20 апреля 2004
Туркменистан сегодня находится в ситуации, когда вследствие целой серии системных ошибок Сапармурата Ниязова потенциал напряженности в стране фактически перерос в потенциал конфликтности. Это подтверждают не только известные события, спровоцированные ниязовскими спецслужбами в ноябре 2002 года, но и стихийно возникающие протесты людей, выражающих недовольство различного рода нарушениями принципов социальной справедливости, многочисленными случаями попрания прав и свобод личности, ставшими в последнее время в Туркменистане системой. Помимо этого, экономическая политика, проводимая режимом Сапармурата Ниязова, приобрела феодальный, коррумпированный и непрозрачный характер, она контролируется номенклатурным меньшинством, более 80% населения живут за чертой бедности, безработица растет, а уровень жизни катастрофически снижается. Туркменское общество постоянно подвергается ничем не обоснованным репрессиям. Правящий режим проводит политику полной изоляции страны от внешнего мира, что при наличии деградировавшего государственого строя и квазигосударственных институтов ведет Туркменистан к неминуемому экономическому и гуманитарному краху. Деструктивность внешней и внутренней политики, проводимая Сапармуратом Ниязовым, особенно ярко видна на фоне межгосударственных отношений Туркменистана со странами СНГ и, прежде всего, с Россией, пишет «Гундогар» . Ниязов фактически отказался от сотрудничества в рамках СНГ, переориентировав страну на связи с Ираном, Турцией, арабскими государствами. Он игнорирует саммиты глав государств и правительств СНГ. Направляемые им на эти мероприятия чиновники — вице-премьеры и министры, а во главе делегации — Управляющий делами аппарата президента — чаще всего ограничиваются статусом наблюдателей, что нередко препятствует принятию важных решений в рамках этой международной организации. Многосторонние и двусторонние договоренности в рамках СНГ Ниязов сплошь и рядом нарушает. Это же касается его обязательств и в рамках ООН и ОБСЕ. Экономика Туркменистана в отрыве от экономики стран СНГ развивается неэффективно, исключительно в сырьевом направлении. Ставка на приоритетное развитие углеводородной отрасли привела к упадку других отраслей, в частности, сельского хозяйства. Так, например, без взаимовыгодных контактов с российскими партнерами, из-за отсутствия квалифицированных специалистов-хлопководов, ирригаторов, селекционеров, вынужденных покинуть страну из-за неприкрытой дискриминации по этническому признаку, туркменское хлопководство находится на грани полного упадка. Отказ Ниязова от присоединения к единой энергосистеме государств-участников СНГ, обусловленный исключительно стремлением продемонстрировать свою «непреклонность» перед лицом России и доказать превосходство «политической воли» Туркменбаши над российскими чиновниками, в будущем способен нанести значительный урон и без того плачевному экономическому потенциалу Туркменистана. Ниязов выступил и против представляющего стратегическую значимость плана синхронизации энергосистем Европы и СНГ. Еще один штрих к действительной энергетической политике Ашхабада дает следующее высказывание: «… С учетом требований спроса и предложения современного рынка (Туркменистан) нашел более выгодные для нас рынки сбыта, и в настоящее время на равноправных и взаимовыгодных условиях нами регулярно поставляется электрическая энергия в Афганистан, Исламскую Республику Иран и Турцию». Нефть и газ в руках Ниязова оказались наиболее эффективаным средством воздействия на политическую ситуацию в регионе. В феврале нынешнего года истек запланированный срок подписания контракта между консорциумом «Зарит» и правительством Туркменистана на разработку Каспийского шельфа. Как заявил замминистра иностранных дел РФ Виктор Калюжный, «Зарит» в середине февраля должен был подписать с туркменами документ о разработке 29-го, 30-го и 31-го блоков на туркменском шельфе Каспийского моря. Сроки подписания контракта неоднократно переносились. События вокруг широко разрекламированного создания консорциума «Зарит» типичны для многих проектов, где одним из фигурантов выступает Ниязов, когда все наработки лопются, как мыльный пузырь. Так, заключив 25-летнее соглашение с «Газпромом» на поставку газа, Туркменбаши параллельно ведет аналогичные переговоры с Украиной, Белоруссией, Казахстаном и Ираном, а недавно предложил газ Болгарии. Совершенно очевидно, что даже при значительных запасах туркменских углеводородов газа на всех явно не хватит. Российские компании, затевая этот совместный проект, возможно, стремились укрепить таким образом свои позиции. Так, например, «Итере», стремительно теряющей влияние на южном направлении, необходимо было хоть как-то «зацепиться», чтобы обозначить свое присутствие в регионе и продолжать работать по малым объемам, в том числе, и по «серым схемам» так называемого «товарного покрытия». Сектор Каспия, отведенный «Зариту» для разработки, по результатам исследований международной сейсмической службы, признан самым богатым углеводородными ресурсами. По оценкам независимых экспертов, его запасы составляют 11 млрд. тонн нефти и 5,5 трлн. кубометров газа. Однако место, где «Зарит» предполагал добывать нефть, — это юго-восточный Каспий, район близ туркмено-иранской водной границы. Начало бурения в этом секторе автоматически привело бы к конфронтации с Ираном, возражающим против каких-либо односторонних действий на Каспии до определения статуса водоема. Стремление Ниязова стравить Россию и Иран очевидно. Пока эти две страны выясняют отношения, до Ашхабада им не будет никакого дела. Одновременно, в скором времени в Туркменистан прибудут американские эксперты для того, чтобы реально оценить запасы Довлетобадского газового месторождения, расположенного также на Каспийском шельфе, на предмет строительства трансафганского газопровода. Пропускная способность газопровода протяженностью почти полторы тысячи километров — из Туркмении через Афганистан до Пакистана — должна составить от 20 до 30 млрд. кубометров газа в год. Ориентировочно строительство оценивается в 2 млрд. долларов. США демонстративно приветствуют и будут всячески поощрять любые, пусть и самые абсурдные, планы Ниязова по строительству альтернативных трубопроводов в обход территории России. Несмотря на фактический провал проекта транскаспийского газопровода, Вашингтон сегодня оказывает поддержку проекту газопровода из Туркменистана в Пакистан и далее в Индию. Как условие для реализации данного проекта, возможно, предусматривается охрана этого трубопровода по всей его трассе американским военным контингентом. В данной связи заслуживает внимания и критического осмысления следующее предположение Збигнева Бжезинского, консультанта Центра стратегических и международных исследований, высказанное им в интервью 26 февраля 2004 года: «… Чтобы этот пакт (имеется в виду предложенный Турцией в 2000 году „Пакт стабильности Кавказа“ — прим. авт.) стал эффективным, необходимо участие в нем не только Турции и России, но также и Ирана. Переориентация Ирана позволила бы также более широкий экономический доступ к энергоресурсам Средней Азии. Со временем к трубопроводам через Иран к Персидскому заливу могли бы добавиться и параллельные трубопроводы из Средней Азии через Афганистан и Пакистан к Индийскому океану, разветвляясь также на Индию». Новые акценты по отношению к Ирану, возможно, представляют собой новый американский дипломатический маневр. Геополитическое положение Туркменистана трудно сегодня рассматривать и оценивать без учета фактора присутствия в регионе США и их европейских союзников. США, с молчаливого согласия российского руководства, присвоили себе статус единственной «суперсверхдержавы» и ведущего игрока в Центральной Азии. Наращивая свое присутствие в этом регионе, США фактически возрождают пагубную политику советско-американского противостояния. Представляется, что в Вашингтоне не заинтересованы в укреплении стабильности в государствах, расположенных по периметру Российской Федерации именно потому, что это оправдывает их стремление контролировать ситуацию, а заодно и стратегически важные и богатые источники энергетических и человеческих ресурсов Центральной Азии. Дипломатические отношения со странами ННГ (этот термин — «Новые независимые государства» — был введен американцами как альтернатива СНГ сразу же после образования Союза независимых государств — прим. авт.) становятся более интенсивными. Заместитель госсекретаря в администрации президента Клинтона Строуб Тэлбот в свое время заявлял, что «крайне важно, чтобы Россия не играла никакой роли и не имела никакой особой прерогативы против установления независимости, суверенности и территориальной целостности какого бы то ни было государства (имеется в виду государства СНГ — прим. авт.)». А Збигнев Бжезинский открыто говорил о том, что «цель Америки — быть главным игроком в регионе». Таким образом, оправдывая свое присутствие необходимостью ведения войны против терроризма, США постепенно взяли под контроль важный в геополитическом плане регион ЦА, находящейся между Россией и Китаем, стараясь свести на нет экономические, исторические и культурные связи с первой и попутно пытаясь заложить плацдарм по предотвращению чрезмерного усиления второго. Тесная политическая, культурная и экономическая интеграция Российской Федерации со всеми без исключения странами центральноазиатского региона, входящими в СНГ, чрезвычайно важна в плане будущего расклада сил в регионе Центральной Азии, Дальнего Востока и Индокитая. Прогноз этого расклада для судеб России и центральноазиатских государств вызывает определенную тревогу именно в связи со все возрастающим экономическим могуществом Китая, увеличением населения этой страны, а также усилением шовинистических тенденций как в среде политической элиты, так и во всем китайском (ханьском) обществе. Правящая верхушка Туркменистана как последнюю меру по самосохранению, в качестве альтернативы российскому или американскому влиянию, могут выбрать и политическую ориентацию на Китай. Находящейся в историческом беспамятстве и невежестве, в состоянии полной нравственной и моральной деградации туркменской бюрократической «элите» глубоко безразличны сложившиеся в течение столетий коренные национально-государственные интересы. Она не скрывает свои политические симпатии к Китаю. Похоже, что и Пекин, не афишируя своего присутствия в Туркменистане и других странах ЦА, тем не менее, имеет долгосрочную перспективу своего закрепления в этих странах, и оказания возрастающего политического, экономического, а позднее и культурно-этнического доминирования и проникновения в глубинные просторы Центральной Азии — исторический Маверанахр, то есть, территорию между реками Сырдарья и Амударья. Удивительно, но китайская государственная политика, направленная на изменение этнической структуры населения в Синьцзяне — Уйгурском автономном округе, не служит для центральноазиатских правителей тревожным сигналом о том, что схема «замещения» коренного населения — уйгуров — ханьцами в «Поднебесной» достаточно отработана и может быть применена и за ее пределами. Только сильное политическое прикрытие, которое способна предпринять Россия, как это уже бывало в нашей истории, может помочь государствам ЦА выстоять в будущей нелегкой борьбе за сохранение культурной и этнической самобытности коренных жителей региона. Помимо этого, новая российская политика способна, как минимум, уравновесить общую геополитическую ситуацию в ЦА, обезопасить южные границы СНГ от влияния стран с уже сформировавшейся (Иран, Пакистан и арабские страны) и формирующейся (Афганистан) государственной идеологией «жесткого» ислама и обеспечить проведение скоординированной в рамках СНГ внешней политики по отношению к этому новому вызову современности. Явную угрозу будущему Туркменистана представляет его политическая аморфность и неустроенность государственных институтов. Нет четкого механизма передачи власти в стране, поскольку с момента обретения страной независимости ею управлял один человек — Сапармурат Ниязов. Исполнительная власть находится в непосредственном подчинении у сотрудников администрации президента. Все важные и все рядовые решения принимаются только с личного одобрения Ниязова. Основным принципом при подборе руководящих кадров является их лояльность правящему режиму, а отнюдь не деловые качества и профессиональный опыт. Угроза дестабилизации заложена и в уродливой политической системе Туркменистана, в которой ни парламент, ни местные органы не имеют реальной власти и не выражают интересов населения. Она представляет собой смесь диктатуры и дезорганизации, проистекающей из частых перестановок в правительстве и, соответственно, во всей административно-хозяйственной вертикали и абсолютизации президентской власти, исключающей даже самое малое проявление инициативы и активности «снизу». Несмотря на то, что в результате распада СССР независимому Туркменистану достался значительный потенциал конвенциональных вооружений, слабость государственного управления и перераспределение финансирования в пользу спецслужб и карательных органов, терроризирующих население в целях сохранения тоталитарного режима Ниязова, не позволяют считать туркменскую армию инструментом обеспечения безопасности и стабильности. Она слабо организована, плохо оснащена, в ней не хватает квалифицированного офицерского состава. Расходы на «поддержание общественного порядка» намного превышают расходы на оборону. Военная реформа, которую провозгласил в своих недавних выступлениях Ниязов, в конечном счете вновь сводится к усилению силовых структур, связанных с национальной безопасностью. Ежегодный призыв в вооруженные силы Туркменистана 100 тыс. человек — цифра, не соразмерная даже с официальной численностью населения страны, составляющей 6,250 млн. человек, тогда как реальная численность населения Туркменистана — 4,6 млн. Вполне очевидно, Ниязов старается поставить «под ружье» фактически все взрослое мужское население страны с одной лишь целью — сделать их послушными винтиками государственной машины, заставить служить тоталитарной системе, охранять ее от внешних и внутренних «врагов», попутно выполняя роль бесплатной рабочей силы. В качестве «внешних врагов» Ниязов продолжает видеть Азербайджан, Россию и Узбекистан. По имеющимся сведениям, именно на этих направлениях: на каспийском северо-западе и западе, а также на северо-востоке и востоке Туркменистана — происходит сегодня укрепление частей и подразделений армии и погранвойск. Уже не только специальным службам многих стран, международным организациям, соответствующим специалистам, но и просто информированным людям давно известно об организованном устойчивом наркотранзите через территорию Туркменистана. Руководители Комитета национальной безопасности Туркменистана (ныне он переименован в Министерство национальной безопасности) по поручению Сапармурата Ниязова вступили в тесный контакт с талибами и организовали приемку и транзит наркотиков. Возможность получать фантастическую сверхприбыль не давала спокойно спать «организатору и вдохновителю всех побед» туркменских наркотранзитчиков — Ниязову. Чтобы никто не мешал ему заниматься этим прибыльным бизнесом, Ниязов поспешил избавиться от присутствия в Туркменистане российских пограничников. Тем более, что именно благодаря им в середине 90-х годов были обнаружены и изъяты на таможенном посту Имам-Назар вблизи города Керки 2,5 тонны героина. Во времена правления талибов были открыты консульства Туркменистана в афганских городах Герат и Мазари-Шариф. Сотрудники этих учреждений, по имеющимся свидетельствам, не просто были втянуты в процесс наркотранзита, а непосредственно организовывали беспрепятственную доставку «белой смерти» в пределы Туркменистана, откуда все так же беспрепятственно, под контролем сотрудников силовых структур, наркотики переправлялись в Россию и далее — в Европу. Наркомания в Туркменистане стала государственной проблемой. По статистике 1989 года, на 100 000 жителей республики приходилось 124 наркомана — почти в пять раз больше, чем в среднем по СССР. Сейчас это количество официально выросло втрое. Реально же цифры надо увеличить минимум в 10 раз, ибо под регистрацию попадает в лучшем случае только каждый десятый. Каждый второй подросток от 14 лет и молодежь до 25 лет страдают наркотической зависимостью. Причем, если совсем недавно большинство туркменских наркоманов употребляли опиум, то теперь в основном в ходу более доступный и дешевый низкосортный афганский героин. Поток наркотиков, идущий через Туркменистан, с каждым годом увеличивается. Однако туркменские власти по вполне понятным причинам игнорируют сотрудничество с международными организациями по борьбе с этим злом. Представительства Международного комитета по контролю за наркотиками в Туркменистане нет. Совсем недавно международная комиссия ООН по контролю за распространением наркотиков обвинила Туркменистан, в том, что он не предпринимает достаточных усилий по борьбе с импортом наркотиков из Афганистана, а также экспортом химических веществ (уксусного ангидрида) в Афганистан. Туркменские власти не сообщали о каких-либо захватах грузов опиатов или используемых при их изготовлении химикалий с 2000 года, хотя до этого производились захваты значительных количеств этих веществ. Между тем, официальные данные о задержанных партиях наркотиков — невероятно низкие — представляются ниязовскими чиновниками как доказательство того, что «афганский наркопоток через территорию Туркменистана надежно перекрыт». На деле же количество наркотиков, переправляемых через территорию Туркменистана, может быть уже не только сопоставимо с количеством, переправляемым через Узбекистан и Таджикистан, но и превосходит его. Большое количество наркотических веществ «оседает» на территории Туркменистана. Их доступность, отсутствие четкой системы ответственности за употребление, а также хранение и транспортировку малых объемов наркотиков, полное отсутствие профилактической работы с населением, общий низкий уровень образования и массовая безработица населения способствуют тому, что в этот «бизнес» вовлекается все большее и большее число граждан Туркменистана. Вот лишь немногие «результаты» более, чем десятилетнего правления Сапармурата Ниязова, приведшего «независимый нейтральный Туркменистан» на грань экономической и гуманитарной катастрофы. МиК, 20.04.04г.
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий