26 сентября 2012
Сотрудничество двух персоязычных государств – Ирана и Таджикистана, на первый взгляд смотрится весьма впечатляюще. Душанбе и Тегеран, согласно заявлениям их лидеров, информации о последних совместных проектах и регулярно растущем товарообороте, являются едва ли не самыми преданными союзниками Центральноазиатского региона. Министр иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи недавно назвал Иран "лучшим стратегическим партнером Таджикистана", а президент Ирана Махмуд Ахмадинежад пошел еще дальше, сказав, что его страна и Таджикистан – это «два тела, одна душа». Пожалуй, сравнить такие «братские» отношения двух государств можно лишь с реализуемой тюркской концепцией «Одна нация – два государства» Турции и Азербайджана. Следует отметить, что именно Иран был первым государством, открывшим дипломатическую миссию в Душанбе. Это произошло в 1991 году и заложило основу того высокого уровня отношений двух стран, который имеет место сегодня. Более того, именно Исламской Республики принадлежит ключевая роль в достижении межтаджикского согласия после гражданской войны, а также значительная гуманитарная помощь стране в то непростое для нее время. ИРИ, выступая в качестве посредника, являлась одним из самых активных участников переговорного процесса между воевавшими сторонами, помогая им прийти к согласию. Благодарность таджикского народа Ирану не раз выражалась, как официальными лицами, так и представителями интеллигенции Таджикистана. Все это явилось серьезным стартом для развития самой крепкой дружбы между двумя государствами. И действительно, взаимодействие Таджикистана и Ирана развивается и выглядит ныне солидно. В прошлом году (с марта 2011 по март 2012 г), как сообщали иранские СМИ, товарооборот между ними превысил 500 миллионов долларов. (Впрочем, имеются данные о том, что эта цифра завышена более, чем вдвое). Причем, согласно заявлениям иранских официальных лиц (к примеру, посла ИРИ в Душанбе Али Асгари Шердоуста), значительная часть сделок осталась неучтенной. Из Таджикистана в Иран экспортируются, прежде всего, первичный алюминий и хлопок, а в обратном направлении поступают строительные материалы, продукция химической и машиностроительной отраслей промышленности, а также продукты питания. Исламская Республика занимает одну из лидирующих позиций по инвестициям в таджикскую экономику. В последние несколько лет между Ираном и Таджикистаном было подписано более 100 соглашений о сотрудничестве в разных областях. На данный момент на таджикской территории действуют 160 иранских фирм, а в ближайшей перспективе планируется открытие еще нескольких. На протяжении последних лет в Таджикистане регулярно запускались крупные проекты, реализованные Тегераном. Это и гидроэлектростанция «Сангтуда-2» (в нее иранской стороной было вложено 220 миллионов долларов), выработка электроэнергии которой превысила 220 МВт., и строительство Анзобского тоннеля (30 миллионов долларов иранских средств), соединяющего столицу страны Душанбе с Худжандом, и недавнее соглашение с участием Афганистана о транспортировке питьевой воды через территорию этой страны из Таджикистана в ИРИ. Согласно последнему документу, по тому же маршруту, только в обратном направлении, будет двигаться иранская нефть. Целый ряд проектов готовится к реализации в ближайшее время, в частности, планируется построить крупную Айни ГЭС, мощность которой должна составить 150 МВт, а также малую гидроэлектростанцию на реке Искандардарья. Мощность последней будет равняться 22 МВт. А в строительство нового цементного завода в Хатлоне Иран вложит рекордную сумму в 500 миллионов долларов. Кроме того, Таджикистан намеревается привлечь именно иранские инвестиции для строительства первого в стране нефтеперерабатывающего завода. Совсем недавно, 30 мая, стало известно о подписании между двумя государствами еще пяти документов о взаимодействии в области экономики, передаче электроэнергии, транспорта, строительства электростанций и здравоохранения. Важным фактором является и языковая и этническая близость таджиков и иранцев. Таджикский язык является диалектом персидского, и жители двух государств сравнительно легко понимают друг друга. Стараниями иранских официальных и частных лиц внедряется в программу таджикских школьников и изучение непосредственно фарси. Иран финансирует строительство библиотек, культурных центров, курсов по изучению персидского языка. Два основных центра освоения фарси в Таджикистане находятся в Душанбе (Иранский культурный центр, действующий при поддержке Всемирного благотворительного комитета имени имама Хомейни «Имдод») и в Худжанде. ИРИ организует на территории своего соседа и курсы по изучению Корана, стимулируя, таким образом, и религиозное образование. Кроме того, Исламской Республикой проводятся регулярные стажировки для таджикских студентов и преподавателей, изучающих Иран и персидский язык. ВУЗы ИРИ активно принимают студентов из «братской республики» и на учебу. На данный момент, согласно официальным данным, в стране находится не менее четырех сотен учащихся из Таджикистана. Прежде всего, они постигают точные и естественные дисциплины – медицину, инженерное дело и др. Этно-лингвистическая близость двух «арийских» государств является основой и для некоторых совместных внешнеполитических инициатив. В частности, речь идет об укреплении союза трех персоязычных стран – Ирана, Таджикистана и Афганистана. В 2006 году между ними была создана комиссия по сотрудничеству. Три страны уже наметили реализацию целого ряда крупных инфраструктурных проектов, в числе которых – строительство железной дороги, которая, пройдя через их территорию, выйдет на Киргизию, а также соединит Иран с Китаем. Впрочем, на данный момент реализация инициативы выглядит, мягко говоря, проблематичной. В 2010 году Таджикистан и Исламская Республика подписали военное соглашение, что явилось красноречивым свидетельством не только культурной, но и политической близости стран. Иллюстрацией этой близости могут стать и частые встречи лидеров двух стран – Махмада Ахмадинежада и Эмомали Рахмона, в частности, во время ежегодного празднования Новруза. Помимо этого, Исламская Республика проявляет готовность помогать своему «младшему брату», всерьез отстающему в экономическом и технологическом развитии, а также имеющему весьма сложные природные условия. В апреле текущего года Тегеран выразил готовность содействовать Душанбе в преодолении постигшего страну энергетического кризиса. Более того, по поручению президента Ахмадинежада Иран экстренно направил в Таджикистан необходимое количество горюче-смазочных материалов. Кажется, что понимают важность самого тесного сотрудничества и в Душанбе. В частности, Таджикистан не поддержал американские санкции против Ирана. Президент Эмомали Рахмон неоднократно заявлял о поддержке иранской мирной ядерной программы, а председатель комитета по международным отношениям нижней палаты таджикского парламента Олимджон Салимзода прямо пообещал продолжать взаимодействие с ИРИ, несмотря на препятствия, чинимые США. Заявление помощника госсекретаря Соединенных Штатов по вопросам Южной и Центральной Азии Роберта Блейка об официальном поощрении Вашингтоном стран Центральной Азии, присоединившихся к американским санкциям, сделанное им на пресс-конференции в Душанбе, не смогло изменить позиции таджикского руководства. Вместе с тем, отношения между Ираном и Таджикистаном протекают совсем не так «гладко» и «по-братски». На протяжении нескольких последних лет таджикское правительство раз за разом отказывалось от иранских инициатив по отмене между странами визового режима. Препятствия, чинимые таджикскими властями, привели к временной остановке реализации проекта по созданию на территории страны персоязычного телеканала, который, помимо Таджикистана, охватывает своим вещанием и Афганистан. Данный канал начал свою работу лишь на днях. Более того, Душанбе, испытывающий острую нехватку энергоносителей, совсем недавно, фактически, «за спиной» у ИРИ экспортировал их в тот же Афганистан. Лишь остановка поставок газа из Узбекистана привела к прекращению экспорта, к примеру, угля. Чинятся препятствия в Таджикистане и для студентов, взаимодействующих с Ираном в учебных целях. Например, в прошлом году правительство страны вернуло на Родину около 200 человек, проходивших подготовку в иранских университетах и учебных центрах. После этого была отменена поездка группы таджикских преподавателей в Тегеран для стажировки по персидскому языку. Тогда власти объяснили такую меру «техническими проблемами». В декабре 2011 года произошел еще один странный инцидент – 90 таджикским детям было запрещено посещение школы при посольстве «дружественного » Ирана. Данные сомнительные мероприятия, как и следовало ожидать, вызвали ответ Тегерана. Целый ряд иранских должностных лиц высшего ранга отменил визиты в Таджикистан. В их числе - вице-президент ИРИ Хамид Бакаи, и тогдашний министр промышленности и шахт Ирана Али Акбар Мехрабиян. Причины столь необычных мер таджикской стороны кроются, как в попытках страны лавировать между разными внешнеполитическими игроками в Центральной Азии – Ираном, США (вместе с ЕС), Россией, так и в боязни «исламизации» страны. Что касается балансирования между ведущими политическими игроками то часто Душанбе прибегает к прямому дипломатическому шантажу, пытаясь таким образом заполучить для себя максимальные преференции. Для иллюстрации данного тезиса стоит привести адресованные российскому руководству слова президента страны Эмомали Рахмона, произнесенные им на церемонии открытия российского университета в Душанбе: «У меня на столе лежит папка с предложениями от других государств, сулящих золотые горы в обмен на открытие военных баз и других объектов, но мы их даже не рассматриваем». Намек господина Рахмона сложно не понять. Иран также часто бывает вовлечен в подобные игры таджикской элиты, хотя бы потому, что военные базы «других государств» на территории своего «младшего брата» ему – совершенно ни к чему. Примечательно, что Россия, пожалуй, меньше, чем Исламская Республика, страдает от таджикского лавирования, сохраняя влияния в соседнем с Таджикистаном государстве – Узбекистане, имеющим с Душанбе достаточно натянутые отношения, что выразилось, к примеру, в упомянутом выше инциденте с остановкой поставок узбекского газа. (Надо отметить, что «узбекский фактор» может являться для РФ и рычагом воздействия на Тегеран). С другой стороны, в отличие от ИРИ, политический режим Таджикистана является подчеркнуто светским и стремится по возможности ограничить влияние религии в государстве. Одной из иллюстраций подобного стремления может являться недавно принятый в республике закон о запрете молодым людям, не достигшим 18-летнего возраста, посещать совместные молитвы, а также ограничивающий религиозное образование. Более того, в последнее время администрация президента Эмомали Рахмона начала серьезную борьбу с легальной религиозной оппозицией – Партией исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), основатель которой еще в советское время неоднократно подвергался арестам за нелегальную пропаганду ислама. Согласно протоколу 32-20, подготовленному по итогам заседания глав ведущих силовых ведомств под руководством самого Рахмона, правительство намеревается поставить под контроль деятельность указанной партии. Документ сообщает и о создании условий для того, чтобы активисты и лидеры ПИВТ покинули ее ряды. Кроме того, президент рекомендовал своим подчиненным проверить источники финансирования Партии исламского возрождения и «незаконную деятельность» ее членов. Причем в Таджикистане одним из источников финансовых поступлений в ПИВТ неизменно называется Исламская Республика Иран. По мнению некоторых экспертов, своей целью все вышеобозначенные действия имеют провокации, после которых от «тонкой работы» таджикское правительство может перейти к окончательному разгрому исламской оппозиции. Вместе с тем, представляется, что религиозное влияние Ирана на Таджикистан является во многом переоцененным должностными лицами последнего, хотя бы потому, что в ИРИ господствует ислам шиитского толка, в то время как большинство таджиков – сунниты. В данном контексте «опаснее» для светскости республики могло бы стать афганское или пакистанское, но никак не иранское влияние. Что касается дальнейших перспектив взаимоотношений Ирана и Таджикистана, то на данный момент они могут быть оценены скорее положительно, нежели отрицательно. Несмотря на указанные выше противоречия, два государства в ближайшем будущем склоняются складывающейся внешнеполитической действительностью строить конструктивное взаимодействие. Это несет несомненную пользу Ирану, который Соединенные Штаты и их союзники пытаются оставить в международной изоляции и достигают в этом определенных успехов. Кроме того, ИРИ важно иметь персоязычный плацдарм в преимущественно тюркоязычном центральноазиатском регионе. Не последнюю роль играет и потребность северо-восточной части Ирана в пресной воде, которую с помощью Душанбе (и Кабула, конечно) можно относительно легко удовлетворить. Таджикистану также полезно взаимодействие с Исламской Республикой из-за животрепещущей потребности в инвестициях, в том числе, в масштабные инфраструктурные проекты. Самостоятельно бедное центральноазиатское государство «потянуть» строительство тех же ГЭС вряд ли сможет. Кроме того, в свете ухудшения отношений с Узбекистаном, Таджикистан остро нуждается в иранских энергоносителях. Союз персоязычных государств с возможным включением в него Афганистана, возможно, не необходим, но очень желателен для руководства и народа Ирана. Поддерживают его многие дальновидные политики, а также простые граждане Таджикистана. Политические и экономические дивиденды от подобной формы взаимодействия между двумя странами очевидны. Таким образом, можно сказать, что если персидский аналог тюркской концепции «Одна нация – два государства» и не применим к отношениям ИРИ и Таджикистана в настоящий момент, то данная идея имеет несомненные перспективы в не слишком отдаленном будущем. Во многом это зависит от позиции нынешнего таджикского руководства, если оно в угоду сиюминутным интересам Запада в регионе, не навредит особым отношениям со своим традиционным, наиболее естественным и близким партнером.
Антон Евстратов, <i>Специально для Иран.ру</i>
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий