США и Запад не поспевают за Ираном

28 февраля 2014
A A A


Иран – главная тема, которую обсуждала в ходе своего состоявшегося на днях визита в Израиль заместитель госсекретаря США Уэнди Шерман. Со множеством оговорок и обычной в таком случае словесной эквилибристикой ей все же пришлось признать то, что давно уже известно остальному миру – Иран демонстрирует в международных делах гораздо большую открытость и честность, чем пораженный иранофобией Запад.

Вполне очевидно, что ее слова для Нетаньяху – как об стенку горох. Охватившая «неистового Биби» паранойя на почве иранофобии становится все сильнее. Он уже ни своим стратегическим партнерам не верит, ни МАГАТЭ, которое сам же недавно и хвалил за объективность, организовав по каналам израильской разведки вброс дезинформации о «тайных ядерных объектах» Тегеран. Теперь и выводам Агентства у него веры нет. Выступая на еженедельном совещании кабинета министров в Иерусалиме, он вновь призвал мировые державы не позволить Ирану стать страной, стоящей «на пороге» создания ядерной бомбы, поскольку, по его сведениям, Иран продолжает обогащать уран и строить ракеты дальнего радиуса действия, которые могут оснащаться ядерными боеголовками. По его словам, это «означает, что Иран добивается всего (на переговорах), ничего не давая взамен».

И сколько бы не убеждала его Шерман в обратном, заявляя, что «мы начали очень трудные переговоры, которые будут продолжаться до июля. К этому времени мы надеемся успешно завершить их и заключить всеобъемлющее соглашение», на «неистового» это не действует. Своим упрямством что по «иранскому», что по «палестинскому вопросу», Нетаньяху явно создает массу проблем всему Израилю. И дело не столько в угрозе применения к Тель-Авиву неких «международных санкций», которые он давно заслуживает гораздо больше, чем Тегеран, сколько в том, что к его словам даже на Западе начинают относиться в соответствии с восточной поговоркой: «Собака лает, а караван идет» …

Лондон-Тегеран: осторожное сближение

Первым, кто продемонстрировал такое отношение к израильской иранофобии, что было достаточно неожиданным для остального мира, оказался Лондон. Над зданием посольства Исламской Республики в Лондоне вновь поднят государственный флаг Ирана, а иранский поверенный в делах в Великобритании Мохаммад Хасан Хабибулла уже выразил благодарность местным властям и персоналу посольства Омана в Лондоне, которое в течение двух лет представляло интересы Исламской Республики в Соединенном Королевстве. Конечно, пока восстановление произошло не в полном объеме, а на уровне «поверенных в делах, не проживающих на территории обеих стран на постоянной основе», но сам по себе – факт достаточно показательный, поскольку длительное время Лондон был одним из главных двигателей антииранской коалиции и на официальном уровне всегда разделял израильские оценки «иранской угрозы».

Разумеется, в основе этого шага со стороны Великобритании лежат только и исключительно экономические интересы. До 50-х Альбион был фактически монополистом на иранском рынке, получая сверхприбыли от деятельности Англо-иранской нефтяной компании по условиям одного из самых кабальных соглашений ХХ века о разделе прибыли за извлеченную нефть, которое он сумел навязать шахскому режиму. Выдавленная Штатами с иранских рынков, в 1998 году Британия только начала осуществлять «второй заход» в Иран, состоялся обмен визитами Моххамеда Хатами и Джека Стро, а британский экспорт в Исламскую республику только за 2006 год вырос вдвое, как американо-иранское противостояние обрушило все надежды Британии на долю иранского рынка. Эти потери и упущенную выгоду и стремится сегодня компенсировать Лондон, активно восстанавливая связи с Ираном.

Тем, кстати, активнее, чем сильнее дышат в затылок конкуренты, та же Франция стремится не только вернуть былые позиции на том же автомобильном рынке Ирана, но и приобрести новые, готовя, например, контракт на перенос части производства известнейшей парфюмерной фирмы L’Oreal в Иран. Есть и еще два обстоятельства, диктующие Лондону и европейским компаниям необходимость активного освоения иранского рынка. Во-первых, с 1979 года Иран был закрыт для корпораций США, и, насколько известно, напрямую туда они заходить не собираются. Из-за этой позиции американского бизнеса европейские компании длительное время на иранском рынке не имели сколько-нибудь серьезных конкурентов. Но сейчас все изменилось, поскольку в Иране прочно обосновывается Китай и готовиться прийти Россия.

Экономическая конкуренция с политическим оттенком

Собственно, российский частный бизнес, в нынешнем его состоянии, для Запада на иранском рынке не ахти какой конкурент. Нет традиций, нет наработок, нет умения демпинговать, нет серьезной практики долгосрочных экономических проектов. Он практически не обеспечен финансово, поскольку, опять же в отличие от западных компаний, не имеет доступа к дешевым «долгим кредитам». Ну, и откровенный непрофессионализм и зашкаливающая жадность, что, впрочем, мы каждый день и в самой России видим. Другое дело, когда за российскими корпорациями начинает вставать российское государство. Пусть и с огрехами, но все начинает идти гораздо эффективнее. А именно так дело сейчас и обстоит – основное вхождение на иранский рынок готовит именно государство и, в силу особенностей политических отношений с иранским руководством, готово «откусить» самые капиталоемкие отрасли – атомное машиностроение, энергетику, железнодорожное строительство и металлообработку.

Сказать, что это вызывает у западных компаний конкурентную зависть, – все равно что не сказать ничего. Для войны с российским экономическим присутствием задействованы первые лица европейских государств, которые «внезапно» выступили с достаточно неожиданной инициативой – Тегеран в доказательство мирных намерений своей ядерной программы должен… пойти на заключение контрактов в сфере атомной энергетики с европейскими компаниями. Один выстрел по двум зайцам. С одной стороны, подобное партнерство, по мнению европейцев, позволит «смягчить страхи, укрепить доверие между Ираном и Западом, а также укрепить ирано-европейскую заинтересованность в обеспечении жизнеспособности и безопасности иранских атомных объектов». С другой – «выдавить» Россию из одной из самых капиталоемких отраслей иранской экономики. Такая вот смесь политики и экономики, гримасы конкурентной борьбы с Россией за иранский рынок «в одном флаконе» с «борьбой за ядерное нераспространение».

То, что эта «экономико-политическая инициатива» была согласована с Вашингтоном, – сомнений нет, поскольку в ходе подготовки к «венскому» процессу «внезапно» и одновременно с европейской инициативой всплыл вопрос об иранских баллистических ракетах, которые раньше никаким боком к переговорам по ядерной программе не относились. Нет сомнений, что этот внезапно всплывший вопрос – дополнительный рычаг давления на Тегеран и, попутно, «домашняя заготовка», которая непременно сыграет, когда Западу потребуется «притормозить» переговоры с Ираном.

Скорость, с которой происходит прогресс на переговорах по иранскому ядерному досье, часть западного истеблишмента откровенно тревожит, а часть, тесно связанную с саудовским и израильским лобби, откровенно бесит. Дипломатическая команда Рoухани раз за разом выбивает все «козыри» западных переговорщиков, демонстрируя открытость и политическую волю к решению самых сложных проблем. Идя при этом, что немаловажно, на обострение дискуссий внутри иранского руководства о пределах допустимости. А за этой открытостью и прогрессом кроется одно весьма неприятное для Запада обстоятельство – серьезный рост влияния Ирана на весь ближневосточный процесс.

Иранский фактор и новая ближневосточная политика Вашингтона

Достаточно скептическое отношение Верховного лидера к переговорному процессу, содержавшееся в его блестящей речи, его слова о том, что «…некоторые члены предыдущего и нынешнего правительств полагают, что путь к урегулированию проблемы лежит через переговоры. Я же такого оптимизма не испытываю, считаю, что они ни к чему не приведут. В то же время я не намерен препятствовать их проведению…» вызвали удивление у части экспертов и комментаторов как за рубежом, так и внутри Исламской республики. «Как же так», − спрашивали они, − «переговоры демонстрируют неплохую динамику, удалось согласовать практически все сложные вопросы, еще вчера казавшиеся неразрешимыми. Что же вызывает скепсис у Рахбара? Нет ли двойного днa в его позиции?»

Рахбар – один из очень немногих мировых лидеров, который говорит предельно четко и без «двойного дна», чеканя политические оценки безупречно логичными формулировками. Как практик государственного управления он, разумеется, видит все экономические выгоды от того, что иранофобия дала трещину и санкционный режим откровенно «поплыл», открывая для иранской экономики новые возможности. Как политик, тесно связанный с народом, он, несомненно, видит оптимизм иранского общества, часть из которого склонна считать, что пик противостояния с США и Западом пройден, что достигнута некая, пусть промежуточная, но победа. Но как стратег он прекрасно понимает, что при всех «оттепелях», при любых формах «бизнес-ажиотажа» Исламская республика и Запад остаются антагонистами как в идейной сфере, так и в наиболее острых проблемах международных отношений. Рахбар как, пожалуй, никто другой в Иране понимает, что «трещина в иранофобии» слишком тонка, только наметилась, а основные проблемы у Исламской республики еще впереди. И действительно. В Вашингтоне, как, впрочем, и в европейских столицах, не особо скрывают того обстоятельства, что только сам диалог по согласованию деталей постоянного соглашения займет не меньше года. А итоговое соглашение, как теперь выясняется, должно действовать чуть ли не 20-25 лет. То есть 20-25 лет шантажа и «выкручивания рук», подвешенного состояния и постоянных угроз «обратимости санкций».

Да и санкции, если говорить по большому счету, никто не отменял, что вполне объяснимо. При всех «подвижках» диалога Иран − Запад антииранская коалиция хочет оставить за собою право в любой момент, как только Иран в очередной раз проявит «неуступчивость» или открыто выступит против новой американской стратегии на Ближнем Востоке (а начало реализации этой стратегии, тесно связанной с изменениями в доктринах НАТО, произошедших за последнее время мы видим уже сейчас), «трещину иранофобии» начнут заделывать всем богатым арсеналом средств – от денег до террора.

**********

Март нынешнего года будет насыщен событиями на «иранском направлении». Готовящийся визит в Тегеран Кэтрин Эштон, основного архитектора политики Евросоюза в отношении Ирана, визит российского министра Алексея Улюкаева, новый этап борьбы за Сирию, в ходе которого США и антисирийская коалиция постараются сбить Тегеран и Москву с позиций, которые они занимают в отношении Дамаска и законного правительства Сирийской республики, – все это будет определять дальнейшую судьбу проекта «Иранофобия». Проекта, в который вложено так много ресурсов, что Запад так просто и без ожесточенной борьбы от него не откажется.

Комментарий Iran.ru
Источник: Iran.ru

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.