Итоги переговоров в Вене. Напряженность нарастает

С каждым днем, по мере приближения конца ноября, когда должен состояться последний раунд переговоров по ядерной программе ИРИ между Тегераном и «шестеркой», в Иране нарастает обеспокоенность, все в напряженном ожидании отмены двухсторонних и международных финансово-экономических санкций, введенных по инициативе США. Страна устала от того, что до сих пор никак не удается выйти на окончательное решение вопроса. А ведь это было основным предвыборным обещанием Хасана Роухани, когда он баллотировался на пост президента ИРИ полтора года назад. И многие предрекают серьезные сложности у главы иранского государства, если он не добьется задекларированной цели, от достижения которой зависит будущее Ирана и экономическое благополучие иранского народа.

Трудности переговорного процесса

План совместных действий на год, создавший основу для нынешнего переговорного процесса, был согласован Ираном и «шестеркой» в Женеве 24 ноября 2013 года. Он предполагал, в частности, что Иран избавится от половины накопленного урана, обогащенного до 20%, а вторую половину доведет до 5%. Кроме того, Тегеран прекратит обогащение урана больше 5%, а также приостановит работы на обогатительных предприятиях в Натанзе, Фордо и площадке тяжеловодного реактора в Араке. В свою очередь страны «шестерки» обещали не вводить новых санкций вообще, новых ограничений на экспорт иранской нефти, снять ограничения на экспорт нефтепродуктов и драгоценных металлов, а также разморозить часть зарубежных активов Тегерана.

Имплементация договоренностей, рассчитанная на полгода, началась 20 января с.г., а стороны решили за шесть месяцев подготовить окончательное соглашение. За это время Иран полностью выполнил взятые на себя обязательства, получив в ответ ослабление санкционного режима. Однако к 20 июля документ согласовать не удалось, и стороны договорились сдвинуть конечную дату на 24 ноября. При этом Иран обязался превратить весь оставшийся обогащенный до 20% уран в ядерное топливо. Со своей стороны, «шестерка» согласилась продолжать не использовать против Ирана ряд прежде одобренных санкций и предоставить Тегерану доступ к 2,8 млрд. долл. из его арестованных банковских активов.

Отсутствие оптимизма

16 октября в Вене прошел очередной раунд переговоров в формате встреч иранской делегации с группой международных посредников, положивший конец продолжительной паузе в сильно затянувшемся переговорном процессе по урегулированию иранского ядерного досье. Причем еще накануне участники встречи не выражали особого оптимизма. Так, руководитель рабочей группы иранских экспертов, заместитель главы иранского МИДа Аббас Аракчи заявил накануне: «Вероятно, до объявленной заранее даты, то есть до 24 ноября, окончательное урегулирование и не будет достигнуто, но срок переговоров будет продлен». Параллельно американскую позицию озвучил в Вашингтоне пресс-секретарь Госдепартамента, сказавший, что администрация США смотрит на предстоящие переговоры со сдержанным оптимизмом, но для достижения соглашения еще достаточно времени, а все стороны заинтересованы в том, чтобы все совершилось в отведенные сроки. Тем самым США дали ясно понять, что мяч находится на иранской стороне поля и спешить нужно именно Тегерану. Иранцам послан очередной сигнал: хотите снятия санкций, делайте так, как мы говорим, иначе будете ждать еще.

Как обычно, накануне переговоров прозвучало несколько заявлений и из Тель-Авива. Премьер-министр страны Биньямин Нетаньяху сказал, что для его страны неприемлемо соглашение, которое позволит Ирану продолжать обогащение урана, ибо это открывает дорогу к накоплению запасов урана, необходимых для создания ядерных боеголовок. В Иерусалиме опасаются, что в Вене, возможно, будет подписано наспех достигнутое соглашение. Лучше вообще не подписывать окончательный документ, чем подписать заведомо проигрышный. Эти слова прозвучали как прямая угроза в адрес Ирана, и, кроме того, помогли США сохранить жесткую позицию к Тегерану. Ясно, что Вашингтон и Тель-Авив играют в одной связке. Но насколько стороны адекватно понимают сложность ситуации? Сейчас будущее региона во многом  зависит от результатом переговоров «шестерки» с Ираном. И роль Израиля в этом значительна. Хотя, похоже, в Тегеране, некоторые ответственные лица полагают, что иранская нефть для Вашингтона важнее интересов Израиля в регионе.

Ядерное оружие – единственная гарантия безопасности

США и их западные партнеры сейчас невольно, по своей глупости поступают так, чтобы в мире укрепилась идея о том, что ядерное оружие – единственная и самая надежная гарантия безопасности своей страны и сохранения своего суверенитета. Поэтому многие западные и израильские эксперты исходят из того, что Иран может создать атомную бомбу за 2-3 месяца с того момента, как Тегеран примет политическое решение о ее создании. Они считают, что он обязательно примет это решение в тот момент, когда будут ослаблены санкции и все внимание переключится на другие горячие темы Ближнего Востока, которых на сегодня более чем достаточно. Зачем это Тегерану надо, задаются они вопросом. Да есть зачем, и тут же сами отвечают.  У Северной Кореи есть ядерное оружие, и пожалуйста, как бы она себя не повела, никто ее не трогает, так как в случае чего можно по зубам получить. Наконец, самый свежий пример: кризис на Украине показал, что единственной гарантией безопасности любого государства, особенно крупного, богатого ресурсами и важного с геополитической точки зрения, является только наличие ядерного оружия и средств его доставки. Без него даже такая мощная страна как Иран может быть покорена жестким или мягким путем – либо военной силой (агрессией), либо путем «цветной революции», либо постепенным удушением санкциями.

Без этого Тегеран обречен оставаться в фокусе давления со стороны США, Израиля и Саудовской Аравии. Тем более в Иране достаточно тех, кто готов капитулировать перед Западом в обмен на снятие санкций, наивно полагая, что вслед за этим иранская экономика незамедлительно получит неограниченный доступ к иностранным инвестициям и самым передовым западным технологиям. Опыт других стран, последовавших этому курсу, ничему не учит. Например, соседнего Ирака. С другой стороны, иранцев можно понять: обладая гигантскими ресурсами и возможностями, страна в условиях санкций вынуждена фактически выживать, а не развиваться ускоренными темпами.

Трудности сохраняются

Пока Тегеран скован подписанным 24 ноября прошлого года временным соглашением между Ираном и международными посредниками. Его суть состоит в том, что оно дает возможность законсервировать иранскую ядерную программу в нынешнем ее состоянии, то есть, не устанавливать дополнительные центрифуги, отказаться от использования новейших модернизированных центрифуг, прекратить монтаж новых мощностей по обогащению урана и выделения плутония. На основание этого документа ИРИ запрещено обогащать уран выше уровня 5%, не позволено продолжать строительство реактора на тяжелой воде в Араке, способного производить плутоний. В условиях, когда до даты выработки постоянного соглашения остается около месяца, все больше фактов указывают на то, что в срок вряд ли удастся провести гигантскую работу по устранению разногласий как между Ираном и «шестеркой», так и внутри группы международных посредников. Причем многие из этих разногласий во многом носят надуманный характер и искусственно раздуваются США. А поскольку никто не захочет признавать провал переговоров, полгода плавно перерастут в год, два и так далее. И окончательное соглашение так и не будет заключено. Именно это объясняет тот факт, что Израиль так сильно противостоял идее подписания временного соглашения, поскольку, по мнению Тель-Авива, нужно все сделать для того, чтобы было подписано окончательное соглашение в таком виде, чтобы оно максимально отодвинуло срок создания Ираном ядерного оружия. 

Но все понимают, что сначала в Иране на политическом уровне должно быть принято такое решение, означающее серьезную уступку Западу. Кроме того, западные страны выступают за введение эффективных мер контроля над состоянием иранской ядерной программы. Этого можно достичь только присоединением ИРИ к Дополнительному протоколу к Договору о нераспространении ядерного оружия, в котором предусмотрен механизм жесткого и оперативного контроля над ядерной программой.

Итоги венских встреч

Пока что ясно одно – недавние переговоры «шестерки» с Ираном в Вене ни к чему конкретному не привели. Более того, они были кратчайшими за всю историю встреч в этом формате. Кроме того, вряд ли можно назвать эти переговоры полноценной встречей Ирана с «шестеркой». На деле переговоры прошли с участием трех сторон – между Комиссаром по внешней политике и безопасности ЕС Кэтрин Эштон и главами внешнеполитических ведомств США и ИРИ Дж. Керри и М. Зарифом. А встреча политдиректоров была необходима «шестерке» лишь для того, чтобы зафиксировать договоренности, достигнутые в трехстороннем формате за два предыдущих дня во время консультаций глав внешнеполитических ведомств Ирана, ЕС и США. Джаваду Зарифу, Кэтрин Эштон и Джону Керри предстояло найти развязки по вопросам ядерной программы Ирана и санкций в отношении страны. Именно по этим темам сохраняются наибольшие разногласия между ИРИ и Западом в рамках работы над всеобъемлющим соглашением по ядерной программе.

Переговоры Зарифа с Керри и Эштон продолжались в общей сложности 6 часов на трех заседаниях. Это стало самой продолжительной и шестой по счету встречей глав внешнеполитических ведомств Ирана и США за все «послереволюционные» 35 лет. На итоговой пресс-конференции секретарь американской делегации отметил, что на встрече достигнут определенный прогресс, но впереди еще много работы по сближению точек зрения. При этом было сказано, что вряд ли понадобится дополнительное время, окончательный текст соглашения может быть согласован именно к 24 ноября. Это же подтвердил и глава иранских переговорщиков – нет необходимости в продлении срока переговоров. «Мы достигли прогресса по ряду вопросов. Нам надо договариваться. Запад должен признать мирный характер иранской атомной программы и перестать душить нас санкциями. Главное в нашем диалоге − доверие. И Запад должен его продемонстрировать. Только на этой основе возможно прийти к соглашению, которое уже маячит на горизонте». Что же это означает в переводе с дипломатического языка на обычный? 

Решение возможно, но на условиях Вашингтона

Видимо, пока только одно – решить вопрос можно к 24 ноября, но исключительно путем принятия политического решения: либо уступят США, либо на уступки пойдет Тегеран. Ясно, что Вашингтон не уступит. Так что проблема состоит не в технических деталях, а исключительно в том, насколько Иран готов удовлетворить требования Вашингтона, за которыми стоит не столько желание свернуть ядерную программу ИРИ, сколько намерение подчинить себе Иран в политическом и экономическом плане.

США считают, что сейчас Ирану деваться некуда. С каждым днем напряженность нарастает. Иран должен получить это соглашение и за одно отмену санкций, иначе иранское общество просто взорвется. Они думают, что сейчас самый подходящий момент надавить на Иран до последнего, получить максимум уступок. Они думают, что на карту поставлено очень многое и, если в течение месяца не будет соглашения, то для Хасана Роухани после 24 ноября наступят совсем другие времена.

Американцы, считают, что они сегодня как никогда близки к благоприятному исходу в своей глобальной политике – решению иранского вопроса, причем, без жертв и даже без единого выстрела. То есть путем калечащих санкций и удушения экономики, практически на ровном месте, можно получить модификацию нынешнего иранского режима по американским «демократическим» лекалам и подчинение политики иранского руководства диктату США на Ближнем Востоке. Сориентировать Иран на реализацию американских целей против России, прежде всего в нефтегазовой сфере, способствовать усилению американского проникновения на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Иначе санкции не будут сняты. Ведь, по сути, Иран – последнее крупное государство в регионе, которое стоит на пути американской экспансии на южных рубежах России, проводит политический курс, отвечающий национальным интересам ИРИ и идеологии исламской революции. Без включения Тегерана в орбиту своего влияния США не смогут добиться ни одной цели на Ближнем Востоке и в сопредельных районах. И прежде всего на нынешнем переломном этапе Вашингтон не сможет реализовать свои задачи в Ираке, Сирии и Афганистане.

*************

Сейчас никто не может предсказать с точностью на 100%, что произойдет 24 ноября. Но терпение иранского народа на исходе, напряженность в обществе нарастает. С другой стороны, нельзя не понимать и того, что 24 ноября – это не только рубеж по решению вопроса в связи с ядерной программой Ирана, но и момент, когда определится будущее этой страны. Будет ясно, подчинили США все-таки Тегеран своей воле, или же Иран, несмотря на чудовищное давление и адские трудности, сохранит свой суверенитет и независимость, гордо и уверенно будет отстаивать свои национальные интересы. Ждать осталось недолго. Но от этого зависит не только будущее Ирана, но и всего региона, а возможно, и глобальная расстановка сил в мире. В том числе от этого будут зависеть позиции России на Ближнем Востоке, в Закавказье и в Центральной Азии, а также во многих других важнейших сферах.