16 причин иранского недоверия к России

Тегерану, пусть еще и не полностью, но удалось прорвать международную изоляцию, в которую его загонял режим калечащих санкций, установленный Западом. Тем не менее, динамика развития российско-иранских отношений пока, что называется, «не дотягивает» до уровня стратегического партнерства. Что же настораживает иранскую сторону? Что мешает Тегерану видеть в Москве надежного политического и экономического партнера?

История отношений между нашими странами никогда не была простой. 19–й и 20-й век, и век 21-й привнесли в историю нашего соседства немало горьких для Ирана страниц. И хотя публичных дискуссий на эту тему почти не проводится, тем не менее, в общественном сознании иранцев крепко засели своеобразные историко-политические эпизоды, которые создают проблемы в наших отношениях, которые мешают открыто и доверительно относиться к нашей стране.

Первая русско-персидская война (1804-13 гг.) обернулась для Персии почти катастрофой. По ее итогам был подписан крайне для нее невыгодный Гюлистанский мирный договор (1813), по которому от Персии к Российской империи отошли значительные территории, в том числе Дагестан, Грузия с Шурагельской провинцией, Имеретия, Гурия, Мингрелия и Абхазия, а также Карабахское, Ганджинское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышское ханства. Кроме того, по этому договору Персия лишилась права держать военный флот на Каспийском море.

По окончании второй русско-персидской войны (1826-1828 гг.) был подписан Туркманчайский мирный договор, по которому Персия вновь утратила часть территорий (Нахичеванское ханство, Ордубадский округ и некоторые другие территории) и выплатила огромную контрибуцию, поставившую ее на грань экономического краха.

В период же между 1900 и 1907 гг. Россия почти открыто проводила политику колониальной экспансии в Персии, а тогдашний российский премьер С.Ю. Витте в открытую говорил о необходимости включения всей северной части Персии в состав Российской империи, наподобие областей Кавказа. Эти проекты были не просто словами и некими мечтами − согласно договору 1907 года Российская и Британская империи поделили Персию между собой на сферы влияния, практически лишив ее суверенитета.

Совместная британо-советская операция под кодовым наименованием «Операция Согласие» по занятию территории Иранского государства (Персия в 1936 году была переименована в Иран) закончилась оккупацией страны. 8 сентября 1941 года было подписано соглашение, согласно которому иранское правительство обязалось выслать из страны всех граждан Германии и других стран союзников Берлина, придерживаться строгого нейтралитета и не препятствовать военному транзиту стран Антигитлеровской коалиции. Предлог для ввода войск – «противодействие гитлеровской агентуре» − был достаточно «натянут», немецкое влияние в Иране было не большим, чем на остальном Ближнем Востоке, однако 12 сентября 1941 года английский посол в СССР Криппс инициирует обсуждение между Лондоном и Москвой кандидатуры нового главы Ирана. Выбор пал на сына шаха Резы Пехлеви − Мохаммеда Резу Пехлеви. 15 сентября союзники ввели войска в Тегеран, а 16 сентября шах Реза был вынужден подписать отречение в пользу сына.

После окончания Второй мировой войны с целью отторжения Южного Азербайджана и северных территории Ирана и последующего их присоединения к Азербайджанской ССР, по приказу Иосифа Сталина, СССР создает на этих территориях Народную партию Ирана (партия «Туде»). В результате деятельности этой партии страна оказалась на грани раскола и гражданской войны. Поддерживая деятельность «Туде» и иранских сепаратистов, СССР приостановил вывод войск из Ирана, чем дал повод иранцам подозревать Москву в стремлении отторгнуть часть территории страны, а в оставшейся части – привести к власти «кремлевских марионеток». После вывода войск СССР армия Ирана в короткое время разгромила партию «Туде», погибли тысячи людей.

На оккупированной советскими войсками (по соглашению с Великобританией) территории Ирана началось демократическое движение, ознаменовавшееся образованием Демократической Азербайджанской республики со столицей в Тебризе. СССР рассматривал вопрос о присоединении вновь образованной республики к Советскому Союзу в составе Азербайджанской ССР. В апреле 1946 года вооруженные силы этой самопровозглашенной республики начали наступление на Тегеран, но успеха не добились. СССР тянул с выводов войск из Ирана и этим сильно насторожил иранцев, только после серьезного давления и ультиматумов со стороны США и Великобритании к 9 мая 1946 г. 60-тысячный контингент советских войск был выведен из Ирана, что означало и конец Демократической Азербайджанской республики, и жестокие репрессии иранских властей в отношении его активистов.

Руководство бывшего Союза было заинтересовано в использовании курдов для ослабления английского влияния в странах Ближнего Востока. 24 января 1946 года, незадолго до вывода советских войск из Ирана, на западе страны была провозглашена Курдская (Мехабадская) республика. После вывода советских войск республика пала, а руководители курдов-повстанцев попали в устроенную шахом ловушку: они были приглашены в Тегеран для переговоров, схвачены там и повешены. Лишь один курдский лидер − Барзани избежал этой участи и был вынужден вместе с соратниками перейти границу СССР, оказавшись на территории Азербайджана. Советский Союз организовал обучение Барзани и его офицеров в советских военных училищах и академии и заверил самого Барзани, что «при возникновении подходящих условий» приложит все усилия для их возвращения в Курдистан.

12 декабря 1979 г. Советский Союз ввел войска в Афганистан. Реакция Тегерана на ввод «ограниченного контингента» была резко отрицательной не только потому, что СССР, как считалось, «совершил акт агрессии в отношении мусульман», но главным образом потому, что поддерживаемое советскими войсками правительство в Кабуле развернуло широкомасштабные репрессии против афганских шиитов, которые массово бежали в Иран. Тегеран активно включился в поддержку шиитов на территории Афганистана. К середине 1980-х гг. в Иране было создано до 18 центров подготовки афганских боевиков с максимальной численностью 10 тысяч человек.

СССР оказывал, «рука об руку» с США, активную помощь Саддаму Хуссейну в период ирано-иракской войны (1980-88гг). На момент начала иракской агрессии против Ирана в Ираке находилось около 1200 советских военных специалистов, и именно советская военная техника и вооружения, особенно широкое использование Саддамом Хусейном советских ракет семейства «Скад», сильно осложняли жизнь иранцам и нанесли им огромный урон. О значимости советской помощи Багдаду говорит хотя бы тот факт, что когда 6 февраля 1983 года 200 тысяч иранских военнослужащих начали успешное наступление на Багдад, только массированные удары спешно поставленных Ираку советских штурмовиков спасли Саддама Хуссейна от падения его столицы.

После окончания ирано-иракской войны (1988 г.) Москва усиленно восстанавливала иракскую военную машину, а когда в феврале-марте 1991 года иракская армия танками давила мирное гражданское население и оскверняла шиитские святыни в Неджефе и Кербеле, расправляясь с имамами и шиитскими авторитетами, ни Москва, ни Вашингтон не осудили действий Саддама Хуссейна.

И в период, когда Ирак был «обложен» санкциями, и, что поразительно, после свержения в 2003 году якобы «дружественного Москве» режима иракского диктатора, российские компании буквально распихивали друг друга в борьбе за нефтяные и другие контракты с Ираком, полностью при этом игнорируя нормальные экономические связи с Тегераном. Новейшая история российско-иракских отношений сформировала у Тегерана убеждение, что Москве и российскому бизнесу важны только и исключительно прибыли при полной беспринципности в политическом плане.

Взаимоотношения СССР с Ираном по использованию и разграничению Каспийского моря регулировались двухсторонними соглашениями от 1921 и 1940 годов. В соответствии с ними Каспийское море считалось внутренним водоёмом этих двух государств, и его раздел осуществлялся на паритетной основе, т.е. 50 на 50. После распада СССР новообразованные независимые государства (Казахстан, Азербайджан и Туркменистан) при определении статуса Каспия, вполне естественно, претендовали на свою собственную долю. Здесь Иран мог развести руками и сказать: «Все, что Вы (Россия, Казахстан, Азербайджан и Туркменистан) хотите делать, можете делать в пределах тех 50%, которые принадлежали СССР, ибо все что там у Вас произошло, оно произошло на Вашей территории и Иран к этим процессам не имеет никакого отношения». Вместо этого Иран с целью поддержания молодых экономик новообразованных соседних государств (конечно, не без желания укрепить таким образом эти страны экономически, чтобы они меньше зависели от России) неожиданно предлагает поделить Каспий на паритетной основе, т.е. по 20% каждому прикаспийскому государству. В те 90-ые годы антииранский маховик США и Запада только начинал набирать обороты, и новообразованные государства эту инициативу Ирана восприняли как его слабость и уязвимость.Опираясь на поддержку Запада, новообразованные государства выступили с собственной инициативой раздела Каспия не на паритетной основе, а по принципу так называемой «серединной линии», согласно которому Иран получал всего лишь немногим больше 13% каспийского бассейна. И самым неприятным в этой истории для Тегерана было то, что Москва, солидаризируясь с этими молодыми государствами, также поддержала их необоснованные требования и совершенно несправедливый принцип, с точки зрения Ирана, раздела каспийского моря.

В 1995 году Россия заключила с США беспрецедентное соглашение по Ирану. В соответствии с российско-американскими договоренностями, оформленными в «меморандуме Гора-Черномырдина», Россия обязалась завершить выполнение всех своих контрактов с Ираном по поставкам вооружений и военной техники (ВВТ) и оказанию услуг военного назначения до 31 декабря 1999 года и впредь не заключать новых. Помимо этого, РФ была вынуждена отказаться от поставок Ирану запчастей к ВВТ, которые она согласно российско-иранским договоренностям должна поставлять до 2011 года. Примечательно, что уступив давлению Вашингтона в отношении Ирана, Москва понесла потери в размере 4 миллиардов долларов, которые никогда не были компенсированы Вашингтоном.

Контракт по Бушерской АЭС практически спас атомную промышленность России, сохранил отрасль от полного уничтожения в результате деятельности «рыночных реформаторов». Однако, в 90-е и начале 2000-х годов Москва вела строительство в полной зависимости от позиции США, срывая сроки сдачи и монтажа в соответствии с пожеланиями Вашингтона. При всей уникальности проекта (не строит с нуля, а достраивать на базе технологии Сименс) и паталогической экономности иранцев Бушерскую АЭС можно было построить за 5-7 лет, а так с момента подписания контракта (1995 г.) и до его полного выполнения (2013 г.) прошло 18 лет. В этом затягивании проекта существенную роль сыграла политика. Так, к примеру, 10 мая 1995 года в ходе визита в Москву президента США Билла Клинтона американская сторона заставила Бориса Ельцина в одностороннем порядке исключить из «Бушерского контракта» поставку центрифуги, которую, по мнению американцев, иранцы могли использовать для получения ядерных материалов двойного назначения. Стоимость центрифуги (500 миллионов долларов) составляла половину суммы всего тогдашнего контракта России и Ирана. Долгострой Бушерской АЭС утвердил иранцев во мнении, что любой российско-иранский проект становится для России разменной монетой в политических торгах с США.

В период с 1979 года и по настоящее время США и их союзники по НАТО под различными предлогами неоднократно вводили санкции в отношении Тегерана, которые охватывали практически все сферы – от экономики до научного обмена. Москва мало того, что достаточно лояльно относилась к этим санкциям, но и, по сути, их поддерживала. Надуманность резолюции Совета Безопасности ООН в отношении дальнейшего расширения санкционного режима не только не вызвала протестов Москвы, но и была принята с молчаливого согласия России, не использовавшего своего права вето для блокирования этих откровенно предвзятых резолюций, не подкрепленных никакими серьезными доказательствами. Более того, Россия, стремясь угодить Западу, в одностороннем порядке приняла совершенно избыточное, расширительное толкование некоторых резолюций, отказавшись от супервыгодных сделок на многие миллиарды долларов с Ираном, которые под действие резолюции не подпадали. «Калечащие санкции», которые вводились Западом в отношении Тегерана в одностороннем порядке и наносили огромный ущерб иранской экономике и населению, во многом стали возможными при молчаливом согласии российской стороны, не проявлявшей никакой принципиальности в данном вопросе.

Поддавшись давлению Запада и поверив обещаниям Израиля и саудитов, президент Дмитрий Медведев наложил запрет на поставку в Иран зенитных ракетных комплексов С-300, бронетехники, боевых самолетов, вертолетов и кораблей. Сделка России с Ираном по ЗРС на общую сумму $800 миллионов, как и предстоящие контракты по ВТС еще на $4,2 миллиарда, были в одностороннем порядке разорваны российской стороной. Уступая настойчивым просьбам премьера Бенджамина Нетаньяху, тем же указом Дмитрий Медведев запретил использовать территорию России для перевозки вооружений в Иран транзитом, вывозить вооружения непосредственно с территории России, передавать их вне пределов страны под флагом России. Кроме того, был наложен запрет въезжать на территорию России некоторым гражданам Исламской республики, которых Израиль и США подозревали в причастности к созданию военной составляющей иранской ядерной программы. Одновременно с этим указом последовали и закрытые решения. В частности, было окончательно похоронено соглашение начала 2000-х об обмене разведывательной информацией по террористическим группировкам между специальными службами Ирана и России. Отказ от поставок С-300 в Иран нанес огромный урон российско-иранским отношениям и практически полностью подорвал доверие иранцев к России. Все до единого в Иране понимали, что С-300 является чисто оборонительным оружием, и решение России, принятое вопреки ее же политическим и экономическим интересам, продемонстрировало полную зависимость Москвы от внешней политики Вашингтона.

Под влиянием Запада товарооборот между Россией и Ираном существенно сократился. Двусмысленная позиция российского правительства не дает возможности малому и среднему бизнесу не только расширять, но и даже сохранить уже имеющиеся позиции на иранском рынке. Десятки российских компании, которые были ориентированы на бизнес с Ираном, в результате этой двусмысленности, обанкротились или же испытывают неимоверные сложности. В деле раскачивания экономических отношений и негласной поддержки американских санкций пальма первенства, бесспорно, принадлежит банковской системе России, фактически полностью прекратившей любые операции с Ираном. Дело дошло до того, что американские и западные банки начали требовать от российских партнеров по банковской системе отчета по любым транзакциям, связанным с Ираном, не разбирая, физическое или юридическое российское лицо их выполняет. Подобная ситуация сформировала у иранской стороны убеждение в том, что банковская и финансовая система России полностью контролируется США и Западом. Практически вся банковская система России, включая крупнейшие государственные банки типа Сбербанка, ВТБ, Газпромбанк и ряда других, полностью исключила любую деятельность с Ираном или связанную с Ираном. Банки свой отказ от обслуживания контрактов с Ираном объясняли наличием некой особой рекомендации от ЦБ «не работать» с этой страной, и позиция Президента России в этом вопросе им, как говорится, не указ.

Российский бизнес на иранском рынке заведомо слабее своих западных конкурентов. Он не умеет демпинговать, у него нет длинных и дешевых денег, нет поддержки со стороны собственного банковского сообщества, государственных механизмов стимулирования развития экспорта, серьезной практики долгосрочных экономических проектов. Немаловажно и то, что иранским бизнесменам и технократам Запад понятен больше, чем российский бизнес. Они тесно с ним работали, многие из них получили образование в Европе, хорошо разбираются в плюсах и минусах как в западном стиле ведения дел, так и в особенностях практических подходов к решению того или иного проекта. Не менее серьезной проблемой является и общее технологическое отставание российской производственной базы. Нам, по сути, нечего предложить Ирану в таких столь важных для него областях как станкостроение, автопром и электроника. Это обстоятельство порождает у иранского бизнеса серьезные сомнения в необходимости развития экономического партнерства с Россией, поскольку все необходимое для экономического развития они вполне могут получить на Западе, пусть и непрямыми путями.

********

Разумеется, российская сторона тоже задается вопросом о том, насколько она может доверять Тегерану. Да и в данной статье мы лишь констатируем факты, не вдаваясь в анализ их причин. Подобный острый, но так необходимый всем нам разговор − тема большого цикла статей, готовящихся к публикации на Iran.ru в ближайшее время. А в рамках же данного материала хотелось бы в завершение отметить одну очень важную вещь. До недавнего времени и российская внешняя политика, и внешнеэкономическая деятельность нашей страны вызывали много вопросов, если не сказать – откровенное недоумение. И не только в Тегеране, но и на всем Ближнем Востоке. Сегодня ситуация начинает меняться, но избавление от груза прошлых ошибок не может произойти в один день. Хотя избавляться от них надо, поскольку ошибки нашей страны – это не только ее внутреннее дело. От нашей политики зависит безопасность остального мира, и осознание этой ответственности должно красной нитью проходить и в отношениях с Тегераном, и в отношениях с любой другой страной.