Абдул Хосейн-хан Теймурташ
21 января 2011
Начиная с XIX века, Персия была ареной противостояния между Россией и Великобританией. В 1920-е и 30-е годы эта борьба развернулась вокруг нефти, основного топливного ресурса ХХ столетия. «Росбалт» продолжает рассказ о том, как СССР пытался включить Персию в сферу своего влияния (начало читайте ЗДЕСЬ). Неоправданные надежды 20 декабря 1923 года был подписан предварительный договор между американской компанией Sinclair Oil и персидским правительством. В марте 1924 года его подписал Ахмад-шах Каджар, а в июле того же года ратифицировал меджлис. Условия этого контракта были похожи на договор со Standard Oil, только Sinclair обещал выплачивать Персии процент от чистой прибыли, а не от стоимости добытой сырой нефти. Условием получения концессии стал заем на сумму 10 миллионов долларов. Но еще в процессе оформления договора у компании возникли проблемы в США. Причиной стал коррупционный скандал в Белом Доме, в котором Sinclair Oil оказалась замешана. Это сильно испортило деловую репутацию компании, у нее возникли затруднения с выплатой десятимиллионного займа, являвшегося обязательным условиям предоставления концессии. После того, как американские банки отказали Sinclair Oil в кредите (чему в значительной мере поспособствовали представители Standard Oil), компания стала искать возможность найти помощь у англичан. Вскоре Sinclair Oil вошла в состав Standard Oil of Indiana. В результате участие АПНК в разработке североперсидской нефти вновь стало реальным. К тому же Госдепартамент США пообещал «не поощрять попытки персидского правительства натравливать правительство США на правительство Его Величества». Круг замкнулся. Подобное развитие событие вызвало резко негативную реакцию со стороны СССР. Народный комиссариат иностранных дел (НКИД) вновь выразил протест, ссылаясь на 13-ю статью договора 1921 года, который был ратифицирован Шахом в январе 1922 года. Москва отказалась от всяческой поддержки проекта. Одновременно с этим была аннулирована концессия Sinclair Oil на Сахалине. Принимая во внимание серьезное противодействие с советской стороны и недовольство ряда политиков в Тегеране по поводу того, что АПНК снова получила доступ к северной нефти, американцы приняли решение уйти на время с этого рынка. Также этому способствовало убийство в конце июля вице-консула США майора Роберта Имбри. В течение последующего десятилетия американские компании не проявляли заинтересованности в получении нефтяных концессий на севере Персии. После неудачной попытки сотрудничества с западным капиталом советское правительство предприняло самостоятельные шаги по освоению северо-персидской нефти. Чтобы не допустить в этот стратегически важный регион англичан, было решено поддержать местные персидские предприятия по эксплуатации нефти, оказав им помощь специалистами и оборудованием. С этой целью в 1925 году были созданы «Персидское общество Гилянской нефти» и трест «Персазнефть», но рентабельными они не стали. Но основные надежды в этом вопросе Москва возлагала на общество «Кевир-Хуриан лимитед». В августе того же 1925 года бывший российский подданный, грузинский дворянин Акакий Мефодьевич Хоштария, сумел добиться подтверждения договора с владельцами шахских фирманов (указов) на эксплуатацию недр в районе провинций Семнан и Дамган на срок 70 лет. Первоначально он приобрел эту концессию в 1916 году, но в связи с революцией и последующими за ней событиями это предприятие не было реализовано. А в сентябре1925 года правительство СССР выкупила у Хоштарии большую часть этих фирманов. Для закрепления этих прав и было решено создать акционерное общество с привлечением в него «нужных» людей. Успеху предприятия опять-таки способствовала персидская коррупция. Так, работник советского посольства А. Бобров в своем послании в Москву указывал, что для организации и регистрации общества привлечены ведущие политики страны. К их числу относились «Давар – Министр общественных работ, получающий ... по «платежным ведомостям» ежемесячно 300 туманов и имеющий получить в будущем акций этого общества на 100 тыс. туманов… Теймурташ, Министр двора, получивший за регистрацию устава 30 тыс. туманов и имеющий в будущем получить акций этого общества на 100 тыс. туманов… Тедайон – Председатель Меджлиса, получивший «подарок» 25 тыс. туманов, и в будущем имеющий получить акции на 100 тыс. туманов» и т.д. Согласно этому же документу шах должен получить акций на 250 тыс. туманов, кроме этого ему подарили «спальню в стиле Людовика XIV и мрамор итальянской работы». В итоге 1 июня 1926 года было зарегистрировано АО «Кевир-Хуриан лимитед», 65% которого принадлежало СССР, 20% — Хоштарии, а остальные — влиятельным людям в Персии, среди которых были шах и перечисленные выше чиновники. Первоначально «Кевир-Хуриан» финансировалось «Азнефтью», крупнейшим трестом советского нефтесиндиката, однако вскоре стало очевидно, что необходимо дополнительное финансирование. В конце 1920-х было решено привлечь для этих целей французский капитал и выкупить акции у Хоштарии. Были начаты переговоры с французской компанией «Петрофина». Советской стороной предлагались различные варианты совместного сотрудничества, в том числе обсуждалась идея равноправного тройственного участия. В феврале 1929 года в Москве состоялась встреча, на которой не удалось придти к соглашению, приемлемому для всех. Через год французы попытались в обход СССР заключить с шахским правительством договор по североперсидской нефти, однако эта идея не нашла поддержки Резы-шаха, а также натолкнулась на сильное противодействие с советской стороны. Проблема финансирования была далеко не единственной, с которой столкнулся СССР в деле с «Кевир-Хуриан». Противники советско-персидского сближения в Тегеране требовали заключения отдельного соглашения по «Кевир-Хуриан» и его ратификации в меджлисе. Поэтому первоочередной задачей стал поиск человека, который смог бы отстаивать интересы Москвы при шахском дворе. Это касалось не только концессии по эксплуатации нефти; СССР стремился вовлечь Персию в качестве партнера в орбиту советской антианглийской политики. Добиться этого можно было только в том случае, если бы в высшем руководстве страны нашелся деятель, искренне стремившийся к борьбе с британским доминированием, и тем самым вдохновлял бы Реза-шаха, также испытывавшего антипатию к англичанам. Таким человеком стал Абдул Хосейн-хан Теймурташ, министр двора. Выбор Москвы не был случаен. Теймурташа достаточно много связывало с Россией. Он родился в 1883 году и был выходцем из богатой аристократической семьи, в наследство от которой получил огромные земляные владения в районе персидско-российской границы. В юности будущий министр двора был отправлен родителями в Санкт-Петербург, где окончил Императорскую Кавалерийскую школу. Благодаря безупречному владению русским языком Теймурташ впервые в Персии сделал прекрасные переводы некоторых произведений Лермонтова и Тургенева на персидский (Тургенев был его любимым писателем). Теймурташ был убежденным англофобом. Его убеждения основывались на личных мотивах (англичане пытались помешать его карьере, опасаясь его пророссийской ориентации), а также на искреннем желании освободить Персию от всеобъемлющего британского влияния. Благодаря своим связям и бесспорному политическому таланту, по своему влиянию Теймурташ являлся de facto вторым человеком в государстве. Поэтому когда он согласился вступить в диалог с Москвой, это было очень большой удачей для СССР. В течение достаточно длительного времени Теймурташ последовательно отстаивал позиции Москвы в Персии, включая дело с «Кевир-Хуриан». Такой союз Великобритания не могла оставить без внимания, понимая, что он приведет к угрозе ее положения на Ближнем Востоке. Англичане развернули в Персии обширную кампанию, направленную против министра двора. На Реза-шаха постоянно оказывалось давление, чтобы тот сместил Теймурташа. Тем не менее, в течение нескольких лет шах воздерживался от такого решения. Как и Теймурташ, Пехлеви стремился к снижению британского влияния на жизнь своей страны. Более того, когда в конце 20-х годов начались переговоры по пересмотру концессии д’Арси, переговоры с англичанами с персидской стороны вел именно Теймурташ. Тогда британские советники стали «подогревать» опасения шаха, что всесильный министр двора в случае его смерти, всего скорее, в обход его наследника сможет стать новым правителем Персии. Реза Пехлеви, сам пришедший к власти в результате свержения предыдущего правителя, отличался крайне слабым здоровьем, и такой вариант представлялся вполне вероятным. Кроме того, принимая во внимание то, что британские позиции в Персии объективно были наиболее сильными, именно англичане, а не Советы могли с легкостью в случае необходимости лишить шаха власти. Опасаясь за судьбу династии, в декабре 1932 года Реза-шах арестовал Теймурташа, проявив при этом поистине восточную изощренность: министр двора был обвинен в… подготовке секретного соглашения с АПНК и пособничестве англичанам. Но поскольку доказать подобное было трудно даже в Персии, его обвинили в коррупции и приговорили к пяти годам тюрьмы и штрафу в 9 миллионов фунтов стерлингов (при том, что в 1931 году выплаты АПНК Персии составили всего 307 тысяч фунтов). В октябре 1933 года Теймурташ скончался в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Для СССР его свержение было крайне неблагоприятно и означало новый период в советско-персидских отношениях. Всю вторую половину царствования Реза-шаха никаких масштабных политических и экономических договоров между Москвой и Тегераном подписано не было. Вопрос о северных нефтяных концессиях и «Кевир-Хуриане», соответственно, также не получил развития. Послесловие С началом Второй мировой войны СССР предпринял очередную попытку восстановить свое былое влияние в Иране (в 1935 году Реза Пехлеви сменил название страны). К концу 30-х годов влияние Германии в Иране стало возрастать. Надеясь вытеснить англичан из Ирана, шах активно высказывал свои симпатии в адрес Гитлера и Муссолини. Такое положение вещей не устраивало ни Лондон, ни Москву. Сразу после вторжения гитлеровской Германии на территорию СССР в июне 1941 года, Сталин потребовал активизировать усилия по устранению немецкого присутствия в Иране. Британское руководство предложило Москве сотрудничество в этом направлении, так как оно отвечало интересам обеих держав. 19 июля 1941 года была составлена совместная нота с требованием выслать всех немцев из Ирана. Через месяц была отправлена повторная нота, а 25 августа британские и советские войска перешли иранскую границу. Москва при этом ссылалась на 6-ю статью советско-персидского договора 1921 года, позволявшую советскому правительству ввести на территорию Ирана войска в случае угрозы нападения на СССР с его территории. А уже 16 сентября Реза-шах был вынужден отречься в пользу своего сына Мохаммеда Резы. Однако для советского руководства необходимость ввода войск определялась не столько военной угрозой со стороны Ирана, сколько далеко идущими политическими расчетами. В Москве согласились участвовать в этой операции для того, чтобы подкрепить нарождавшееся сотрудничество в Великобританией, — это была первая совместная акция Антифашистской коалиции. Также Сталин опасался односторонней акции со стороны англичан, для которых жизненно важно было обеспечить безопасность своих нефтеперерабатывающих заводов на юге Ирана. Вскоре после того, как советские войска вошли в северный Иран, Москва призвала Тегеран оказать содействие развитию предприятия «Кевир-Хуриан». Однако в иранской столице намеренно затягивали решение этого вопроса. В 1943 году меджлис принял Закон о запрете нефтяных концессий до конца войны под угрозой тюремного заключения, основным идеологом которого был доктор Мохаммед Мосаддык. Иранский политик Насролла Фатеми назвал этот закон «величайшим сюрпризом», покончившим с «претензиями Советов» на иранскую нефть. После войны Сталин снова потребовал, чтобы Иран допустил СССР к разработке северной нефти и предоставил ему права, аналогичные правам Англо-иранской нефтяной компании (АИНК), бывшей АПНК. Более того, было предложено создать ирано-советскую компанию, доля Ирана в которой составляла бы 49% и которая через 50 лет перешла бы в его полную собственность. По сравнению с отчислениями, получаемыми Ираном от АИНК, это были щедрые условия. Этот вопрос обсуждался совместно с вопросом вывода советских войск из Ирана. В итоге соответствующее соглашение было подписано. Советские войска были выведены в 1946 году. Но соглашение так и не было ратифицировано меджлисом. А в 1951 году пост премьер-министра занял Мосаддык, проведший закон о национализации нефтяной промышленности, который, в том числе, поставил крест на советских притязаниях на североиранскую нефть. Тогда же было ликвидировано АО «Кевир-Хуриан». Окончательно «нефтяная страница» в отношениях Москвы и Тегерана была перевернута 26 июня 1956 года, когда на приеме в честь посетившего СССР шаха Мохаммеда Реза Пехлеви Н.С. Хрущев произнес тост, в котором отметил, что «нам… не нужна иранская нефть; у нас своей нефти достаточно; пусть те, кому нужна нефть, покупают ее у Ирана». Несмотря на то, что нефтяной вопрос был урегулирован, а СССР окончательно оставил свои притязания на территорию Ирана, в советско-иранских отношениях долгое время сохранялось напряжение. Определенное потепление стало намечаться с приходом к власти Л.И. Брежнева; число советских специалистов, работающих в Иране, неуклонно росло, усилилось экономическое сотрудничество. Иран также стал закупать у нас военную технику. Однако вплоть до Исламской революции 1979 года Иран без сомнения входил в западную сферу влияния. Тех уникальных позиций, которые когда-то занимала в этой стране царская Россия, Советской России так никогда и не удалось достигнуть. Современный Иран резко отличается от той страны, которой он был всего лишь тридцать лет назад. Это государство, играющее не только одну из ведущих ролей в регионе, но и способное повлиять на развитие мировой политики в целом. Тот подход, который использовали великие державы в своих отношениях с Ираном, сегодня больше не представляется возможным, так как сегодня Иран – это полноправный игрок на международной арене. И чтобы правильно выстраивать отношения с этой страной, необходимо учитывать все ошибки прошлого, для того, чтобы не повторять их в будущем. Иначе последствия могут стать непоправимыми: на Востоке, как нигде, о плохом помнят гораздо дольше, чем о хорошем. Принимая во внимание политическую ситуацию в Иране и его ресурсный потенциал, он будет оставаться наиболее напряженной точкой ближневосточного региона в течение долгого времени. Со времен выхода на экраны фильма «Белое солнце пустыни» мы все знаем, что Восток – это дело тонкое. Но, как известно, где тонко, там и рвется. Татьяна Хрулева
Источник:
РОСБАЛТ
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий