Иран против санкций: Внутренняя мобилизация и "черные рыцари" торговли

Возможно ли выстоять в противостоянии с США и западным блоком экономике страны, на горло которой накинута удавка международных и односторонних санкций? Опыт Ирана показывает – вполне возможно. Урок иранского противостояния американским санкциям говорит о том, что при наличии политической воли и созидательной энергии руководства, при наличии веры у народа в собственные силы и патриотизма не страшен никакой экономический диктат. В преддверии нового этапа охлаждения американо-российских отношений нам неплохо было бы усвоить и этот урок…

Санкции в отношении Ирана Белый дом начал вводить с 1979 года, сразу же после Исламской революции и падения шахского режима. Президентский Executive Order 12170 Джимми Картера в 1979 году, согласно которому были заморожены все иранские активы (примерно 12 миллиардов долларов), открыл историю санкционной войны США против Тегерана. Тогда причиною санкций стал захват иранскими студентами посольства США и находящихся в нем сотрудников. Заложников освободили в момент инаугурации Рейгана, но вот о возвращении замороженных активов новый президент США тут же «забыл», оставив данный вопрос для последующего торга. В вопросе санкций все президенты США сохраняли трогательную преемственность, вне зависимости от охлаждения или потепления отношений Запада с Исламской республикой и уж тем более – вне зависимости от иранского ядерного досье.

В условиях безраздельной гегемонии и монополярности США в 90-х Вашингтону удалось навязать ООН концепцию о том, что «страдание населения будет приводить к давлению на правительство», и тем самым создать какое-никакое оправдание санкций в глазах международной общественности. Несовершенство данной концепции было очевидным, что признавал даже тогдашний генсек ООН Кофи Аннан, писавший: «Когда жёсткие и всеобъемлющие экономические санкции применяются против целого государства, возникает другая проблема. В этом случае обычно страдают простые люди, а не политическая элита, поведение которой спровоцировало введение санкций».

Американская концепция санкций как инструмента оказания давления на правящий в той или иной стране режим страдала откровенным логическим провалом: если режим в том же Иране тоталитарный и там отсутствует демократия, то как иранцы могут влиять на руководство? А если в Иране все же присутствуют нормальные возможности для волеизъявления населения (что, собственно, и есть на самом деле), то тогда санкции являются калечащими не в отношении руководства, а иранского народа. Но кого интересует логика, если речь идет о патологической иранофобии?

Следуя в русле американского видения мироустройства и того, как нужно экспортировать демократию, то же международное сообщество, не возражая против ужесточения санкций в отношении Ирана, не удосужилось задать очевидные, казалось бы, вопросы: а помогли ли жесточайшие санкции США сменить Фиделя Кастро на Кубе? Сильно ли повлияли санкции на 33-летнее пребывание у власти в Зимбабве Роберта Мугабе, на котором вообще клейма ставить негде было? Не возник и самый главный вопрос: возможно ли нанесение серьезного ущерба санкциями экономике страны, которая пользуется устойчивым авторитетом в мире, руководство которой искусно использует политические противоречия в международном сообществе и, что еще более важно, отлично играет на экономических противоречиях в отношениях США со своими стратегическими партнерами, к которым безо всякого сомнения относятся Турция, Египет, Объединенные Арабские Эмираты и Южная Корея. Американскому режиму калечащих санкций Исламская республика противопоставила внутреннюю мобилизацию и систему «черных рыцарей». И, как оказалось, противопоставила вполне успешно, опровергая миф о несокрушимой мощи американского давления.

С опорой на собственные ресурсы

23 августа 2012 года Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи призвал правительство страны создать «экономику сопротивления», способную противостоять международным санкциям. Но этот новый термин является лишь продолжением курса «экономического джихада», официально провозглашенного Рахбаром еще в 2011 году, а де-факто проводившегося с первых дней существования Исламской республики. Суть что экономического джихада, что экономики сопротивления заключается, если отбросить лишнее, в том, чтобы Исламская республика значительно сократила свою зависимость от экспорта энергоресурсов и перешла на экспорт продукции высокого передела.

Сторонники санкций, доказывая их эффективность и оправдывая экономические потери, которые понес Запад от утраты иранских рынков, очень любят ссылаться на сделанное в середине 2012 года заявление иранского министерства нефти о том, что экспорт нефти и, соответственно, получаемые от этого экспорта доходы сократились более чем на 40%. Достаточно лукавый аргумент, призванный убедить в эффективности санкций, не выдерживает критики с учетом того обстоятельства, что с 2010 года Иран нарастил экспорт ненефтяных товаров. В том же 2012 году иранский ненефтяной экспорт полиэтилена и удобрений составлял $9 миллиардов, на $3,2 миллиарда было экспортировано пластика, на $8,2 миллиарда – строительных материалов (камень, цемент и сопутствующие товары), на $5,3  миллиарда – сельхозпродукции и на $800 миллионов – ковров. Крупнейшими импортерами иранских ненефтяных товаров за первые одиннадцать месяцев 2012-2013 финансового года являлись Ирак ($5,6 миллиардов, в том числе на $300 миллионов Ирак приобрел автомобилей иранского производства, успешно перепродав их затем в другие страны региона), Китай ($4,8 миллиарда), Объединенные Арабские Эмираты ($3,9 миллиарда), Афганистан ($4,2 миллиарда), Индия ($2,4 миллиарда) и Турция ($1,3 миллиарда). Наращивание ненефтяного экспорта и экспорта продукции высокого передела позволило иранскому руководству удержать дефицит бюджета в 2012 году на достаточно приемлемом уровне, около 12%. Для сравнения – бюджетный дефицит США на пике рецессии в 2009 году составил примерно 10% от ВВП.

Ставка на высокие технологии и, соответственно, на экспорт продукции высокого передела явилась одним из наиболее эффективных ответов Исламской республики на режим калечащих санкций. Еще в 2011 году вышел доклад Лондонского научного королевского общества, в котором говорилось о том, что всего лишь через три года Иран может стать крупнейшей технологической державой исламского мира. Достижения Ирана в космической сфере, которые он продемонстрировал в 2012 и 2013 годах, этот прогноз еще раз подтвердили.

В качестве еще одного примера эффективности мобилизации внутренних резервов следует назвать отрасль, развитие которой вызывает повышенный интерес именно у российского читателя, слушавшего выступления Дмитрия Медведева об «инновациях», а именно – об иранских нанотехнологиях. По информации главы национальной организации «Иранская нанотехнологическая инициатива» Саида Саркара, сегодня Исламская республика по уровню развития данных технологий находится на первом месте среди мусульманских государств и на 12-м в мире. Согласно данным Калифорнийского университета США, 12% от общего числа иранских научных публикаций посвящены именно нанотехнологиям. В данной сфере на территории страны уже работают не менее 150 предприятий, а дисциплины, связанные с наноиндустрией систематически преподаются в 17 ВУЗах Ирана. Некоторые образцы иранской продукции, произведенной с использованием нанотехнологий, либо уже экспортируются за рубеж, либо имеют такую перспективу в ближайшем будущем. И мега-проект типа Сколково не понадобился…

«Черные рыцари» торговли

Все более и более ужесточая в отношении Ирана экономические санкции, заявляя об их успешности и о том, что нынешнему режиму в Тегеране осталось всего ничего, еще одно усилие, еще одно ограничение – и он рухнет, ястребы иранофобии застенчиво молчат об эффективности «черных рыцарей», ведущих бизнес с Ираном в обход всяческих санкций и откровенно издевающихся над усилиями федерального казначейства США. Энтузиасты санкций, особенно на их пике в 2010-2012 годах, пытались уверить, что «черные рыцари» торговли с Ираном являются представителями государств-изгоев, по американской классификации, таких, например, как Белоруссия, Куба, Венесуэла, Сирия или Северная Корея. Желание вполне понятное и объяснимое, поскольку позволяет избежать обсуждения такой щекотливой темы, как участие в обходе санкционного режима стран, которые Вашингтон считает стратегическими партнерами или же которые, как думают в Белом доме, Америка достаточно прочно контролирует.

2010 год был откровенно радостным для большого количества малых фирм из Индии, Сингапура, Японии и Малайзии. Они практически полностью компенсировали массовый отказ крупных морских перевозчиков обеспечивать экспорт нефтехимических товаров из ИРИ. В силу масштабов своего бизнеса эти фирмы не имели никаких деловых связей с США или Евросоюзом, никак не зависели от крупных американских банков, а потому могли не опасаться применения в отношении себя санкционных мер. Между тем контракты с иранскими партнерами оказались весьма привлекательными: за оказанные транспортные услуги представители ИРИ были готовы платить по повышенным тарифам. Схожий подход применялся и в случае, когда к 2011 году ряд крупных европейских страховых фирм отказался предоставлять свои услуги иранским танкерным компаниям. Замена им с доплатою «за особые условия контракта» была найдена за пределами Евросоюза, в той же Юго-Восточной Азии.

Любой «черный рыцарь», ведущий бизнес с Ираном, слаб поодиночке. Но иранское руководство политикою привлечения этих «черных рыцарей» за 15-25% переплату сумело сформировать из них ту критическую массу, которая сделала мелких торговцев реальной силой, подрывающей любой санкционный режим против Исламской республики. И стратегическая близость с США тут не помеха. Член НАТО, Турция, сквозь пальцы смотрит на то, как ее финансисты через турецкую банковскую систему продолжают, вопреки санкциям, осуществлять экспорт золота в Иран. Давление США и Евросоюза на турецкое правительство в данном вопросе привело лишь к тому, что турецкое золото поступает в Иран теперь кружным путем, через другого союзника США – Объединенные Арабские Эмираты.

Иранский горнорудный бизнес держится на английских и немецких технологиях и оборудовании. Разумеется, все европейские бизнесмены – очень законопослушные, все как один соблюдают запрет Брюсселя на торговлю с Ираном. Предварительно договорившись с посредниками в Турции, они отправляют свои грузы в Дубай. За 3-5% от стоимости груза в Дубае на него делают новые документы, и он спокойно следует себе в иранский Бендер-Аббас. Не устраивает оплата через Дубай – есть возможности транзакций через Малайзию или Южную Африку… Египетским военным, инструменту США на Суэце и одному из важнейших элементов американского влияния на Ближнем Востоке, принадлежат 59,86% «Misr Iran Development Bank», который через государственный египетский Национальный инвестиционный банк и частно-государственную Misr Insurance Company обслуживает инвестиции иранского правительства на Ближнем Востоке, в Африке и Южной Америке. Как не трудно догадаться, именно иранскому правительству принадлежит 40,14% остальных акций банка. Стратегическое партнерство и военно-политический блок с США – дело важное, но не настолько, чтобы упускать прибыль от бизнеса с Ираном.

**********

Описание схем, с помощью которых «черные рыцари» обходят режим санкций, рассказ о том грандиозном труде по формированию «экономики джихада», которым Иран занят ежедневно, вполне заслуживает отдельной книги. Но речь сейчас не об этом. Идеология значительной части российской правящей элиты – пораженческая. Она, эта идеология, пронизана страхом перед экономическим могуществом США, боязнью вызвать раздражение западных экономических партнеров, стремлением угодить им даже в ущерб собственным интересам, стремлением обслужить не просто их желания, а даже намерения. Урок иранского противостояния американским санкциям и опыт деятельности торгового ордена «черных рыцарей» говорит, что при наличии политической воли и созидательной энергии, при наличии веры в собственные силы и патриотизма не страшен никакой экономический диктат. В преддверии нового этапа охлаждения американо-российских отношений нам неплохо было бы усвоить этот урок…