Революция духа в бездуховном мире

Духовенство - и революция! Ислам - и прогресс! Возможно ли совместить эти понятия? Догматические умы, как на Западе, так и в тогдашнем СССР, были обескуражены и озадачены событиями 35-летней давности в Иране, где широкое движение под руководством имама Хомейни одолело проамериканскую деспотию шаха. Свершилась Исламская революция, ставившая целью заново воссоединить государственность и религию, вернуть народ к духовным истокам, соединить современную жизнь, не отказываясь ни в чем от ее интеллектуальных и технических достижений, с традиционной культурой, с такими «архаичными» и вечными основаниями, как социальная справедливость, нравственность в политике и общее послушание добру. Вот уже 35 лет Исламская революция, совершенная народом, опровергает все стереотипы и прогнозы западной политической философии. Они в привычной лексике заговорили о «реакционности», «религиозном мракобесии», «возврате к средневековью». Но все эти формулы-заклинания мало что объясняли. Главное, не давали ответ на главный вопрос – каким путем, с кем и куда пойдет Иран, по какую сторону мировых баррикад встанет?    

Прежде всего - Ислам

«Революцией духа в бездуховном мире», «выходом из тупиков современного мира» назвал в те дни эти события французский философ Мишель Фуко. Революция в Иране не носила характера классового или национально-освободительного (страна формально всегда была суверенной). Экономические и социальные вопросы были подчинены в ней задаче духовного освобождения, религиозного обновления народа - наиболее сущностной и глубокой по содержанию из всех возможных в историческом творчестве. «Сначала Ислам, затем всё остальное», - подчёркивал имам Хомейни. В сакральном смысле иранский народ освобождал себя от власти тьмы и зла и заново присягал Богу.

В выступлениях руководителей движения громче других звучали панисламистские лозунги, провозглашалась цель Пробуждения и объединения всех мусульман мира. Иранский путь изначально предполагал исламское единство, вплоть до построения единого государства, в то же время предлагался как большой «демонстрационный проект» для остальных стран третьего мира, да и для всего мирового сообщества.

Образование Исламской Республики Иран и последовательное воплощение провозглашенной доктрины как во внутренней, так и во внешней политике естественным образом предопределило дальнейшее развитие государства в русле исламского пути со всеми вытекающими из этого обязательствами, в числе которых наиболее важным является распространение и защита исламских ценностей, а также обеспечение интересов всех мусульман, где бы они не находились. Именно поэтому ислам в Иране оказался объединяющей силой, неодолимой как для внешних, так и для внутренних врагов. Как либеральная, так и левая оппозиция оказались несостоятельными. Не получили поддержки масс и националистические лозунги.

Тем самым иранский народ не только опередил на три десятилетия движения так называемой «арабской весны», но и показал пример политической широты и высокой духовной устремлённости. Это-то больше всего и напугало западные, прежде всего американские правящие круги, принявшие все меры, вплоть до военных, чтобы остановить вал исламской революции и попытаться повернуть его вспять. Те же страны, прежде всего США, что сейчас всемерно поддерживают украинский «майдан», в 1979 году отнюдь не обращались к развязавшему жестокие репрессии шаху с требованиями «не применять насилие», вывести гвардию и полицию из столицы, сесть за стол переговоров с руководителями восстания - наоборот, всеми средствами, в том числе и военными, помогали топить восставший народ в крови.

Революции бывают разные

Все годы после революции противники «режима аятолл» с нетерпением ждали новых потрясений в Иране, но так и не дождались. Если вспомнить, какие драматические события и повороты, сопровождавшиеся избиениями «попутчиков», массовым террором и потоками крови, происходили во Франции после 1789 года и в России после 1917-го, придётся признать, что исламский режим, кипевший только первые два-три года, показал высокую степень самодисциплины, толерантности и устойчивости. Революция завершилась без гражданской войны, поскольку ни левая, ни либеральная оппозиции не могли противопоставить ничего серьёзного определяющему влиянию религиозных организаций. Одним словом, Исламская революция стала одной из самых бескровных в истории.

Шиизм, господствующее в Иране течение ислама, не признаёт отделения церкви от государства, «души от тела», как говорят здешние богословы. Народ, осознавший свое национальное достоинство, духовно очнувшийся, свергнувший навязанных идолов и обратившийся к истокам своей веры, оказался способен сотворить себя заново, вернуться на историческую сцену обновленным и исцелившимся, бодрым и переполненным новых творческих сил.    

Однако западные политики и идеологи и сегодня продолжают обвинять Иран в недемократичности и «нарушении прав». Налицо классический вариант либеральной мифологии. Она, эта мифология, всё, что не соответствует западным интересам и представлениям, изображает «силами зла», а всех, кто им преданно служит, одаряет нимбом свободы и святости. При этом в стан «демократических» по воле вашингтонских и брюссельских кукловодов попадают порой самые авторитарные и реакционные, репрессивные и архаичные режимы – лишь бы они послушно выполняли их волю и держали в узде свои народы. Подобная дихотомия в оценках неизбежна и привычна в рамках ведущейся Западом идеологической войны за установление однополярного (одноидейного) мира, за устранение любой оппозиции либеральному диктату.

Если культура продажна, то молодежь потеряна

Важная особенность иранского политического пейзажа: здешняя интеллигенция – и в этом её принципиальное отличие от европейской и российской - не воюет с религией и традициями своего народа. И когда в ходе революционного обновления жизни массы решительно потребовали, в полном соответствии с исламским вероучением, строжайшего запрета алкоголя и наркотиков, порнографии и половой распущенности, азартных игр и финансовых спекуляций, интеллигенция активно поддержала процесс очищения жизни, создания и развития культуры, свободной от чуждых влияний. 

«Культура является либо источником народного счастья, либо его бедой. Чужая культура оружие более смертельное, чем даже пушки и танки в руках врагов. Если культура продажна, то молодежь потеряна для нас», - говорил имам Хомейни. Именно поэтому юноши и девушки составили первые ряды борцов с шахским режимом в 1979 году. После десятилетий господства ущербной идеологии «общества потребления» и американской масс-культуры их увлекла суровая проповедь нравственного максимализма, духовной свободы и сочувствия угнетенным.

Традиционно, в ходе свободных демократических выборов в ИРИ, как известно, меняются президенты, а с ними и политические концепции власти: либерал-реформатора Хатами сменил неоконсерватор-фундаменталист Ахмадинежад, ныне у кормила встал утонченный представитель системы, либеральный Роухани. Однако, кто бы не пришел к власти, неизменным остаётся духовно-религиозный выбор иранцев, их исламо-шиитская идентичность. А значит и строго независимый курс, ориентированная на защиту интересов собственного народа внутренняя и внешняя политика. Какие бы санкции и бойкоты ни объявлял Запад во главе с США от имени мирового сообщества Ирану, или, наоборот, какие бы обворожительные улыбки и сверх заманчивые предложения не делали бы его новому лидеру, Иран не откажется от своих духовных приоритетов, не подчинится диктату, не допустит вмешательства во внутренние дела, не признает права  «на воспитание» своих детей педофилами и гомосексуалистами, не станет терпеть господства коллаборационистов в СМИ и разрушение цветущей национальной культуры американизированной попсой. Потому что Ираном управляет Система, основанная на исламе, на общечеловеческих ценностях добра и справедливости, чистоте нравов и самоидентичности.

Самая молодая нация  и  высокомерный Запад

Нет ничего удивительного в том, что Исламская революция, её идеалы и вожди вызывали и вызывают в правящих верхах Запада, Израиля и в монархиях Персидского залива откровенную враждебность, находящуюся на грани применения военной силы. Иран, не обращая внимания на все это идет своей дорогой. Это невозмутимое спокойствие, стойкость как горная скала в проведении своего независимого курса, выводит из себя, выбивает из колеи всех врагов Исламской республики, вызывает истерику, дошедшую за последние годы до паранойи, сопровождающуюся чуть ли не ежедневными военными угрозами. Невозможно найти на Западе понимание и сочувствие тому народу, который вознамерился освободиться от влияния и гипноза заокеанских «ценностей», чтобы устроиться самому на основе своего традиционного миропонимания. Любой протест против ли экономического   эгоизма Запада, против ли циничной философии «общества потребления», против ли растлевающей и оглупляющей масс-культуры воспринимается в «свободном мире» как бунт, требующий немедленного наказания. Не зря имам Хомейни называл западные страны, прежде всего США, высокомерными. Их идеологи и пропагандисты не допускают даже мысли о том, чтобы кто-то смел иначе, по-своему понимать смысл свободы и демократии. Между тем в Иране создана и успешно действует модель полноценного народного представительства и правления, не являющаяся демократичной в западном либеральном смысле. Так же, как действует и развивается специфическая модель экономики, построенная на принципах рыночной конкуренции, но с серьёзным государственным регулированием и поддержкой социальной сферы.

За послереволюционные годы численность населения ИРИ увеличилась более чем в два раза - с 33,0 млн. до 79,8 млн. человек. Рождаемость составляет 17,8, а смертность — 5,8 человек на тысячу. Не менее 65% жителей Ирана сегодня моложе 30 лет. В этих показателях видится результат не одного лишь улучшения материальных условий жизни, но и культурных преобразований, духовного очищения народа. Молодое поколение растёт нравственно и физически здоровым. Иран сегодня способен ставить и решать любые задачи, в том числе такие организационно и технологически сложные задачи как освоение космоса, овладение полным ядерным циклом в рамках развития своей мирной ядерной программы.

Разумеется, стабильность, которую демонстрирует Иран на протяжении минувших десятилетий, не означает, что общество здесь превратилось в некий застывший монолит. Социальное расслоение в стране, уменьшившееся после революции, в последние годы вновь увеличивается, остаётся острой задача борьбы с бедностью. В городах ощущается безработица. Резкий прирост населения и его омоложение требуют создания сотен тысяч новых рабочих мест, строительства доступного молодым семьям жилья. Эти вопросы были бы давно решены, если бы Ирану не помешали его традиционные «недоброжелатели» - Запад во главе с США, Израиль и монархии Персидского залива. Тем не менее, для решения ныне существующих проблем в иранском обществе правительство Хасана Роухани встало на новый путь. Но здесь страну подстерегает новая опасность - курс нового президента на улучшение политических и деловых отношений со странами Запада, смягчение последними режима санкций может грозить активизацией «пятой колонны», пробуждением «либеральных чаяний», а то и постепенной коррозией идейных твердынь. И всё же, думается, у иранского общества и его духовных руководителей хватит мудрости и опыта, чтобы отделить зерна от плевел, взаимовыгодное сотрудничество от вмешательства, добросовестные мирные предложения от требований капитуляции.

Приглядимся к соседу

Известный американский ученый-востоковед Кевин Барретт после обстоятельного знакомства с современным Ираном пришёл недавно к несколько парадоксальным выводам. «Правда заключается в том, - написал он, - что Иран со своим разнообразием и плюрализмом находится гораздо ближе к американским политическим идеалам демократии, чем любая другая нация Ближнего Востока со спорным исключением Турции. Как и США, Иран не является совершенной демократией… Однако идеал американских «отцов-основателей» - баланс сил между конкурирующими группировками  -  более полно реализован в Иране, нежели в сегодняшней Америке, где две основные партии, обладающие монополией на политические процессы, отличаются друг от друга ровно столько же, сколько «Кока» от «Пепси».

Приобретенный за эти годы духовно-политический опыт иранского общества, несомненно, поучителен для России. В нынешнем положении нашей страны есть немало сходного с тем, что испытывал Иран накануне 1979 года: размытость национальных ориентиров, зависимость от международных финансовых центров, безумная роскошь правящей элиты на фоне массовой нищеты, определяющее влияние компрадорских сил, проникшая во все поры жизни коррупция, преступность, наркомания, упадок национальной культуры, моральное разложение верхов - и все это под  флагом «общечеловеческих ценностей», под которыми понимаются ценности одной, хоть и богатой, и сильной, но весьма отдаленной иноверной  страны. И нельзя не поразиться тому, как все выше названное в Иране было преодолено - решительно и за самый короткий срок, без страха и оглядок на чужое мнение.

*************

Знать и понимать могучего южного соседа нам необходимо не только потому, что на сегодня это, бесспорно, самая передовая, развитая и динамичная страна обширного исламского мира, но и для того, чтобы научиться грамотно выстраивать отношения с другими мусульманскими странами, и, что особенно важно, для правильного и оптимального выстраивания отношений с мусульманской частью нашего общества. А это одно из важнейших условий сохранения целостности России, её экономического и социального развития.