28 декабря 2006
Единственный способ, с помощью которого США смогут сохранить свое влияние в регионе, — нормализовать свои отношения с Ираном Неудача Израиля в войне против Ливана, неспособность американцев навести порядок в Ираке и сдержать ядерные амбиции Тегерана — вот три основных фактора, которые сегодня подрывают позиции США на Ближнем Востоке. Вызовы настолько серьезны, что начинает казаться, будто Соединенные Штаты не смогут сохранить свое влияние в этом регионе. Выход, впрочем, есть — Америка должна превратить Иран из врага в конструктивного партнера. Три угрозы С точки зрения арабов, итоги ливано-израильской войны доказывают, что времена, когда израильские танковые клинья могли выйти в Дамаск и Каир, канули в Лету. Израиль, который громил коалиции крупнейших арабских государств, который выигрывал, казалось бы, в безнадежных ситуациях, например в войне Судного дня, сегодня не смог добиться успеха в операции против небольшого ослабленного внутренними смутами государства. Миф о непобедимости Израиля, десятилетиями создаваемый и укрепляемый в целой серии арабо-израильских войн — миф, защищающий Израиль не хуже танков и самолетов ЦАХАЛ, — почти развеян. Сторонники «Хезболлы» уже начали свое наступление на прозападное ливанское правительство. А поскольку у арабов Израиль тесно ассоциируется с Соединенными Штатами, подобные настроения в арабском обществе не могут не беспокоить американцев в свете объявленного ими «крестового похода» против международного терроризма. Еще хуже обстоят дела у штатовцев в Ираке. В стране фактически идет гражданская война. Ежедневно оттуда поступают сводки о десятках и сотнях жертвах терактов. Все чаще и чаще американские эксперты и конгрессмены применительно к иракской кампании используют слово «поражение». Даже недавно назначенный министром обороны США Роберт Гейтс публично выразил сомнение в возможности американской армии одержать победу в иракской кампании. Лидеры Демократической партии, которая на недавних промежуточных выборах в конгресс получила контроль над обеими палатами Капитолия, требуют постепенного вывода американских войск из Ирака. А поскольку война в Ираке ассоциировалась с кампанией против международного терроризма, то поражение в ней означает поражение в борьбе с «Аль-Каидой». Хуже того, в случае вывода американских войск под вопросом окажется существование самого государства Ирак. Многие эксперты утверждают, что после ухода американцев страна распадется на три государства по этноконфессиональному признаку, что окажет очень негативное влияние на стабильность региона и американские позиции в нем. Так, создание на севере нынешнего Ирака независимого Курдистана (в особенности если иракские курды получат контроль над нефтяными полями Киркука) вызовет рост национального самосознания у курдов, проживающих на территории Ирана, Сирии и Турции. В частности, значительно активизируют свою деятельность турецкие курды. В этом случае не исключено, что в Турции придут к власти более радикально настроенные силы, а это не соответствует интересам американцев. В случае отделения от Ирака шиитского юга с нефтяными запасами в районе Басры иранское руководство может попытаться присоединить эту территорию, используя свои связи с некоторыми местными шиитскими лидерами, в частности с Муктадой ас-Садром. В этой ситуации суннитские районы Ирака с центром в Багдаде оказываются в стране, фактически лишенной ресурсов (нефтяные запасы Ирака сосредоточены на севере и юге страны), что сделает их источником нестабильности в регионе и местом вербовки новых боевиков для террористических организаций. Если разрешение ситуации вокруг Ирака многие эксперты называют приоритетной на сегодняшний момент задачей американцев на Ближнем Востоке, то, на наш взгляд, со стратегической точки зрения наибольшую важность и опасность для Соединенных Штатов представляют ядерные амбиции Ирана. Неудача американской политики в Ираке и возможный развал этой страны, безусловно, очень негативно повлияют на уровень безопасности в регионе, однако не переведут степень угрозы на принципиально новый уровень, как это будет в случае получения Ираном ядерного оружия. Ситуация вокруг Ирана вроде бы не столь острая, но стратегически более сложная. Во-первых, Иран имеет серьезный потенциал для развития — большое население, чувство национальной гордости и огромные запасы нефти и газа. Во-вторых, Соединенные Штаты своими руками уничтожили две силы, которые в геополитическом плане сдерживали Иран — режимы Саддама Хусейна в Ираке и муллы Омара в Афганистане. В-третьих, на волне антиамериканских настроений президентом Ирана стал Махмуд Ахмадинеджад, который не скупится на резкие антиамериканские и антиизраильские выпады, серьезно нагнетающие обстановку в регионе. В-четвертых, многие американские эксперты подозревают, что террористическая активность шиитских боевиков на юге Ирака спонсируется из Тегерана. В-пятых, Китай и Россия оказывают Ирану серьезную политическую поддержку. У обеих стран есть свои интересы применительно к Ирану, и, очевидно, у китайцев они — более важные и потенциально несут в себе достаточно серьезную угрозу для американцев. Некоторые эксперты утверждают, что Иран с Китаем заключили своего рода пакт «нефть в обмен на защиту». Учитывая быстрые темпы роста потребления энергоресурсов в странах Южной и Восточной Азии, многие аналитики предсказывают, что в ближайшем будущем между быстроразвивающимися странами — импортерами нефти из данных регионов (Китаем, Японией, Южной Кореей, Индией) развернется противостояние за источники получения энергоресурсов. Китай хочет зарезервировать за собой иранские поставки. Поэтому даже если Россия по каким-то причинам «сдаст» Иран в Совете Безопасности ООН, то Китай, вероятно, будет и в дальнейшем блюсти свои долгосрочные национальные интересы. Иран как Китай Что могут сделать в этой ситуации США? Практика показала: идея создания Большого Ближнего Востока (путем стимулирование прихода к власти в странах региона демократических режимов) потерпела неудачу. Интересно отметить, что реализация этой программы позволила бы американцам решить два своих приоритетных интереса в регионе — обеспечение безопасности Израиля и контроль за энергетическими ресурсами Ближнего Востока. Тем не менее существует еще один вариант решения комплекса проблем Ближнего Востока. Но чтобы использовать его, Вашингтону придется прекратить придерживаться во внешней политике демократического фундаментализма, проявить большую политическую волю и пойти на менее популярный, но очень эффективный и прагматический шаг — помириться с Ираном. Однажды в своей истории Соединенные Штаты уже совершили подобный шаг в отношении другого государства, и это оказало колоссальнейшее влияние на изменение геополитической структуры мира, и в немалой степени способствовал победе США в холодной войне. Речь идет о визите президента Ричарда Никсона в Пекин в 1972 году и о резком улучшении американо-китайских отношений. Попробуем перевести тогдашнюю ситуацию на язык теории международных отношений. Существовало два полюса силы, две общественно-политические системы, претендовавшие на статус глобальных — США и СССР. Соперничество между полюсами проходило во всех регионах мира. В Восточной Азии Соединенные Штаты потерпели сокрушительное поражение в одной из ключевых, по их мнению, стран (Вьетнам), что поставило под угрозу само дальнейшее присутствие американцев в регионе. На фоне этого противостояния существовал своего рода незафиксированный актор биполярной системы (Китай) — страна отсталая, нестабильная, с фундаменталистским руководством. Но это была страна с огромным потенциалом, вследствие чего она могла представлять угрозу обоим полюсам. Важно было то, что Китай не входил ни в один из полюсов. По своему государственному устройству он был страной, формально принадлежащей ко второй системе, что отдаляло его от американцев, однако он не входил в советский блок. Более того, Китай имел конфликты с Советским Союзом в сфере борьбы за влияние. Заслуга Никсона состоит в том, что он смог преодолеть идеологические разногласия, в том, что он увидел потенциал привязки (именно привязки, а не включения) Китая к западному миру. Привязав Китай к полюсу, возглавляемому Соединенными Штатами, Никсон обеспечил решение целого ряда задач как краткосрочного, так и долгосрочного плана. Во-первых, он создал второму полюсу серьезного геополитического противника из его же собственной, коммунистической, системы, внеся тем самым раскол в эту систему. Во-вторых, он укрепил позиции американцев в этом жизненно важном для них регионе. В-третьих, на волне экономических успехов к власти в Китае вместо идеологов «культурной революции» пришли другие лидеры, с иным мышлением, которые понимали все преимущества конструктивных партнерских отношений с Западом. В результате Пекин стал более ответственным и предсказуемым, в его интересах стало решении региональных кризисов мирным путем. Привязав Китай к себе, американцы вынудили его играть на международной арене по общепринятым правилам, которые не включают в себя терроризм, открытые угрозы сровнять недругов с землей и т. п. Безусловно, решение Никсона поначалу не встретило энтузиазма у американских союзников в регионе, прежде всего у Японии. Однако японцы были зависимы от Соединенных Штатов, поэтому им пришлось принять такое решение Вашингтона. К тому же они вскоре поняли стратегические преимущества хода Никсона. При соблюдении ряда условий и оговорок, подобный вариант развития событий вполне можно спроецировать и на регион Ближнего Востока. Надо только поменять местами значения переменных — «Китай» на «Иран», «советский полюс» на «исламский фундаментализм», «Япония» на «Израиль», а «Вьетнам» на «Ирак». Сделка с Ираном Решение комплекса проблем Ближнего Востока лежит в сфере американо-иранских отношений. Американцам нужно заключить пакетную сделку с Ираном. Подобное соглашение должно включать нормализацию отношений между Тегераном и Вашингтоном в сфере политики, экономики и безопасности, а также содержать целый ряд взаимных уступок. Соединенные Штаты со своей стороны должны снять экономические санкции, введенные против Тегерана, и всячески способствовать включению Ирана в международную экономику. Это даже нельзя назвать уступкой, поскольку подобный шаг принесет американцам целый ряд выгод — в частности, будет способствовать падению цен на нефть. Кроме того, американцы должны пообещать воздерживаться от недружественных и агрессивных заявлений в отношении иранского режима (наподобие включения Ирана в «ось зла»), прекратить попытки расшатать режим в Тегеране, а также дать иранцам гарантии ненападения. Со своей стороны Иран должен обещать воздерживаться от антиамериканской риторики, гарантировать безопасность Израиля, уважать территориальную целостность Ирака и всеми силами способствовать достижению региональной стабильности, в том числе урегулированию ситуации в Ираке. Для этого ему следует прекратить финансирование исламских террористических группировок. Это условие отнюдь не является неприемлемым для Тегерана. Необходимо учитывать, что финансирование Ираном «Хезболлы» — его инструмент усиления своих позиций в регионе. Доступ к западному рынку даст Ирану новые, более эффективные инструменты для достижения цели регионального лидерства — экономические рычаги. Поэтому Тегеран не будет финансировать «Хезболлу», зная, что проведение подобной политики поставит под угрозу его экономические отношения с Западом. Данное соглашение не должно содержать каких-либо жестких пунктов о необходимости соблюдения прав человека в Иране. Примеры современности (Южная Корея, отчасти Китай) доказывают, что идеи соблюдения прав человека претворяются в жизнь лишь тогда, когда они инициируются самим обществом вследствие роста экономического благосостояния и открытости внешнему миру при ненастойчивой поддержке извне, а не когда жестко навязываются третьими странами, как это было в Афганистане и Ираке. Поэтому содействие американцев экономическому росту Ирана будет их самым лучшим оружием в борьбе за создание в Иране гражданского общества и свержение «режима мулл». Именно поддержка экономических реформ и открытости внешнему миру, а не давление, санкции и угрозы Вашингтона могут привести к власти в Тегеране иранского аналога Дэн Сяопина. Что касается самого болезненного для американцев вопроса — иранской ядерной программы, то чем раньше Вашингтон начнет переговоры с Ираном, тем больше у него будет шансов выторговать закрытие этой программы. Ядерный выбор регионального лидера Соединенные Штаты делают принципиальную ошибку, ставя Иран и КНДР на одну доску. Во-первых, Пхеньяну ядерное оружие нужно как средство торга, привлечения к себе внимания. В Тегеране же обладание ядерным арсеналом рассматривают как инструмент достижения лидерства, как фактор, необходимый великой державе. Во-вторых, с точки зрения региональной и мировой стабильности наличие ядерного оружия у такого государства, как Северная Корея, гораздо более опасно, чем у Ирана. Одной из основ обеспечения безопасности в мире ядерных держав является гарантия ответного удара с неприемлемым для противника ущербом. Проще говоря, планируя ядерную атаку, держава должна быть готова к тому, что ей нанесут ответный ядерный удар. Этот фактор работает только в том случае, если державе есть что терять, если держава видит для себя благополучное будущее. Нищей, загнанной в угол Северной Корее терять нечего. Богатому, обладающему образованным населением и колоссальными ресурсами Ирану терять есть что. На основании этого можно заключить, что Иран будет гораздо более ответственным участником ядерного клуба, нежели КНДР, и пойдет на угрозу или применение ядерного оружия лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Иран хочет, чтобы ему дали возможность стать региональным лидером. Выдача американцами Тегерану «мандата на лидерство» будет означать превращение Ирана из источника нестабильности на Ближнем Востоке в полюс, который всеми силами будет способствовать росту региональной стабильности. В случае неблагоприятного развития событий, возможно будет лучше добровольно позволить Ирану создать ядерное оружие, в обмен на это получив от него целый ряд гарантий и обязательств, в частности отказ от продажи этого оружия и соответствующих технологий третьим странам, нежели просто ждать, пока Иран не получит это оружие сам. Шансы не велики Безусловно, идею вовлечения Ирана встретят в штыки американские союзники в регионе, в частности Израиль, Турция и Саудовская Аравия. Наиболее важна для американцев здесь реакция Израиля, которому, возможно, придется пойти на некоторые уступки Ирану. Тем не менее, на наш взгляд, вовлечение Ирана имеет целый ряд плюсов для Тель-Авива. Во-первых, это позволит снизить накал антиизраильской риторики и пропаганды из Ирана. Во-вторых, появление мощного, динамично растущего шиитского Ирана даст возможность внести раскол в мусульманский мир и ослабить традиционно враждебные Израилю суннитские государства и террористические группировки, которые всеми силами будут препятствовать усилению регионального влияния Ирана, что в свою очередь будет сдерживающим фактором в достижении последним региональной гегемонии. Таким образом, Израиль сможет, к счастью для себя, наконец-то лишиться статуса единственного регионального приложения сил суннитского радикального интернационала (что особенно важно для Тель-Авива в свете его неудачи в ливанской кампании). На фоне нынешнего развития событий на Ближнем Востоке идею привлечения Ирана к решению иракской проблемы поддерживает достаточно большое число американских экспертов, среди которых Збигнев Бжезинский и бывший посол США в Ираке Залмай Хализад. Более того, в недавно опубликованном докладе комиссии Бейкера—Гамильтона по изучению ситуации в Ираке прямо говорится о необходимости привлечения к решению проблемы Ирака других стран региона, в частности Ирана и Сирии. Впрочем, администрация Джорджа Буша не желает идти по этому пути и отказывается вовлекать Иран в региональные процессы. В Белом доме присутствует мнение, что уступки Ирану будут означать демонстрацию слабости Америки. Администрация Буша рассматривает свои отношения с Ираном как игру с нулевой суммой (объем потерь одной стороны равен уровню выигрыша другой). Более того, американцы боятся, что, поддерживая рост Ирана, они будут подпитывать будущего регионального гегемона и своего соперника. Но не стоит забывать, что Иран не сможет занять на Ближнем Востоке такое же положение, которое может быть у Китая в Восточной Азии, поскольку суннитские государства не согласятся на гегемонию шиитской страны. Иран будет жить в окружении враждебных ему государств, и именно поэтому он будет нуждаться в конструктивных и партнерских отношениях не только с Соединенными Штатами, но даже и с Израилем. А зависимость Тегерана в экономической и в политической сфере от Запада будет лучше всего гарантировать последнему безопасность от Ирана. Однако администрация Буша чересчур консервативна, чтобы так просто согласиться изменить свою политику в отношении Тегерана на 180 градусов. Чтобы так поступить, нужен президент-прагматик, который гибок, который умеет рисковать и принимать непопулярные решения, который готов переступить через свои предыдущие слова об Иране и иранском режиме. К сожалению, Джордж Буш слишком «фундаментален» и консервативен для такого шага. Он может пойти на это только в случае какого-то крупного внешнеполитического успеха, который может дать республиканцам шанс на победу на ближайших президентских выборах. Это может быть поимка Бен Ладена, либо ядерное разоружение Ким Чен Ира, либо комплексный успех на Ближнем Востоке. Геворг Мирзаян, Журнал "эксперт", № 47
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий