Связи между Ираном и Россией не зависят от международной ситуации

Подчеркнув растущую тенденцию в отношениях между Тегераном и Москвой, посол России в Тегеране заявил MNA, что связи между двумя государствами не подвержены влиянию текущей международной ситуации.

Вот текст эксклюзивного подробного интервью агентства Mehr News с Алексеем Дедовым, послом Российской Федерации в Тегеране.

В последние годы отношения между Ираном и Россией называют «стратегическими». Считаете ли вы, что эти связи являются стратегическими и двух соседей можно назвать стратегическими партнёрами?

Москва высоко ценит свои дружеские связи с Тегераном, с которым у нас совпадают взгляды на большинство глобальных и региональных вопросов. Наши отношения основаны на давних традициях дружбы и добрососедства, взаимопонимания и доверия и характеризуются искренним стремлением к более тесному сотрудничеству. Мы привержены построению демократического и справедливого мирового порядка, основанного на общепризнанных принципах международного права, многосторонности, равной и неделимой безопасности, и проводим независимую и суверенную внешнюю политику. Достигнутый высокий уровень внешнеполитической координации является естественным и логичным. Мы активно сотрудничаем на многосторонних площадках, включая ШОС, БРИКС и ЕАЭС, и поддержали вступление наших иранских друзей в эти организации. Примечательно, что ни один из наших партнёров за пределами СНГ не имеет соответствующего статуса во всех трёх этих крупных объединениях.

За последнее десятилетие под руководством лидеров двух стран связи между Россией и Ираном значительно укрепились, набрав исторически беспрецедентную силу и глубину. Мы придерживаемся курса на расширение многогранного сотрудничества по всем ключевым направлениям. Взаимное стремление к активизации партнёрства подтверждается частыми контактами — десятками — на высшем и высоком уровнях. Межправительственное, межпарламентское и межведомственное сотрудничество успешно развивается, укрепляются также межрегиональные и побратимские связи.

Торгово-экономическое сотрудничество стабильно развивается. В конце прошлого года рост достиг 13,29%, что близко к рекордным показателям 2022 года. Я уверен, что этот показатель будет ещё выше, учитывая, что 15 мая вступило в силу Соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и Ираном.

Мы активно работаем над решением оставшихся вопросов, чтобы как можно скорее начать строительство железной дороги Решт — Астара. Мы продолжаем строительство второго и третьего энергоблоков Бушерской атомной электростанции и реализуем ряд других крупных инвестиционных проектов в энергетическом секторе.

Принимая во внимание все вышеперечисленные факторы — доверительный характер наших контактов и наши национальные интересы, — высшее политическое руководство обеих стран приняло решение повысить уровень отношений. Как отметил президент Российской Федерации Владимир Путин, обновлённый межгосударственный договор, подписанный в ходе исторического визита президента Ирана Масуда Пезешкяна в Москву 17 января 2025 года, является «поистине прорывным документом, который ставит амбициозные цели и определяет направления углубления сотрудничества в долгосрочной перспективе». Это, несомненно, знаковое событие. Впервые отношениям был присвоен статус всеобъемлющего стратегического партнёрства. Это в полной мере отражает глубокие качественные изменения, произошедшие в сотрудничестве между Россией и Ираном.

По вашему мнению, можно ли считать вопрос «санкций» проблемой или движущей силой в ирано-российских отношениях? Соответственно, какие меры были приняты для облегчения банковских, валютных и торговых операций между двумя странами в условиях санкций? Как вы думаете, можно ли считать дорожную карту между Китаем и ОАЭ сдерживающим фактором или фактором, способствующим развитию экономических отношений между Ираном и Россией?

Несомненно, незаконные односторонние санкции, введённые против наших стран, являются не только серьёзным вызовом, но и стимулом для роста торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества между Россией и Ираном. Мы стремимся в полной мере использовать имеющийся потенциал, создавая дополнительные механизмы для формирования благоприятных условий и стимулирования взаимной торговли.

Например, уже создана и успешно функционирует независимая платёжная инфраструктура, позволяющая осуществлять транзакции в национальных валютах. Их доля сейчас превышает 95%. Обеспечено взаимное признание национальных платёжных карт — недавно наши граждане получили возможность осуществлять безналичные платежи за товары и услуги во время взаимных визитов.

Вступление в силу Соглашения о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и Ираном, о котором я упоминал ранее, будет способствовать дальнейшей либерализации торговых режимов за счёт снижения и устранения тарифных и нетарифных барьеров. Это касается вопросов доступа на рынок, санитарных и фитосанитарных мер, а также упрощения таможенных процедур. В общей сложности за последние три года наша нормативно-правовая база пополнилась 40 отраслевыми и межведомственными документами, большинство из которых направлены на увеличение товарооборота между Россией и Ираном.

Возникновение многополярного мирового порядка сопровождается углублением кризиса экономической глобализации и ускорением фрагментации мировой торговой системы под влиянием сбоев в цепочках производства и распределения, а также краха рыночных механизмов. Алгоритмы внешнеэкономического сотрудничества переформатируются. Так как же мы реагируем на меняющиеся условия?

Помимо независимой финансовой инфраструктуры, не зависящей от Запада, и сопутствующих инструментов для поддержки международной торговли, сегодня вместе с Ираном мы, по сути, создаём совершенно новую континентальную транспортную артерию — Международный транспортный коридор Север — Юг, который становится центральной логистической осью Евразии.

В целом мы заинтересованы в налаживании многостороннего сотрудничества и реализации совместных интеграционных проектов со всеми конструктивно настроенными странами, включая наших иранских, китайских и эмиратских друзей.

Военно-техническое сотрудничество между Тегераном и Москвой оценивается как находящееся на хорошем уровне, особенно в последние годы. Можно ли учитывать этот вид сотрудничества в рамках соглашения о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве между Ираном и Россией, которое было подписано 17 января 2025 года?

Российско-иранское взаимодействие в военной сфере и в области военно-технического сотрудничества — явление не новое, оно осуществляется на протяжении многих десятилетий, что важно, в полном соответствии с международным правом и не направлено против интересов третьих стран. Разумеется, этому уделяется внимание в нашем новом стратегическом договоре.

Договор содержит статью о недопустимости оказания военной или иной помощи агрессору в случае нападения на одну из сторон. Договор охватывает такие сферы, как подготовка военнослужащих, обмен курсантами и инструкторами, визиты военных кораблей в порты друг друга, участие в оборонных выставках, проведение совместных спортивных и культурных мероприятий, морские операции по оказанию помощи и спасению, борьба с пиратством и вооружённым разбоем на море. Кроме того, в интересах поддержания мира и безопасности в регионе договор предусматривает проведение военных учений на территориях сторон, а также консультаций для противодействия общим военным угрозам и рискам для безопасности. В целом договор систематизирует и кодифицирует области сотрудничества, которыми мы занимались в последние годы.

Как подход президента США Дональда Трампа к решению украинского вопроса и возможное соглашение с Тегераном могут повлиять на ирано-российские отношения на международном уровне?

Я должен подчеркнуть, что отношения между нашими странами прочные, стратегические и не подвержены влиянию текущей международной ситуации. Это основополагающие принципы, определённые высшим политическим руководством обеих стран.

Мы выступаем за политико-дипломатическое урегулирование вопроса о ядерной программе Ирана на условиях, приемлемых для наших друзей в Тегеране, включая отмену незаконных односторонних санкций. При необходимости мы готовы оказать нашим партнёрам необходимую помощь, учитывая наш опыт и решающий вклад в заключение «ядерной сделки» в 2015 году.

Мы благодарны нашим иранским друзьям за их объективную и взвешенную позицию по ситуации на Украине. Мы продолжаем контакты с представителями администрации США по украинскому кризису. Мы подробно объясняем его первопричины и генезис. Мы разъясняем наше видение параметров урегулирования с учётом законных интересов России, в первую очередь в сферах безопасности и защиты прав человека. Похоже, что наши американские собеседники стали лучше понимать нашу позицию. Есть признаки того, что мы движемся в правильном направлении.

Учитывая потенциальные области сотрудничества между Ираном и Россией, следует ли рассматривать позицию Тегерана во внешней политике Москвы как зависящую от балансирования России в глобальной системе, или же необходимо расширять сотрудничество и повышать статус Ирана во внешней политике России?

Я частично ответил на ваш вопрос в предыдущем комментарии. Российско-иранские отношения самодостаточны. Несомненно, нам ещё многое предстоит сделать, чтобы привести торгово-экономическое сотрудничество в соответствие с потенциалом наших стран. В то же время, если проанализировать весь спектр отношений, становится ясно, что иранское направление является одним из важнейших приоритетов внешней политики России. Это определяется как статусом Исламской Республики как крупной региональной державы, так и её международным положением, учитывая её полноправное членство в ШОС, приглашение в БРИКС и статус наблюдателя в ЕАЭС. Чтобы понять, какое внимание руководство наших стран уделяет двустороннему сотрудничеству, я хотел бы ещё раз обратить ваше внимание на динамику контактов на высоком уровне. На мой взгляд, здесь всё ясно.