Иранское урегулирование: общий интерес

 Сегодня в Женеве состоятся консультации экспертов, которые предварят очередное заседание «группы шести» (пять постоянных членов Совета безопасности плюс Германия) и Ирана по вопросу иранской ядерной программы. Пожалуй, впервые за всё время стороны излучают оптимизм. Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф сообщил, что рассчитывает на заключение рамочного соглашения. Более осторожно, но и более определенно высказался американский представитель – если Иран приостановит свои ядерные разработки, то США пойдут на частичное и временное снятие ряда санкций в качестве жеста доброй воли, чтобы продолжить дальнейшие переговоры в более доверительной атмосфере.

Прошел всего лишь год с того момента, как США осторожно начали высказываться о возможности нормализации отношений с Ираном, и контуры новой политики начинают проявляться.

Стоит понимать, что на самом деле отношения между США и Ираном даже в случае снятия санкций и гарантий со стороны Ирана в плане недопущения военной опции своей ядерной программы не слишком улучшатся. Теократический режим продолжает и будет продолжать рассматривать США в качестве противника. Однако это тот случай, когда положительных результатов добились все стороны переговоров.

Иран запустил свою топливную программу не от хорошей жизни – мировой рынок ядерного топлива контролируется тремя крупнейшими корпорациями – французской AREVA, японо-американской «Westinghouse-Toshiba» и российской ТВЭЛ. На троих они имеют две трети мирового рынка поставок. По сугубо политическим соображениям Иран не желает зависеть от внешних поставок топлива, и рассматривает национальную топливную программу в качестве неотъемлемой части всей ядерной энергетической программы. Став независимым производителем ядерного топлива, Иран составит конкуренцию, пусть только в пределах одного региона, для ведущих игроков этого рынка, закрыв для них иранский рынок. Естественно, что ни Франция, ни США, ни Россия не выказывают по этому поводу восторгов, хотя формально Иран в полном праве.

Еще один высокотехнологичный рынок – переработка отработанного ядерного топлива (ОЯТ). Это ещё более закрытый и очень перспективный рынок, хотя в отличие от производства первичного ядерного топлива, он больше зарегулирован. Переработка ОЯТ позволяет выделять не только вторичное топливо для реакторов, но и оружейный плутоний, что выводит его на совершенно иной уровень контроля безопасности. Пока для Ирана эта проблема несущественна, но и она в будущем может стать предметом споров и международного давления. «Шестёрка», добиваясь от Ирана гарантий невоенной направленности его ядерной программы, тем самым нарабатывает технологию давления на него в случае возникновения проблем и с этой стороны. На сегодня проблема отсутствует – Иран намерен не перерабатывать, а просто хоронить ОЯТ.

Стоит отметить, что давление на Иран с целью принудить его выполнить условия «шестёрки» выходит за допустимые рамки. Запад «передергивает», декларируя возможность изготовления ядерных зарядов Ираном в ближайшее время. Это, безусловно, не так. Если сравнить иранскую и, к примеру, пакистанскую или северокорейскую ядерную программы, то видно, что в Иране отсутствует ряд критически важных производств и целых отраслей, которые необходимы для производства ядерного оружия. Их создание – дело небыстрое и крайне затратное.

Тем не менее, такое давление позволили ввести новые, как называют их сами иранцы, «калечащие» санкции. Это, конечно, помогло в итоге вынудить Иран пойти на соглашения с «шестёркой», но в то же время окончательно убедило иранское руководство в полной ненадежности Запада в плане гарантий поставок ядерного топлива – и теперь оно абсолютно категорично в своём намерении развивать национальную топливную программу.

Пока рамочное соглашение, о котором говорит министр иностранных дел Ирана Зариф, выглядит примерно следующим образом: Иран гарантирует снижение уровня обогащения ядерного топлива до 3,5% содержания изотопа урана-235. Существующие наработанные примерно 450 кг топлива со степенью обогащения до 20% будут использованы для работы тегеранского исследовательского реактора TRR под полным контролем его расходования со стороны МАГАТЭ. Дальнейшее производство ядерного топлива будет согласовываться по объемам с МАГАТЭ и соответствовать потребностям иранской ядерной энергетики. Все потенциальные и действующие объекты ядерной программы Ирана переходят под полный контроль инспекторов МАГАТЭ. Правда, организация и так контролирует все объекты ядерной программы Ирана, однако возникали разногласия по поводу некоторых точек – таких, как военный объект в городе Парчин, где, по мнению Запада, могли вестись секретные разработки. Эти проблемы тоже сняты.

Взамен Иран получает освобождение от «калечащих» санкций, отмену эмбарго на экспорт нефти в Европу и регион ЮВА, допуск к международной системе расчетов SWIFT.

Вероятно, будут заключены и непубличные договоренности, касающиеся строительства новых ядерных объектов. Иранская ядерная программа предусматривает строительство нескольких десятков энергоблоков – и это очень заманчивый рынок для всех компаний, ведущих подобное строительство. Запад, введя против Ирана санкции после революции 1979 года, фактически закрыл для себя дорогу на этот рынок, где сегодня монопольно остался представлен только российский «Росатом». Правда, после строительства Бушерской АЭС «Росатом» не горит желанием строить объекты в Иране как раз ввиду введенных санкций и серьезных международных проблем. Поэтому открытие рынка строительства АЭС в Иране выгодно для всех стран «шестёрки», даже России — вынужденная «поделится» своей долей на нём, она сможет, наконец, начать работу.

Весь этот комплекс вопросов, естественно, невозможно охватить в ходе одной встречи. Это – предмет будущих договоренностей. Однако сейчас главное – выйти из тупика и заключить первичное соглашение, открывающее дорогу не только разговорам, но и действиям. И, похоже, что в этот раз стороны очень близки к такому прорыву.

Эль Мюрид — политический аналитик и популярный блогер. Изучает социально-политические проблемы Ближнего Востока.