23 января 2009
Тема военного удара по Ирану активно обсуждается в мировых СМИ все последние годы. В частности, такая информация неоднократно публиковалась Сеймуром Хершем, обозревателем еженедельника «Нью-Йоркер». При этом назывались конкретные сроки будущей операции, сообщались подробности ее проведения и многое другое. Однако время идет, а нападение все откладывается и откладывается (в частности, как утверждалось в некоторых изданиях, в связи с боевыми действиями израильской армии в секторе Газа). Как следствие, возникает закономерный вопрос: действительно ли США и (или) Израиль намерены обрушиться на Иран или мы наблюдаем известные всем элементы психологической войны? Многие американские аналитики неоконсервативного толка рекомендовали администрации Джорджа Буша-младшего три способа решения «иранской проблемы», которой Белый дом озабочен уже 30 лет (после бесславного бегства из Тегерана шаха Мохаммеда Реза Пехлеви): – активная поддержка деятельности иранских оппозиционных групп с целью свержение «муллократии» («оранжевая революция»); – нанесение массированных ракетно-бомбовых ударов по иранским ядерным и военным объектам («югославский сценарий»); – наземная военная операция, подразумевающая не только полное уничтожение ядерной инфраструктуры Исламской Республики Иран (ИРИ), но и свержение ее теократического режима («иракский сценарий»). Даже если оставить в стороне вопрос об отсутствии международно-правовой базы, попытка осуществления подобных акций будет сопряжена со значительными трудностями. Рассмотрим эти варианты, исходя не из последовательности их перечисления, а в порядке снижения утопичности предложений. Последний вариант вообще можно считать нереальным, во всяком случае – в обозримом будущем, поскольку его осуществление возможно лишь при активном участии Соединенных Штатов. В частности, развязав наземную войну с ИРИ, Вашингтон должен быть готов к большим потерям среди личного состава американских войск, так как численность совокупных регулярных вооруженных сил Ирана (армия и Корпус стражей исламской революции) колеблется, по различным данным, от 540 тыс. до 900 тыс. человек, причем в ВС отличаются высокой дисциплиной и достаточной преданностью режиму. По-видимому, будет трудно создать и военную коалицию из сопредельных с ИРИ монархий Персидского залива, а также Египта и Иордании. Одна из причин является фактор исламской солидарности, уходящей своими корнями в предписания Корана, а также исторические, культурные и родственные связи с народами, проживающими на территориях Азербайджана, Турции, Ирака и Афганистана. Как следствие, надежным американским союзником в регионе остается лишь Израиль, военного и стратегического потенциала которого явно недостаточно для успешного проведения против ИРИ наземных военных действий. Другой вариант – поддержка оппозиционных иранских группировок с целью свержения действующего режима – выглядит столь же утопическим, хотя именно его, по всей видимости, брала на вооружение администрация Джорджа Буша-младшего. Начнем с того, что данная стратегия не принесет желаемого результата в кратчайшие сроки, какой бы мощной ни была оппозиция. Проблема, однако, усугубляется тем обстоятельством, что в ИРИ сильной оппозиции в принципе не существует. Практически все серьезные политические силы, недовольные существующим положением дел в стране, выступают не против исламского режима как такового, а против конкретных лиц, групп, находящихся у власти, и их действий. Следовательно, проведение в ИРИ наземной военной операции или осуществление очередной «оранжевой революции» крайне маловероятны, во всяком случае в ближайшее время. Вызывает сомнение и возможность раскола Ирана по этническому признаку, несмотря на проживание в 70-миллионной стране очень большой азербайджанской (порядка 26 млн. человек) и значительной курдской (4,7 млн. человек) диаспор, а также 2,2 млн. туркмен и по 1,4 млн. арабов и белуджей. Вариант, предусматривающий нанесение массированных ударов по ядерным и военным объектам ИРИ, на первый взгляд представляется самым эффективным. Здесь уместно вспомнить неправомочные, с точки зрения международного права, но чрезвычайно результативные по сути действия Тель-Авива летом 1981 года, когда ВВС еврейского государства уничтожили иракский ядерный исследовательский реактор в Озираке. Ведь тогда 14 израильских боевых самолетов остановили (если не окончательно похоронили) проекты Саддама Хусейна по созданию собственной атомной бомбы. К сожалению американцев, ключевые объекты ядерной инфраструктуры ИРИ достаточно хорошо защищены. В связи с этим любые заявления о возможности нанесения по Ирану ограниченных (точечных) военных ударов не соответствуют действительности ввиду высокой опасности ответных действий. Такой удар может быть только обезглавливающим. Подтверждением этого служит следующий анализ. Иран имеет около 35 основных ядерных объектов, прикрытых средствами ПВО. Но их поражение неизбежно приведет к использованию со стороны ИРИ ракетного оружия, размещенного на наземных, морских и воздушных носителях. Причем наибольшую дальность стрельбы имеют именно ракеты наземного базирования, которые именно по этой причине надо уничтожать в первую очередь. А во вторую – все военно-воздушные и военно-морские базы. Однако у Ирана есть и хорошо подготовленные для диверсионной деятельности силы специального назначения – Кодс, в составе которых находятся даже подразделения смертников. Их также нужно ликвидировать без промедления. Однако как быть с пунктами боевого управления и связи, складами вооружений и военной техники, объектами оборонно-промышленного комплекса? Поразить все это в рамках какого-либо ограниченного удара просто невозможно. В таких условиях имеются только две возможности: либо военный удар по Ирану не наносить вообще, либо уничтожать все перечисленное выше. Правда, существование подобных планов не обязательно приводит к их реализации, так как непродолжительная по времени военная акция ничего не позволит решить, а более крупная – может привести к катастрофическим последствиям. По мнению же министра обороны США Роберта Гейтса, «военный удар по Ирану позволит Махмуду Ахмадинежаду решить все его проблемы». При всей своей привлекательности план нанесения массированных ракетно-бомбовых ударов по ИРИ, обладает весьма существенными недостатками, которые по сути дела превращают его в сомнительную авантюру. Самое главное заключается в том, что на военную акцию Иран обязательно ответит, хотя и косвенно, то есть без непосредственного использования собственных вооруженных сил. Насколько использование насильственных методов против ИРИ реально? К счастью, в настоящее время вероятность военного сценария решения иранского кризиса со стороны Вашингтона все-таки невысока. И основная причина этого состоит в том, что реальная угроза США со стороны Тегерана пока отсутствует. Количество газовых центрифуг в ИРИ, на которых возможно производство оружейного урана, пока не превышает 4 тысяч (по иранским данным – 5 тысяч), что было подтверждено в докладе генерального директора МАГАТЭ Мухаммеда Эль-Барадея от ноября 2008 года. Вдобавок многие технические проблемы организации процесса обогащения урана до сих пор не решены. Для наработки же оружейного урана всего на один боезаряд (в реальности надо делать не менее трех) необходимо затратить от 9 до 12 месяцев, и это только при условии отлаженной работы 3 тыс. газовых центрифуг типа Р-2. Еще хуже ситуация с иранской плутониевой программой, для реализации которой нужен соответствующий реактор-наработчик. Такой реактор в Араке только строится, и трудно сказать, когда он вступит в строй. Разработка же в ИРИ носителя ядерного боезаряда межконтинентального класса в ближайшие 3 года, по-видимому, невозможна. Анализ нынешнего уровня развития иранской ядерной программы позволяет сделать вывод, что минимальный срок для создания ИРИ ядерного оружия, после принятия такого политического решения, составляет порядка 3 лет (по некоторым американским оценкам – 2 года). Однако в условиях действующих со стороны МАГАТЭ инспекций накопить значимое количество расщепляющих материалов (8 кг оружейного плутония или 25 кг оружейного урана) просто немыслимо. Следовательно, отсчет времени надо вести с момента прекращения взаимоотношений между агентством и Тегераном (первый признак принятия политического решения о создании ядерного оружия). Пока же Иран сохраняет свои взаимоотношения с МАГАТЭ и позволяет проводить на своей территории инспекционную деятельность, говорить о каких-либо конкретных сроках появления ядерного оружия просто несерьезно. Таким образом, складывающаяся региональная обстановка, итоги президентских выборов США и усиливающееся внутриполитическое противостояние внутри Государства Израиль крайне затрудняют реализацию против Тегерана военного сценария.
Источник:
НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий