Мехди Санаи
15 сентября 2009
Добрый вечер, уважаемые слушатели радио «Эхо Москвы». Сегодня у нас очень интересная тема и очень интересный гость – депутат парламента Исламской Республики Иран (меджлиса), который входит в группу независимых депутатов иранского парламента, Мехди Санаи. Буквально недавно Мехди вернулся с Валдайского международного форума, который был организован РИА-Новости и Советом по внешней оборонной политике. Мехди Санаи - не только депутат иранского парламента, но и заведующий кафедрой тегеранского университета по изучению России. В. РЫЖКОВ – Здравствуйте. Я очень рад, что вы нашли возможность в напряженном графике пребывания в Москве придти к нам на «Эхо Москвы». Потому что эти 4 буквы – Иран – сейчас без преувеличения волнуют весь мир. И только что мы были с вами на Валдайском форуме и когда обсуждались угрозы, вызовы, то чаще всего мы слышали - Иран, иранская ядерная программа. Вас как иранца, как ученого, депутата национального парламента, вас пугает, что Иран сейчас находится в центре мировой политики и дискуссий о безопасности. Или наоборот, вас радует, что о вас говорит весь мир. М. САНАИ – Здравствуйте. Я, во-первых, приветствую вас и ваших слушателей. Я очень рад. Когда я работал в Москве с 1998 до 2002 года советником посольства, часто слушал «Эхо Москвы», но никогда не был. В. РЫЖКОВ – Мы тоже очень рады. М. САНАИ - Да, вы правильно говорите, что на Валдае, даже это удивило меня, что о чем бы ни говорили, о взаимоотношениях России и Америки, о международных отношениях, всегда звучало слово Иран. И разговоры, которые вокруг атомной программы Ирана есть. Но это не пугает, но есть волнения, конечно, и сомнения. Главное, чтобы эти дискуссии помогали понять друг друга. Я думаю, что касается российской стороны, я чувствовал, что они прекрасно понимают иранскую позицию. Я на дискуссии на Валдае в группе это чувствовал. Мы хотим, чтобы этот вопрос решился окончательно. Дискуссия, разговоры, решение атомной программы Ирана вернулось в МАГАТЭ. В. РЫЖКОВ – Не все наши слушатели разбираются в нюансах международной политики. Я вам задам вопрос прямо и в лоб. Ответьте, пожалуйста, мне и, в первую очередь, нашей огромной аудитории «Эхо Москвы». Все-таки, что хочет Иран. Что означает атомная программа Ирана? Действительно ли Иран намерен только создать энергетическую мирную составляющую атомной программы или все-таки эти подозрения, что в конечном итоге Тегеран хочет получить ядерную бомбу и он уже имеет ракеты баллистические, эти опасения оправданы и это может угрожать соседям, прежде всего, конечно, Израилю. М. САНАИ - Это очень хороший вопрос. Потому что надо знать историю атомной программы Ирана. Во-первых, это давнейшая программа. Не новая программа. Это программа, которая была до революции. В. РЫЖКОВ – Еще в 70-е годы. М. САНАИ - Да, до исламской революции 1979 года. Просто шли разговоры между США и Ираном, потому что тогда в Иране было проамериканское государство. Не только станцию Бушер должна была Америка строить, еще девять станций, есть документы. Шли разговоры о строительстве 10 станций в Иране. Это сейчас один из основных аспектов промышленности в мире. Но после революции осталась эта программа. Была война Ирака против Ирана. А после войны мы заключили контракт с Россией, чтобы достроить Бушерскую станцию. Мы благодарны России, потому что она взяла на себя большую ответственность. Достраивать это не легче, чем строить станцию. Потому что были иракские бомбардировки этой станции во время войны. Иран не решил что-то делать и поэтому строительство станции в Бушере, это была программа, которая была предусмотрена до революции. Также начали строить в Натанзе, Исфахане, Эраке станции. Это станции, которые входят в программу обогащения урана. В. РЫЖКОВ – Создания топлива. М. САНАИ - Да, потому что топливо нужно для Бушера в дальнейшем. В. РЫЖКОВ – У нас возникает вопрос: почему нельзя просто покупать готовое топливо в той же России и не создавать… М. САНАИ - Потому что Иран член МАГАТЭ, это право любого члена МАГАТЭ иметь мирную атомную энергию. То, что сейчас происходит в мире, в СМИ это больше всего пропаганда, которая организуется с Запада, особенно из Америки против Ирана. Иран считает, что просто США подняли этот вопрос, Иран считает, что если даже договорятся об атомной программе, другой вопрос поставят… В. РЫЖКОВ – Правильно я понимаю, потому что это очень важно для наших слушателей. Это действительно огромная тема, все ее обсуждают, есть много публикаций. Правильно я понимаю, что с ваших слов Иран не ставит перед собой задачу обладания ядерным оружием. М. САНАИ - Абсолютно. И лидер об этом говорил и президент предыдущий, нынешний, министр иностранных дел. Они откровенно сказали, что этого в программе нет. Иран приглашает и Францию, Англию и члены МАГАТЭ участвовать в процедуре обогащения урана в Иране. В. РЫЖКОВ – Недавно было специальное заявление Тегерана. Мехди, вы упомянули, что кто-то искусственно создает такой имидж Ирана как агрессивной опасной страны. Но я задам тоже прямой вопрос. А не кажется ли вам, что отрицательный образ Ирана создает руководство Ирана? Потому что несколько заявлений вашего президента Ахмадинежада действительно можно воспринять как угрозу. Например, когда он сказал, что, по его мнению, у государства Израиль нет права на существование. И еще было несколько подобных заявлений. Не кажется ли вам, что вы сами, я уже спрашиваю вас как гражданина Ирана, как политика, ученого, что иногда само ваше руководство провоцирует такие настроения? М. САНАИ - У Ирана есть официальная позиция относительно вопроса Израиля и Палестины уже 10 лет. Иран считает, что должен быть свободный выбор и в нем будут участвовать палестинцы и израильтяне. Пусть они выбирают свое государство, свою структуру. Это официальная политика Ирана. Но то, что президент говорил, это я думаю, было не изменение позиции, это было его выступление среди студентов 4 года назад. И никогда Иран как официальную позицию не объявлял такое. Ни президент, ни министр иностранных дел. Я думаю, что мир понимает, что Иран никогда бы не начал войну, свидетельств этому нет, не только после революции, но и до, Иран никогда не начал бы войну ни против кого. Действительно в Иране нет такого ощущения, чтобы проводить атаки против Израиля. Официальная позиция Ирана это проведение выборов на этих землях, чтобы свободно все палестинцы, арабы, евреи участвовали. В. РЫЖКОВ – Еще тогда одно обвинение, которое можно часто можно слышать в адрес Ирана. М. САНАИ - Вы начали с обвинений. В. РЫЖКОВ – Нет, я исхожу из того, что у наших слушателей создается некий образ, они смотрят телеканалы европейские, американские, читают какие-то газеты и создается образ страны. Мое желание, чтобы у вас была возможность спокойно, открыто ответить. Одно из обвинений такое – что Иран поддерживает такие организации как «Хезболла», ХАМАС. И очень часто Иран обвиняют в том, что он стоит за экстремистскими организациями и тем самым подрывает стабильность в этом регионе и говорит одно, что мы за мирное решение, как вы говорите, за выбор, а на самом деле дестабилизирует ситуацию в этом регионе. Как бы вы прокомментировали подобного рода обвинения? М. САНАИ - То, что Иран имеет дружеские отношения с исламскими движениями в Палестине, с ХАМАС, это ясно. Это есть. Это и по Конституции нашей сказано. Иран откровенно объявляет, что у него хорошие отношения с «Хезболлой». Потому что это реальность. Это мощная группа, которая сейчас играет очень позитивную роль в Ливане. Я думаю, что вопрос не в позиции Ирана, поддержки Ирана моральной, которую предоставляет «Хезболла» и ХАМАС. Вопрос в том, что радикальная позиция, которая есть у Израиля…, я думаю, что много лет пропаганды, которая идет против Ирана … Мы, конечно, уважаем еврейский народ, который живет на этой территории. Проблем нет с ними. И наши ответственные люди говорили неоднократно в Иране. Но Иран считает, что пока не признается ХАМАС и «Хезболла» как реальная группа, у них действительно есть влияние и живут, работают и действуют в Ливане и Палестине, ничего не решится. Мы с вами видим, процедура восстановления мира идет уже 20 лет. А никакого толка. У России более правильная позиция, что провела переговоры с ХАМАСом. В. РЫЖКОВ – Кстати, примерно такая же у ЕС, они пытаются вести диалог с обеими сторонами. М. САНАИ - Все надеются, что Обама будет поддерживать такую позицию. Сначала он сказал, но пока все ждут. Если у Америки появится такая позиция, я думаю, что можно надеяться… В. РЫЖКОВ – Это как раз мой следующий вопрос. Я думаю, что вы ответили на часть обвинений, которые обычно звучат в адрес Ирана. И в России есть надежда на Обаму и в арабском мире и Европе. Во всем мире огромные ожидания, связанные с новым американским президентом. Можно ли восстановить нормальные отношения между Ираном и США, которые уже 30 лет как разорваны. На какой платформе и на каких условиях можно было бы нормализовать отношения между Ираном и США? Я даже еще проще для наших слушателей, чтобы у нас не было такой академической дискуссией. Чего бы вы ждали от Обамы? М. САНАИ - Я думаю, что это вполне возможно. Здесь две проблемы. Я, к сожалению, на Валдае тоже чувствовал со стороны некоторых участников из Германии, из Америки, у них неправильная информация про Иран. Реальной информации нет. Меня несколько человек поразили, что в Иране женщины ходят в парандже. Я в своем возрасте никогда не видел в женщин парандже. В. РЫЖКОВ – Есть такой стереотип, что женщина у вас это вообще не человек и ее всячески ограничивают… М. САНАИ - Вы были, наверное, в Иране. Как пример я приведу, у нас сейчас 65% девушек поступают в университеты. Везде они работают. Я другой пример приведу. Я думаю, что США должны постараться понять мир таким, какой он есть. Вот когда госпожа Клинтон хотела делать reset взаимоотношений Россия, Америка… В. РЫЖКОВ – Перезагрузку знаменитую. М. САНАИ - Есть такие ошибки, они приводят… В. РЫЖКОВ – Я напоминаю, что reset перевели на кнопке красной не как перезагрузку, а как перегрузку. М. САНАИ - Да. Относительно к Ирану тоже так. Просто они должны понять реальности, которые в Иране есть. Иран - исламская республика, в Иране есть демократия относительная. Все знают. Мы сравниваем Иран с соседями. Со всеми странами Ближнего Востока, в какой стране проходят каждый год выборы… В. РЫЖКОВ – Можно сравнить с Сирией. М. САНАИ - Абсолютно несравнимо. В. РЫЖКОВ – Ливан может быть в какой-то степени. М. САНАИ - Но вокруг больше никого. А второе то, что мы ожидаем от Обамы - чтобы понять Иран, чтобы он показал, что не хочет повторять те представления, которые у Буша были. Америка, с одной стороны, уже 30 лет борется за Иран и не признает Исламскую Республику Иран как легитимное государство, а с другой стороны хочет провести переговоры. А какие переговоры, когда ты не признаешь легитимность. Иран считает, что есть общие интересы между Ираном и Америкой. Даже, между Ираном, Америкой и Россией. А есть общие угрозы. Америка нуждается в помощи Ирана. Прекрасно все знают, что без Ирана решить проблемы Ирака невозможно. Без Ирана решить проблемы Пакистана невозможно, решить проблемы Афганистана невозможно. Самое главное сейчас Афганистан, они не знают, как решить проблему. Иран считает, что есть интересы, есть угрозы общие. Давайте поговорим. А что касается атомной программы, Иран откровенно говорит, что это его право. А я повторяю, что это позиция всей группы. Например, после выборов были протесты, многие думали, что это уже разделяет… В. РЫЖКОВ – Я хочу вам задать на уточнение вопрос в отношении Америки. И отдельно есть по последним событиям, массовым демонстрациям в Тегеране после выборов. Мехди, хочу напомнить, может быть, не все наши радиослушатели знают, что Иран всегда достаточно твердо проводил линию не поддерживать экстремистов, не поддерживать в частности Талибан и «Аль-Каиду» и во многом способствовал стабильности в Афганистане. Что можно было сейчас вместе сделать России и ЕС Ирану для того, чтобы все-таки в Афганистане, наконец, наступила стабильность и мир. И какова позиция Ирана в этом вопросе? М. САНАИ - Иран с самого начала был против начала войны против Афганистана. Несмотря на то, что мы абсолютно не любим Талибан. Система правления страны не принимается. Но все равно Иран знает Афганистан. Считалось, что это неправильный шаг был. Но я думаю, что уже сейчас вопрос перед европейскими странами стоит так, что не знают что делать. НАТО не знает, растет влияние Талибанана… В. РЫЖКОВ – Даже министр обороны США Гейтс сказал, что ситуация ухудшается. М. САНАИ - Да, там есть президент Карзай, афганское государство, еще есть НАТО, присутствие Америки, полномочный представитель Америки. Но все равно две трети территории Афганистана сейчас в руках Талибана. А если вернуться к истории, радикализм появился в регионе при поддержке кого… В. РЫЖКОВ – Мы знаем кого. Давно Хиллари Клинтон, выступая в конгрессе, признала, что в свое время США фактически создавали, поддерживали и обучали моджахедов, из которых потом и вырос Талибан. М. САНАИ - Да, чтобы бороться… В. РЫЖКОВ – С советской армией. М. САНАИ - Позиция Ирана, что присутствие НАТО и Америки ничего не решает, вопрос региона должен решаться в регионе. Не только по Афганистану или Пакистану, а по всем проблемам такая позиция у Ирана. В. РЫЖКОВ – И израильско-палестинский конфликт. И Ирак. М. САНАИ - Да, что вопрос региона решается соседями, с помощью стран, которые вокруг в регионе. Поэтому Иран вел такие переговоры с Россией, с другими странами, чтобы создать систему региональной безопасности с участием стран региона. Могут предоставить какую-то поддержку Европа и Америка, но непосредственное участие и присутствие НАТО и Америки ничего не решает. В. РЫЖКОВ – А можно без НАТО и Америки справиться с ситуацией в Афганистане? Советский Союз влез в свое время в 1979 году, в 1989 году с огромными потерями ушел. Сейчас уже скоро 10 лет будет, когда уже коалиция во главе с США вошла в Афганистан. И тоже ситуация с каждым днем все хуже. А в принципе можно без России, США, без Европы сделать нормальную страну, стабильную, чтобы не убивали людей. Не выращивали наркотики, кстати. М. САНАИ - Эти социальные политические арены, все относительно. Мы абсолютно ничего не можем говорить. Мы сравниваем нынешнюю ситуацию в Афганистане с 10 летней давностью. А что лучше сейчас в Афганистане. Наркотиков больше, влияния Талибана не меньше. Вопрос в том, что когда мы хотим решить региональную мировую проблему, мы должны смотреть на нее с мировой точки зрения, с региональной точки зрения. А, к сожалению, США смотрят на проблемы с точки зрения только своих интересов. А так ничего не решается. В. РЫЖКОВ – Немного поговорим о внутренней ситуации в Иране. Мы все недавно видели огромные демонстрации. Хотя власти Ирана перекрывали работу западных журналистов, телеканалов, но, тем не менее, были записи частные. В блогах и так далее. Мы видели сотни тысяч людей, которые протестовали против итогов выборов и переизбрания Ахмадинежада. Скажите, пожалуйста, эти массовые беспорядки говорят ли о том, что это просто недовольство конкретным лидером, что это недовольство системой политической, которая сейчас существует в Иране. Говорят ли они о том, что созрели реформы, потребность в реформах какая-то в Иране. И что-то изменилось после этих беспорядков и ожидаете ли вы каких-то перемен после того, что произошло. М. САНАИ - Я думаю, что все вернется к тому, что у нас процедура выборов на этот раз очень сильно отличалась от предыдущих. Было намного горячее. Вы, наверное, слышали, что была дискуссия между кандидатами без ограничения. Каждую ночь… В. РЫЖКОВ – По телевидению. М. САНАИ - Да. В. РЫЖКОВ – Народ смотрел? М. САНАИ - Конечно. В. РЫЖКОВ – Вся страна смотрела. М. САНАИ - У нас 70 миллионов… В. РЫЖКОВ – В России до сих пор власти не могут решиться на то, чтобы разрешить телевизионные дебаты между основными кандидатами. М. САНАИ - Да, даже я думаю, нельзя сказать 70 миллионов, но если не 70, то 60 миллионов точно смотрело. Вообще все смотрели. А была очень горячая дискуссия. Но, к сожалению, были и обвинения друг друга со стороны президента, его соперников. А каждую ночь появлялась молодежь на улицах, все было очень весело, очень хорошо, но после выборов те, которые поддерживали господина Мусави, они не могли принять результатов выборов. Поэтому появились на улицах. А почему они появились – я думаю, здесь повлияла процедура выборов. Очень горячая процедура. В. РЫЖКОВ – А обвинения оппозиции в том, что были большие фальсификации, лично ваша оценка, были или нет? М. САНАИ - У нас есть совет наблюдателей. Объявили, что серьезной фальсификации не было. Если в какой-то мере в городах было, нужно время, чтобы посмотреть. Но никакого конкретного свидетельства не было, что была фальсификация. В. РЫЖКОВ – Скажем так, вы в целом считаете, что итоги выборов отразили волю народа Ирана? Соотношение сил, которое есть на сегодня или оно было искажено? М. САНАИ - Еще есть такая правда в Иране, что Ахмадинежад получает больше поддержки от народа, чем от элиты. Но те, которые в Тегеране живут, в больших городах, поддерживают Мусави. А вот те, которые в деревнях живут, им нравится политика Ахмадинежада. В. РЫЖКОВ – То есть получается два Ирана – городской и сельский. Голосуют по-разному. М. САНАИ - Действительно, получается так. Потому что в Тегеране большинство голосовали за Мусави, в больших городах большинство, а в деревнях даже иногда 90-95% за Ахмадинежада. В. РЫЖКОВ – Вторая часть моего вопроса была, а все-таки хорошо, были дебаты между кандидатами. Кандидаты были слишком эмоциональные. Молодежь, которая их поддерживала, была слишком эмоциональной. Но в целом итоги выборов отражают волю иранского народа и общественное мнение. Но как все-таки вы думаете, эти демонстрации, протесты останутся вообще без последствий или все-таки руководство Ирана внесет какие-то коррективы с учетом настроений тех городских слоев, образованных слоев, о которых вы говорили? М. САНАИ - Конечно, на этом этапе самое главное было успокоить ситуацию. Потому что были демонстрации, несмотря на то, что это были внутренние разногласия между группировками, сразу на Западе начали хлопать. Это говорит о том, что они не так глубоко понимают вопросы Ирана. С одной стороны был Ахмадинежад, а с другой стороны Мусави, один из основателей исламской республики Иран. Он во время имама Хомейни 8 лет работал премьер-министром. В. РЫЖКОВ – Он не маргинал, скажем так. М. САНАИ - Он не меньше других участвовал и считает себя причастным к революции. Но пока успокаивается ситуация, я думаю, что будут учитывать мнения тех, для которых было неприемлемо то, что происходит. Но я думаю, что для президента это тоже очень важно, чтобы учитывалось мнение элиты, мнение… В. РЫЖКОВ – Как вы думаете, Ахмадинежад извлек уроки из этой истории? М. САНАИ - Мы надеемся. В. РЫЖКОВ – А вот такой чисто российский вопрос. У нас, к сожалению, последние годы оппозиция очень часто отстраняется от участия в выборах. Кандидаты и партии не могут зарегистрироваться. В какой степени оппозиция в Иране может свободно участвовать в политической жизни страны, в выборах. Например, вы сказали, что были дебаты между Ахмадинежадом и его основными соперниками на телевидении. То есть насколько оппозиция может свободно участвовать в политической жизни Ирана сегодня? М. САНАИ - Если бы вы наблюдали процедуру избрания президента в Иране, я не могу сказать, что в Азии такого не было, даже Европе. Потому что действительно все, что хотели, сказали. В. РЫЖКОВ – Никто ничего из эфира не вырезал. М. САНАИ - Это было живое все. В. РЫЖКОВ – Все было в прямом эфире. М. САНАИ - Да. Последствия, которые были, показывают, что общество не до такой степени готово для этого. Все удивились, не были готовы к этому. В. РЫЖКОВ – Я хочу все-таки пожестче спросить. Много очень писала пресса о том, что стражи исламской революции, совет наблюдателей все-таки значительную часть каких-то кандидатов отсеял. Не допустил до выборов. Как вы относитесь к этому институту, что есть некий орган, стоящий над избирательными комиссиями, который может решить, что этот кандидат будет зарегистрирован, а этот нет? М. САНАИ - Может быть, в парламентских было так, что из списка убрали некоторых. Но в президентских выборах не было такого. Потому что просто записывались те, которые вообще неизвестны. Которые не имели влияния. У вас есть ограничения для регистрации на пост президента. В. РЫЖКОВ – Да. М. САНАИ - А у нас вообще нет. В. РЫЖКОВ – А сколько было всего кандидатов? М. САНАИ - Больше тысячи. Да, любой человек… В. РЫЖКОВ – Это конечно чересчур. М. САНАИ - А вот 4 главные фигуры участвовали. В. РЫЖКОВ – А все-таки, зачем сохраняются эти ограничения на парламентских выборах. Насколько они оправданы? М. САНАИ - Я на дискуссии в Валдае объяснял, что мы считаем нашу систему демократичной, все выбирается, но то, что есть ограничения, мы это не отвергаем. Потому что у нас исламская система. Все идет по законам ислама. Совет наблюдателей – совет, который наблюдает за исполнением законов ислама. В любой сфере. В. РЫЖКОВ – Специфика Ирана в том, что есть некая религиозная инстанция, которая может сказать кандидату: извини, но ты не участвуешь. Это не было одной из причин этого протеста, который был? То есть среди требований демонстрантов были требования свободных выборов в парламент? М. САНАИ - Нет, такого не было. Четыре фигуры участвовали. Но может быть у некоторых членов этого совета была не нейтральная позиция, а люди ожидали, чтобы была у них абсолютно нейтральная позиция. Спора об этом не было, может быть в парламентских выборах, но на этот раз не было. В. РЫЖКОВ – А скажите, Мехди, я думаю, что это очень интересная тема для многих слушателей. Вообще Иран необычное государство. Потому что все-таки государств теократических в мире очень мало. То есть государств, где Конституция ставит религию в основу всего и где религиозный деятель, в данном случае аятолла Хаменеи, является фактически руководителем государства. Политическим и так далее. Скажите, пожалуйста, эта система на ваш взгляд меняется в какую-то сторону. Потому что очень часто говорят, что есть религиозная система, теократия, которая против модернизации Ирана. А есть реформаторы Хатами и другие, которые хотят модернизации. И вот вся борьба идет между сторонниками реакции и модернизации. Эта система будет как-то модернизироваться, способствовать развитию страны или Иран всегда будет таким полузакрытым, таинственным для всех нас, загадочным, малопонятным теократическим обществом. М. САНАИ - Вы правильно говорите. Это своеобразная система. Я даже могу сказать, что такого в истории человечества не было. Исламская республика. После революции 1979 националисты, либералы и так далее, они поддерживали республику. Демократическая республика или просто республика Иран. А многие из религиозных деятелей предлагали исламское государство. Но имам Хомейни сказал, что исламская республика… В. РЫЖКОВ – Он объединил идею республики и исламской. М. САНАИ - Да, если прочитаете нашу Конституцию, то увидите, везде исламская и везде республика. Это нелегко, конечно. Но здесь большая ответственность лежит на руководителе, чтобы сбалансировать, чтобы не терялась исламская характеристика и характеристика республики и демократии. А здесь две основные группы участвуют, консерваторы и реформаторы. И это лидер тоже сбалансировал. Эти две группы в основе имеют общие мнения. Но кто-то больше ориентирован на исламскую ориентацию, реформаторы нельзя сказать, что они не исламские, потому что Хатами у них один из самых главных лиц, он сам религиозный деятель. Или никто не может сказать, что Мусави менее религиозный, чем кто-то. Но они, может быть, больше ориентированы на развитие страны экономическое, чем что-то другое. В. РЫЖКОВ – А в итоге, все-таки будет Иран в большей степени, на ваш взгляд, консервироваться или реформироваться? Ведь этот баланс все равно в какую-то сторону должен двигать страну. Что будет превалировать: развитие или консервация ситуации. М. САНАИ - Если бы не было роли лидера, можно было ожидать, что в какую-то сторону пойдет. Но балансируется постоянно. А после выборов может быть были группировки, которые хотели удалить реформаторов, но уже лидер сбалансировал. Я думаю, что будет эволюция, процедура и система будет. В. РЫЖКОВ – Спасибо. Мы сегодня обсуждали, на мой взгляд, очень интересную и важную тему. Одна из крупнейших стран Евразии, одна из самых древних и важных стран это страна Иран. И сегодня Иран попал в центр внимания всего мира. О том, что это у Ирана: шанс для мирного решения проблем региона или наоборот, угроза для всего мира - спорят политики повсюду. И сегодня в гостях у меня на эти острые вопросы отвечал Мехди Санаи, депутат иранского меджлиса иранского парламента, зав. кафедрой по изучению истории тегеранского университета. Спасибо вам огромное, Мехди, что нашли возможность поговорить об Иране. М. САНАИ - Спасибо вам, что предоставили эту возможность. Потому что, несмотря на то, что Иран и Россия соседи, имеют многовековые отношения дружбы, но, к сожалению, информации в Иране о России немного, и об Иране в России очень мало. В. РЫЖКОВ – Это правда. Я надеюсь, что в какой-то степени наша программа позволила заполнить этот вакуум. Спасибо большое. М. Санаи - Большое спасибо Вам.
Источник:
ЭХО МОСКВЫ
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий