17 ноября 2009
Сегодня министр энергетики России Сергей Шматко сказал, что Бушерская АЭС в Иране не будет запущена до конца этого года. О том, что это значит, хотелось бы услышать из уст Раджаба Сафарова - гендиректора Центра изучения современного Ирана. Г-н Сафаров, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, это заявление носит политический или только технический характер? Р.САФАРОВ: Добрый день. Скорее всего, и политический и технический. Поскольку, действительно, какие-то технические сложности имеются в ходе строительства Бушерской АЭС. Но эти технические трудности не могут быть бесконечными и с точки зрения времени. и с точки зрения объема. Поэтому я считаю, что в данном случае, скорее всего, превалируют политические причины. В. РОМЕНСКИЙ: Но сколько уже ее пытаются построить? Чуть ли ни с 70-х годов. Тогда был проект запущен. Р.САФАРОВ: Бушерская АЭС является уникальным памятником долгостроя. Раньше мы привыкли к долгостроям Советского Союза, теперь это долгострой России. И весь мир сейчас тычет пальцем на этот объект и говорит всем деловым кругам мира: если вы будете иметь дело с Россией, то вы будете иметь этот результат. И это наносит огромный ущерб не только имиджу России, но и экономическим отношениям и присутствию России на других рынках, огромное количество стран хотели бы иметь и построить атомные станции, поскольку без развития ядерной энергетики. совершенно очевидно, что никакой перспективы роста у стран нет. Но поскольку такие объекты огромные, стратегически очень важные, требующие миллиарды инвестиций, они сразу же становятся главной мишенью, если вдруг какие-то конфликты, противостояние. У многих государств имеются вопросы по отношению к соседям, другим странам. В. РОМЕНСКИЙ: Тем более, когда дело касается Востока. Р.САФАРОВ: Да, Россия не только не сдерживает свои обещания с 1999 года. Представьте себе, первое обещание по контракту было сдать станцию в 1999 году. На строительство этой станции уже потрачено несколько миллиардов долларов, хотя общая ее стоимость миллиард долларов. Вы еще не учли упущенную выгоду, что правительство Ирана программирует с учетом введения этих мощностей свою экономику, экономика отстает. В общем, это такой ущерб экономический наносит экономике Ирана, что просто вообразить себе сложно. И как они терпят такое обстоятельство мне просто непонятно. В. РОМЕНСКИЙ: Но вы сказали, что это отчасти и политическое решение. В чем же здесь политика? Почему Россия не достраивает эту станцию с политической точки зрения? Р.САФАРОВ: Если проанализировать последние события, которые происходят вокруг Ирана и позицию России по отношению к Ирану… В. РОМЕНСКИЙ: Она меняется. Р.САФАРОВ: …За последние два месяца вырисовывается очень интересная линия поведения. И она выглядит целостной и продуманной с точки зрения определенных интересов. В. РОМЕНСКИЙ: То есть Россия постепенно от Ирана отворачивается? Р.САФАРОВ: В Питтсбурге впервые Дмитрий Медведев заявил о том, что Россия при определенных условиях может присоединиться к санкциям. Это произвело шок на иранцев, поскольку в лице России иранцы всегда видели надежного и важного партнера, с которым можно иметь дело. И, тем более, от России, которая строит эту станцию , услышать такие вещи! Для иранцев это просто абсурд. Потом, через какое-то время, мы столкнулись с упорным нежеланием России выполнить свои обязательства по контракту о поставках зенитно-ракетных комплексов С-300. С-300 нужны для защиты от нападения на эти станции и подобные объекты. В. РОМЕНСКИЙ: Да, это комплексы, которые могут сбивать ракеты на высоте несколько километров… Р.САФАРОВ: Это чисто оборонительная система. Это два. В-третьих, мы снова столкнулись с последним заявлением Дмитрия Медведева, что если переговоры не будут давать должного результата, то мы прибегнем к иным средствам воздействия на Иран. И самое последнее, заявление министра энергетики Сергея Шматко о том, что введение станции в строй будет отложено на неопределенное время. Если складывать все эти факторы, то вырисовывается целостная картина, что Россия постепенно сходит на линию не проиранскую, присоединяется к антииранской коалиции. В. РОМЕНСКИЙ: Что значит антииранская коалиция? У ООН есть 5 резолюций, то есть 5 вопросов к Ирану. Они говорят, что мы не уверены, что вы не делаете ядерного оружия. Есть США, которые тоже очень сильно опасаются. Почему же Россия не может занимать такую позицию? Р.САФАРОВ: Давайте разберемся, что такое – мы не уверены? Есть компетентный орган МАГАТЭ, который призван контролировать и следить за развитием ядерной программы любого государства. Это орган ООН. Там сидят компетентные люди, которые инспектируют и докладывают, в каком государстве ядерная программа в каком русле развивается. Мнение МАГАТЭ, что ядерного военного аспекта в ядерной программе Ирана нет. То, что какие-то государства имеют особое мнение и не доверяют и выражают какую-то настороженность, недоверие… В. РОМЕНСКИЙ: ООН это все-таки не какое-то государство. Р.САФАРОВ: В ООН нет такого суждения, что Ирану не доверяем. Доклады, которые готовят по результатам инспекции МАГАТЭ ни разу не было приведено фактов о том, что иранская ядерная программа развивается не в том направлении, в котором полагается. В. РОМЕНСКИЙ: Тем не менее, МАГАТЭ именно сейчас проводит с Ираном консультации о том, где будет дообогащаться топливо, уран, добытый на территории Ирана. И пока МАГАТЭ с Ираном договориться не может. Почему Иран не готов пойти на то, чтобы это топливо обогащалось в России, потом чтобы были собраны блоки во Франции? Р.САФАРОВ: Очень простое объяснение этого вопроса. МАГАТЭ, собственно говоря, от имени «шестерки» предлагает вариант дообогащения урана иранского на территории других государств. Предпочтительно на территории России и Франции. Для тегеранского реактора. Так вот, два момента мешают решению этого вопроса. Первое – вопрос недоверия. Все-таки Иран категорически не доверяет западным государствам. Запад очень перестарался, чтобы подорвать это доверие. Второе – Иран мог бы поверить России, но последние заявления, решения России тоже настораживают Иран. И представьте себе, мало или низкообогащенный уран в полном объеме передается другому государству… В. РОМЕНСКИЙ: Там не полный объем, там 80%. Р.САФАРОВ: Там 3,5% обогащенного урана на территории Ирана, а потом передается России, Россия будет дообогащать почти до 20%, это будет передавать Франции, поскольку там пластины ядерные… В. РОМЕНСКИЙ: Должны быть собраны в специальные блоки. Р.САФАРОВ: Да. Технология французская и они производятся именно во Франции. Поэтому Франция здесь задействована. Я бы сказал, что на самом деле, поскольку нет доверия и Иран не может весь свой объем целиком отдать другому государству, поскольку абсолютно уверен в том, что после того как этот низкообогащенный уран будет передан другому государству, нет гарантий того, что дообогащенный уран не станет предметом нового торга и предложений со стороны тех стран, которые будут предлагать новые условия. Нарпимер, если вы сделаете это, тогда мы вам этот объем вернем. А у Ирана есть своя программа, программа расписана по дням и часам. И Иран предлагает очень простой вариант: мы эти 1200 килограммов низкообогащенного урана отдадим вам по частям. По 200-300 килограммов. Мы первую партию отдадим, вы дообогащайте до 20%, мы забираем 200 килограммов и тут же дадим еще новую партию. Чтобы мы каким-то образом… В. РОМЕНСКИЙ: Чтобы не оказаться в заложниках. Р.САФАРОВ: Да. А почему-то «шестерка» на это не идет. МАГАТЭ на это не идет. Какая разница, если вы хотите контролировать процесс, то этот весь уран будет у вас. Но почему вы этого не хотите. Это первое. Второе, вы помните, наверное, что в Питтсбурге Дмитрий Медведев сказал очень хорошую вещь, которая действительно является основополагающим моментом в урегулировании иранской ядерной программы. Он сказал, что мы не должны на ровном месте оказывать давление на Иран и на языке силы и угроз говорить с Ираном. Мы должны создать систему стимулов для того, чтобы эта страна максимально использовала мирный атом. И отказалась от военной программы, своей ядерной программы, ядерной промышленности. Но говорить-то говорили, но никаких стимулов, никаких механизмов не было создано. В. РОМЕНСКИЙ: Но так у мирового сообщества точно также нет однозначной позиции, нет уверенности в том, что Иран не проводит военную ядерную программу. Мне интересно, почему вы так говорите, вы уверены, что Бушерская атомная электростанция не может быть использована в военных целях? Р.САФАРОВ: Абсолютно. Это мирная технология. Там контролируется МАГАТЭ каждый чих любого инженера, любое движение записывается на видеомагнитофон. В. РОМЕНСКИЙ: Другие объекты Ирана. Р.САФАРОВ: Ядерный комплекс Ирана состоит из 200 объектов, и в 2-3 обогащается уран. И это находится под жестким контролем МАГАТЭ. Проблема в чем – в том, что западные государства абсолютно не хотят развития Ирана. Развитие Ирана можно остановить единственным образом – если запретить Ирану обогащать уран и развивать свою ядерную программу. Если Иран не имеет права обогащать уран, что незаконно, то не может развивать свои ядерные технологии. А если не может развивать ядерные технологии, то не может свою энергетическую программу, которая принята правительством и в течение ближайших 20 лет Иран должен построить 20 атомных станций, подобных Бушерской, то этой программы не будет. Фактически Ирану навязывают мнение, что остановись, не развивайся больше, все, что нужно, мы тебе дадим. С одной стороны говорят это, с другой стороны совершенно ничего для этого не делают. Поэтому любое нормальное государство не может быть зависимым от желаний, симпатий, антипатий какого-то другого государства или группы государств. Я считаю, что здесь налицо абсолютное политическое ангажированное отношение к Ирану. И Россия здесь, к сожалению, поступает недальновидно. Нам надо сохранить и развивать дальше дружественные отношения с Ираном. Поскольку любое негативное отношение к Ирану может аукнуться нам очень дорого и очень болезненно. Поскольку это ключевая страна исламского мира, мощнейшее энергетическое государство мира. Дружба с Ираном фактически приносит огромные дивиденды России, если без оглядки на Запад, сугубо исходя из своих интересов, относиться прагматично к этому государству. В. РОМЕНСКИЙ: Иран все-таки тоже теряет доверие и понятно, почему. Как вы относитесь к заявлениям Ирана о том, что Израиль стоит стереть с лица земли, нет ли тут связи с нежеланием поставлять Ирану оружие и уран? Р.САФАРОВ: Опять та же песня. Поскольку президент Ахмадинежад это говорил в контексте совершенно другом. И он не имел в виду стереть Израиль как страну, как народ. Имел в виду, что страна в таком виде, в котором есть, не имеет юридической базы для существования. Это разные слова. И он процитировал духовного лидера, не сам сказал, что нужно стереть Израиль с лица земли. Это было сказано три года назад, еще молодым политиком, не совсем тогда разбирающемся в тонкостях международной политики, и к тому же это было сказано на митинге по случаю дня солидарности с народом Палестины. Раз в год в Иране в день солидарности с народом Палестины проводится митинг, где звучат различные политические лозунги и это высказыванеи было ориентировано на внутреннюю аудиторию. В. РОМЕНСКИЙ: Если проводится такая внутренняя политика, то, честно говоря, я прекрасно понимаю и все страны, и ООН, которые сомневаются в том, что Иран не будет делать ядерное оружие. Р.САФАРОВ: Еще раз говорю, что эти слова, вырванны из контекста. Ахмадинежад не говорил, что нужно стереть Израиль как государство. Он говорил, что при создании государства Израиль были допущены серьезные основополагающие нарушения по линии ООН. Поскольку в одно и то же время было принято решение создавать и государство Израиль, и государство Палестина. Но западные государства пролоббировали и создали государство Израиль и заблокировали создание правительства Палестины. Поэтому Иран как дружественное государство Палестины считает, что это прямое нарушение резолюции, решения ООН по созданию этого государства. Или создается вместе в соответствии с этим решением ООН или не создается ничего. Поэтому вот в этом Иран не согласен. В. РОМЕНСКИЙ: Раджаб Саттарович, хотелось бы еще поговорить о том, что сейчас Турция ведет переговоры с Ираном о том, что иранское ядерное топливо хранилось на территории Турции. МАГАТЭ тоже в этом заинтересовано. Р.САФАРОВ: Да, я думаю, сейчас МАГАТЭ в большей степени заинтересовано в том, чтобы все-таки этот вопрос каким-то образом нашел свое решение. И раз с Россией не получается, раз с Францией не получается, то Турция выдвинула такую инициативу и проявила готовность на своей территории хранить до нужного времени обогащенный уран, предназначенный для Ирана. За последнее время наблюдается очень серьезное потепление отношений между Ираном и Турцией, и ядерную программу Ирана, кстати, лидеры Турции однозначно поддерживают. Почему-то они не считают, что Ирану не нужно доверять. Наоборот, говорят, что Иран имеет право на развитие ядерной программы. И во всем их поддерживает. И, более того, Эрдоган считает, что к вопросу урегулирования иранской ядерной программы очень многие государства подходят предвзято политически, не с точки зрения прагматики и уставных документов ООН. Здесь два основополагающих документа являются ориентиром для решения этого вопроса. Это положение МАГАТЭ и нормы договора о нераспространении ядерного оружия. И Иран скрупулезно соблюдает эти положения, нормы двух документов. И ни одного нарушения и доказательства того, что Иран нарушает, до сих пор никем не выявлено. Тем же МАГАТЭ. Понимаете, в мире все время бушуют страсти, исходящие из точки зрения, комментариев и мнений и позиции западных государств. В. РОМЕНСКИЙ: То есть просто позиция западных государств берется оттого, что они не хотят, чтобы Иран развивался. По какой-то своей причине. Р.САФАРОВ: Очень просто. Причина проста до банальности. Иран это независимое государство, ведет абсолютно независимую политику. Иран мощное энергетическое государство. Америка не может дойти, докопаться, войти туда. И самостоятельность Ирана во всех аспектах это некий прецедент для других государств, что есть методы противостояния США. И где бы Америка ни оказалась, там прежде всего надо искать экономические причины, экономическую выгоду. Их там нет, поскольку не могут они политически решить, чтобы оказаться там. Не могут подкупать правительства, не могут наладить отношения с такими структурами, которые могли бы свергнуть правительство… В. РОМЕНСКИЙ: Давайте мы не будем ругать просто так Америку. Вы уже говорили о негативных последствиях, вы бы не могли перечислить, что Москва может потерять, если она не будет сотрудничать с Ираном. Р.САФАРОВ: Пока Россия с оглядкой смотрит на Запад, все время думает, что же скажет Запад, если поставить ракеты С-300 в Иран, за это время уже американцы поставили в Израиль целую серию комплексов «Пэтриот». И этим Израиль нарушил баланс на Ближнем Востоке. Почему-то об этом никто не говорит ни слова. Та же Россия молчит. С другой стороны военно-техническое сотрудничество с Ираном это золотая жила для военно-промышленного комплекса России. Это миллиардные доходы и выгода России. Это усиление позиции на многие годы в этой стране. Не говоря уже об энергетическом взаимодействии с Ираном. Если даже в одной части, мы много раз говорили, что как мы можем взаимодействовать, что мы можем выиграть, если по части энергетического взаимодействия с Ираном будет скоординировано некое хотя бы на банальном уровне взаимодействие, то от позиции России и Ирана во многом будет зависеть дальнейшее развитие экономик многих государств. И уверяю вас, многие государства к России относились бы совершенно по-другому, и не выдвигали какие-то претензии на ровном месте. И искали бы всякие причины по поводу того, чтобы Россия пошла навстречу и добрые отношения имела с этими государствами. В. РОМЕНСКИЙ: К сожалению, мы должны закончить. Это был Раджаб Сафаров - гендиректор Центра изучения современного Ирана. Говорили о строительстве Бушерской АЭС, которое не будет закончено в этом году, как сказал министр энергетики Шматко.
Источник:
ЭХО МОСКВЫ
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий