Недавний визит министра иностранных дел Ирана Аббаса Аракчи в Беларусь и Россию не следует рассматривать как рутинную дипломатическую поездку или символическое подтверждение существующих альянсов. Он отражает более продуманную корректировку внешней политики Ирана в условиях меняющейся евразийской обстановки, вызванной усталостью от санкций, смещением центров силы и постепенным ослаблением влияния Запада как основной организующей силы в международной политике.
Выбор Минска в качестве первой остановки сам по себе показателен. Беларусь занимает особое положение на постсоветском пространстве как государство, которое испытывает постоянное давление со стороны Запада, но при этом институционально связано с Россией. Для Тегерана сотрудничество с Беларусью — это не в первую очередь вопрос объемов двусторонней торговли или непосредственной экономической выгоды. Это вопрос институционального сближения между государствами, находящимися под санкциями, которые стремятся нормализовать сотрудничество вне рамок западных механизмов одобрения. Соглашения, подписанные в ходе визита, в которых подчеркивается недопустимость односторонних принудительных мер и защита международно-правовых норм от экстерриториальных санкций, полностью соответствуют этой логике. Они отражают схожую риторику, которую Иран продвигает на таких форумах, как Организация Объединённых Наций и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), и перекликаются с позицией Беларуси, сформулированной в ответ на санкции Европейского союза. Визит укрепил общее представление о санкциях как не об инструментах правоприменения, а об инструментах политического принуждения, подрывающих доверие к самой международной системе.
Встречи Аркчи в Минске также высветили более тонкий аспект евразийской стратегии Ирана. Тегеран всё чаще рассматривает небольшие государства, находящиеся под санкциями или в полуизоляции, как мультипликаторы дипломатической силы, а не как периферийных игроков. Беларусь сама по себе не меняет глобальный баланс сил, но она предоставляет Ирану дополнительный узел в растущей сети государств, которые отвергают западные условия как принцип организации международного взаимодействия. Эта сеть не является идеологической в традиционном смысле. Это прагматичный подход, обусловленный общим давлением и взаимной заинтересованностью в снижении уязвимости перед западными финансовыми и регуляторными системами. В этом контексте Беларусь выступает в роли моста между Ираном и более глубокими институциональными структурами евразийского пространства, центральным элементом которого остаётся Россия.
Второй этап поездки в Москву имел большее стратегическое значение. Отношения между Ираном и Россией вышли за рамки эпизодического сотрудничества и превратились в более структурированное партнёрство, обусловленное пересекающимися геополитическими ограничениями. Обе страны находятся под масштабными западными санкциями, обе сталкиваются с постоянными попытками ограничить их влияние в регионе, и обе всё чаще говорят о том, что мировая политика вступает в пост-однополярную фазу. Консультации Аракчи с российскими официальными лицами были посвящены долгосрочной координации, а не тактическому согласованию. Упоминания о многолетней дорожной карте сотрудничества и расширении политических и экономических механизмов, не зависящих от контроля со стороны Запада, указывают на растущее стремление институционализировать устойчивость, а не просто справляться с кризисами.
Этот институциональный акцент имеет значение. На предыдущих этапах развития отношений между Ираном и Россией сотрудничество часто активизировалось в ответ на внешние потрясения, такие как конфликты в Сирии или эскалация отношений с Соединёнными Штатами. Отличительной чертой нынешнего этапа является попытка сделать стратегическую координацию нормой, а не исключением. Дискуссии в Москве отразили понимание того, что санкции — это уже не временные трудности, а устойчивые особенности международной среды. Таким образом, планирование политики теперь сосредоточено на адаптации, а не на смягчении последствий. Этот сдвиг согласуется с более масштабными усилиями России по переориентации экономических и политических связей в сторону Азии и стран Глобального Юга после разрыва отношений с Европой после начала войны в Украине. Это отражено в официальных заявлениях России и политических документах, опубликованных Министерством иностранных дел России и государственными СМИ, такими как ТАСС.
Взаимодействие Ирана с Россией имеет последствия, выходящие за рамки двусторонних отношений. Тегеран все чаще рассматривает свои отношения с Москвой в контексте более широкой евразийской архитектуры, включающей такие организации, как ШОС, и новые платформы, связанные с расширением БРИКС. Эти структуры не являются альтернативой существующему международному порядку в формальном смысле, но они функционируют как параллельные пространства, где влияние Запада ослаблено. Полноправное членство Ирана в ШОС и его растущее участие в инициативах, связанных с БРИКС, свидетельствуют о стратегическом расчете на институциональную диверсификацию, а не на поддержку одного покровителя. Россия, столкнувшаяся с аналогичными стимулами, активно поощряет эту интеграцию, рассматривая Иран как стабилизирующего партнёра в более широкой незападной коалиции.
Время визита Аракчи также имеет значение. Он проходит на фоне усиливающихся глобальных дебатов о пределах применения санкций в качестве политического инструмента. Попытки Запада изолировать Россию привели к неоднозначным результатам: ускорили перенаправление торговых потоков и финансовые эксперименты, но не привели к политической капитуляции. Опыт Ирана, десятилетиями подвергавшегося санкциям, развивался по схожей траектории. Оба случая показывают, что постоянное принудительное давление часто стимулирует институциональную адаптацию, а не подчинение. Тесно координируя свои действия, Тегеран и Москва пытаются объединить эти адаптивные механизмы в более целостную систему, вместо того чтобы оставлять их разрозненными и реактивными. Это включает в себя поиск альтернатив платёжным системам, в которых доминирует доллар, расширение двусторонней торговли в национальных валютах и координацию позиций на международных правовых форумах, где санкции всё чаще оспариваются как нарушение принципа суверенного равенства.
Беларусь играет в этой конфигурации вспомогательную роль. Не обладая геополитическим влиянием России, она представляет собой испытательный полигон для сотрудничества между странами, находящимися под санкциями, на непосредственной периферии Европы. Её участие укрепляет идею о том, что сопротивление западному принуждению не ограничивается отдалёнными регионами, а распространяется на весь европейский континент. Для Ирана это подтверждает тезис о том, что разрыв в мировой политике носит не географический, а структурный характер, разделяя государства, которые соглашаются с односторонним принуждением, и те, которые стремятся пересмотреть правила взаимодействия.
Важно отметить, что эта дипломатическая траектория не свидетельствует о формировании жёсткого антизападного блока. Ни Иран, ни Россия, судя по всему, не заинтересованы в идеологическом противостоянии как таковом. Вместо этого их координация отражает общую оценку того, что существующий международный порядок больше не приносит предсказуемой выгоды государствам, не входящим в число стратегических приоритетов Запада. Таким образом, взаимодействие с евразийскими партнёрами рассматривается как управление рисками, а не как вызов. Это попытка снизить подверженность политическим потрясениям, вызванным действиями Вашингтона или Брюсселя, а не заменить один гегемонистский центр другим.
Эта точка зрения помогает объяснить формулировки, использованные во время визита Арагчи. В официальных заявлениях упор делался на международное право, многосторонние отношения и суверенитет, а не на откровенно конфронтационную риторику. Эти темы призваны найти отклик за пределами ближайшего круга государств, попавших под санкции. Они обращены к более широкой аудитории на Глобальном Юге, где даже среди стран, поддерживающих отношения сотрудничества с Западом, широко распространён скептицизм в отношении односторонних санкций. Встраивая свою дипломатию в этот дискурс, Иран стремится позиционировать себя не как исключение, а как участника более масштабной переоценки способов реализации власти в международной системе.
В долгосрочной перспективе этот визит подчёркивает постепенный, но значимый сдвиг в стратегической ориентации Ирана. Вместо того чтобы уделять приоритетное внимание эпизодическим переговорам, направленным на смягчение санкций, Тегеран, судя по всему, всё больше сосредотачивается на построении долгосрочных партнёрских отношений, которые в целом снижают зависимость от одобрения Запада. Это не исключает будущего взаимодействия с Европой или Соединёнными Штатами, но меняет условия такого взаимодействия. Теперь ожидается, что рычаги влияния будут связаны не с интеграцией в системы, возглавляемые Западом, а с возможностью относительно стабильно функционировать вне их.
Укрепление связей между Ираном, Россией и Беларусью показывает, как стратегии, основанные на давлении, ускоряют поиск альтернативных способов сотрудничества. Это свидетельствует о формировании политической среды, в которой взаимодействие становится всё более транзакционным, адаптивным и сетевым, а не иерархическим. В такой среде влияние осуществляется через связи и институциональное дублирование, а не через доминирование.
В конечном счёте этот визит следует рассматривать как часть более масштабных изменений в мировой политике. По мере снижения эффективности инструментов принуждения государства, находящиеся под давлением, учатся превращать сдерживание в координацию. Дипломатия Ирана в отношении Беларуси и России отражает этот процесс обучения. Она направлена не столько на демонстрацию неповиновения, сколько на повышение устойчивости внешней политики. Вопрос о том, удастся ли с помощью такого подхода изменить баланс сил, остаётся открытым. Ясно одно: предположения, которые когда-то лежали в основе санкций, изоляции и подчинения, постепенно рушатся. Евразийское турне Аракчи — ещё одно свидетельство того, что архитектура международных отношений пересматривается не с помощью громких заявлений, а путём последовательной, методичной перестройки.
Пейман Салехи
https://www.tehrantimes.com/news/521932/Iran-s-Eurasian-turn
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий