«Российские друзья должны иметь преимущества на иранском рынке»

Россия и Иран готовятся уже в самое ближайшее время резко активизировать экономическое сотрудничество вопреки протестам США. Москва будет закупать иранскую нефть, а Тегеран — российские товары и оборудование. О параметрах сделки, а также о том, как реагировать на возражения третьих стран, посол Исламской Республики Иран в РФ МЕХДИ САНАИ рассказал корреспондентам “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО и СЕРГЕЮ СТРОКАНЮ.

— Москва и Тегеран обсуждают товарно-нефтяную сделку, которая может превратить РФ в крупнейшего покупателя иранской нефти. В какой стадии переговоры?

— Сейчас между нашими странами идут переговоры по заключению меморандума о сотрудничестве в сфере экономики. В начале 1990-х годов такой документ уже подписывался, теперь же, по сути, идет речь о его обновлении. Мы ведем переговоры по целому комплексу экономических вопросов — от энергетики до банковского дела. По содержанию и ключевым параметрам меморандума договоренности уже достигнуты. Остались детали, технические моменты, которые сейчас и проясняются.

Да, речь, в частности, идет о поставке иранской нефти в Россию. Подобное сотрудничество для нас не является чем-то совершенно новым: Иран раньше поставлял газ в Советский Союз. Заключение новых договоренностей в энергетической сфере будет способствовать росту товарооборота между нашими странами и, конечно же, укреплению наших экономических связей.

— Новость о готовящихся контрактах между Россией и Ираном вызвала критическую реакцию со стороны США. Вы считаете необходимым учитывать озабоченность Вашингтона?

— Вопреки той шумихе, которая поднялась вокруг этого вопроса, хочу подчеркнуть: заключение этого меморандума не противоречит никаким международным договорам, нормам или правилам. Более того, Россия далеко не единственная страна, заинтересованная в укреплении экономических связей с Ираном. За последние недели Тегеран посетили бизнес-делегации из целого ряда других стран, включая государства ЕС и даже США.

При этом я считаю, что российские друзья, которые в трудные моменты были рядом с нами, должны иметь преимущества на иранском рынке. Это нормально. Но российские компании должны поспешить успеть занять свою нишу на иранском рынке, а не медлить, опасаясь последствий западных санкций.

— А если вернуться к параметрам готовящейся сделки, речь идет о поставках в Россию 500 тыс. тонн иранской нефти в день?

— Пока я не могу дать определенного ответа на этот вопрос. Мы сейчас договариваемся насчет объема поставок, конкретные показатели будут зависеть от того, куда и как будет поставляться нефть. Россия предложила несколько вариантов мест назначения и маршрутов поставок. Переговорщикам понадобится время, чтобы сделать выбор в пользу того или иного решения. Там много технических моментов и других вопросов (в частности, о расходах на логистику с российской стороны). Но действительно, речь идет о поставке нескольких сотен тысяч баррелей в день.

— А что будет поставлять Ирану Россия? Российские чиновники говорят, что речь могла бы идти о поставках Ирану машинного оборудования, металлов, зерна. Тегеран в этом заинтересован?

— Перед нами открывается большая палитра возможностей для взаимодействия. Назову лишь несколько обсуждаемых идей. В частности, речь может идти о совместных проектах в сфере энергетики в самом Иране, например о создании мини-НПЗ. Также мы обсуждаем возможные инвестиции со стороны России в разработку газовых месторождений на территории Ирана, например в Асалуйе и на Южном Парсе, где российские компании ранее присутствовали. Например, компания ЛУКОЙЛ — в нефтяном месторождении Анаран. Речь может пойти и о закупке Ираном нескольких сотен мегаватт электричества у России.

Кроме того, мы можем расширить сотрудничество в области автомобилестроения. Иран уже поставляет в Россию свои автомобили марки Iran Khodro и Saipa, а сам заинтересован в поставках российских тяжелых грузовиков или их сборке на своей территории (в стране уже существует сборочный цех КамАЗа). Помимо этого, Иран заинтересован в покупке огромного объема рельсов из России, а также в ее участии в электрификации своей железной дороги. Интересует нас и российское зерно. Речь идет о разных товарных группах, я перечислил лишь несколько.

Готовящиеся договоренности обоюдно выгодны. Россия будет покупать иранскую нефть, а на полученные средства Иран приобретет у России то, что ему необходимо. Часть средств (от поставки нефти в РФ.— “Ъ”) Иран мог бы пустить на строительство российскими компаниями второго блока АЭС в Бушере.

— А есть шанс, что меморандум о сотрудничестве, а соответственно, и соглашения по нефти и товарам будут подписаны до намеченного на август заседания российско-иранской межправительственной комиссии?

— Президенты России и Ирана договорились об общих параметрах сотрудничества еще в ходе своей первой встречи в Бишкеке в сентябре прошлого года. Остается решить технические вопросы. Не исключаю, что документы будут подписаны до августа.

— Но это наверняка вызовет критику Вашингтона. США утверждают, что эти договоренности могут нарушить усилия, которые предпринимаются шестеркой международных посредников для урегулирования иранского ядерного вопроса.

— Во-первых, как я уже говорил, этот меморандум никоим образом не противоречит действующим международным правилам и нормам. Во-вторых, Иран и Россия не будут менять свои решения под давлением какой-либо третьей стороны. И Тегеран, и Москва руководствуются, прежде всего, своими собственными национальными интересами. И потом, позвольте вас спросить: а когда США стали независимым государством?

— В конце XVIII века.

— Именно в 1776 году. А Иран и Россия обменялись послами в 1520 году! Тегерану и Москве не нужно разрешение третьих сторон, чтобы развивать двусторонние отношения.

— В рамках ноябрьских промежуточных договоренностей по иранской ядерной проблеме Запад начал частично снимать с Ирана односторонние санкции. Иранская экономика уже почувствовала, что «петля на ее шее» ослабла?

— Эта «петля» не была такой уж жесткой для Ирана.

— Экс-президент Ирана Махмуд Ахмадинежад говорил, что санкции крайне негативно сказались на экономике страны.

— Да, конечно, экономические проблемы возникли. В этом сомнений нет. Но кризиса как такового не было. Страна продолжала динамично развиваться, даже несмотря на санкции. Сейчас давление действительно снижается, и это, полагаю, придаст нашей экономике новый импульс. Но результат от этой новой тенденции мы, скорее всего, увидим не сразу, а через полгода или год. В своем выступлении по поводу 35-й годовщины победы Исламской революции президент Ирана Хасан Роухани пригласил иностранных инвесторов в нашу страну. «Наши двери открыты»,— сказал он.

— Но замминистра финансов США Дэвид Коэн на днях заявил, что с точки зрения Вашингтона «Иран по-прежнему закрыт для ведения бизнеса», пригрозив санкциями нарушителям этого принципа. Может ли Иран в случае притока новых инвестиций, действительно, как говорят США, стать менее заинтересованным в заключении с «шестеркой» окончательного соглашения по ядерному досье?

— Иран серьезно настроен на то, чтобы это соглашение было подписано и реализовано. Об этом неоднократно говорил и президент нашей страны. При этом для нас крайне важно, чтобы оно было выдержано в духе win-win, то есть стало выигрышным как для Ирана, так и для стран, участвующих в переговорном процессе. Эта тема обсуждается Тегераном и представителями «шестерки» на протяжении многих лет, и, по словам президента Роухани, в этом вопросе необходимо наконец расставить все точки над i. Получится ли это? Это будет, в частности, зависеть и от того, не попытается ли кто-нибудь привнести в переговоры какие-то новые маргинальные темы или неприемлемые условия.

— Вы имеете в виду попытки США ограничить не только право Ирана на обогащение урана, но и его право на обладание ракетами?

— Да, например, это. Подобные вещи создают препоны на пути переговорного процесса. Я, впрочем, понимаю, что такие заявления представителей администрации США сделаны, скорее, для внутреннего потребления. Но они не должны привноситься в переговорный процесс. В самом Иране ведь тоже есть противники промежуточных договоренностей относительно его ядерной программы. И таких критиков немало. Шестерка международных посредников должна понимать: Иран ни на шаг не отступит от своих прав на мирную ядерную энергетику.

— Вы уже упомянули возможность строительства российскими компаниями второго энергоблока АЭС в Бушере. На какой стадии переговоры по этому контракту?

— Первый блок АЭС в Бушере уже принят в эксплуатацию. Думаю, это один из наиболее успешных примеров сотрудничества между Россией и Ираном. Предварительная договоренность о строительстве второго блока уже достигнута, сейчас решаются технические вопросы.

— Когда может быть подписано соответствующее соглашение?

— Надеюсь, в 2014 году.

— От взаимодействия в сфере энергетики давайте перейдем к военно-техническому сотрудничеству. Москва вроде как предложила Ирану поставки комплексов «Антей-2500» (С-300ВМ) в качестве альтернативы отмененной сделки по С-300 (в модификации С-300ПМУ-1). Тегеран не устраивает это предложение?

— Мы считаем контракт на поставки С-300 действующим и легитимным. Он не противоречит резолюциям Совбеза ООН. Во-первых, потому что это оборонительный комплекс, а во-вторых, потому что резолюция 1929 (на которую ссылалась Россия при отказе от сделки.— “Ъ”) была принята уже после заключения соответствующего контракта между Москвой и Тегераном. Как бы то ни было, наши военные считают, что именно С-300 лучше всего подходит для оборонительных нужд Ирана. И они считают, что контракт на его поставку Россией продолжает действовать. Они ждут С-300.

— «Антей-2500» более совершенен по ряду параметров.

— Наши военные считают, что им нужен С-300.

— Это означает, что иранский иск против «Рособоронэкспорта» в Женевском арбитражном суде будет отозван только в случае выполнения прежнего контракта?

— Да. Но на самом деле иранская сторона не стремилась и не стремится доводить дело до судебного решения.

— То есть расчет делается на досудебное урегулирование спора?

— Да, мы надеемся на это. Более того, иранская сторона предприняла шаги, чтобы на время заморозить ход этого арбитражного разбирательства. Мы ждем решения России.

— Минувшим летом, еще до встречи двух президентов в Бишкеке, обсуждалась возможность поездки Владимира Путина в Иран. Но стороны, как тогда писал “Ъ”, не договорились по месту: иранцы приглашали российского гостя в столицу, Владимир Путин же хотел встретиться с новоизбранным президентом Хасаном Роухани в порту Энзели в рамках турне по Каспию. В ходе январского визита в Москву глава иранского МИДа Джавад Зариф сказал, что президента Путина ждут в Иране в ближайшее время. Когда может состояться визит?

— Та поездка, о которой вы говорите, не состоялась по нескольким причинам — не только из-за истории с Энзели. Дело в том, что к тому моменту президент Роухани еще даже толком не успел сформировать правительство и решить многие другие административные вопросы, связанные с его вступлением в новую должность. Могу сказать, что он лично планирует посетить саммит прикаспийских государств в Астрахани 29 сентября. Что же касается визита президента Владимира Путина в Иран, то общая договоренность на сей счет тоже есть, но дата пока не назначена.