Хенк Слебос: остальное – это не моё дело

29 декабря 2005
A A A


Хенк Слебос, владелец компании «Slebos Research BV», был приговорён в декабре 2005 года к 12 месяцам тюремного заключения (в том числе, 8 месяцам условно) и штрафу в 100 тысяч евро за нелегальные поставки оборудования двойного назначения в Пакистан. [ Сайт IranAtom.Ru публикует фрагменты текста документального фильма о Хенке Слебосе, показанного голландской телекомпанией «Зембла» ] Журналист: Вы ощущаете гордость от причастности к производству атомной бомбы? Хенк Слебос: Я горжусь тем, что смог предотвратить несколько войн. Журналист: Но Вы гордитесь атомной бомбой? Хенк Слебос: Я не испытываю гордости от самого факта существования атомной бомбы, но в некоторых случаях её наличие является необходимым. Ведущий: Уголовное дело Абдула Кадыра Хана исчезло. Об этом недавно заявил министр юстиции Нидерландов. Исчезновение материалов на наиболее печально известного в мире атомщика выглядит удивительно. «Зембла» вернётся сегодня к досье Хана с помощью свидетеля, который до сих пор никогда не выступал публично. На протяжении 30 лет, он был лучшим другом пакистанского атомщика. Его имя – Хенк Слебос. Хенк Слебос: Я определённо не собираюсь рассказывать всякие сенсационные истории. Всё, к чему я стремился – это попытка снизить уровень напряжённости на этой планете. Журналист: Путём создания атомной бомбы? Хенк Слебос: Это могло бы быть возможным. Ведущий: Каким образом Абдул Хан смог украсть технологии по производству атомной бомбы из Нидерландов? Пакистанский атомщик смог изъять сверхсекретные документы из нашей страны без видимых усилий. Хенк Слебос: Я знаю, что он был в контакте с людьми из BVD (старое наименование службы госбезопасности Голландии. – IranAtom.Ru). Дэвид Олбрайт, бывший инспектор ООН: Помощь из Голландии имела критическое значение. Полученные чертежи, полученные начальные компоненты и начальная помощь от таких людей, как Слебос, стали жизненно важными для общего успеха. Журналист: В те дни, сотни компаний участвовали в ядерной программе, попавшей под международный запрет. Это можно заключить из списка платежей Абдула Хана, который ранее никогда не демонстрировался публично. Хенк Слебос: Я полагаю, они не смогут отрицать того, что я делал. Журналист: То есть, они знали, что именно Вы делаете? Хенк Слебос: Да. Ведущий: На протяжении многих лет правительство Нидерландов не предпринимало никаких шагов для того, чтобы положить конец деятельности сети Хана. Сотрудник ЦРУ установил, как проходила игра за кулисами секретных служб. Ричард Барлоу, сотрудник ЦРУ: Наше правительство обсуждало с вашим правительством ситуацию с г-ном Слебосом и, конечно, г-ном Ханом. Ведущий: Мы говорим сейчас об одной из самых серьёзных ошибок голландской службы госбезопасности, которую до сих пор отказывается признать министр юстиции – Нидерланды в течение многих лет содействовали тайной ядерной торговле. Угроза ядерной войны никогда ещё не была столь велика, как сегодня. Об этом заявил глава МАГАТЭ. Новые ядерные угрозы, в основном, связаны с человеком, путешествовавшим по земному шару многие десятилетия и продавшим ядерные секреты в самые различные государства. Его штаб-квартира располагалась в Пакистане. Вот он, этот человек – доктор Абдул Кадыр Хан, атомщик, возглавлявший ядерную программу Пакистана. В январе прошлого года, Хан ошеломил мировое сообщество. Он признал, выступая по телевидению, что продал ядерные ноу-хау в Иран, Ливию и Северную Корею. Запись выступления Хана: Мои дорогие братья и сёстры! Я решил появиться перед вами и выразить мои глубочайшие сожаления и принести мои извинения нации… Ведущий: Хан испытывает раскаяние, но у всего мира перехватило дыхание. Сколько государств получило от доктора Хана ядерные ноу-хау? Поддерживал ли он контакты с террористами? Было начато полномасштабное расследование, но до сих пор Хан раскрыл лишь некоторые подробности своей деятельности. Тревога, вызванная секретными операциями Хана, растёт день ото дня. Запись выступления президента Буша: Если эти смертоносные технологии будут выставлены на продажу, то появляется огромная опасность того, что террористические группы смогут приобрести столь желанное для них абсолютное оружие. Существование подобной сети видно на примере человека, которого зовут Абдул Кадыр Хан… Ведущий: Вот фотографии Абдул Кадыр Хана, которые никогда раньше не демонстрировались. Хан, учёный, делавший бизнес со всем миром с помощи группы людей, снабжавших его всеми необходимыми материалами. Запись выступления президента Буша: Мотивацией этим торговцам служат жадность, фанатизм, или и то, и другое. Ведущий: Голландец играл в этой группе важную роль. Он многие годы служил опорой и поддержкой Хану. Он отказывался общаться с журналистами. Он – Хенк Слебос. Журналист: Вы были лучшим другом Абдула Хана в те дни? Хенк Слебос: Я полагаю, что я до сих пор остаюсь таковым. На самом деле, в таком деле одному быть слишком одиноко. Журналист: Могу представить. В конце концов, вы занимались нелегальными вещами. Хенк Слебос: Нет, это встречается и при занятии легальными вещами. Вам нужно иметь цель в жизни и стремиться к её достижению. На самом деле, я до сих пор помещаю слово «незаконность» в кавычки. Журналист: По Вашему мнению, то, чем Вы занимались, не незаконно. Но в глазах других людей, это именно незаконно. Хенк Слебос: Нет, это незаконно лишь с точки зрения определённых государств. Журналист: Вы имеете в виду Соединённые Штаты? Хенк Слебос: И не только их. Говоря в общем, я подразумеваю весь западный мир, не считающий это нормальным. Журналист: Вы не признаёте авторитет международного сообщества? Хенк Слебос: У меня всегда были с этим проблемы. Я не хочу быть запертым в тесной коробке, потому что так считают «люди». Журналист: И таково было Ваше видение ситуации на протяжении всех этих лет? Хенк Слебос: Да. Такой уж я есть. Ведущий: Друг атомного шпиона. Многие годы Слебоса изображали в газетах как неизвестного голландца, стоящего за спиной пакистанского атомщика. Эта история берёт своё начало в 60-ых годах. Город Делфт, середина 60-ых годов. Хенк Слебос изучает металлургию в техническом университете. В кафе он знакомится с пакистанским студентом Ханом. Они оба снимают комнаты в Рийсвийке, и они решают проделывать свой ежедневный поход в университет вместе. Хенк Слебос: Он был очень прилежный студент. Он серьёзно относился к занятиям. Его нельзя было назвать бонвиваном, он был очень серьёзен. Он редко посещал студенческие клубы. Ведущий: После завершения учёбы, Хенк Слебос специализировался на проведении соединительных работ посредством взрывов. Отслужив на флоте, он пришёл в маленькую металлургическую компанию в Брабанте, где стал менеджером по продажам, заместителем директора Нико Зондага. Нико Зондаг: Когда Хенк появился в нашей компании, то мы с ним подружились. Я находил его отличным парнем и бизнесменом. Ведущий: 1972 год. Хан проживает в Бадхов Дорп. Он работает на корпорацию URENCO (в инженерном бюро FDO). URENCO – это сверхсекретная компания, принадлежащая Нидерландам, Германии и Англии. URENCO базируется в Алмело. Абдул Кадыр Хан работает на той фабрике, где обогащают уран с помощью сверхбыстрых вращающихся центрифуг. Обогащённый уран может использоваться как сырьё для АЭС, но также он может быть применён в атомном оружии. Хан особенно интересуется последним. Дэвид Олбрайт – бывший инспектор ООН по вопросам разоружения. Он часто представлял сведения о Хане в конгресс США. По мнению Олбрайта, с самого начала Хан вынашивал планы по краже технологий URENCO в пользу своей страны. Дэвид Олбрайт: Центрифуга – это чертовски сложное устройство. Она вращается очень быстро. Её конструкция совершенно секретна. Достать чертежи центрифуги – очень важная задача, и именно это удалось сделать Хану на заводах URENCO. Ведущий: В те годы Пакистан был вовлечён в жестокий конфликт с Индией из-за провинции Кашмир. Индия проводила эксперименты с плутониевой бомбой. Её главному врагу Пакистану пришлось приложить все усилия для того, чтобы получить ядерное оружие. Хан решил взять на себя ответственность за военную ядерную программу. Хенк Слебос также хотел восстановить баланс сил в этом регионе. Хенк Слебос: Государство, которое находится под защитой атомного зонтика, будет ввязываться в гораздо меньшее число обычных войн, в которых гибнет намного больше людей, чем в результате атомной атаки. Если та или иная страна решится забросать соседей атомными бомбами, то она понимает – она получит одну или несколько бомб по своей собственной голове. Журналист: И поэтому, Вы считаете, что Пакистан имеет право на атомную бомбу? Хенк Слебос: Вы можете спросить меня – почему Индия нуждается в атомном оружии? Журналист: Но, по Вашему мнению, Пакистан имеет право на атомную бомбу? Хенк Слебос: Да, так как это фактор стабильности. Дэвид Олбрайт: Он помог стране получить ядерное оружие. Эти атомные боезаряды могут убить сотни тысяч человек. Это серьёзное преступление. Сам факт придания стране подобной возможности является очень серьёзным преступлением. Хенк Слебос: Кто решает, что это незаконно? Страны, которые сами имеют атомное оружие. Если вы говорите другим – вы не можете заниматься этой частью ядерного бизнеса, тогда вы должны закрыть завод в Алмело. Журналист: Как Вы считаете – кто имеет право обладать ядерным оружием, а кто не имеет? В конце концов, должны быть какие-то критерии… Хенк Слебос: Конечно, критерии нужны. Я думал над этим вопросом, но я не могу на него ответить. Журналист: Тем не менее, Вы де-факто приняли решение. Пакистан имеет право на одну или несколько атомных бомб. Хенк Слебос: Я согласен. Но что Вы скажете об Израиле? Какие выводы мы можем сделать из факта наличия у Израиля всех его бомб? Журналист: Вы можете назвать список государств, которым должно быть разрешено иметь атомное оружие? Хенк Слебос: В идеале, ни одна страна не должна им обладать. Но нужно быть последовательным. Если вы разрешаете одной половине земного шара иметь атомную бомбу и отказываете в таком праве другой половине, считая её слишком глупой для этого или по какой-нибудь иной причине, то вы наступаете на мою больную мозоль. Ведущий: В свои студенческие годы Хенк Слебос и Хан стали очень близкими друзьями. Хан начал работать на URENCO в Алмело, где он пытался наложить руки на секретные технологии для атомной бомбы. Пакистанский учёный хотел создать такое оружие для своей страны и восстановить баланс сил. Хенк Слебос придерживался такого же мнения. Как Хану удалось заполучить секретные технологии на хорошо охраняемом заводе? В те дни служба безопасности URENCO подчинялась госбезопасности – BVD. Однако и сам Хан поддерживал регулярные контакты с BVD. Хенк Слебос стал первым, кто публично подтвердил этот факт. Журналист: Что конкретно он говорил про это? Хенк Слебос: Что он поддерживает контакты с BVD и встречается с ними на регулярной основе. Журналист: Но почему Абдул Хан и BVD заинтересовали друг друга? Вы утверждаете, что они встречались более одного раза? Хенк Слебос: Да, больше одного раза. Журналист: Говорил ли он, в чём заключались цели этих контактов? Хенк Слебос: Он никогда не объяснял мне – зачем. Журналист: Но Вы утверждаете, что он говорил… Хенк Слебос: … что он находится в контакте с BVD. Журналист: Вы абсолютно в этом уверены? Хенк Слебос: Да, это именно то, что он мне говорил. Ведущий: Печально известный атомный шпион Абдул Хан и BVD встречались по разным поводам. Подтверждение из другого источника повышает степень доверия к данной информации. В докладе, остававшемся секретным на протяжении многих лет, приводится детальное описание того, что произошло на заводе URENCO. Некоторые из тех, кто был упомянут в докладе, отказались его комментировать – но не офицер безопасности, отвечавший за наблюдение над Ханом. Этот человек предпочитает сохранить свою анонимность, и мы исказили его голос. Офицер службы безопасности URENCO: Я могу сказать Вам, что репутация офицеров безопасности URENCO – и моя, и старшего офицера в Гааге – осталась незапятнанной после публикации доклада. Журналист: Но в чём заключалась основная ошибка? Что произошло на самом деле? Офицер службы безопасности URENCO: Я знаю, что произошло в URENCO, но я не могу Вам этого сказать. Это абсолютно исключено. Ведущий: Мы продолжали настаивать, и офицер рассказал нам правду. Человек с инициалом «Е» потребовал от Хана подписать подписку о неразглашении. Хан подписал документ с обещанием никогда не раскрывать технологические секреты URENCO. Офицер службы безопасности URENCO: Я лично заставил его подписаться. После этого, меня начала контролировать BVD. Ведущий: В определённый момент, офицер «Е» пришёл к выводу, что действия Хана на заводе вызывают подозрения. Он задавал вопросы о таких технологических процессах, которые не имели прямого отношения к его работе. Офицер «Е» принял решение доложить об этом своим кураторам – но они дали ему совет воздержаться от принятия каких-либо акций против Хана. Офицер службы безопасности URENCO: Иногда нам приказывают поступать так, а не иначе – вне зависимости от того, нравится нам это или нет. Журналист: Служба безопасности URENCO была обвинена в деле Хана совершенно напрасно. Офицер службы безопасности URENCO: Я согласен с этим утверждением. Но порядок есть порядок. Журналист: Иерархическое подчинение… Офицер службы безопасности URENCO: Они просто говорят некоторые вещи, которые в дальнейшем принимаются за правду. К несчастью для Нидерландов. Журналист: И для всего мира. Офицер службы безопасности URENCO: Да, это верно. Потому что этот парень не остановился в те времена на уже содеянном. Хенк Слебос: Если ваше руководство позволяет вам продолжат заниматься тем, над чем вы уже работали, то это не может называться шпионажем, не так ли? Дэвид Олбрайт: Следовало предпринять немедленные действия. Я имею в виду, если имелись подозрения – а я знаю, что такие подозрения были – в том, что Хан занимался подозрительными вещами во время своей работы на URENCO в качестве субподрядчика, то им следовало заняться. Ведущий: Вскоре после этой истории, Хан надолго уехал в Пакистан. Он никогда более официально не вернётся в Нидерланды. Наш апелляционный суд закрыл заведенное против Хана дело по обвинению в шпионаже. Работа по созданию в Пакистане атомного оружия началась. Помощь, полученная из Нидерландов, оказалась очень существенной. Хенк Слебос признаётся, что находился под наблюдением сотрудников госбезопасности Голландии. Ведущий: Хенк Слебос не был неизвестным для госбезопасности. Госбезопасность знала о нём с 1977 года. После отъезда Хана, Слебос приступил к собиранию материалов для ядерной программы Пакистана. Он начал привлекать людей, которые могли бы ему в этом помочь. Он встретился с Нико Зондагом, директором компании из Брабанта, из которой сам Слебос уже ушёл. Нико Зондаг: В определённый момент он навестил меня и сказал: «В тот или иной день, я отправлюсь в Пакистан. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Ты сможешь заработать в Пакистане больше денег, чем в этой [beep] компании». То есть, он сделал мне предложение. Ведущий: Слебос располагал небольшим чемоданчиком, в котором хранилась информация о центрифугах. Нико Зондаг решил проинформировать руководство URENCO в Гааге. На разговоре Зондага и людей из URENCO присутствовал офицер BVD, что следует из имеющегося у нас официального отчёта. Нико Зондаг: Я повторил в точности то, что Хенк предложил мне, а именно – присоединиться к нему в его поездке в Пакистан. Я сказал, что он передаст Пакистану всю ту информацию, что он смог собрать за прошедшие годы. Я сообщил им точно, что он собирается делать, вплоть до предполагаемых дат его отъезда. Но я получил единственный ответ – если вы сможете увидеть его ещё раз, то постарайтесь овладеть его чемоданчиком. Журналист: Иными словами, вам сказали – забудьте обо всём. Нико Зондаг: Да. Ведущий: В секретном отчёте говорится дословно следующее: «BVD рассмотрела вопрос о том, представляется ли полезным продолжение расследования деятельности Слебоса. В свете природы и характера доступной на тот момент информации, расследование было признано незаконным». Расследование было прекращено, к большому неудовольствию Зондага. Журналист: Итак, Вы ясно сказали людям с Шевенингсе Вег – в воздухе пахнет чем-то дурным, и это, на мой взгляд, связано с ядерной программой Пакистана… Нико Зондаг: Да… У меня создалось впечатление, что я сражаюсь с ветряными мельницами. Они просто не восприняли меня всерьёз. Ведущий: Поставки от Слебоса смогли начаться, хотя BVD была проинформирована о его планах. Большинство поставок происходило через аэропорт «Шиполе», но Слебос нашёл новых деловых партнёров по всей Европе. Слебос познакомился с людьми, которые хотели бы помогать ему в Германии, Турции и даже в Англии. Таким образом создавалась международная торговая сеть для Хана. Журналист: Как Вы нашли этих людей? Хенк Слебос: Я просто встретил их. Журналист: И Вы сказали им, что принимаете участие в ядерной программе и ищете специфические материалы? Хенк Слебос: Нет. Я просто встретил их в Пакистане. Журналист: То есть, они тоже бывали в Пакистане? Хенк Слебос: Да, мы просто встретились там. Журналист: А затем вы все сверили свои записи и посмотрели, что нужно покупать и поставлять в Пакистан? Хенк Слебос: Нет, записей не было. Журналист: У вас были общие стремления? Хенк Слебос: Нет, у каждого были свои собственные цели. Дэвид Олбрайт: Он отличается от некоторых других членов сети. Они были обычными бизнесменами, продающими товар. Они разбирались в предмете своей торговли, будь то вакуумные насосы, клапаны или нечто другое – но они не были экспертами по центрифугам. И они не располагали чертежами центрифуг. Таким образом, Слебос мог сыграть очень важную роль для Хана в качестве технического советника и как человек, очень хорошо знакомый с европейскими бизнесменами. Он мог покупать и продавать, но также мог и советовать Хану, подсказывать, как тому следует действовать, как создавать центрифужную программу. Хенк Слебос: Да, это была сеть. Мы все знали друг друга. Журналист: И можно сказать, что все понимали, что именно они делают? Хенк Слебос: Да. Я полагаю, что они понимали. Журналист: И они могли контактировать с Вами и просить у Вас советов? Хенк Слебос: Почему у меня? Журналист: Они встречались с Ханом? Хенк Слебос: Такая версия выглядит для меня более правдоподобной. Ведущий: Регулярные поставки оборудования в Пакистан начались. Хенк Слебос: Управляющие механизмы, чтобы заставить изделия вращаться, компоненты центрифуг, сверхтонкие трубки, вращающиеся с исключительно большой скоростью, материалы, подвергающиеся эластичной, но не пластичной деформации, и всё дополнительное оборудование, необходимое для реализации проекта. Журналист: С компаниями какого сорта Вы вели бизнес? Хенк Слебос: С самыми различными компаниями во всей Европе. Журналист: Сколько их было? Хенк Слебос: В общей сложности, я думаю, порядка тысячи или что-то в этом роде. Журналист: Тысяча компаний?! Хенк Слебос: Да, наверное… Журналист: То есть, как минимум, несколько сотен? Хенк Слебос: Определённо, не меньше нескольких сотен. Ведущий: Это заполненный от руки список платежей, сделанных в рамках ядерной программы. Он включает в себя все те компании и частные лица, кто получил деньги в обмен на поставки для проекта Хана. В данном списке фигурирует и имя Слебоса. Журналист: Говорили ли Вы представителям компаний, с которыми Вы вели бизнес, что их товары попадут в Пакистан и будут задействованы в центрифужном проекте? Хенк Слебос: Я не собирался предавать огласке то, чем занимался. Журналист: Но они знали об этом? Хенк Слебос: О да! Очень часто они были прекрасно осведомлены. Ведущий: Всего на протяжении одного года компаниям и частным лицам было выплачено более 2 миллионов гульденов. Журналист: Вы обогатились из-за участия в пакистанском проекте? Хенк Слебос: Не слишком. Я получил не так много, как считают некоторые. Журналист: Но Вы стали миллионером? Хенк Слебос: Гульденовым миллионером. Ведущий: В течение нескольких лет, секретная служба Нидерландов – BVD – знала о планах Хенка Слебоса помочь Пакистану в создании атомной бомбы. Уже в 1977 году партнёр Слебоса по бизнесу Нико Зондаг сообщил обо всём этом в BVD. Но не было предпринято никаких действий для того, чтобы остановить поставки. Хенку Слебосу было позволено продолжать бизнес с сотнями компаний для нужд проекта Хана. Власти расследовали деятельность лишь двух компаний, вовлечённых в пакистанские поставки. Одной из них стало инженерное бюро FDO. Суд постановил, однако, что поставки не имели отношения к ядерной программе Пакистана, так как в Пакистан передавалось оборудование двойного назначения. Но Хенк Слебос лично встречался с представителями FDO в офисе Хана. Хенк Слебос: Да, они также там были, как и люди из многих других стран. Журналист: Офис Хана открывал свои двери для всех компаний, хотевших заработать деньги? Хенк Слебос: Да. Мне кажется, что именно так он и действовал. Ведущий: Согласно решению суда, поставки из FDO не были связаны с атомной бомбой. Но вопреки этому, с сотрудниками FDO, совершавшими поездки к Хану, пытались установить контакты люди из BVD. Нам подтвердил это по телефону один из директоров компании. Неназываемый директор FDO: Я уверен, что несколько раз я разговаривал с представителями BVD после того, как Хан вернулся в Пакистан. Журналист: И о чём они Вас спрашивали? Неназываемый директор FDO: Они спрашивали меня, не заметил ли я чего-либо подозрительного? Ведущий: Списки с датами поставок оборудования Слебосом регулярно передавались таможенному руководству, но те не предпринимали никаких попыток задержать поставки. Даже тогда, когда об этом узнало правительство. Мы располагаем написанным от руки меморандумом сотрудника МИД. В 1984 году высокопоставленный чиновник написал следующую секретную записку в МИД в связи с поставками Слебоса: «Проблема состоит в том, что экспорт в Пакистан не прекращается. Среди поставок превалируют ракетные технологии, но по той или иной причине, они не могут быть прерваны». Был ещё один человек, пытавшийся противостоять сети Хана и Слебоса – ведущий аналитик ЦРУ Ричард Барлоу, работавший по пакистанскому направлению. Сразу же после своего назначения на этот пост, он связался с властями Нидерландов. Он сказал, что необходимо сделать немедленные шаги для предотвращения создания в Пакистане атомного оружия. Мы попросили его рассказать о тех действиях, которые он предпринял за кулисами. Ричард Барлоу: Я начал работать в ЦРУ в середине 80-ых годов. Я был сотрудником спецслужбы, отвечающим за отслеживание программ по созданию ОМП во всём мире. Я не могу назвать Вам точных цифр, но в годы моей работы в ЦРУ были неоднократные дипломатические контакты, связанные с г-ном Слебосом. Журналист: Неоднократные контакты по поводу чего? Ричард Барлоу: Его деятельности. Это всё, что я могу Вам сказать. Ведущий: Г-н Барлоу до сих пор говорит с должной осторожностью, когда затрагивает тему секретных переговоров между властями США и Нидерландов. Журналист: Они происходили еженедельно? Ричард Барлоу: Что-то в этом роде. Очень часто. Но я бы не сказал, что еженедельно. Журналист: Тем не менее, их было много. Ричард Барлоу: Это был важный пункт для обсуждения. Всегда. Ведущий: Периодически Барлоу настаивал на срочных действиях, но голландцы никогда не реагировали на его просьбы. Ричард Барлоу: Да, это сильно расстраивало нас. Ваше правительство много знало о Слебосе. Моё правительство много знало о Слебосе. Но именно ваше правительство должно было предпринимать конкретные шаги. Ведущий: Высказывания Барлоу прямо противоречат заявлениям министра юстиции Нидерландов в парламенте. Министр Доннер дважды чётко заявлял, что ЦРУ не вмешивалось в дело Хана. Дословно он сказал: «Неоднократные расследования в вовлечённых министерствах не выявили никаких признаков того, что ЦРУ и правительство США оказывали давление на власти Нидерландов в деле Хана». Ричард Барлоу: Понимаете, это смешно. Наше правительство обсуждало с вашим правительством г-на Слебосе и, конечно, г-на Хана. Ваше правительство также обсуждало с нашим правительством этот вопрос. Давайте оставим эту тему. Ведущий: Единственное действие, предпринятое против поставок Слебоса, было сделано совместно с иностранными службами. В середине 80-ых годов, измерительное устройство, предназначенное для Пакистана, было задержано в аэропорту «Шиполе». Слебосу пришлось предстать перед судьёй, но он был приговорён всего лишь к штрафу в 20 тысяч гульденов за нарушение экспортного законодательства. Журналист: После того суда, Вы возобновили свою деятельность немедленно? Хенк Слебос: Бизнес никогда не прерывался. Журналист: Вы просто продолжали заниматься свои делом, несмотря на то, что шёл суд? Хенк Слебос: Да. Ричард Барлоу: Как это могло случиться? Я думаю, это вопрос к вашему правительству. Такого не может произойти на территории Соединённых Штатов с участием американского гражданина. Журналист: А почему бы и нет? Ричард Барлоу: Потому что мы бы схватили его. Я в этом уверен. Хенк Слебос говорит, что он не сожалеет о содеянном. Ведущий: Последний шанс остановить пакистанскую атомную бомбу был потерян из-за войны, развязанной в декабре 1979 года. Советская армия вторглась в Афганистан. Афганцы начинают партизанскую войну против русских. Американцы принимают решение поддержать душманов в их борьбе с коммунистами. В этом конфликте Соединённые Штаты нуждались в союзе с Пакистаном. Таким образом, Вашингтон решил более не противиться ядерной программе Хана. Ричард Барлоу: Тогда наша политика изменилась. Вместо агрессивного противодействия Хану и Пакистану, мы принижали значимость некоторых их поступков. Я искренне считаю, что правительство США должно было сказать – Хан занимается опасной деятельностью и должен быть остановлен, но европейские власти не принимают для этого должных мер. Но, я думаю, что Соединённые Штаты не сделали того, что должны были сделать, из-за войны в Афганистане. Можно было попытаться остановить Хана. Ведущий: Ричард Барлоу до сих пор продолжает свой личный крестовый поход. Внутри ЦРУ он настаивал на необходимости борьбы с сетью. Но ястребы из американского правительства приняли решение отправить Барлоу в отставку и не предпринимать никаких мер против Хана и его сети. Ричард Барлоу: Они не хотели видеть меня на моём рабочем месте. Они попытались уничтожить меня. Журналист: Ваша жизнь была разрушена из-за случившегося? Ричард Барлоу: Честно говоря, да, в значительной степени. Запись выступления президента Буша: И все американцы должны быть признательны за тяжкий труд и преданность наших профессиональных разведчиков. Ведущий: Понимание того, что Хан чрезвычайно опасен, пришло к Соединённым Штатам слишком поздно. ЦРУ не реабилитировало Барлоу до 2002 года. В результате у Хана оказались развязаны руки, и он смог закончить свой проект. Центрифуги заработали в начале 80-ых годов. Вскоре после этого, первая пакистанская атомная бомба стала реальностью. Дэвид Олбрайт: Что примечательно, всё произошло слишком быстро. Они стартовали с нуля в 1975 году. Им потребовалось всего девять лет, чтобы получить высокообогащённый уран в количестве, достаточном для создания одной или нескольких бомб. Мне кажется, что назывались даты 1981-1982 годы в качестве начала производства высокообогащённого урана в Пакистане. Это была очень быстро развивающаяся программа, которая добилась успеха из-за помощи европейцев. Без помощи европейцев, Хан и по сегодняшний день пытался бы понять, как обогащать уран. Журналист: И, особенно, без помощи Голландии. Дэвид Олбрайт: Помощь из Голландии имела критическое значение. Полученные чертежи, полученные начальные компоненты и начальная помощь от таких людей, как Слебос, стали жизненно важными для общего успеха. Хенк Слебос: Был восстановлен баланс. Журналист: И что произошло потом? Хенк Слебос: Ничего. Остальное – это не моё дело. Были и другие страны, куда поставлялись ядерные «ноу-хау», но я к этому отношения уже не имел.
Источник: «Зембла»

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.