Конечно, Иран — не страна роз. Может, мечетей, ковров или знаменитых на весь мир восточных сладостей. Но с розами нас встречали в аэропорту города Шираза — того самого, где родился персидский поэт Саади (помните, у Есенина: «Ты сказала, что Саади целовал лишь только в грудь…») А вечером накануне отлета уже в столичном Тегеране незнакомая девушка, застенчиво улыбаясь, подарила автору этих строк букетик нежных бутонов. Он так и остался в гостиничном номере. Девушка что-то говорила на фарси — не поняла ни слова. Наверное, она хотела, чтобы у гостьи из России («А, Русия!») остались хорошие воспоминания о ее городе и стране. Того же, видимо, желали и другие иранцы, угощавшие нас прямо на аллеях парка то фруктами, то фисташками. Что ж, у них это получилось. Потому что слово «Иран» у меня ассоциируется не как прежде — с женщиной в черном и мужчиной в чалме, а с розами и улыбками.