02 марта 2006
А.А. Розов Шиитский фактор в политике иранских властей на иракском направлении традиционно играет одну из ведущих ролей. Война в Ираке, оказавшая воздействие на всю международную обстановку, послужила причиной изменений расстановки сил в регионе, в результате которых взаимоотношения по линии Тегеран–Багдад приобрели новое звучание, попали в прямую зависимость от дальнейшего развития внутриполитической ситуации в Ираке и постконфликтного урегулирования в этой стране. В результате ирано-иракские взаимоотношения прошли несколько стадий «всплесков» конфронтации, обусловленных неоднозначным отношением суннитской элиты к маневрам Тегерана на внутриполитической арене Ирака. Тем не менее иранское руководство с первых дней падения режима С. Хусейна обозначило свою позицию «позитивного нейтралитета», предполагающую создание видимости невмешательства Тегерана во внутрииракские противоречия. Официальный Иран не раз выступал за единый и целостный Ирак, за формирование полиэтнического правительства с соблюдением прав всех религиозных и этнических групп. Однако в практическом плане иранское руководство по всем объективным обстоятельствам (две трети населения Ирака составляют шииты) не могло удержать себя от искушения разыграть в соседней стране «шиитскую карту», тем более реализуя свои замыслы в пику своему главному противнику — Соединенным Штатам. С первых дней постконфликтного урегулирования в Ираке Тегеран прощупывал почву на предмет укрепления контактов с авторитетными лидерами шиитской общины Ирака. Все предпосылки к этому имелись, причем в обход американского военного командования. Главным козырем «шиитской дипломатии» Тегерана после падения режима С. Хусейна по праву считался Высший совет исламской революции Ирака (ВСИРИ), руководство которого максимально лояльно относится к иранской правящей верхушке. Однако истинный интерес иранцев к ВСИРИ на первых этапах постконфликтной фазы иракского кризиса был, пожалуй, обусловлен несколько иными обстоятельствами. Эта структура, занимающая довольно сильные позиции в антисаддамовской иракской оппозиции, поначалу рассматривалась американцами в качестве возможного участника военной акции против Багдада на стороне сил коалиции, а также как одна из ключевых сил на посткризисной стадии урегулирования. В данном контексте Тегеран рассчитывал использовать посреднические услуги подконтрольного ему ВСИРИ для установления негласного канала диалога с американцами, причем не только по Ираку, но и по всему комплексу региональных вопросов. Однако не получилось. Тем более что ВСИРИ в новой схеме иракской государственной власти не получил существенных преимуществ, особенно после смерти его харизматического лидера М.Б. Хакима (которого впоследствии сменил на посту его брат А.А. Хаким, ранее возглавлявший в организации внешнеполитический отдел, отвечающий за международные связи). Тем не менее не следует недооценивать Высший совет исламской революции Ирака, остающийся до настоящего времени под полным контролем Тегерана. Получивший свое организационное оформление в 1982 году в ходе ирано-иракской войны, ВСИРИ и сегодня занимает достаточно прочные позиции в среде шиитского населения Ирака. Военная структура ВСИРИ выглядит довольно внушительно. Ее основу составляет 15-тысячный корпус «Бадр», отличающийся жесткой дисциплиной, хорошей организацией и подготовкой. Формирование разделено на бригады по четырем родам войск: пехотным, бронетанковым, артиллерийским и противовоздушным. Привилегированное положение в составе "Бадр" занимает спецподразделение коммандос. Многие солдаты и офицеры "Бадр" имеют богатый боевой опыт, приобретенный в ходе диверсионных операций и столкновений с иракской армией в годы ирано-иракской войны и после нее. Значительная часть личного состава вооруженных формирований ВСИРИ в прошлом находилась на службе в ВС Ирака. Кроме того, весь рядовой и командный состав прошел боевую подготовку в тренировочных лагерях Корпуса стражей исламской революции (КСИР) в Иране и Ливане. По ходу процессов избрания нового иракского президента и парламента, а также формирования нового кабинета министров во главе с премьер-министром Тегеран адаптировал свою политику к новым условиям. Он вел себя весьма конструктивно, приветствовал избирательные процессы в Ираке и предпринимал серьезные шаги по установлению дружественных отношений с новой властью Багдада. Политический диалог сторон удалось поднять на более высокий уровень: в 2005 году состоялся целый ряд визитов высокого уровня, были предприняты позитивные меры по решению застарелых проблем в двусторонних отношениях, считающихся тяжелым наследием восьмилетней войны. Динамичными темпами развивается торгово-экономическое взаимодействие сторон. Однако, несмотря на этот официоз, шиитский фактор остается доминирующим в стратегии Тегерана на иракском фронте. В этой связи опасения США по поводу использования Ираном шиитского фактора в Ираке не лишены оснований. В случае захвата власти в Ираке шиитами перспектива образования мощной шиитской коалиции Багдада и Тегерана приобретает реальные очертания. Это в свою очередь найдет соответствующий резонанс в восточных районах Саудовской Аравии, Бахрейне, ОАЭ, а также в Ливане. Кроме того, шиитский фактор в Ираке является на сегодня одним из главных сдерживающих механизмов для США в их стремлении развязать против Тегерана военную кампанию. Американцы реально опасаются, что в случае военного удара по Ирану последний готов нанести асимметричный ответ, разыграв «шиитскую карту» в соседнем Ираке и погрузив тем самым весь регион в полосу конфликтов и столкновений, в которых не останется победителей. С другой стороны, следует иметь в виду, что многие иракские шиитские группировки (особенно радикальные силы, например, движение популярного лидера М. ас-Садра) не желают отдавать пальму первенства Тегерану и подстраиваться под его круг задач. Эта самостоятельность иракских шиитов была наглядно продемонстрирована на предыдущей стадии постконфликтного урегулирования, когда Ирак выбирал форму и систему государственного правления. Тогда дискуссия внутри шиитской общины Ирака показала, что идея установления в постсаддамовском Ираке политической системы управления, основанной на принципе «велаят-е факих» (правление верховного исламского юриспрудента), там категорически отвергается. Более того, сама идея формирования в Ираке исламского, а не светского государства среди местных шиитских группировок не вызывает одобрения. Примечательно, что даже известный шиитский духовный авторитет Ирака аятолла ас-Систани (родом из Тегерана) в своих выступлениях также не акцентирует внимание на этом вопросе, избегая его обсуждения и делая самые общие заявления относительно важной роли ислама в жизни будущего иракского государства и общества. В последнее время в иракской политике Тегерана вырисовывается одна любопытная деталь: если в отношениях с Вашингтоном иранские власти действительно тщательно готовятся разыграть шиитский фактор и используют его чуть ли не в качестве главного контраргумента американскому давлению на Иран, то возникающие время от времени шиитско-суннитские противоречия Тегеран старается всеми силами сглаживать. В этом поведении Тегерана есть своя логика, причем довольно очевидная. Иран опасается, что, во-первых, суннитский фактор может быть использован Западом для политической изоляции Тегерана в исламском мире (где, как известно, большинство составляют сунниты). Иранские власти не могут это не понимать, тем более что претендуют на роль авторитетного лидера мусульманского сообщества. Они ведут соответствующую контрпропаганду в арабских странах региона Ближнего Востока и Персидского залива с целью развеять «американский миф» об иранской ядерной бомбе, которая может представлять угрозу суннитским государствам региона. Реально озабоченный этой проблемой, Тегеран активно занят поиском путей укрепления связей с суннитскими государствами региона, в частности, он значительно активизировал свою политику в зоне Персидского залива. Во-вторых, с подачи «некоторых внешних сил» прилагаются усилия по дестабилизации внутриполитической обстановки в самом Иране путем разжигания противоречий между шиитами и суннитами в приграничной с Ираком провинции Хузестан. Это началось еще в разгар президентской гонки в Иране весной–летом 2005 года и продолжается до сих пор (в конце февраля с.г. в провинции прошла очередная серия терактов). Иран обвиняет во всем Запад, в частности грешит на американскую и британскую агентуру, которая тем самым «стремится подорвать внутреннюю стабильность в Иране». В третьих, власти в Тегеране крайне озабочены недавним нагнетанием ситуации внутри Ирака, обусловленного терактами в шиитских мечетях этой страны. Иранское руководство полагает, что эти шаги предпринимаются намеренно с целью посеять рознь между суннитами и шиитами не только в самом Ираке, но и на более глобальном уровне. Окончательная направленность этих действий, считают в Тегеране, — ослабление региональных позиций Ирана через разжигание шиитско-суннитских противоречий. Реальную озабоченность Тегерана подтвердили представители иранской правящей элиты и высшего духовенства, выступившие с призывами обеспечения суннитско-шиитского единства как внутри Ирака, так и в регионе перед лицом внешней угрозы. В частности, спикер парламента ИРИ Г.А. Хаддад-Адель напрямую обвинил «оккупантов» в стремлении разобщить суннитов и шиитов в Ираке. Он заявил, что теракты в шиитских мечетях Ирака «не заставят мусульман разлюбить своих имамов», и подчеркнул, что мотивация исполнителей данных терактов предельно ясна — отвлечь внимание от фактического провала оккупационной политики в Ираке и дестабилизировать обстановку не только внутри страны, но и в соседних регионах. На поддержку шиитско-суннитской сплоченности была направлена организованная с подачи иранских властей демонстрация тегеранского студенчества. Кроме того, политические комментарии и аналитические материалы в иранских СМИ направлены на сглаживание возможного конфликта: они акцентируют внимание на том, что суннитские клерикальные лидеры также весьма встревожены взрывами в шиитских мечетях. Этот важный факт, надеются в Тегеране, позволит избежать разрыва между руководством суннитской и шиитской общин, и в частности, не испортит их взаимоотношений в структурах законодательной и исполнительной власти. Таким образом, складывается впечатление, что разыгрывание иранской стороной «шиитской карты» в Ираке может на более поздних этапах встретить серьезное сопротивление. Иранцы полагают, что за последними терактами против шиитских святынь в Ираке стоят американцы, которые рассчитывают таким образом не только посеять «хаос» в стране, нарушить сложившийся баланс сил и внести разногласия в отношения между лидерами суннитов, шиитов и курдов, но и преследуют более далеко идущие цели. В частности, они пытаются спровоцировать конфликт между шиитами и суннитами, что создает существенные препятствия для разыгрывания Ираном «шиитской карты» в регионе. США реально опасаются усиливающегося в последнее время влияния Тегерана в шиитских ареалах Ирака, Ливана и Сирии и предпринимают соответствующие контрмеры, считают иранские политологи. Кроме того, по их мнению, посеяв раздор между двумя главными ветвями ислама, Запад сможет наконец отвести внимание общественности от так называемого карикатурного скандала, который стал катализатором роста межцивилизационных противоречий.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий