28 октября 2005
В.В.Арсенов Не отличавшиеся в последнее время стабильностью отношения Лондона и Тегерана после президентских выборов в Иране вновь оказались на грани серьезного кризиса. Цена вопроса для иранцев высока – вступая на путь конфронтации с главным европейским союзником Вашингтона, неоконсерваторы во главе с президентом М.Ахмадинежадом рискуют не только направить на себя волну критики со стороны администрации Дж.Буша, но и испортить отношения с другими партнерами по ЕС, что может подорвать основу ирано-европейского диалога, в том числе и по ядерному досье. Если заглянуть в длительную историю ирано-британских отношений, то такие кризисы происходили довольно часто. Англия - одна из первых современных европейских стран, установившая дипломатические отношения с Ираном (первыми английскими посланниками в Иране были братья Антони и Роберт Ширли во времена царствования Шаха Аббаса в 1578-1629). На протяжении веков Иран всегда служил "яблоком раздора" между Британской империей и другими "великими державами" (сначала царская Россия, затем - США), которые стремились включить это государство в зону своего влияния. Так, в конце 18 - начале 19 века (период правления Фатали Шаха) Иран вошел в зону влияния Британского Содружества, когда подписал в 1814 году соглашение с Англией, взяв на себя обязательство не выступать на стороне какой-либо европейской державы, враждебной Англии. Впоследствии двусторонние отношения портились неоднократно. В 1907 г. и 1941 гг. Россия и Англия делили Иран на «северную» и «южную» зоны влияния, а в 1952 г. Иран даже разорвал дипломатические отношения с Лондоном (были восстановлены в декабре 1953 г.). Несмотря на отсутствие предсказуемости в двусторонних отношениях, устойчивый интерес британской дипломатии к иранскому вектору сохраняется и на современном этапе. Лондон не оставляет попыток укрепить свое влияние в этом стержневом государстве Ближнего и Среднего Востока, выступает в качестве координатора усилий «евротройки» на ядерном треке, курирует антитеррористическую и антинаркотическую проблемму, пытается играть роль некоего посредника в налаживании ирано-американских отношений, преследуя при этом собственные национальные интересы. После Исламской революции 1979 года взаимоотношения между Соединенным Королевством и Ираном прошли не один этап «взлетов и падений». Связи Тегерана и Лондона, значительно охладевшие в первые постреволюционные годы, вышли в конце 90-х гг. на путь нормализации. В качестве первого шага взаимного доверия в 1998 г. в ходе кулуарных встреч в рамках очередной сессии Генассамблеи ООН мининдел Великобритании и Ирана договорились о повышении до уровня послов двусторонних отношений, после чего в 1999 и 2000 гг. соответственно стороны обменялись послами. С 2000 г. дипломатические отношения между двумя странами взяли курс на потепление: по итогам первого после 1979 г. официального визита в Лондон главы внешнеполитического ведомства ИРИ К.Харрази стороны обязались расширять сотрудничество в политической, научно-технической и торгово-экономической областях, усилить взаимодействие в сфере образования, а также завершить переговоры по привлечению и защите инвестиций (было пописано соответствующее совместное заявление). Британия подчеркнула свою приверженность международным обязательствам по оказанию содействия Ирану в борьбе с наркобизнесом и разрешении проблемы беженцев. Кроме того, практически удалось разрешить конфликт, связанный с известным делом британского писателя индийского происхождения Салмана Рушди: в 1998 г. правительство Великобритании объявило, что заручилось поддержкой иранского правительства не приводить в исполнение фетву имама Р.Хомейни от 1989 г. (фетва выносила смертный приговор С.Рушди, "Сатанинские стихи" которого Р.Хомейни посчитал "богохульной и оскорбительной для мусульман всего мира"), а в 2001 г. президент ИРИ С.М.Хатами заявил, что это дело "должно считаться закрытым". С 2001 года отношения между Тегераном и Лондоном вновь накалились. Неоднократные переносы ответного визита в Иран мининдел Великобритании были расценены в Тегеране как недружественный шаг. Главными раздражителями в двусторонних отношениях в 2001-2005 гг. стали участившиеся со стороны британцев после событий 11 сентября обвинения в адрес Ирана в спонсорстве международному терроризму, активное участие Лондона в военной интервенции в Ирак и жесткая позиция, занимаемая британскими дипломатами в ходе переговоров по иранскому ядерному досье в формате «Иран-евротройка». После победы неоконсерваторов на президентских выборах в ИРИ в июле с.г. общие установки внешнеполитического курса ИРИ ужесточились. Была подчеркнута приоритетность развития связей с исламским миром, соседями по региону, крупными азиатскими державами (Индия, КНР), Россией и СНГ. Великобритания в круг главных интересов новой иранской дипломатии не вошла. Более того, тон высказываний иранских официальных лиц в адрес Лондона стал резче: к обвинениям в шпионаже на иранской территории добавились новые, более серьезные заявления. Следует, правда, отметить, что этим обвинениям предшествовали аналогичные выпады британцев в адрес иранского руководства относительно вмешательства в иракские дела: в начале октября с.г. официальный Лондон заявил о причастности Ирана к недавним нападениям на британских военнослужащих в районе Басры и контрабанде оружия на юге Ирака. Незамедлительная реакция Ирана была довольно жесткой: пресс-секретарь внешнеполитического ведомства ИРИ Х.Р.Асефи назвал эти обвинения "ложью" и предложил британцам "представить документальные подтверждения" данных обвинений. В заявлении МИД ИРИ было подчеркнуто, что именно Великобритания служит источником кризиса и нестабильности в Ираке, пытаясь прикрыть свои ошибки "громогласными обвинениями в адрес других". Октябрьский кризис в ирано-британских отношениях катализировал разборки внутри британской политической элиты: один из лидеров от консервативной оппозиции Л.Фокс (является т.н. "теневым министром иностранных дел" в списке британских консерваторов) в письменном обращении к мининдел Дж.Стро призвал воздержаться от пересечения британскими войсками ирано-иракской границы, указав на спектр негативных последствий этого "политического решения". Прогремевшие 15 октября с.г. взрывы в Ахвазе (западная провинция Хузестан, граничит с Ираком) вызвали острую реакцию иранской стороны. Иранские власти сообщили о прямой причастности британских спецслужб к организации терактов в Ахвазе. Первым с комментариями выступил президент М.Ахмадинежад, предположивший, что за терактами в Ахвазе могут стоять британские спецслужбы. Вслед за ним своими соображениями на этот счет поделились другие высокопоставленные чиновники. Глава МИД ИРИ М.Моттаки, в частности, заявил, что Лондон таким образом стремится дестабилизировать ситуацию внутри Ирана, вмешиваясь во внутренние дела этой страны, пообещав также, что последствия этих действий «могут оказаться весьма печальными». Министр информации (спецслужбы) ИРИ Г.Х.Мохсени-Эжеи заявил, что "обнаруженные улики позволяют подозревать Великобританию" в причастности к произошедшим событиям. Более осторожно выступил глава МВД ИРИ М.Пурмохаммади, сообщивший 18 октября с.г. об аресте нескольких лиц, обвиненных в подготовке и исполнении терактов в Ахвазе. Он подчеркнул, что следы этого преступления ведут за рубеж, и лица, его совершившие, проходили специальную подготовку за пределами Ирана. М.Пурмохаммади призвал руководство страны усилить контроль за внешними границами с целью пресечения т.н. "пограничного терроризма", а также предложил парламенту предусмотреть в бюджете специальный фонд для усиления режима безопасности на внешних границах провинции Хузестан. Примечательно, аналогичные взрывы с похожим почерком имели место в Ахвазе еще летом, накануне президентских выборов. И тогда иранские власти усмотрели в них попытки Запада сорвать президентские выборы в стране, однако ограничились заявлением о том, что подготовка терактов велась «некими внешними силами», не называя при этом конкретные страны. Но вместе с тем прозвучало и другое достаточно конкретное обвинение в адрес представленного в это провинции офиса катарского телеканала "Аль-Джазира" – в разжигании межнациональной и межрелигиозной розни между проживающими в провинции арабами-суннитами и основной частью населения. "Аль-Джазире" было предложено свернуть деятельность представительства на территории провинции. Нынешнее ухудшение ирано-британских отношений происходит на фоне роста антагонизма среди иранского населения в отношении политики Великобритании в регионе. Резко возросло количество митингов и акций протеста студенчества и молодежи около британского посольства в Тегеране, прежде всего вызванных обострением ситуации вокруг иранского ядерного досье. Очевидно, что эти демонстрации тщательно готовятся и управляются из единого идеологического центра. При этом нельзя не признать, что неоконсерваторы действительно умело манипулируют народным сознанием, создают в обществе атмосферу недоверия к Великобритании, рассматривая эти действия как часть тонкой политической игры в отношении Запада. Не случайно, один из главных постулатов внешнеполитической стратегии М.Ахмадинежада – установление со всеми странами «равных отношений на основе принципа справедливости». Если посмотреть на логику действий неоконсерваторов после президентских выборов, становится понятно, что этот лозунг - не пустой звук, он имеет под собой вполне реальное наполнение. По мысли неоконсерваторов, Иран хочет видеть в Великобритании равного партнера, а не «старшего брата», который может диктовать ему свои условия, в том числе и относительно того, какими путями Тегерану следует дальше развивать свою ядерную программу и развивать ли ее вообще – такой подход для неоконсерваторов категорически неприемлем. Осеннее обострение ирано-британских отношений стало, пожалуй, наиболее ярким показателем нового этапа "холодной войны" иранской политической элиты с Западом, стартовавшего после президентских выборов в ИРИ. Как долго он продлится, предугадать сложно, поскольку ответ на этот вопрос зависит от множества взаимосвязанных факторов, главный из которых – возобновление ядерного диалога Тегерана с "евротройкой". Если ядерные переговоры прервутся надолго, а американцы начнут вести дело к передаче иранского досье в СБ ООН, в таком случае дальнейшее ухудшение ирано-британских отношений станет неминуемым. Это, по-видимому, понимают и сами британцы. Их последние заявления о готовности возобновить ядерные переговоры с Тегераном являются индикатором явного нежелания Лондона доводить отношения с иранскими партнерами до "красной черты", за которой следует разрыв. Так, в середине октября с.г. посол Соединенного Королевства в ИРИ Р.Долтон заявил, что "евротройка" готовит дополнительные инициативы к пакету предложений по урегулированию иранской ядерной проблемы, отвергнутому иранским руководством в начале августа с.г. Другим негативным фактором, осложняющим общение Тегерана и Лондона, является нестабильность в Ираке. До тех пор, пока она будет сохраняться, стороны продолжат взаимные обвинения. Так, британцы не перестают обвинять Иран во вмешательстве в иракские внутренние дела, в т.ч. посредством "шиитского фактора", иранцы же считают неприемлемым дислокацию британских войск в Южном Ираке, видя в этом удобный плацдарм для проведения разведывательных операций и диверсий, направленных против территориальной целостности и суверенитета ИРИ.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий