлениях против человечности", но почему-то в мире его не слишком слушают. Без россиян стоны в защиту террора звучат весьма жидковато. Ципи Ливни совершенно правильно использовала момент, чтоб напомнить России: ее политика, вроде бы кажущаяся разумной, при общении с террористами способна унизить эту страну. Ким Чен Иром Россия поскользнулась. А уж с Ираном, с его 70-миллионным населением, не слишком уступающим российскому, с возможной атомной бомбой и ракетой дальнего радиуса действия, с претензиями не столько к Израилю, сколько к нефти вокруг себя, то есть к Каспийскому региону… Так вот, Иран - угроза, возможно, не столько США или Израилю, но ближнему соседу с севера, претендующему на свою собственную роль на Ближнем Востоке. Быть может, Россия внесет коррективы в свою простую, но не слишком дальновидную внешнюю политику? Во всяком случае, Ципи Ливни старалась использовать горький момент кризиса на израильско-палестинском фронте, чтобы немного охладить кремлевских "гуманистов".
Источник:
Курсор
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий