04 ноября 2005
Сайт IranAtom.Ru публикует перевод интервью президента Комиссии по атомной энергии Бразилии (CNEN) Одаира Гонсалвеса, данного им американскому нераспространенческому бюллетеню «Arms Control Today». Вопрос: Как Вы знаете, бывший президент Бразилии Хосе Сарней подтвердил в августе то, во что верили многие – факт наличия у страны военной ядерной программы в прошлом. Как Вы полагаете, когда эта программа была свёрнута? Ответ: Сарней сказал это, но по-прежнему не очень ясно, когда такая программа существовала? Например, CNEN провела изучение наших документов с целью понять, есть ли среди них что-то связанное с ядерным оружием и т.п. Мы не нашли ничего. Таким образом, вопрос остаётся открытым, особенно, если учесть то, что в Бразилии на протяжении некоторого времени был военный режим. При любом режиме – не только военном, но и при любом режиме – имеется множество секретных вещей. Если военная ядерная программа существовала, то она была секретной, и по ней не осталось никаких документов – по крайней мере, в нашей организации. Мы не можем быть на 100% уверенными в факте наличия у нас в прошлом военной программы. Но даже если бы она у нас и была, в нашей конституции с 1988 года имеется запись о запрете на разработку ядерного оружия. Я не верю в то, что у нас было хоть что-то, связанное с ядерным оружием, в период после 1988 года. Вопрос: Как Вы знаете, один из Ваших предшественников на посту президента CNEN – Хосе Луис Сантана – заявил в августе, что в момент его вступления в должность в 1990 году бразильские военные по-прежнему работали над атомной бомбой. По-вашему, он ошибается? Ответ: Я повторю, что у нас нет никаких документов, подтверждающих это. Но я хочу напомнить, что Сантана также говорил о том, что мы обладали оружейным ураном. Про данное утверждение я могу сказать, что оно неверно. Это для меня совершенно ясно. Мы точно знаем, что имел в виду Сантана. Он говорил о запасе урана с обогащением 20%, явно непригодном для использования в атомном «изделии». Вопрос: Итак, у вас был высокообогащённый уран, но не оружейный… Ответ: О да! Оружейный уран должен иметь обогащение как минимум 90%. Так как данное утверждение Сантаны оказалось неверным, то я испытываю сомнения и по поводу остальных его слов. Что до урана, то здесь я знаю точно, что его слова – ложь. Вопрос: Вы сказали, что у Бразилии был уран 20%-ого обогащения. По утверждению Сантаны, Бразилия не производила этот уран. Ответ: Да, данный уран был однозначно импортного происхождения. Вопрос: Откуда и когда он был импортирован? Ответ: Это не совсем точно известно. Но данный уран стоит под гарантиями МАГАТЭ. Его количество не скрывается. Откуда он взялся? Мы точно не знаем. Непонятно, каким образом и по каким соглашениям предыдущие правительства его получили. Ясно только то, что сегодня он стоит под гарантиями. Его обогащение около 20%, и очевидно, что он не имеет отношения к бомбе. Точнее, обогащение даже меньше 20%. Вопрос: И сейчас все материалы, весь обогащённый уран находится под гарантиями… Ответ: Да, под международными гарантиями. Вопрос: В своём заявлении от 29 августа, CNEN утверждала – точно так же, как это делаете Вы – что не существует никаких документов, способных подтвердить слова Сантаны. Ответ: Да, именно так. Вопрос: Но, с другой стороны, это опровержение не противоречит утверждениям Сантаны. У Вас есть чёткие доказательства, что его заявление неверно? Ответ: Я могу сказать, что сейчас у нас нет военной программы. Сегодня в Бразилии нет ничего тайного или не стоящего под гарантиями. Мы не можем поручиться за действия предыдущих правительств, потому что это был другой режим. Сейчас даже наша конституция претерпела изменения. Начиная с 1988 года, можно говорить, что никаких военных программ у нас нет. Сегодня в Бразилии всё ясно. Наша атомная программа полностью поставлена под гарантии. Любой стране всегда очень трудно отвечать на вопросы, связанные с прошлыми режимами, особенно, если они были военными. Вопрос: Получается, что Вы готовы оспаривать слова Сантаны о том, что в период с 1988 по 1990 годы военная ядерная программа в Бразилии существовала? Ответ: Да. Вопрос: Были ли у военных, до или после 1988 года, какие-либо приготовления к проведению ядерного испытания? Ответ: У нас имелась большая дыра в земле, как вы знаете (в сентябре 1990 года гражданские власти Бразилии обнаружили и публично закрыли глубокую шахту на базе ВВС в провинции Качимбо, которая могла быть предназначена для проведения подземных испытаний). Но это была всего лишь дыра в земле, и ничего более. О ней много писали в СМИ. С нашей точки зрения, некоторые вещи очень легко гарантировать. Если военные намеревались провести ядерное испытание, то это были всего лишь планы на бумаге. У них не было возможности приобрести оружейный уран. Сегодня это очевидно. Даже если что-то и было, то оно не пошло далее планов или исследований или чего-то в этом роде. И у нас нет никаких документов, которые могли бы подтвердить факт наличия военной ядерной программы. А ведь мы очень хорошо осведомлены о том, что происходит в атомном секторе нашей страны. Вопрос: Но, насколько Вы знаете, если с технической точки зрения вы можете производить уран 20%-ного обогащения, то вы в состоянии произвести и 90%-ный. Ответ: Нет, мы не можем. Этот уран был не нашим, он был импортирован. Это совершенно ясно. Сегодня мы способны производить обогащение урана до уровня 5%. И если вы способны обогащать уран, то даже если вы можете дойти до 20%, то это не одно и тоже, что обогащение до 90%. Вам потребуются другие проектные решения, другие подходы и т.д. У нас существуют лицензии на обогащение урана, и в Бразилии лицензирован завод в Резенде на получение урана 5%-ого обогащения. Вопрос: Бразилия до сих пор не подписала Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ. Почему вы не хотите это сделать? Ответ: Наша позиция была такова. Прежде всего, мы собирались дождаться результатов конференции по рассмотрению действия ДНЯО в мае 2005 года. Сейчас мы изучаем ситуацию, чтобы понять – что мы собираемся делать в будущем? И мы по-прежнему ждём результатов конференции. Вопрос: Так вы решились подписать Доппротокол? Ответ: Мы изучаем данный вопрос. Вопрос: Некоторые эксперты могут предположить, что одной из причин вашего нежелания подписывать Доппротокол является опасение возможных разоблачений, например, в связи с обсуждавшимися прошлыми ядерными программами. Связаны ли эти два обстоятельства? Ответ: Нет, это не так. Разумеется, у этих двух пунктов нет ничего общего между собой. Просто мы полагаем, что имеется ряд вопросов к тому, как другие страны исполняют ДНЯО – например, требования по разоружению. Мы понимаем так, что компромисс возможен, но и вы (Соединённые Штаты Америки) также должны исполнять свои обязанности по ДНЯО. Мы говорим именно об этом. В любом случае, в Доппротоколе нет ничего, связанного с раскрытием данных по старым программам. Вопрос: Но после того, как Южная Корея, Тайвань и Египет подписали Доппротокол, то стала достоянием гласности новая информация по их прошлой ядерной деятельности. Я предполагаю, что это случилось из-за требований Доппротокола. Ответ: Но ведь мы не участвовали в ДНЯО вплоть до 1994 года. У нас нет никаких обязательств по раскрытию информации, имеющей отношение к периоду до 1994 года – даты подписания нами ДНЯО. Вопрос: Понятно. Следующий вопрос может показаться спекулятивным, но всё же… Вы признаёте, что в период с, возможно, 1985 года до 1988 года (переход власти к гражданскому правительству) ваши военные могли продолжать работу над атомным оружием. Зачем они это делали? Ведь, в конце концов, в 1985 году было заключено соглашение с Аргентиной о закрытии таких программ. Ответ: Позвольте мне попытаться понять, что Вы сейчас сказали. Вы говорите о некой работе по производству бомбы или чём-то похожем? Вопрос: Да-да. Ответ: Военные разрабатывали, например, центрифуги. Вопрос: Да, было сделано несколько шагов, необходимых для производства бомбы. Ответ: Вы говорите о заявлении Сантаны? Вопрос: Да. Как Вы сказали, Вы не можете дать чётких ответов про период с 1985 по 1988 годы, так как у Вас нет документов. Ответ: Нет-нет! Очень трудно поверить в то, что после принятия новой конституции происходило нечто подобное. До конституции никаких ограничений в этой связи не существовало. Но у нас до сих пор нет никаких данных о наличии какого-либо конкретного проекта. Вопрос: По некоторым данным, первые четыре очереди завода в «Резенде» сейчас находятся в рабочем состоянии. Ответ: Да. Вопрос: Собирается ли Бразилия достраивать остальные четыре очереди? Ответ: Естественно, мы собираемся сделать это. Когда все работы закончатся, мы будем в состоянии покрывать на 50% топливные нужды наших двух атомных энергоблоков. Вопрос: Вы можете сказать, когда это произойдёт? Ответ: Если у нас будут необходимые финансовые средства – что до сих пор под вопросом – то в течение семи лет. Вопрос: Есть ли у Бразилии планы или хотя бы обсуждается ли возможность задействования «Резенде» для получения обогащённого урана для атомных подводных лодок ВМФ? Ответ: Нет, это невозможно. «Резенде» имеет лицензию на обогащение урана до 5%, а АПЛ нуждаются в уране с обогащением 18-19%. Вопрос: Президент Сильва обязал Совет по национальной энергетической политике разработать рекомендации по ядерной программе Бразилии. Насколько я понимаю, он дал такое поручение в апреле 2005 года. Разработал ли совет данные рекомендации? Ответ: Да, и в их обсуждении принимали участие не только CNEN, но и промышленность, и все, кто участвует в Бразилии в ядерной деятельности, и даже МИД. Вопрос: Я знаю, что одним из дискутировавшихся вопросов была судьба блока «Ангра-3». Это так? Ответ: «Ангра-3» занимает первое место в наших предложениях. Вопрос: Достигнуто ли согласие по его достройке? Ответ: Пока нет. Вопрос: Появлялись сообщения о том, что блок «Ангра-3» вызывает немало споров между различными министерствами и ведомствами из-за своей стоимости. Это так? Ответ: Это не споры. Неудивительно, что существуют различные идеи и подходы, и мы проводим их обсуждение. Но если отвечать на Ваш вопрос, то пока ещё согласие не достигнуто. Вопрос: Верно ли утверждение о том, что «Резенде» не будет экономически целесообразным, пока не будет завершено строительство «Ангры-3»? Ответ: Зависит от того, что Вы понимаете под словами «экономически целесообразный»? Когда вы говорите об энергетике, то обладание всем циклом и полная независимость от внешних поставщиков может быть очень важным фактором. А вот как это оценивать – это сложный вопрос. Итак, ответ зависит от того, что Вы подразумеваете. Естественно, мы можем также экспортировать уран. Не обогащённый уран, но «жёлтый порошок». Нужно думать обо всём этом в контексте всей нашей программы. Вопрос: Я не знаю, осталось ли что-то важное, что мы не затронули в нашей беседе… Ответ: Важно отметить, что Бразилия полностью соблюдает требования ДНЯО. Мы входим в число немногих государств, поставивших наши военные объекты под гарантии, и это очень важно. Всё, что мы делаем, соответствует нашей конституции, которая требует от нас иметь атомную программу исключительно для мирного применения.
Источник:
«Arms Control Today»
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий