Женева и иранский атом: Новые надежды и новые сложности

Завершившиеся, вчера переговоры в Женеве по «иранскому ядерному досье» не привели к соглашениям, снимающим вопрос об «иранском атоме» с повестки дня международного сообщества. Но новые подходы, продемонстрированные Ираном в Женеве, созданные на переговорах политические и технические «заделы», имеющие далеко идущие последствия, демонстрируют, что в «иранском ядерном досье» открыта новая страница. На этих переговорах иранская сторона   доказала серьезность своих намерений настолько весомо, что "шестерке" практически не осталось другого выбора, как принять иранские предложения за основу. Пожалуй, главным в женевском раунде были не иранские предложения, и не готовность Запада объективно их оценить. Главным был настрой сторон на скорейшее разрешение проблем вокруг «иранского атома», и название плана, предложенного Тегераном «шестерке», как «Конец ненужного кризиса и начало новых горизонтов»,  в этом отношении было более чем символичным.

Дипломатический галоп

Слова возглавлявшего иранскую делегацию Джавада Зарифа о том, что «уже вынесен урок из горького опыта, связанного с принятием в отношении Ирана санкций. Они не принесли никакой выгоды никакой из сторон, поэтому мы этот горький опыт учли и считаем, что «шестерка» международных посредников должна изменить подходы к решению вопроса иранской ядерной программы» - в полной мере относились и к Ирану и к Западу. Неуступчивость Тегерана, его чрезмерная строптивость, неготовность пойти, хотя бы на частичный компромисс, обернулись для Исламской Республики серьезными социальными и экономическими издержками и потрясениями. Но не меньшие политические и финансовые издержки понес Запад, ближневосточная политика которого без Ирана зашла в откровенный тупик.

Еще год назад, стороны могли позволить себе затягивание переговорного процесса, игру в неуступчивость и увлечение протокольным и правовым крючкотворством. Сегодня ситуация изменилась. Без прорыва в вопросах «иранского ядерного досье» невозможно включить Иран в процесс ближневосточного урегулирования. Ирак и Сирия, Хезболла и «блудный» ХАМАС, гарантии безопасности аравийских монархий и проблемы афганского урегулирования – вот далеко не полный перечень острейших для международного сообщества вопросов, решение которых без прямого участия Тегерана попросту нереально.

С другой стороны, давление и жесткая внутрииранская полемика вокруг курса на «сближение» с Западом, натиск «консерваторов» на «умеренных» из «правительства реформ и надежды», заставляет Роухани и его команду прикладывать максимум усилий для достижения результатов на переговорах с «шестеркой». Результатов, которые можно было бы предъявить иранскому обществу в качестве доказательства правильности провозглашенного командою Роухани нового курса.  Сейчас, в эти дни, новому кабинету Роухани необходимо в срочном порядке остановить дальнейшее падение экономики, стабилизировать, а затем укрепить национальную валюту, сократить галопирующую инфляцию, на деле повышать жизненный уровень народа. Кредит доверия на решение командой Роухани этих первоочередных вопросов составляет максимум от трех до шести месяцев. Все эти вопросы невозможно решить без снятия калечащих иранскую экономику многочисленных двухсторонних и международных санкций. Но без восстановления отношения с Западом это сделать практически невозможно. В свою очередь, восстановление отношений с Западом невозможно без прорывного и реального прогресса в решении ядерной программы Ирана. А достичь прорывного или реального прогресса на переговорах с «шестеркой» также невозможно без серьезных уступок со стороны Тегерана.

Эта обострившаяся для Тегерана и Запада объективная необходимость в достижении договоренностей и обусловила тот «дипломатический галоп», о котором совершенно точно сказал замглавы российского МИДа Сергей Рябков: «Темп переговорного процесса вновь повышается, предстоящий полноформатный раунд намечен на 7-8 ноября, фактически через три недели. По меркам переговоров Ирана с «шестеркой» это беспрецедентный темп».

Скучные технические подробности

В упоминавшемся уже плане «Конец ненужного кризиса и начало новых горизонтов», представленном в докладе Джавада Зарифа, содержались предложения, носящие действительно прорывной характер. Суть слайдов, иллюстрировавших его выступление перед «шестеркой» можно свести к четырем коротким, но поистине революционным пунктам: 

Первое. Тегеран готов обсуждать ужесточение международного контроля путем проведения внезапных проверок ядерных объектов. Но – в обмен на признание права на мирные ядерные исследования. Второе. Тегеран готов приостановить процесс обогащения урана до 20%. Но – не отказаться от этих работ полностью, поскольку 20%-й уран используется в медицинских и научных целях. Третье. Тегеран готов отказаться от излишков урана, обогащенного до 20%. Но – без вывоза его за рубеж, причем Иран согласен на международный контроль за этими излишками. И, наконец, четвертое. Иран готов ограничить количество центрифуг уже имеющимися и обсудить с международным сообществом формы контроля над предприятиями в Фордо и Араке.

В обмен на данные шаги, Иран ожидает снятия с него санкций. Причем – готов к их поэтапной отмене. На первом этапе – отмена санкций, причем, не всех, а тех, что, во-первых, наложены на него Советом Безопасности ООН и, во-вторых, наиболее одиозных из наложенных в одностороннем порядке Западом в торговой и финансовой сферах. На третьем этапе, после своеобразного «тестирования» форм и методов международного контроля и внезапных проверок, но не позднее чем через восемь месяцев после заключения соглашения с «шестеркой», – отмены оставшихся односторонних санкций, наложенных на него США и ЕС.

Собственно, данным планом Тегеран на две трети перекрывает выдвинутые в отношении его ядерной программы претензии Запада. В ходе женевских переговоров это стало достаточно очевидным, несмотря на особую и одиозную позицию французского представителя, «не увидевшего» в иранских предложениях «ничего принципиально нового». Впрочем, особенности дипломатического зрения обрекли французского представителя на гордое одиночество, поскольку остальные члены «шестерки» и даже сама Кэтрин Эштон, известная крайним пессимизмом в отношении иранской ядерной программы, по достоинству оценили все значение иранских предложений.

Другое дело, что столь серьезные предложения требуют тщательной проработки. Именно поэтому участники переговоров отказались от конкретики в итоговом заявлении, выбрав для него достаточно обтекаемые формулировки. Но главным итогом следует считать то, что новый раунд переговоров, на котором, возможно, и произойдет как детализация соглашений, так и «торг за конкретные уступки», состоится уже в ближайшие недели, ориентировочно – 6-7 ноября.

Закулисье переговоров и израильские торпеды для мирного процесса

Говоря о переговорах в Женеве было бы совершенно неправильным обойти два события из политического закулисья переговоров, которые, возможно, окажут более чем серьезное влияние на дальнейшее развитие как собственно переговорного процесса, так и на отношения Ирана с Западом. Достигнутое в Женеве соглашение между Тегераном и Лондоном о назначении в короткие сроки временных поверенных в делах и возможном возобновлении деятельности посольств (сейчас интересы Тегерана в Великобритании представляет Швейцария, а интересы Лондона в Иране - Оман) в политическом плане гораздо серьезнее, чем простая нормализация. Лондон и Вашингтон  на международной арене всегда выступали согласованно, и нет никаких сомнений, что это решение Даунинг-стрит согласовал с Белым домом.

И поскольку решение состоялось, то с высокой долей вероятности можно говорить о том, что здравомыслящая часть американской политической элиты понимает, что сегодня ключом к восстановлению баланса сил и интересов на Большом Ближнем Востоке являются прямые договоренности с Ираном. Но эта же часть американской политической элиты прекрасно понимает, что в случае резкого поворота к нормализации отношений с Ираном вполне возможно, что всемогущее израильское и саудовское лобби обеспечит администрации Обамы массу проблем, в том числе и в Конгрессе. В преддверии Женевы администрации Белого дома пришлось даже обратиться к Конгрессу с призывом отложить рассмотрение законопроекта о новых санкциях, которые направлены на полное прекращение нефтяного импорта и столь же полное торговое эмбарго. Примечательно, что за этот законопроект выступают и республиканцы, и демократы. Впрочем, странность этого альянса объясняется тем, что при разной партийной принадлежности конгрессменов объединяет их тесная и многолетняя связь с AIPAC и набирающегося дикого темпа саудовским лобби.

Сопротивление переговорному процессу в самих США столь велико, что Конгресс решил вмешаться в деятельность Госдепартамента на иранском направлении, призвав и Обаму, и Керри не отказываться от угрозы применения силы как инструмента общения с Ираном. Тем более, по мнению конгрессменов, именно эта тактика принесла исторический успех в ликвидации химического оружия Сирии и в сирийском вопросе в целом. Происходящее в Конгрессе и на вашингтонском политическом Олимпе является отражением того, что происходит сегодня на Ближнем Востоке. 

И второе событие. 15 октября, накануне начала переговоров в Женеве, израильский «узкий кабинет по вопросам безопасности» провел специальное заседание, в ходе которого единогласно принял заявление о том, что «представилась возможность достичь подлинного политического урегулирования, которое положит конец военным ядерным разработкам Ирана. Для этого необходимо, чтобы международное сообщество не спешило ослаблять политическое и экономическое давление на Иран».

Но еще более интересные вещи сказал чуть позже израильский премьер Нетаньяху в ходе открытия зимней сессии Кнессета. Его слова о том, что «иранская экономика на гране краха», что «необходимо усилить санкции в отношении Тегерана» - в принципе можно было бы и пропустить, поскольку без этих заявлений у него ни одно выступление не обходится. А вот слова о том, что «позиция многих арабских государств по ряду ключевых вопросов совпадает с израильской» и «мы находимся с ними по одну сторону линии фронта (в вопросе иранской ядерной программы – Iran.ru)» - это уже более чем серьезно. По сути – это и официальное признание наличия антииранской коалиции арабских монархий и Тель-Авива, и объявление войны попыткам США и Европы нормализовать отношения с Ираном. Следовательно, уже в ближайшее время от этой коалиции нужно ожидать отчаянных попыток торпедировать переговорный процесс в Женеве, сорвать его любыми способами, вплоть до информационных и политических провокаций.