01 декабря 2005
Владимир (Зеэв) Ханин Партия и - как там его?... - близнецы-братья. Кто матери-истории более ценен? Мы говорим (как там его?), подразумеваем - "партия" Мы говорим "партия",подразумеваем - ... Плохо выученное стихотворение из школьной программы Политические процессы в Израиле развиваются столь бурно, что, кажется, прошла целая эпоха после того, как подготовка и проведение первого этапа программы "одностороннего отделения" Премьер-министра Израиля А. Шарона - эвакуации еврейских поселений Сектора Газы и Северной Самарии - дал этим процессам старт. Между тем, прошло всего лишь три месяца после того, как последние еврейские жители этих поселений оставили свои дома, а драматические события на вершине израильской политической пирамиды сделали проведение еще через четыре месяца "очередных внеочередных выборов" неизбежными. Эти события - развал правящей коалиции и уход Премьер-министра из собственной, причем правящей, партии - вновь перенесли центр общественного внимания на взаимоотношения традиционных элит и перегруппировку основных партийно-политических сил. Мы говорим "партия", подразумеваем... Инициированное А. Шароном в январе 2005 г. "размежевание" не только стимулировало раскол израильского общества на "синих" и "оранжевых" (соответственно, сторонников и противников плана "отделения"). Подготовка и реализация этого проекта привели к существенным подвижкам в политической системе, что позволяет говорить если не о сломе этой системы, то по крайней мере об очевидном перераспределении, или даже эрозии функций ее основных институтов. В результате энергичной деятельности ряда ведущих израильских элит, идентифицировавших себя с "лагерем размежевания", вполне сложившаяся в Израиле система "сдержек и противовесов" между институтами законодательной и исполнительной власти, гражданскими структурами, ведущими СМИ и Верховным Судом претерпела серьезную трансформацию. Прежде всего, сместились границы и рамки между правящей коалицией и оппозицией, водораздел между которыми стал проходить внутри, а не во вне политических партий. Основу этой "правящей коалиции" накануне и сразу после размежевания составили центристские группировки Премьер-министра Шарона и Вице-премьера Переса - официальных лидеров правящего Ликуда и его основного коалиционного партнера Партии труда. Оба лагеря также обладали, через разветвленные сети прямого и неформального политического влияния, контролем над широкими слоями различных израильских элит и групп интересов, образующих периферию "партии власти". Эффективная оппозиция этой "партии власти", в свою очередь, также находилась не столько за пределами, сколько внутри коалиционных партий. В Ликуде она была представлена "идеологическими" фракциями типа "Еврейского руководства" Моше Фейглина, "Форума за сохранение идеологических ценностей Ликуда", а также т. н. "повстанцами" - противниками "плана размежевания" среди депутатов Кнессета от Ликуда во главе с бывшим министром Узи Ландау. Выступив солидарно против программы "одностороннего отделения" Шарона, эти фракции сумели провалить ее на голосованиях в Центре Ликуда и на внутрипартийном референдуме (что, впрочем, не помешало Шарону провести "размежевание" через Кнессет). Со своей стороны, вклад Партии труда в "эффективную оппозицию" был представлен идеологическими, но не правыми, как в Ликуде, а левыми фракциями, связанными с ультралевыми движениями типа "Мир сегодня" и верными "парадигме Осло и Женевы". Эти фракции возражали против вхождения в коалицию с Шароном в принципе, а когда это все же случилось, настаивали на переходе партии в оппозицию немедленно после того, как Шарон осуществит "размежевание". Дополнительный нюанс в ситуацию вносило то, что многолюдное третье коалиционное правительство Шарона, сформированное в начале 2005 г., опиралось на весьма узкую парламентскую коалицию. В последней формально состояло 66 депутатов (40 - Ликуд, 21 - Партия труда, и 5 - ультраортодоксальный ашкеназский блок "Еврейство Торы"), и еще трое ("осколки-одиночки" из партий "Ам Эхад", "Шинуй" и НДИ) поддерживали ее "снаружи". В правительстве же, после завершения намеченной Шароном серии назначений, должно было состоять 24 министра (15 от Ликуда и 9 от Партии труда) и 5-7 замминистров. Учитывая, что третий партнер в коалиции, блок "Еврейство Торы", никогда не претендовал на министерские посты в "сионистском правительстве", назначения в нем должна была получить почти половина депутатов от главных коалиционных партий (2:1 - невиданное в истории страны соотношение). Поскольку министрами, замминистрами и главами иных правительственных ведомств становились исключительно лояльные Премьер-министру члены Кнессета от Ликуда и совместимые с лагерем Переса члены Партии труда, членами правительства стали почти все депутаты-члены "партия власти". В отличие от них, члены оппозиции (как "эффективной", внутри Аводы и Ликуда, так и формальной, за их пределами) остались "просто" депутатами Кнессета, что стало весьма своеобразным для западной демократии вариантом "разделения властей". Потенциал и перспективы оппозиции При этом сплочение формальной оппозиции вне коалиционных партий оказалось невозможным: противоречия между входившими нее партиями превышали разногласия каждой из них в отдельности с правящим Ликудом, что мешало этим партиям выступить против правительства единым фронтом. "Правые" Используя это обстоятельство, Шарону удалось расколоть и/или изолировать оппозиционные партии правее Ликуда - вытесненные им из коалиции НДИ А. Либермана и блок "Национальное Единство"; обе вышедшие из правительства, в связи с объявленной программой "размежевания", фракции распавшейся Национально-религиозной партии (НРП), а также не входившую в коалицию сефардскую "ультраортодоксально-социальную" ШАС. Эти партии, оттеснененные реальных рычагов власти, в условиях жесткого политического прессинга "партии власти" не сумели объединиться и составить консолидированную правую оппозицию ни во время эвакуации поселенцев, ни после. Не сумев возглавить движение "революционного сопротивления депортации", все эти партии одновременно предъявили претензии на идеологическое наследство "полевевшего" Ликуда. Так, ультраортодоксальное, исторически несионистское руководство партии ШАС, массовую базу которой, впрочем, составляют правонастроенные сефарды-традиционалисты, в надежде переломить обозначившуюся в 2003 г. тенденцию "возвращения" их избирателей в Ликуд, объявили ШАС "истинным Ликудом". "Национальное Единство" и НРП намеревающиеся выступить на следующих выборах единым правым блоком, также расчитывли на пополнение своих рядов за счет недовольных новым "Шароновским" курсом Ликуда правых "херутников-ревизионистов". Близкие надежды питали и лидеры "русской" партии Наш дом-Израиль (НДИ), акцентируя внимание прежде всего на разочарованных политическим курсом Шарона выходцах из СССР/СНГ (голоса которых, по оценкам, принесли Ликуду на выборах 2003 г. от 6 до 8 из полученных ею 38 мандатов) Как можно заметить, стресс общества от размежевания не был фактором, автоматически повысившим шансы этих партий, и их перспективы зависели от развития ситуации в Ликуде и коалиции едва ли не в большей степени, чем от их собственного потенциала. "Левые" Очевидным желанием лидеров левых партий было использовать политические выгоды размежевания (убедив избирателей, что "правый Шарон" в конце-концов понял, что "левой" идеологии нет альтернативы), но не платить его политическую цену. В свете этой линии, оппозиция "левее" Партии труда - ультралевый Мерец/Яхад, последователи других ультралевых движений типа "Шалом Ахшав" (включая тех, кто оставался в Партии труда или вернулся в нее вместе с Амиром Перецем), и отчасти, арабские партии, превратились в заложников программы размежевания. На каком-то этапе эти партии стали "неоплачиваемым придатком" правительства, регулярно поддерживая в Кнессете инициативы Премьера, который, казалось, реализует самые розовые мечты левого лагеря и приносит ему политические дивиденды. Однако, как вскоре оказалось, именно эти партии больше всех потеряли от выхода из Газы. Больше всех, похоже, пострадали партии "израильских арабов" - их электорат внезапно осознал, что принцип "эвакуация-компенсация", примененный к поселенцам Газы, может быть применен и по отношению к ним. Это тем более вероятно, что благодаря деятельности арабских политиков, подчеркивающих "палестинскую", а не израильскую принадлежность своего электората (по словам Ахмада Тиби, "палестинцев 1948 г."), и их почти открытой солидарности с враждебными Израилю организациями и режимами, израильские арабы в глазах многих израильтян стали "пятой колонной". В итоге, в обществе растет готовность взвесить идею Киссинджера-Либермана об "одностороннем отделении от Ум-эль-Фахма" - т. е., передаче ПНА городов "треугольника", населенных израильскими арабами-мусульманами, что позволит резко улучшить демографическую ситуацию и положение в области безопасности, и снять сотни тысяч получателей пособий с плеч израильской системы соцобеспечения. Ожидаемой реакцией на эту ситуацию стало снижение влияния арабских партий, бегство их избирателей в "сионистские" партии левого лагеря (крупнейшей арабской партией сегодня является Партия труда, куда накануне праймериз арабы вступали целыми деревнями, доведя "мусульманскую прослойку до 30,000 - почти 25% состава). Мерец/Яхад оказался в "капкане" ухода с территорий, с одной стороны, и своей программы борьбы с негативными социальными последствиями рыночных реформ и борьбы за гражданские права, с другой. Фактически, лидеры партии так и не смогли оторвать свои социально-либеральные лозунги от идеологии "максимальных территориальных уступок" и "двунационального еврейско-арабского государства" (весьма проблематичная позиция в свете продолжающейся более пяти лет войны с террором и очевидной нелояльности значительной части израильских арабов). Это обстоятельство практически сводит на нет попытки лидеров партии завоевать симпатии жителей городов развития и других малообеспеченных слоев населения. С другой стороны, с точки зрения последовательного либерализма, лидеры Мерец должны были бы "лечь рядом с поселенцами", сопротивляющимися насильственному выселению из своих домов и разрушению цветущих поселенческих общин. Притом, эту позицию неожиданно занял ряд представителей левых киббуцных поселенческих движений. Лидеры партии, однако, продемонстрировали, что нормы гуманизма и прав личности, соблюдения которых они требуют в отношении палестинцев, иностранных рабочих и сексуальных меньшинств, на еврейских жителей оккупированных (по их мнению) территорий не распространяется. В силу этого, партия не получила дополнительных симпатий у представителей интеллигенции и других групп среднего класса, большая часть из которых была готова уйти из Газы, но не удовлетворена тем "как мы это сделали". В результате Мерец почти не смог использовать к своей политической выгоде уход Израиля из Газы, и похоже, что и в дальнейшем не сможет вернуть себе мандаты, ушедшие в 2003 г. в Шинуй и "профсоюзную" партию А. Переса Ам Эхад (воссоедившуюся потом с Аводой). Центр При этом, далеко не факт, что сам левоцентристский Шинуй, вначале - вторая по численности коалиционная, а затем - крупнейшая оппозиционная партия - будет в состоянии удержать эти мандаты, равно как и поддержавших ее в 2003 г. бывших изберателей Партии труда. Партия стала оппозиционной в начале 2005 г., когда лидер Шинуя Йосеф (Томи) Лапид, использовав в качестве повода приглашение в правительство ультраортодоксов из ЕТ, вывел ее из разваливающейся коалиции, из которой в преддверии начала реализации плана А. Шарона, одна за другой выходили правые партии. В тот момент, незадолго до казавшихся неизбежными досрочных выборов, этот шаг представлялся лидерам Шинуя удачным тактическим ходом. Этого, однако, не случилось - Шарон, блестяще маневрируя, сумел составить новую коалицию с партией Труда и ЕТ и остаться у власти. Эта коалиция не рухнула, как рассчитывал Лапид и лидеры других оппозиционных партий, сразу после "размежевания" - оба лидера, Шарон и Перес, явно намеревались сохранить ее до запланированных на ноябрь 2006 г. всеобщих выборов. В итоге, весь период нахождения в оппозиции для лидеров партии, получившей на выорах 2003 г. 15 мандатов от тех, кто поддержал их лозунги борьбы с "диктатурой ультраортодоксов" и за права "угнетенного среднего класса", оказался весьма разочаровывающим. Во-первых, .партия, выйдя из коалиции, потеряла почти все свои и без того минимальные достижения на "фронте борьбы с религиозным засильем". Так, почти все решения и реформы, ущемлявшие интересы ультраортодоксального сектора, были отменены в рамках коалиционного соглашения с ЕТ, а бюджет религиозных учреждений, переведенный из закрытого, по настоянию лидеров "Шинуй", Министерства по делам религий в Министерство Главы правительства, по некоторым данным, даже вырос. Во-вторых, поддержка "Шинуем" пакета рыночных реформ, проводимых Министром финансов Б. Нетанияху, также, судя по всему, является уже исчерпанным политическим ресурсом. Партия, находясь в коалиции, отвечала и продолжает отвечать за социальные издержки этих реформ, а выйдя из правительства, оказалась не причастной к реформам именно тогда, когда их первые позитивные результаты стали очевидными. В-третьих, уже в оппозиции, партия поддержала проект госбюджета (и спасла тем самым правительство от отставки, план "одностороннего отделения" от срыва, а Кнессет - от досрочных выборов) в обмен на выделение 700 миллионов шекелей для удовлетворения своих бюджетных заявок. Хотя большая часть этих средств пошли, по утвержению лидеров партии, на проекты, близкие душе ее электората (поддержку учреждений высшего образования, культуры, малого бизнеса и т.д.) метод, которым эти средства были получены, слишком уж напоминал столь критикуемое Шинуем "бюджетное вымогательство" религиозных партий. В итоге, к концу лета 2005 г. в активе у партии оказалась только массированная поддержка размежевания - идеи, находившейся вне контекста ее предвыборной программы, под которой многие умеренно-правые избиратели, привлеченные к "центристскому" Шиную его антиклерикальными и рыночными идеями, отнюдь "не подписывались". Пытаясь каким-то образом связать эту позицию с официальной партийной программой, лидер партии в период реализации плана "размежевания" и сразу после него выступил с беспрецедентно резкими выпадами против еврейских поселенцев Гуш Катифа и Самарии. Лапид пытался представить этих поселенцев - создателей процветающих общин и высокопродуктивных фермерских хозяйств, в массе своей - религиозных сионистов (группы широко представленной среди профессиональной, академической и деловой элиты Израиля, а также солдат и офицеров элитных частей ЦАХАЛа) - частью столь ненавидимых электоратом Шинуя "паразитов-ультраортодоксов". Понятно, что разрыв между таким определением и реальностью был столь велик, что эффект и в этом случае был скорее обратным. За неимением других возможностей, лидеры партии все последние месяцы продолжали вести абсцессивную антиклерикальную пропаганду, несмотря на то, что эта тема, по мнению многих аналитиков, явно теряла общественную актуальность. Поправить ситуацию, теоретически, могли бы либо немедленные досрочные выборы, либо возвращение в правительство. Шарон же очевидно давал понять, что Шинуй вернется в коалицию не раньше, чем оттуда выйдет Партия труда, что учитывая отрицательное отношение к такому шагу Ш. Переса, лагерь которго, казалось, прочно удерживал контроль над этой партией, было нереальным. Оппозиция и "партия власти" При столь существенных различиях интересов единственным эффективным вызовом правительству могло бы быть только сплочение оппозиционных сил внутри и вовне формальной коалиции. При этом лидеры левых партий, осознавая крайнюю ограниченность собственных ресурсов прямой борьбы с Премьер-министром, считали активизацию "правой" оппозиции внутри самого Ликуда едва ли не единственным реальным каналом продвижения их интересов. Так, обозреватель "Маарив" Надав Хаэцни в своей публикации от 2 сентября 2005 г. расточает неожиданные для этой весьма левой газеты комплименты одной из правых ликудовских фракций - "Форуму за сохранение идеологических ценностей". По его мнению: "[Форум] ведет невиданную уже десятилетия в израильской политике борьбу за возвращение парламентской фракции к ее собственной программе, за демократию и чистоту рядов. Партия убедилась, что нет таких "красных линий", которые Ариэль Шарон не перейдет ради своих интересов - все отдано на откуп стратегическим советникам из "Форума Фермы". Нужно свести счеты с тем, кто украл голоса избирателей, разрушил цветущие еврейские общины и привел народ на грань опасного раскола. Для того чтобы очистить государство и партию Ликуд от коррупции, Ариэля Шарона нужно вывести подальше за пределы стана". Хотя в исключительных случаях варианты такого сотрудничества реализовывались (например, при голосовании о кандидатурах З. Бойма и Р. Бар-Она, которых Шарон пробовал утвердить в качестве новых членов правительства), их широкое использование на практике было малореальным. Шарону, играя на противоречиях правительственных фракций, коалиции и оппозиции (в их "эффективном" и "формальном" вариантах) и оппозиционных партий между собой, сравнительно легко удавалось купировать наиболее неприятные опции - вотумы недоверия, роспуск Кнессета и объявление досрочных выборов и, тем более, формирование в действующем Кнессете большинства, способного выдвинуть альтернативную Шарону кандидатуру. "Близнецы-братья" Таким образом, "партии власти" Шарона и Переса, "снаружи", казалось бы, ничего не угрожало. Что касается внутренних взаимоотношений, оба старейших израильских политика к лету 2005 г. нашли устраивающую обоих формулу "конкурентного сотрудничества", позволяющую удовлетворить их главный обоюдный интерес. Последний состоял в желании сохранить правительство как минимум до лета 2006 г., а в идеале - до намеченных на ноябрь 2006 г. выборов, и использовать открывающиеся для укрепления своих лагерей в этой связи возможности - политические и административные назначения, бюджетное финансирование и другие ресурсы, позволяющие переключить на себя максимально большее число патронажно-клиентельных сетей. Затем, уже на "финишном рывке", можно было бы попытаться обойти партнера, вновь ставшего конкурентом, приписав себе позитивные результаты экономического роста и "размежевания" (если удастся убедить общественность в их наличии у последнего), а издержки обоих процессов "повесить" на противника. Оба лидера, поделив сферы влияния в рамках "неформальной партии власти", получили возможность переключить основное внимание на решение проблем внутри своих "официальных" партий. Эти проблемы и у Шарона, и у Переса были, в общем, сходными. Первую представляла борьба в ближайшем окружении лидеров Ликуда и Партии труда. В конечном итоге, в качестве своих полуофициальных "наследников" Шарон обозначил своего бывшего главного (после временного ухода в 1999 г. из политики Б. Нетанияху) сопрника Эхуда Ольмерта и "битхониста" (выходца из высшей военной элиты), Министра обороны и бывшего начальника Генштаба Шауля Мофаза. В cвою очередь, Перес, после долгих колебаний и поисков компромиссов, согласился предоставить эту роль своему давнему противнику, бывшему начальнику Генштаба и бывшему Премьер-министру Эхуду Бараку и отставному генералу Матану Вильнаи (которому Перес дал развеселившее всех обещание назначить его, в случае победы Партии труда на выборах 2006 г., Министром обороны в своем правительстве). Помимо прочего, "двойной комплект" этих "наследников" (лидеров периферийных "кланов" в своих партиях), должен был стать источником постоянных противоречий между ними, позволяя пресекать в зародыше попытки "принцев" придти к власти путем "досрочной" смены лидеров. Второй проблемой была упоминавшаяся "эффективная оппозиция" "умеренным лагерям" Переса и Шарона в лице идеологических фракций - крайне левой ("новые левые") в Партии труда и крайне правой в Ликуде, которые, каждая из своих интересов, делали все возможное для развала правящей коалиции и проведения досрочных выборов. Дополнительную "головную боль" Шарону и Пересу доставляли рвущие к власти в, соответственно, Ликуде и Партии труда "рыночник" Б. Нетанияху и "антирыночник" А. Перец. Оба опасных конкурента вождей "партии власти" не без успеха использовали в интересах борьбы за лидерство в своих партиях поддержку и сотрудничество идеологических фракций, но прямо не позиционировали себя в качестве их лидеров, сохраняя свободу маневра и не спеша "отдавать долги". И Пересу, и Шарону какое-то время удавалось играть на этих противоречиях, противопоставляя свое видение ситуации политическим и идеологическим стратегиям своих конкурентов. Ситуация в Партии труда С точки зрения Шимона Переса, Партия труда должна была оставаться широким аморфным движением в центре израильского политического спектра, проводя умеренно-"левую" линию в сфере внешней политики и безопасности и воплощая концепцию "смешанной экономики" и "классового сотрудничества" в сфере социально-экономической. Соответственно, лагерь Переса неофициально, но последовательно дистанцировался от "новых левых", под давлением которых партия ввязалась в очевидно провальный "ословский проект", и считал необходимым находиться в коалиции, пока это будет возможным, с тем, чтобы вернуть партии ушедшие в Шинуй и отчасти в Ликуд мандаты. Сами "новые левые" продолжали настаивать на немедленном выходе из коалиции, с тем, чтобы конкурировать с Мерец, арабскими партиями и Шинуй в левой части политической карты. Наконец, стратегия "возрожденияя партии из руин" по Амиру Перецу, известному критику "свинского капитализма" Биби Нетанияху, заключалась в превращении Партии труда в расширенный вариант его воссоединившейся с Аводой "профсоюзной партии" Ам Эхад ("Единый народ"), вновь став "классическим социал-демократическим движением". Соответственно, Партия труда должна сосредоточться на защите интересов и привелегий "белых воротничков" и "организованных трудящихся" госсектора и профсоюзных кампаний. Одновременно партия должна обратиться за дополнительными голосами к пострадавшим, по мнению Переца, от экономической политики Ликуда "эксплуатируемым группам" (малообеспеченные жители городов развития, пенсионеры, репатрианты, арабы и т.п.). Для успеха этой стратегии, по расчетам Переца партия должна выйти из коалиции если не немедленно, то уж во всяком случае «сломать ее о бюджет будущего года», на какие бы уступки при этом Шарон не был готов пойти. Опросы членов Партии труда, однако, еще в конце октября 2005 г. показывали, что платформа Переса серьезно опережает по популярности стратегии его конкурентов. Так, согласно опросу членов Партии труда, проведенному агентством «Шваким-Панорама» в конце октября 2005 г., 47.0% опрошенных ответили, что Аводe не следует покидать правительство и готовиться к выборам; 38.7% считали, что партии следует уйти, и 14.3% имели другие мнения. Ситуация в Ликуде В Ликуде, несмотря на глубокий раскол партии накануне, в ходе и после размежевания, Шарон также, как казалось, постепенно возвращал контроль над ситуацией в свои руки. Об этом свидетельствовал ряд признаков: а) Шарон сумел переиграть своего главного противника Б. Нетанияху, продемонстрировав готовность выполнять пункты программы, с позиций которой последний критиковал концепцию, и особенно стиль воплощения Шароновской программы "одностороннего отделения". Шарон, как и требовал Биби, вернулся к проведению ограниченных антитеррористических операций, объявил о готовности "разморозить" проекты развития крупных поселенческих блоков и их интеграции с территориями внутри "зеленой черты", и одновременно «кормил» общественность сведениями о готовящихся дипломатических дивидендах. Поскольку Нетанияху, позиционируя себя как "умеренно-правый", отнюдь не требовал вернуться в оставленные поселения Газы и Северной Самарии, предложив лишь сосредоточить усилия на минимизации негативных последствий уже принятых в рамках "одностороннего отделения" мер, ему в тот момент оказалось нечего противопоставить Шарону по сути. В результате рейтинг Нетанияху, взлетевший было после его драматического выхода из правительства за неделю до начала депортации поселенцев Гуш Катифа (по опросам, 47% ликудников готовы были тогда поддержать на праймериз Нетанияху, и только 33% - Шарона), на протяжении следующих двух месяцев неуклонно падал. б) Шарон выиграл, правда с очень небольшим отрывом, голосование в ЦК Ликуда, который раз за разом проваливал его программу, по вопросу о досрочных праймериз, на которых настаивали Нетанияху и ликудовские "повстанцы", неизбежным результатом которых стали бы досрочные парламентские выборы. Помимо этого, причиной поражения "идеологических фракций" было то, что Шарон сумел свести противостояние с ними к своему личному конфликту с Нетанияху. А к последнему, инициатору приватизации госкампаний и объединения местных советов, что лишило синекур многих активистов партии, автору программ "рационализации выплат" бюджетных пособий, против чего резко выступало ликудовское социальное лобби, у членов партийного Центра накопилось немало претензий. В итоге, Шарону удалось создать атмосферу, при которой лидеры влиятельных ликудовских "кланов", включая и противников "размежевания", не проявили готовности расстаться с министерскими портфелями ради "личных активов Нетанияху, Ландау и Фейглина" (Цит. по Мазаль Муалем, "Центр Ликуда – расклад сил накануне съезда", Ха-арец, 20.09.2005 (на иврите). в) Шарон сумел добиться раскола "повстанцев". Часть их была готова в конфронтации с лидером партии идти до конца, имея перспективу быть "выдавленными" из двжения (чего, как отмечалось, с неиерпением ожидали группировки правой внеликудовской оппозиции). Однако, другая группа (Исраэль Кац, Лея Нес, Гилад Ардан и другие), почти сразу после октябрьского голосования в Центре стала взвешивать, в интересах сохранения власти у партии и в обмен на доступ к политическим и прочим ресурсам, возможность компромисса с Шароном. Впрочем, несмотря на все тактические успехи, абсолютного контроля ни над Ликудом, ни над всей "формальной коалицией" Шарон все еще не имел. Это и подтвердила история с провалом утверждения Кнессетом в качестве министров приближенных Шарона З. Бойма и Р. Бар-Она. Тем не менее, время, казалось, работает на главу Ликуда, который в случае, если бы выборы состоялись летом, или, как планировалось, осенью 2006 г., имел шанс "додавить" оппозицию и консолидировать свою власть в Ликуде. Эти планы, как отмечалось, имели полную поддержку в лице главы Партии труда Шимона Переса, чьи шансы выиграть праймериз в своей партии тогда казались несомненными. Так, согласно упомянутому опросу "Шваким-Панорама", результаты которого были опубликованы 21 октября 2005 г., за Переса на предстоящих праймериз собирались голосовать около 42% опрошенных, а за других кандидатов - от 10 до 17%. В случае, если бы понадобился второй тур, 64.6% собирались поддержать Переса, 15.6% - Переца, а 19.8% - другого кандидата. Близкая ситуация была у Шарона в Ликуде, где его поддерживали, по данным опроса, более 73% респондентов, в то время как Нетанияху - 13.6%, Ландау менее 10%, других кандидатов - 3.3%. Кроме того, 79.8% опрошенных членов Ликуда заявили, что если понадобится, поддержат Шарона во втором раунде, и только 16.9% были готовы отдать голоса за Нетанияху. В итоге, авторы многочисенных обзоров еще месяц назад не сомневались в том, что и Перес в Аводе, и Шарон в Ликуде идут к верной победе. Параллельно стали курсировать упорные слухи, что Шарон и Перес взвешивают возможность превратить границу между "партией власти" и оппозицией из неформальной в официальную, выведя свои лагеря из Ликуда и Аводы и, возможно, пригласив "для компании" лидера Шинуя Т. Лапида, объединиться в мощную "партию центра" Эти предположения (теории т.н. "большого" и "малого взрыва") большинством аналитиков, впрочем, отметались. Действительно, трудно было поверить в то, что два опытнейших израильских политика в этой ситуации захотят покинуть устоявшиеся и раскрученные "партийные брэнды" ради новой структуры с неизвестной перспективой. Почему же Шарон ушел? Эта, казавшаяся многим сюрреалистической, ситуация буквально через три недели вдруг стала приобретать реальные очертания. Причиной стал Шимон Перес, который в, казалось, абсолютно выигрышной сутуации ухитрился проиграть с небольшим разрывом Амиру Перецу. (По иронии судьбы, именно Ш. Перес настоял на возвращении Переца в Партию труда, видя в этом способ «притормозить» Барака, казавшегося тогда Пересу наиболее опасным конкурентом). Победа Переца была достигнута благодаря: а) открытой поддержке "новых левых" и неофициальной - "молодого поколения" политиков Партии труда, у которых появился шанс оттеснить от власти "старую гвардию Мапай"; б) слаженной и энергичной работе его команды и эффективного использования механизма и финансов Гистадрута (активисты которого, среди прочего, записали в Партию труда и призвали там под знамена Переца целые предприятия, таксопарки и бедуинские племена); в) бесконечным "разборкам" в лагере Переса и полной неэффективности его штаба, не сумевшего в день выборов доставить на избирательные участки минимально необходимой доли его многочисленных сторонников. На волне эйфории от успеха Перец сломал последние "очаги сопротивления" "старой гвардии", в считанные дни провел через ЦК партии решение о выходе из коалиции, и согласовал с основными оппозиционными партиями шаги, направленные на роспуск Кнессета - в случае, если об этом не удастся договориться с Шароном - и проведение досрочных выборов. Тут же была объявлена предварительная платформа партии Переца на этих выборах: внешнеполитическая программа "новых левых" в стиле Женевы, введение в коалицию министров от арабских партий, и, самое главное, "социальная революция", под каковой понимался набор экономически малоосмысленных, но звонких социально-популистских лозунгов (повышение минимальной зарплаты до 1,000 дол. в месяц, закрытие компаний по найму рабочей силы, введение обязательного пенсионного обеспечения) . Дилемма Шарона Поражение на праймериз Переса и уход Партии труда из коалиции смешал Шарону все карты. В частности, новая ситуация: а) Поставила под сомнение способность Шарона сманеврировав и "склеить" новую коалицию. Шарон довольно вяло прореагировал на очевидное желание Шинуя вернуться в коалицию и без особого энтузиазма поручил ее главе Гидону Сару проверить возможность внести от имени правительства законопроект о гражданских браках. Было похоже, что находясь в нынешней конфигурации Ликуда, у Шарона уже не было ни сил свести воедино разнородные интересы потенциальных членов нового правительства, ни "лишних" $1,5-2 млрд. чтобы удовлетворить все их бюджетные требования. б) Усилила оппозиционные настроения в Ликуде и надежды на то, что небольшая, но сполченная и энергичная группа единомышленников сможет, подобно лагерю Переца в Аводе, переломить ситуацию в Ликуде. Добавим, что Шарона в очередной раз подвели американцы. Шарон под давлением Белого Дома согласился снять израильский контроль над границей между Сектором Газы и Египтом, передать важные пограничные переходы под исключительный контроль ПА, возобновить разрешения на работу палестинцев в Израиле и рассмотреть вопрос об экстерриториальных транспортных коридорах между Газой и западным берегом р. Иордан. Тем самым, Шарон продемонстрировал, что от краеугольных принципов его "плана размежевания" (односторонность шагов, физическое отделение от палестинских арабов и жесткое фиксирование желаемых границ еще до начала переговоров об окончательном урегулировании) мало что осталось, что именно в этот критический момент дополнительно стало ослаблять его позиции в партии. В итоге, как только закон о роспуске Кнессета был принят и на март 2006 г. были назначены досрочные выборы, у Шарона возникло ощущение цейтнота - время стало работать против него. Попытки найти выход из ситуации поставили его перед дилеммой выбора из двух оставшихся возможностей: Первая - остаться в Ликуде и попробовать переиграть оппозицию. С этой целью Шарон вступил в переговоры с "повстанцами" и, по слухам, готов был взвесить возможность зарезервировать второй и третий номера в списке Ликуда на выборах не за своими "официальными наследниками" Мофазом и Ольмертом, а за Б. Нетанияху и лидером "повстанцев" У. Ландау. "Повстанцы" согласились на сплочение вокруг Шарона в "интересах движения" на основе "открытого и честного сотрудничетва всех фракций", однако решительно отвергли его требования о беспрекословной поддержке действий правительства, вытекающих из обязательств Израиля по выполнению "Дорожной карты". Другое требование Премьер-министра о наделении его правом коаптировать в список Ликуда на будущих выборах "людей извне, которые будут полезны движению" (т.е, своих сторонников, которые в будущем сведут возможную фракционную оппозицию лидеру к минимуму), "повстанцами" было также отвергнуто. Вторая - выйти из Ликуда на пике популярности, не дожидаясь возможного поражения на праймериз (или даже победы с минимальным перевесом, которая в свете поражения программы Шарона на внутриликудовском референдуме в апреле 2004 г. с разгромным счетом, будет, по крайней мере в глазах оппозиции, выглядеть небесспорной). Именно к такому шагу Шарона подталкивали его советники, ссылаясь на результаты многочисленных опросов, утверждающих что популярность Шарона среди избирателей партии во много раз превосходит его популярность среди членов партии и тем более среди членов партийного центра. Верил ли сам Шарон этим опросам - это уже другой вопрос. В конечном итоге, поздно вечером 20 ноября 2005 г. стало известно, что Шарон решился: он и 13 преданных ему депутатов Ликуда вышли из этой партии и образовали фракцию "Национальная ответственность" (к которой потом примкнули Х. Рамон из Партии Труда, Давид Таль из "Ам эхад" и Михаил Нудельман из НДИ). Через несколько дней на базе этой фракции была зарегистрирована партия "Кадима" ("Вперед"). Зачем ему это нужно? Из многочисленных версий, объясняющих этот нетривиальный шаг Премьер-министра, наиболее вероятными представляются три. Первая версия прямо вытекает из логики вышеприведенных рассуждений: если они верны, то Шарон, взвесив все "за" и "против", и не желая попасть в ситуацию, в которой оказался Перес, а также понимая, что даже в случаях успеха на праймериз и на выборах в Кнессет, имеет все шансы получить столь же идеологически расколотую фракцию и малоуправляемый партийный центр, решил "закрыть" основанный им почти 30 лет назад Ликуд как исчерпавший себя политический проект, и инвестировать свою харизму и популярность более политически прибыльным для себя образом. Вторая версия исходит из того, что Шарон не столько действительно собирался основать собственную партию, сколько использовал угрозу раскола Ликуда как орудие давления на своих оппонентов. На каком то этапе он, однако, "играя на грани фола" незаметно перешел "точку возврата". Действия, в которых был в начале изрядный элемент блефа, приобрели собственную, малоконтролируемую динамику, вынуждая Шарона действовать по модели "все или ничего". В итоге, после того как Шарон не смог навязать "повстанцам" пакет своих категорических требований, у него уже не оставалось резерва для компромисса, и единственным выходом стал тот, который он оставлял на самый крайний случай. Третья версия напротив, утверждает, что в возникшей ситуации Шарон получил наконец возможность сделать, о чем он всегда мечтал – создать широкую, идеологически аморфную и жестко контролируемую им лично (а не партаппаратом, выборными органами или вождями конкурирующих с лидером партократических и министерских кланов) пар
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий