05 апреля 2006
В.А. Пашков Не надо быть великим провидцем, чтобы понять, что относительное затишье на палестино-израильском направлении — лишь кратковременная пауза в преддверии нового витка насилия. Заминка вызвана незавершенностью смены политического истеблишмента по обе стороны баррикад. Однако по окончании этого процесса столкновение неизбежно, и это лишь вопрос времени. На это однозначно указывает и выдвинутый Израилю ультиматум ХАМАСа. Новую фазу полномасштабной конфронтации можно ожидать уже в середине мая, крайний срок — сентябрь. Не исключено, что события последних дней могут внести существенные коррективы в обозначенные сроки. Вопреки утверждению, что итоги выборов в палестинский Законодательный совет — это не столько победа ХАМАСа, сколько поражение ФАТХа, приход исламистов к власти в ПНА совершенно закономерен и логичен. При этом, как это ни парадоксально, наибольшее содействие этому оказал сам Израиль. По прошествии почти тринадцати лет (восемь из которых были относительно мирными и спокойными) с даты подписания на лужайке перед Белым домом в Вашингтоне палестино-израильской Декларации основных принципов мирный процесс окончательно зашел в тупик. «Палестинская улица» явно разочарована тем, куда завели ее ООП и ФАТХ. Расхожее мнение — ситуация стала еще хуже, чем до возвращения ООП во главе с Я. Арафатом и создания Палестинской национальной администрации (ПНА). Статус самоуправления оказался чисто номинальным, а ПНА — квазиобразованием. На Западном берегу р. Иордан под управлением ПНА находится лишь ряд городов (Рамалла, Вифлеем, Хеврон, Наблус, Дженин), отрезанных друг от друга израильскими КПП, поселениями и зонами контроля израильской армии и больше похожими на «бантустаны». Сектор Газы так и остался «сектором», даже после вывода оттуда израильских войск в августе прошлого года, — небольшой полоской средиземноморского берега, обнесенного колючей проволокой и израильскими постами. Израиль полностью и жестко контролирует въезд и выезд палестинцев, перемещение грузопотоков. Более 80% экспорта и импорта палестинских территорий приходится на Израиль. Под израильским контролем находится снабжение палестинских территорий электроэнергией и водой. В жесткой зависимости от израильского рынка труда остается воспроизводство палестинской рабочей силы, особенно в секторе Газы. К тому же более 40% (если не больше) доходов годового бюджета ПНА составляют налоги и сборы, собираемые Израилем с работающих там палестинцев. Официально стартовавшие в Шарм аль-Шейхе в мае 1996 года так называемые переговоры об окончательном статусе, которые должны были закончиться в мае 1999 года созданием палестинского государства, так и не достигли искомой цели ни в мае, ни позднее. Сделанное в июле 2000 года в Кемп-Дэвиде в то время премьер-министром Израиля Э. Бараком якобы «самое щедрое предложение» палестинцам было изначально неприемлемо для них. К тому же даже в своем усеченном виде оно не получило поддержки большинства членов правительством Э. Барака, которое к тому времени практически рассыпалось, соответственно теряя свою легитимность. Все шло к новым выборам в феврале 2001 года, и эти выборы принесли победу А. Шарону. Провал Кемп-Дэвидского саммита, отсутствие какой-либо жизнеспособной перспективы и полная безысходность создали почву для роста недовольства курсом ПНА и популярности лозунга движения ХАМАС: «Что взято силой, должно быть ею же и возращено» (в подтверждение своей платформы после объявления А. Шароном решения о выводе войск из сектора Газы ХАМАС активно пропагандировал лозунг: «Четыре года самопожертвования стоят больше, чем десять лет переговоров»). Расширению поддержки исламистов в немалой степени способствовала социальная помощь ХАМАСа, особенно в лагерях палестинских беженцев, составляющих в секторе Газы до 70% населения, а на Западном берегу — более 40%. Наряду с растущим числом начальных и средних учебных заведений (и даже Исламским университетом в секторе Газы) инфраструктура движения включала бесплатные больницы, спортивные клубы, благотворительные фонды и даже службу знакомств для молодежи. Только в секторе Газы общий объем распределяемой исламистами помощи среди беднейших слоев достигал в 2000 году миллиона долларов месяц при том, что средний доход почти 50% населения сектора едва превышал 1 доллар на человека в день. И все это на фоне власти, погрязшей в скандалах о коррупции, воровстве, взятках, включая министров и высших чиновников и руководителей силовых ведомств, ставших даже предметом разбирательства в 1997 году в палестинском Законодательном совете. Бюрократизм и некомпетентность, протекционизм и лоббирование, блат и взяточничество, различные привилегии и роскошные виллы и автомобили высших сановников администрации, ООП, ФАТХ и служб безопасности — все эти явления стали предметом постоянной критики оппозиции, причем не только исламистской, и подхватывались «палестинской улицей», порождая массовое разочарование и даже отдельные выступления против властей. Ропот охватил даже движение ФАТХ, где свое возмущение оттеснением от власти не могли скрыть молодые активисты движения, вынесшие всю тяжесть организации антиизраильских выступлений в первую «интифаду» (1987–1993 гг.). Многие из них претендовали на «места под солнцем» во власти. Но последние были отданы, по их мнению, несправедливо прибывшим с Я. Арафатом функционерам ООП и ФАТХа, ряд из которых, вкусив власти, старались взять от нее все возможное. Недовольство охватило и местные элиты, в том числе племенные, а также местный предпринимательский класс, выросший после 1967 года на бизнесе с израильскими компаниями и вынужденный теперь делиться своей прибылью с властями. В сложившихся обстоятельствах у Я. Арафата не оставалось иного выбора, как дать «зеленый свет» началу «интифады». Не пойди он на это, она все равно началась бы, но уже под руководством исламистов и радикалов, в том числе и внутри ФАТХа. Тем более что А. Шарон предоставил им такой повод, демонстративно посетив Храмовую гору, что было воспринято палестинцами как осквернение третьей мусульманской святыни — мечети Аль-Акса. Перехватив инициативу у исламистов, Я. Арафату удалось вернуть популярность и взять под контроль действия радикалов. Однако он серьезно просчитался в намерениях противоположной стороны. Палестинские исламисты очень скоро выявили определенную закономерность: странным образом любая их террористическая акция против Израиля сопровождалась методичными ударами и акциями, направленными на разрушение и ослабление власти Я. Арафата и ФАТХа. Отправляя очередного «шахида» в Израиль, руководство ХАМАСа было уверенно в том, что мощный ответный израильский удар будет нанесен не столько по его инфраструктуре, сколько по руководству ПНА. Чем слабее становился Я. Арафат, тем сильнее звучал на «палестинской улице» голос хамасовцев и тем больше росла их популярность. Это порождало замешательство даже в контролируемых палестинским руководством структурах ФАТХа и силах безопасности. Израильские операции по ликвидации руководителей исламистов начались фактически с марта 2004 года, то есть уже после того, как инфраструктура ПНА лежала в руинах. Я. Арафат был объявлен персоной нон-грата и заперт в Рамалле. В этих условиях палестинское руководство было не в состоянии контролировать ситуацию, даже в собственном движении ФАТХ, не говоря уже о территориях, занятых израильскими войсками. После кончины Я. Арафата позиции власти и ассоциируемого с ней движения ФАТХ еще более ослабли, а внутри движения усилились центробежные силы. ФАТХ никогда не был политической партией в строгом смысле этого слова. Он представлял собой скорее широкий фронт с размытой идеологической концепцией, в основе которой лежал один лозунг: создание национального демократического государства. Членство в нем носило в значительной мере условный характер и предоставлялось всем, кто в той или иной степени был согласен с этим постулатом и был готов включиться в борьбу или оказывать материальное содействие движению. Скрепляющим элементом движения был Я. Арафат, популярность и авторитет которого как исторического лидера и харизматической личности были непререкаемы. Никто внутри ФАТХа, пока Я. Арафат был жив, даже Марван Баргути со своими «бонапартистскими» претензиями, не осмеливался бросить ему вызов. Ситуация кардинально изменилась с его уходом. Никто из стоящих рядом с ним не был в состоянии заменить его на послу вождя ФАТХа. М. Аббас в большей степени был поддержан на выборах лидера движения, а затем и главы ПНА из-за опасения, что обострение сразу после кончины Я. Арафата борьбы за власть обернется против движения в целом и возможной потерей позиций и статуса властвующей политической силы. Иными словами, задачей даже противников «старой гвардии» из числа молодого поколения было сохранить ФАТХ у власти, а затем мирно взять бразды правления как внутри ФАТХа, так и в ПНА в свои руки. Все понимали и понимают, что М. Аббас в силу ограниченной популярности и возраста — временная и переходная фигура. На это указывают многочисленные попытки сторонников М. Дахлана в секторе Газы, М. Баргути на Западном берегу организовать «мягкий» переворот путем проведения выборов в низовые структуры ФАТХа, особенно после того как итоги первых выборов в муниципалитеты принесли успех кандидатам-исламистам. Вплоть до парламентских выборов «старой гвардии» во главе с М. Аббасом удавалось блокировать эти поползновения, что лишь усиливало ропот в рядах «молодых». Дело дошло до того, что списку 130 кандидатов от ФАТХа в Законодательный совет, утвержденному в приказном порядке сверху вместо проведения «праймериз» молодыми активистами был противопоставлен список 120 независимых кандидатов. Все это породило хаос и замешательство как среди членов ФАТХа, так и среди их сторонников. В результате голоса избирателей, готовых поддержать представителей движения, оказались разделенными. В противовес этому ХАМАС проявил в ходе избирательной кампании свои лучшие бойцовские качества, продемонстрировав не только монолитность, высокую идеологическую мотивированность своих членов, организованность и способность мобилизовать своих сторонников, но и умение учитывать симпатии и антипатии избирателя. Идя на выборы под лозунгом: «Перемены и реформы», ХАМАС включил в свой избирательный список не только своих собственных членов, но и значительное число видных фигур, не ассоциируемых напрямую с движением, из среды журналистов, адвокатов, университетских преподавателей и даже женщин и христиан. Незапятнанность репутации исламистов нахождением во власти, бескомпромиссность в борьбе против израильской оккупации и число понесенных жертв, послужной список активной социальной деятельности, с одной стороны, и четкость, простота и ясность идеологической платформы — с другой, обусловили безусловную победу движению, которой, судя по всему, его лидеры даже и не предполагали. Произошедшее, как представляется, будет иметь далеко идущие последствия как для палестинцев, так и для Израиля. Поражение ФАТХа на выборах — это скорее всего начало конца политической истории движения. Весьма вероятно, что внутренние противоречия и центробежные силы, которые удавалось сдерживать Я. Арафату и которые стали выплескиваться наружу с его кончиной, приведут к усилению дальнейшего раскола ФАТХа и образованию на его месте нескольких партий и движений светского характера, причем как умеренной, так и радикальной направленности, построенных преимущественно по принципу географической ориентации: отдельно для сектора Газы и Западного берега. Не исключено и присоединение части сторонников ФАТХа к исламистам. Политическая история вхождения ХАМАСа во власть, напротив, только начинается. И большинство лидеров движения, особенно его умеренного крыла, хотели бы по возможности ее продлить. Однако 74 места из 132 в палестинском Законодательном совете, полученные ХАМАСом в результате выборов, могут сыграть с ним злую шутку: политическая история пребывания ХАМАСа у власти может так же легко закончиться, как и началась. Столь внушительная победа исламистов фактически лишила их возможности сформировать правительство национального единства. Ни представители ФАТХа, ни представители других движений и партий не приняли предложение ХАМАСа войти в состав нового правительства. А это означает, что новое правительство, которое сформировали исламисты, с 30 марта — дня приведения его членов к присяге — несет все бремя власти и полноту ответственности за происходящее, в том числе и в отношениях с Израилем. Участие даже минимального числа министров от ФАТХа в коалиции создавало бы ХАМАСу поле для маневра. Прежде всего, это скорее всего позволяло бы исламистам попытаться «обойти» проблему международного признания. Кроме того, в этом случае исламисты, следуя своим принципам непризнания Израиля, критики соглашений «Осло» и поддержки террористических акций, несли бы лишь косвенную ответственность за действия коалиционного палестинского правительства по продолжению переговорного процесса с Израилем, сохраняя за собой право на критику и «свободу рук», но оставались бы во власти. Наконец, участие исламистов в правительстве наряду с представителями ФАТХа усиливало бы палестинскую сторону на переговорах. Теперь же перед правительством Исмаила Хания стоит непростая задача. Получив 25 января легитимность палестинских избирателей, исламисты не в состоянии добиться международного признания. США и Израиль, а также ряд других государств уже заявили о том, что они прерывают всякие контакты с новым правительством ПНА до тех пор, пока они не удовлетворят требования международного «квартета»: признание права Израиля на существование, заключенных ранее палестино-израильских соглашений и осуждение террора. Но пойти на это для ХАМАСа равносильно самоубийству — неизбежному расколу внутри движения и потери кредита доверия палестинцев, да и в арабо-мусульманском мире в целом. В этой ситуации ХАМАСу не остается ничего другого, как силой и кровью добиваться права на признание и ведение переговоров с Израилем. Очевидно, что иным путем исламистам не удастся заставить израильтян сесть с ними за стол переговоров. Данная ситуация вполне устраивает Израиль, так как развязывает ему руки и освобождает от каких-либо обязательств по заключенным соглашениям «Осло» и так называемому плану «Дорожная карта». Победа, хотя и не столь внушительная как у ХАМАСа, в Израиле на недавно прошедших выборах партии Кадима означает получение поддержки относительного большинства израильского общества на проведение курса на одностороннее отделение Израиля от палестинских территорий, что позволит Израилю аннексировать значительную часть земель Западного берега р. Иордан, расположенных восточнее линии размежевания по состоянию на июнь 1967 года, а также уйти от болезненной темы раздела Иерусалима. Причем с минимальной критикой со стороны ООН и международного сообщества. Но это лишь подольет масла в огонь. Ни для ХАМАСа, ни для палестинцев данное решение неприемлемо в принципе. А следовательно, конфронтация неизбежна. Кроме того, шаткость позиций партии Кадима во главе с Э. Ольмертом, равно как и предполагаемого коалиционного правительства обусловливает жесткость ответных ударов Израиля на любые акции со стороны палестинцев, чем, как представляется, не преминут воспользоваться «стратеги» из ФАТХа, полагая, что это позволит им вернуть власть в свои руки. Таким образом, мирный процесс в палестино-израильских отношениях исчерпал себя, и палестинцев и израильтян ждет новый виток конфронтации и насилия. Его продолжительность будет напрямую зависеть от готовности сторон продолжать платить кровавую цену за признание своих претензий и амбиций.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий