28 августа 2005
Артур Лепик Збигнев Бжезинский, бывший советник президента Картера, олицетворяет собой преемственность внешней политики США, независимо от того, демократы или республиканцы у власти. Большой поклонник Генри Киссинджера, Бжезинский всегда выступал за соблюдение двух ключевых принципов дипломатии мэтра: теории баланса держав Меттерниха и доктрины сдерживания, разработанной Джорджем Кеннаном. Поэтому он ратует сегодня за окружение России путем дестабилизации ее приграничных районов. К этой политике особенно прислушиваются в команде Джона Керри, который нанял сына Бжезинского, Марка, в качестве советника по внешней политике. Анализируя выступления Джорджа Буша во время его президентской кампании 2000 года, можно было ожидать, что он займет твердую, даже агрессивную позицию в отношении России Владимира Путина в соответствии с доктриной Вулфовица, согласно которой нельзя допустить появления соперников (США) в мировом масштабе. Вместо этого мы стали свидетелями удивительной корректировки американской внешней политики после 11 сентября 2001 года. Для выработки своей стратегии по отношению к СССР и позднее к государствам, освобожденным от советского влияния, демократы опирались со времен Джимми Картера на блестящего, но глубоко антирусского человека - Збигнева Бжезинского. Доктрина этого известного преподавателя университета нашла последователей и за пределами демократической партии, так как она определила абсолютный императив для выживания и процветания Империи: завоевание Евразии. Бжезинский родился в Варшаве в 1928 году, в семье польского дипломата, в возрасте десяти лет он эмигрировал в Канаду, куда был переведен его отец. Он получил диплом и степень магистра в университете МакДжилл в Монреале, затем докторскую степень в Гарварде в 1953 году, став вскоре после этого гражданином Соединенных Штатов. Он женился на дочери бывшего президента Чехословакии Эдуарда Бенеша. В период между 1966 и 1968 гг. он являлся членом Совета политического планирования Госдепартамента, где разработал стратегию вовлечения СССР в холодную войну. В октябре 1966 года он убедил президента Джонсона изменить стратегические приоритеты, поставив разрядку перед объединением Германии. Во время президентской кампании 1968 года он возглавлял рабочую группу по внешней политике кандидата от демократов Губерта Хамфри, который, в конечном счете, проиграл Ричарду Никсону. У истоков Трехсторонней комиссии В начале 1970-х годов Бжезинский выступил с принципиально новой идеей о том, что на мировой сцене появились новые актеры - Европа и Япония, экономика которых быстро росла после второй мировой войны. В статье для Foreign Affairs 1970 года он излагает свое видение этого нового мирового порядка: «Необходим новый и более смелый подход - создание сообщества развитых стран, которое сможет эффективно обсуждать более серьезные проблемы, с которыми сталкивается человечество. Кроме Соединенных Штатов и стран Западной Европы в него должна быть включена Япония. Совет, состоящий из представителей Соединенных Штатов, Западной Европы и Японии, с регулярными встречами между главами правительств, а также второстепенными участниками, был бы хорошим началом». В том же году он подробно излагает свои предложения в книге под названием Between Two Ages, в которой разъясняет, что эпоха баланса держав уступает место эпохе мирового политического порядка, опирающегося на трехсторонние экономические связи между Японией, Европой и США. Революция в способах производства и трансформация тяжелой промышленности в электронику должна вызвать разрушение политических систем и смену элит, находящихся у власти. Дэвид Рокфеллер, воодушевленный этой концепцией, нанимает его для создания Трехсторонней комиссии и назначает ее директором. Это сообщество, официально созданное в 1973 году, объединяет видных деятелей, связанных с международной торговлей, банковской системой, представителей правительств и крупных средств информации Северной Америки, Европы и Японии. В момент первого нефтяного шока главной заботой этих управляющих международными финансами стало избавление от ответственности за долги развивающихся стран путем усиления роли Международного валютного фонда (МВФ). Для Соединенных Штатов, ослабленных разгромом во Вьетнаме, речь шла также о том, чтобы опереться на два конца Евразийского континента, где их влияние было очень большим после второй мировой войны, для сохранения и расширения своего господства. Эта миссия, при взгляде со стороны, создает Бжезинскому образ защитника мира, сторонника разрядки и многосторонних связей, а в глазах крайне правых - образ человека, вдохновленного марксизмом. Для того, чтобы успешно осуществить большие замыслы Трехсторонней комиссии, нужно было сделать одного из ее членов президентом Соединенных Штатов. Картер и двойная игра С момента создания Трехсторонней комиссии пастух Джимми Картер был одним из близких людей тандема Рокфеллер - Бжезинский. Он открыл торговые представительства штата Джорджия в Брюсселе и Токио, что, по их мнению, сделало его идеальным воплощением основополагающей концепции комиссии. Для выставления Джимми Картера кандидатом от демократической партии на президентские выборы 1976 года Рокфеллер использовал свои связи на Уолл-Стрит, а Бжезинский - свой университетский престиж. И конечно, когда Картер был избран президентом, Бжезинский получил привилегированную должность советника по национальной безопасности. Как только Картер занял свой пост, он объявил своим приоритетом уменьшение военного ядерного арсенала двух блоков (США - СССР). Однако кризис в связи с советскими ракетами СС-20, направленными на Европу, заставил Картера отреагировать развертыванием ракет «Першинг», и его усилия - искренние или нет, - рухнули, поставив оба блока в ситуацию взаимной подозрительности. Оказывается, в тот момент советская сторона имела достаточные основания для того, чтобы подозревать своего противника в двойной игре: военное поражение во Вьетнаме побуждает США держаться осторожно в военном и стратегическом плане, тогда как Бжезинский разрабатывал план другой войны, чтобы заставить СССР увязнуть в периферийном конфликте. Дестабилизация коммунистического афганского режима и вооружение первых анти-коммунистических ополчений джихадистов в 1979 году стала причиной, как и предполагалось, ввода Советской армии в Афганистан. В этом Бжезинский опирался на влиятельные службы пакистанской разведки ISI. Только в 1998 году в интервью французскому журналу «Нувель Обсерватер» Бжезинский признал, что вооружение антисоветских войск Бен Ладена предшествовало вторжению русских и имело целью спровоцировать это вторжение. «Нувель Обсерватер»: Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс утверждает в своих мемуарах, что американские спецслужбы начали помогать афганским моджахедам за шесть месяцев до советского вмешательства. В то время вы были советником президента Картера, значит, вы играли ключевую роль в этом деле. Вы подтверждаете это? Збигнев Бжезинский: Да. Согласно официальной версии помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году, то есть после того как Советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но реальность, державшаяся в секрете до сегодняшнего дня, является иной: на самом деле президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал докладную записку для президента, в которой ему объяснил, что по моему мнению эта помощь повлечет за собой советское военное вмешательство. (...) Мы не заставили русских вмешаться, мы просто сознательно увеличили возможность того, что они это сделают. - Когда Советы оправдывали свое вторжение тем, что они намеревались бороться с тайным вмешательством Соединенных Штатов, никто им не поверил. Хотя это была правда. Вы ни о чем сегодня не жалеете? - Жалеть о чем? Эта секретная операция была отличной идеей. Ее целью было заманить русских в афганскую ловушку, и вы хотите, чтобы я жалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру, вкратце: «У нас теперь есть возможность дать СССР свою вьетнамскую войну». - Вы также не жалеете о том, что содействовали исламскому фундаментализму, что снабжали оружием и консультировали будущих террористов? - Что важнее с точки зрения истории мира: талибаны или падение советской империи? Несколько взбудораженных исламистов или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны? Говоря о «нескольких взбудораженных исламистах» в этом интервью, Бжезинский не недооценивает силу Аль-Каиды, а характеризует реальность, из которой неоконсерваторы сделали миф, чтобы оправдать свой мировой крестовый поход. Конечно, член Совета по вопросам внешних сношений сегодня воздержался бы от таких категоричных заявлений. Объективный союз с Китаем и безусловная поддержка иранского шаха Если Никсон и Киссинджер не колеблясь играли на страхе окружения Советского Союза, начав процесс нормализации отношений с Китаем, то часть окружения Картера не доверяла этому подходу, который Бжезинский намеревался продолжить. Картер заверил при вступлении в Белый дом, что он предпочитает диалог с СССР, и что он будет держать на расстоянии Китайскую Народную Республику. Однако его госсекретарь Сайрус Вэнс вскоре столкнулся с антирусской одержимостью Бжезинского, и в течение всего своего мандата Картеру пришлось прилагать усилия, чтобы сглаживать противоречия в своей администрации. Функцию посредника между этими двумя полюсами выполнял Ричард С. Холбрук, будущий посол США в ООН (в администрации Клинтона) и советник Джона Керри по вопросам внешней политики в его предвыборной кампании вместе с Марком Бжезинским, сыном Збигнева. По мнению Сайруса Вэнса и других сторонников диалога, логика трехстороннего окружения могла привести в лучшем случае к недоразумениям в отношениях с СССР, если не к войне. Поэтому они выступали за диалог по вопросам разоружения и сотрудничества с Советским Союзом, чтобы пресечь конфликты в странах третьего мира. Нормализация отношений с Китаем все же продолжилась, и Бжезинский даже разработал программу совместного стратегического сотрудничества и поддерживал хорошие личные отношения с Ден Сяопином, благодаря чему сегодня он на хорошем счету у китайцев. То же недоверие Бжезинского по отношению к СССР обнаруживается в его позиции по Ирану, который во времена правления шаха считался бастионом против советского влияния на Ближнем Востоке. Бжезинский уверял шаха в своей поддержке до последнего момента, даже когда часть администрации Картера во главе с госсекретарем хотела, чтобы шах ушел, и требовал военного вмешательства Соединенных Штатов для поддержания его у власти. Но конкретные действия Вашингтона диктовались позицией Госдепартамента, и, несмотря на переговоры с генералами, свергнувшими шаха, чтобы поставить у руля страны умеренный режим, у власти благодаря народному восстанию оказался Хомейни. Бжезинский участвовал вместе с Картером в переговорах в Кэмп-Дэвиде в 1977 году и сыграл свою роль в подписании мирного договора между Израилем и Египтом, не присутствуя, однако, при обсуждениях, в противоположность тому, как он всегда делал, когда речь шла о СССР. Возвращение «русской угрозы» и господство Соединенных Штатов В 1989 году Бжезинский ушел из Колумбийского университета, где он преподавал с 1960 года, чтобы посвятить себя разработке плана независимого статуса Украины. Это стало началом его работы над тем, чтобы не допустить возрождения России как супердержавы. На словах он отстаивает интеграцию России в западную систему и «геополитический плюрализм» на пространстве бывшего Советского Союза. В то же время он разрабатывает «план для Европы», который предусматривает расширение НАТО в прибалтийские республики. Его усилия принесут плоды через несколько лет, когда три прибалтийские республики в 2002 году будут интегрированы в НАТО. В течение 1990-х он являлся специальным посланником президента США в вопросах продвижения самого крупного проекта нефтяной инфраструктуры в мире - нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Этот проект являлся наилучшей конкретизацией его устремлений не дать России встать на ноги. С 1999 года он руководит "Американским комитетом за мир в Чечне". Он утверждает, что в этой должности способствует мирным переговорам между российским правительством и борцами за независимость под руководством Масхадова. Но его деятельность, тщательно облеченная в благие «демократические» намерения, все хуже маскирует реальность, а именно - тайную помощь сепаратистам для поддержания периферийной войны, как в Афганистане, ради ослабления России и отстранения ее от доходов с ресурсов Каспийского моря. Реализация доктрины Бжезинского, согласно которой держава, господствующая в Евразии, будет контролировать два самых развитых и экономически продуктивных региона мира, связана с расширением НАТО на восток, над чем администрация Клинтона работала особенно активно. Но как ему удается «продать» эту необходимость европейцам? «Европейский регион, расположенный на западной границе Евразии и в непосредственной близости к Африке, более всего подвергается риску со стороны возрастающего глобального хаоса, чем более политически единая, более мощная в военном отношении и географически более изолированная Америка. Европейцы подвергнутся большему риску, если внешняя политика России будет стимулироваться шовинистическим империализмом» - объяснял он в обозрении «National Interest» в 2000 году. Это все проясняет: размещение сил НАТО вокруг России было превентивной мерой. Если она отреагирует тем, что перейдет к обороне, это будет доказательством того, что она хочет восстановить свою империю и снова стать тоталитарной. По инициативе "Американского комитета за мир в Чечне", руководителем которого является Бжезинский, с 16 по 18 августа 2002 года в Лихтенштейне прошла встреча между главными лидерами чеченского движения. Она произошла через два месяца после встречи Басаева и Масхадова, на которой был заключено соглашение о совместном командовании «военными силами Чеченской республики Ичкерия». Участники высказали мнение, что Чечня больше не может входить в состав России, что необходима большая автономия и что настоятельно необходимы переговоры с Масхадовым. Но был ли захват заложников в Беслане, ответственность за который взял на себя Басаев, частью процесса требования независимости Чечни или процесса дестабилизации России? Так как главным следствием этой акции стало возрастание напряженности между Северной Осетией и соседней Ингушетией, то есть еще большая «балканизация» региона, то здесь возникают вопросы. Сегодня Збигнев Бжезинский активно сотрудничает с Центром стратегических международных исследований CSIS, но продолжает оставаться мозгом программы внешней политики американских демократов, о чем свидетельствует одержимость кандидата Керри, и особенно его партнера Джона Эдвардса в вопросах, касающихся России. Следуя советам Марка Бжезинского, они решили сделать своим приоритетом номер один вопрос ядерного разоружения России в то время, когда она восстановила свое производство нефти до уровня перед разрушением СССР. Россия сегодня благодаря ценам на нефть в избытке получает прибыль, что позволило ей недавно удвоить свой оборонный бюджет. То есть вопрос об опасности, которую представляет ядерный арсенал России в состоянии разрухи, больше не является актуальным, вопреки тому, что утверждает Джон Керри. Его цель в другом: он придерживается стратегии подчинения России, отстаиваемой уже несколько десятилетий Збигневом Бжезинским. Но отныне им все труднее убедить мировую общественность, что Россия олицетворяет абсолютное зло, и что если она не будет подчинена Западу, она погрязнет в тоталитаризме. Для этого нужно спровоцировать ее реакцию тем же способом, что использовался в Афганистане в 1979 году, так как в противоположность Соединенным Штатам она застрахована от любых проблем с обеспечением себя энергоресурсами на будущие десятилетия. Тем самым можно констатировать сдвиг в системе понятий Бжезинского, который недавно назвал Владимира Путина русским Бенито Муссолини сначала в интервью «Уолл Стрит Джорнэл», а затем «Новой газете».
Источник:
Пром. Ведомости
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий