Центральноазиатский «трамплин» Запада на Иран

В отношениях Ирана с крупнейшими странами Запада на самом деле наблюдается подготовка к политическим и экономическим прорывам. Позитив от Женевской встречи 15-16 октября этого года переговорной «шестёрки» с Ираном был развит в «столице» мировой дипломатии 7-9 ноября. Не углубляясь в содержательную часть итогов последнего раунда переговоров, можно указать на фактор дипломатической активности всех западных держав. Приезд в Женеву глав внешнеполитических ведомств США, Великобритании, Франции и Германии был беспрецедентен. Это ещё предстоит осмыслить в будущем, после более детального анализа достигнутых промежуточных результатов. Стороны не достигли письменных договорённостей, но связали будущий успех с взятием за основу переговорного процесса российского предложения о поэтапности и взаимности. 

То, что можно ныне наблюдать – несомненно манифестация интенсивной дипломатии. К примеру, британская «BBC» в публикации от 9 ноября подчеркнула насыщенный характер переговоров. В предшествующий день, 8 ноября встреча министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа с главой европейской дипломатии Кэтрин Эштон и госсекретарём США Джоном Керри продолжалась около пяти часов. Интересен факт особо активной дипломатии Вашингтона. На это обратили внимание на Смоленской площади. Сергей Лавров отметил «лидирующую роль, которую сыграла делегация США во главе с Джоном Керри по продвижению подходов, которые были бы приемлемы для Ирана». 

Первые практические результаты после обнадёживающей трёхдневной встречи в Женеве не заставили себя долго ждать. 11 ноября в Тегеране Генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано и глава Организации по атомной энергии Ирана Али Акбар Салехи подписали рамочное заявление о сотрудничестве. Стороны наметили «дорожную карту» взаимодействия на ближайшие три месяца. Симптоматично, что в тот же день глава Форин-офиса Уильям Хейг, выступая в британском парламенте, сделал ряд оптимистичных заявлений. Министр сформулировал текущую цель в виде заключения промежуточного соглашения с Ираном, после чего перейти к разработке всеобъемлющего и заключительного Договора с этой страной. При этом было подчёркнуто, что обсуждения вокруг промежуточного соглашения будут включать «ограниченное, пропорциональное облегчение санкций». Пришли вести и с дипломатических «фронтов». Великобритания и Иран возобновили дипотношения, назначив временных поверенных в делах друг друга. Этим стороны сделали первый шаг к возобновлению полноценных дипломатических отношений, прерванных в 2011 году. Таким образом, путь для наращивания позитива в отношениях между Ираном и Великобританией, а также с другими странами Запада, принял зримые очертания. 

С чего начать? 

На первых этапах, после исключения из внешнеполитического лексикона «санкционной» тональности, планируется рост экономических связей. До него пока не близко. Но и не так далеко, как это ощущалось ещё несколько месяцев назад. Время до прорыва в отношениях с Ираном некоторые страны Западного мира уже используют с растущей день ото дня отдачей. Решено обозначить экономический позитив с сопутствующими политическими дивидендами в ближайших к иранским границам регионах. В этом контексте особенно выделяется пространство Центральной Азии, наиболее удобно подходящее для целей Запада на иранском направлении. 

Британцы вновь «впереди планеты всей». Родоначальники доктрины продвижения политических целей экономическими проектами демонстрируют настрой на новые успехи в её практической реализации. Первый голос с Запада в пользу восстановления дипломатических отношений с Тегераном после прихода к власти Хасана Роухани прозвучал именно из Лондона. Оттуда следует ожидать и первых шагов по выводу экономических связей с Ираном на качественно иной уровень. 

Эксперты стали всё чаще говорить о потерях США и их европейских партнёров в бизнесе от нескольких лет тупика в отношениях с Ираном. По самым приблизительным оценкам, он измеряется десятками миллиардов долларов упущенной экономической выгоды. Слом тенденции увязания в тупике требует «ренессанса» экономических связей с огромным иранским рынком. Но перед этим неизбежным последствием долгих лет противостояния с Ираном, те же британцы решили сконцентрировать усилия в прилегающем к нему с севера регионе. Здесь на звание проводника их интересов, основным экономическим партнёром в предстоящих попытках подойти к иранскому направлению претендует Казахстан. 

С опорой на Казахстан 

Вопрос тесных связей Лондона и Астаны, выстроенных за последние годы, имеет весьма содержательный характер. Некоторые пласты этих отношений скрыты от широкой общественности. Знакомство с публикациями британской прессы по поводу отношений правительства Её Величества с крупнейшей центральноазиатской республикой может ввести в заблуждение. Такие издания, как «The Telegraph», «Daily Mail» пишут о «частных интересах» бывшего премьер-министра Тони Блэра и принца Эндрю (герцог Йоркский). Первый является экономическим консультантом президента Казахстана с окладом за свои услуги в £8 млн. Он частый гость республики, неизменно удостаивающий своим посещением порт Актау и расположенный поблизости Мангистауский атомно-энергетический комбинат («МАЭК -  Казатомпром»). Последний раз Блэр наведывался в республику в сентябре сего года. Есть информация, что он продолжит консультировать Нурсултана Назарбаева и правительства республики уже на месте. 

Возможно, частный интерес Блэра зачастую превалирует. Но его служба Короне диктует государственный масштаб дел в Казахстане, за которым проглядывается геополитический интерес Соединённого Королевства. Британцы взяли в плотную разработку региональный «тандем» в лице Азербайджана и Казахстана. С недавних пор, примерно за несколько месяцев до визита британского премьера Дэвида Кэмерона в Казахстан, в Лондоне стали склоняться к равномерному распределению бизнес-интересов и вытекающих из них политических раскладов (именно в такой, присущей британской манере ведения внешних дел, последовательности «бизнес – политика») между двумя прикаспийскими республиками. Как известно, у азербайджанского руководства осенью прошлого года появились претензии к «British Petroleum» (BP). Потом, ценою интенсивных двусторонних консультаций, Лондону и Баку удалось локализовать проявившуюся напряжённость вокруг недостаточных, по версии азербайджанских властей, объёмов добычи «BP» нефти на блоке месторождений Азери – Чираг – Гюнешли. Но для британцев это был негативный звонок, «звуковые волны» от которого сыграли свою роль в склонении Лондона к равномерному распределению ресурсов и внимания между Баку и Астаной.  

Казахстанское руководство заявляет о готовности работать с британскими партнёрами по формуле «сырье в обмен на инвестиции и передовые технологии». Великобритания включила Казахстан в список приоритетных стран по активизации взаимной торговли. Соединённое Королевство занимает третье место после США и Нидерландов по объёму прямых инвестиций в экономику Казахстана (почти $12 млрд.). Британский капитал проявляет повышенный интерес к топливно-энергетическому комплексу Казахстана и его выгодному географическому расположению на транспортных узлах Центральной Азии. Атырауская область республики, прикаспийский порт Актау привлекают особое внимание. В ходе первого за всю историю британо-казахстанских отношений визита действующего хозяина Даунинг-стрит 10 в республику (30 июня – 1 июля этого года) был дан старт эксплуатации завода по нефте- и газопереработки «Болашак» в Атырауской области. Проектная производительность завода по нефти составляет 450 тыс. баррелей в сутки, по переработке газа – 8,8 млн. кубометров. Производственный объект рассматривается как один из ключевых в ряду предприятий казахстанского Северо-Каспийского проекта, ориентированных на освоение Кашаганского месторождения. Нидерландско-британская нефтегазовая компания «Royal Dutch Shell» принимает участие в разработке месторождения. 

Очень перспективна и транспортная коммуникация Баку - Актау. Азербайджанцы строят новый международный порт к югу от Баку. На центральноазиатском берегу его основными «смычками» будут Туркменбаши и казахстанский Актау. В последнем продолжаются работы по модернизации портовой инфраструктуры до уровня международного логистического центра. Порт Актау предполагается развить не только до каспийского хаба перевалки грузов (контейнерные перевозки) из Европы в Центральную Азию и обратно, но и придать ему вид энергетического центра (терминалы СПГ). Пропускную способность порта к 2020 году планируется довести до 18 млн. тонн грузов. 

Через транспортные узлы в Казахстане и Азербайджане Лондон может выйти на первые шаги в восстановлении экономических отношений с Тегераном. Иранцы заинтересованы в развитии своих северных регионов, примыкающих к Каспийскому морю. Линия Актау – Баку с выходом на иранские северные порты на Каспии (именно во время действии санкций в северных портах Ирана Бендер-Энзели, Астара, Нека, Амирабад, Ноушахр, Феридун Кенар наблюдается заметная активизация грузопотока), имеет большой нераскрытый потенциал взаимной торговли и транзита центральноазиатских энергоресурсов к южным портам Ирана. Нельзя исключать интереса Великобритании и к развитию инфраструктуры иранского порта Чабахар на берегу Оманского залива. Для британского бизнеса обретение позиций как на северных, так и на южных торговых воротах Исламской Республики выстраивается в некую геоэкономическую целостность. За которой незамедлительно последуют прорывы в отношениях с Ираном. А перед этим необходимо нарастить экономические позиции в соседних Ирану странах, подготовить там «трамплин» для прыжка на перспективный рынок 80-миллионной страны.

Астана стремится быть полезной 

Отношения Ирана с Казахстаном отличаются ровным характером и пока нераскрытым полностью потенциалом для углубления экономических связей. Руководство центральноазиатской республики ведет себя подчёркнуто взвешенно в вопросе сложных отношений Запада и Ирана. На отдельных этапах Астана предпринимала попытки быть практически полезной для сближения позиций вокруг ядерной программы Тегерана. В июле 2011 года Казахстан официально подал заявку на размещение у себя первого в мире международного «банка ядерного топлива» под надзором МАГАТЭ (международный банк низкообогащённого урана). При этом Казахстан продвигает идею нераспространения ядерного оружия и предлагает свой опыт в качестве примера для соседних государств. Вспоминается выбор Тегераном казахстанской Алматы в качестве места проведения двух раундов переговоров в формате «5+1 и Иран». Иранская сторона тогда предпочла отказаться от услуг турецкого Стамбула, показав, что в исламском мире появились новые полюса с политическим кредитом доверия. В качестве эпизода в политической плоскости ирано-казахстанских отношений, имевшего место в последнее время, можно также отметить факт личного участия президента Нурсултана Назарбаева в церемонии инаугурации своего иранского коллеги Хасана Роухани.

Отношения двух прикаспийских стран не были избавлены от определённых разногласий. Показательный пример имел место в декабре 2001 года. Тогда МИД Ирана выступил с официальным заявлением, в котором подписанное незадолго до этого азербайджано-казахстанское соглашение по Каспию было расценено как «политическая провокация». Вместе с тем, как объективно отмечают эксперты, реакция иранской стороны не привела к каким-либо серьёзным последствиям для отношений Астаны и Тегерана. На нынешнем этапе некоторые разночтения между двумя странами могут быть усмотрены в контексте деятельности ШОС. Как известно, Казахстан прохладно отнёсся к попыткам Ирана трансформировать свой статус наблюдателя в Организации в полноправное членство. Но и этот факт казахстанского блокирования вхождения Ирана в ШОС не отозвался серьёзными последствиями на отношения двух стран. 

Экономический блок ирано-казахстанских связей требует качественных прорывов. Объём взаимного торгово-экономического оборота на уровне в $1,3 млрд. весьма скромен. Иранская сторона готова к расширению сотрудничества, выражая уверенность, что в перспективе можно будет выйти на отметку в $5 млрд. товарооборота (по оценке иранского посла в Казахстане Горбана Сейфи). 

                                                                      ********* 

Центральноазиатский регион, по отношению к которому внимание западных держав и Ирана с каждым годом прогрессирует, представляется одной из удобных стартовых площадок для экономических прорывов. Тесные связи некоторых стран Запада с крупнейшими странами Центральной Азии имеют потенциал быть использованными на благо мира и дальнейшего развития. Казахстан занимает особую позицию в этом отношении. На фоне своих соседей по региону ему удалось выстроить максимально сбалансированную систему внешнеполитических связей со всеми внерегиональными силами. А также включиться в плотный график экономической работы с ними, сопровождающийся крупными бизнес-проектами с очевидным трансграничным потенциалом.  Отношения Ирана и Казахстана подчёркнуто уважительные, с растущим элементом взаимной доверительности. Именно этот фактор может использовать Запад, в том числе Великобритания, в деле установления отношений с Ираном в ближайшие годы. Для этого центральноазиатский «трамплин» на Иран и опыт отношений Тегерана с Астаной могли бы оказаться для Запада и Великобритании, в частности, весьма востребованными.