Западные медиа пытаются уверить нас в том, что кровь, льющаяся сейчас на Большом Ближнем Востоке, есть следствие суннито-шиитского конфликта. Мы должны верить в то, что на пространстве от Дамаска до Карачи мусульмане убивают мусульман только и исключительно в силу разногласий, берущих начало в седьмом веке нашей эры, когда умма раскололась на «людей Сунны» (суннитов) и «последователей Али» (шиитов), когда земля Кербелы впитала в себя кровь первых павших в противостоянии между двумя ветвями Ислама. Такая картина конфликта более чем выгодна Западу, она снимает с него все обвинения в сопричастности, в подстрекательстве, в двойных стандартах и сомнительности заключаемых союзов с самыми реакционными режимами и радикальными течениями, перекладывая всю вину только и исключительно на мусульман. Разжигаемый извне «конфликт между суннитами и шиитами» грозит взорвать регион, на десятилетия заложить геополитические мины, которые в нужный момент рванут именно там, где потребуется внешним игрокам. Потому важно понять главное – что лежит в основе суннито-шиитского противостояния, носит ли оно естественный характер и чем может обернуться для остального мира.
Все разговоры об особом религиозном фанатизме мусульман, о непримиримости в отношениях между суннитами и шиитами разбиваются об исторические факты. Мусульманский Восток не знал тридцатилетней религиозной бойни семнадцатого века, взаимной резни католической лиги и протестантской унии, гугенотских войн Франции, не говоря уже о противостоянии между католиками и православными в рамках «дранг нах Остен». И для суннитов, и для шиитов Аллах – единственный бог, а Мухаммед – его посланник. Все они следуют пяти основным положениям Ислама, в том числе, соблюдению поста в месяц Рамадан, главной священной книгой для всех является Коран, а главными священными местами являются Мекка и Медина. С седьмого века сунниты и шииты избегали серьезных конфликтов, предпочитая сохранять хрупкое равновесие. Все изменилось в двадцатом веке…
Сунниты, шииты и неоколониализм
19 марта 2003 года, в момент, когда Буш-младший отдал приказ о вторжении в Ирак - началась борьба Запада за установление нового порядка на Ближнем Востоке. Последние полвека были периодом «модернизации» и «регионализма», то есть процессов вовлечения государств Большого Ближнего Востока в мировую капиталистическую систему. Именно капиталистическую, потому как даже государства, лидеры которых заявляли о «социалистической ориентации», стремились к наращиванию объема товарооборота именно с Западом. Баасизм в Ираке, Джамахирия в Ливии, «алжирский социализм» были по большей части ширмой, вопреки антизападной риторике руководство этих стран всегда находило общий язык с Вашингтоном, Парижем и Лондоном, за что, собственно и поплатилось.
Так называемая «ближневосточная периферия» стала настоящей «живой водой» для экономики Запада (в первую очередь - для экономики США) , позволявшая даже частично компенсировать затраты на противостояние с СССР. Нефть, кровь экономики, сокровище и проклятие региона. Именно нефть определила геополитический потенциал монархий Персидского Залива, именно ее наличие стало причиной их «нужности» для Вашингтона и европейских столиц. Выгода от контроля над ближневосточной нефтью, выгоды от фактически монопольного права на распоряжение ею - стали одним из решающих факторов экономической стабильности Запада. Суперприбыли по военным контрактам были основным источником доходов производителям оружия.
Эти экономические выгоды полностью перевешивали какие-либо другие соображения. Разве реакционная сущность королевского дома Саудов, полностью отрицающая «демократические принципы» Запада и им же сформулированные «права человека» мешала извлечению сверхдоходов американским компаниям? Нет. Разве «фундаментализм» Катара и его поддержка радикальных группировок вели к снижению инвестиций в экономики Франции и Великобритании? Никоим образом. Разве преследования шиитов в Пакистане влияли на проамериканский курс находившихся у власти военных? Да ни на гран. А потому за эти полвека неоколониализма сложилось стратегическое партнерство Запада с самыми ретроградными и жесткими режимами «суннитской ориентации». Запад выдал им индульгенцию на любые действия по подавлению прав и свобод шиитского меньшинства, обменяв собственные «принципы» на геополитическую лояльность тиранов и радикалов.
Исламская революция в Иране и «шиитские фанатики»
Исламская революция стала уникальным явлением, значение которого в полной мере раскрывается только сейчас, после провала «исламистов» в Египте и на остальном Арабском Востоке. Тегеран предложил мусульманской умме успешный проект построения государства социальной справедливости на исламских принципах, занесенных в Конституцию. Принципы справедливости, провозглашенные Кораном стали теперь юридическими нормами, которые защищались государством. Это был вызов Западу, с его идеей «модернизации», навязывания умме идеалов «общества потребления». Это была смертельная угроза восточным монархиям и авторитарным режимам, потому как на фоне идей Исламской революции их социальная политика смотрелась откровенно уродливо и убого.
Стоит ли удивляться тому, что антииранская коалиция Запада, монархий Залива и авторитарных режимов Ближнего Востока перед лицом такой угрозы просто обязана была появиться? А с появлением этой коалиции родилась информационная истерия об «экспорте революции из Ирана» и «шиитской экспансии». Справедливости ради, нужно признать, что не все шииты за пределами Ирана разделяли взгляды аятоллы Хомейни и идеалы Исламской революции. Сама Исламская революция и идеи ее руководителей тогда еще были для них скорее неким моральным идеалом, чем набором форм и методов повседневной политической борьбы. Но политическая умеренность шиитов в борьбе за свои права мало им помогла. Они были назначены на роль «пятой колонны», репрессии против них стали и местью Ирану и попыткой обеспечить внутреннюю стабильность.
Но ни о каком суннито-шиитском противостоянии здесь и речи не было. Против шиитов выступали не сунниты, а политические элиты, связанные с Западом десятками экономических, политических, финансовых нитей, получившие от Запада гарантии, что расправа с шиитами не вызовет возмущения «мировой прогрессивной общественности», не станет предметом рассмотрения трибунала в Гааге и слушаний в Конгрессе. Более того, для этой «прогрессивной общественности» был сфабрикован миф о шиитском фанатизме и иранской угрозе и «кровавой диктатуре аятолл, насаждающей средневековое мракобесие в Иране».
Нищета этого мифа становится очевидной на фоне факта, что 20 000 ассиро-халдейцев, 200 000 армян, 40 000 зороастрийцев и даже 20 000 евреев страны имеют своих представителей в иранском парламенте и пользуются настоящей культурной свободой. Подобную ситуацию невозможно представить в большинстве других мусульманских стран, даже самых «продвинутых», вроде Турции. Контраста добавляет такая «мелочь», как решение иранского правительства внести несколько армянских исторических памятников в список культурного наследия ЮНЕСКО и реставрация за счет бюджета одного из них, который находился под угрозой затопления.
Блеск этого мифа заключается в том, что абсолютное большинство на Западе сегодня верят в «фанатизм и мракобесие шиитского Ирана», а около сорока процентов проживающих на Западе суннитов считают, что шииты вынашивают планы порабощения исламского мира и не являются истинными мусульманами. Впрочем, все гораздо хуже, чем можно себе представить. Пользуясь необразованностью новообращенных, проповедники, обучавшиеся в учебных заведения оплота ваххабизма, Саудовской Аравии, на полном серьезе внушают своим «духовным детям», что шииты на каждом ракате намаза произносят дуа об уничтожении суннитов.
Суннито-шиитский конфликт как способ господства и выживания
Суннито-шиитское противостояние не сумело достичь своего пика в 80-90-е годы прошлого столетия. Распад СССР и борьба за его геополитическое наследство снизили актуальность разжигания этого конфликта в глазах антииранской коалиции. На повестке дня был вопрос о «переформатировании» региона. 9 мая 2003 Буш-младший, выступая перед выпускниками университета Южной Каролины, заявляет о намерении «создать в течении десяти лет зону свободной торговли между США и Ближним Востоком». «Сменив коррупцию и корыстные сделки на свободные рынки и справедливые законы, народы Ближнего Востока приумножат процветание и свободу», - сказал он. А 6-го ноября того же 2003 последовала его программная речь в национальном Фонде демократии, в которой было заявлено о необходимости осуществления на Ближнем Востоке «глобальной демократической революции». Проекту «переформатирования Большого Ближнего Востока» был дан старт.
Впрочем, успешность этого проекта была лишь кажущейся. «Теперь, когда осела пыль войны в Ираке, стало ясно, что неожиданными победителями в ней оказались шииты, - написал вскоре после свержения Саддама Хусейна научный сотрудник лондонского Королевского Института по международным делам Май Йамани, - Запад осознал, что местонахождение основных запасов нефти совпадают с теми районами, в которых шииты составляют большинство - Иран, Восточная провинция Саудовской Аравии, Бахрейн и Южный Ирак». Единственным способом борьбы с этой ситуацией Запад избрал разжигание суннито-шиитского конфликта, союз с державами суннитских ортодоксов (Саудовская Аравия, Пакистан, Кувейт и т.д.) и уступки всем их обскурантистским требованиям. Шииты в монархиях Залива, в Афганистане и Пакистане объявлены «потенциально ненадежными».
Пакистан, один из главных союзников Саудовской Аравии и США (а также покровитель талибов и прочих исламистских движений, которые внесли вклад в распространение салафизма после холодной войны), притесняет шиитов (путем утверждения законов шариата) в той же степени, что и христиан и индуистов, называя их «пособниками» неверных. По информации Human Rights Watch, в 2012 году в стране были убиты порядка 400 шиитов, а прогноз на 2013 год обещает стать куда более мрачным: за январь-апрель число жертв достигло уже 565 человек.
С благословения Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива и молчаливого согласия Запада Саудовская Аравия и местный режим совсем недавно, в 2011 году утопили выступления шиитов Бахрейна в крови. Впрочем, ненависть к шиитам королевского дома Саудов носит исторический характер - еще в 1927 году под давлением ваххабитов король ибн Сауд выпустил знаменитую фетву, по которой шииты должны были перейти в суннитскую веру или покинуть страну. Радикальные «исламистские» группировки, аль-Каида, Талибан, ан-Нусра – обрушились сегодня на шиитов, забыв о разногласиях с Западом. Собственно, разногласия и трения Запада с суннитским радикализмом возникают лишь там, где этого требуют геостратегические интересы, как, например, это было в Афганистане. В то же время, мы своими глазами видим (не так давно в Ираке, а сегодня в Сирии и Тунисе), как Запад открыто поддерживает и позволяет свободно действовать даже самым радикальным салафитским или ваххабитским движениям, лишь бы они выступали против Сирии и против Ирана. Нет суннито-шиитского конфликта – есть стремление внешних игроков на крови мусульман реализовать собственные задачи.
Сегодня правящие элиты монархий Персидского залива совместно с Израилем являются поставщиками мифов об «иранской угрозе». От них же исходят и заявления о том, что Иран – извечный враг арабского мира, что Исламская республика стремится к гегемонии в мусульманской умме, что для достижения этой гегемонии шииты готовы к агрессии и порабощению суннитов. Вместе с Израилем, пугая мир мифической «ядерной бомбой Ирана», монархии Залива призывают остальной арабский мир объединиться в общую антишиитскую коалицию (разумеется, с правящим домом Саудов во главе) и заключить союз с Западом для отражения «иранской угрозы». Саудовское лобби в США, не жалея средств, поддерживает антииранскую истерию на нужном градусе, опять же – в трогательном единстве с лобби израильским. Впрочем, это только кажется противоестественным. Иран как динамично развивающаяся держава, ведущая самостоятельную внешнюю политику, – это угроза и Израилю, и существованию самих монархий. По одной простой причине – исламские принципы справедливости, к которым стремится умма – они ведь реализованы именно в Иране, а не в монархиях, и не в суррогате, называемом «политическим исламом». Внешний враг в лице Ирана – это условие выживания монархий, потому как позволяет отвлечь внимание уммы от коррупции, роскоши и безудержного потребительства, в котором погрязли «хранители двух святынь». Внешняя угроза со стороны Ирана – это их аргумент в споре о том, почему вопреки антизападной риторике и провозглашению нерушимости исламских принципов - на деле эти монархии являются неотъемлемой частью западного господства в регионе.
Сегодня правящие элиты монархий Персидского залива готовы из кожи вон вылезти, чтобы доказать своим и другим народам, что Иран - это основной враг арабов, а шииты - агрессоры. Иранцы якобы делают атомную бомбу, чтобы уничтожить арабов, призывают всех суннитов объединиться и договориться с Западом перед шиитской угрозой. Они оболванивают свои народы, сеют семена вражды и раздора между суннитами и шиитами исключительно с одной целью: прикрыть свою прозападную, продажную суть, увести, отвлечь свои народы от истинны. А истинна заключается в том, что они не хотят, чтобы их народы узнали о том, что только у правящей верхушки имеются проблемы с Ираном. Это они, ради сохранения своей власти, богатства и режима, давно уже превратились в вассалов США и Запада. Всячески доказывают, что только дальнейшее сближение с США и Западом может стать надежной защитой от «иранской угрозы». Они так погрязли в коррупции и всяких интригах с Западом, что давно уже не способны принимать какие-либо самостоятельные решения без одобрения США и Запада. Действительно, в такой ситуации дальнейшее развитие Ирана может стать угрозой сохранению их режимов, так как демократические устои иранского общества и политическая система этой страны становятся предметом для подражания и вызывают зависть у народов этих стран. Вот почему они делают все для того, чтобы скомпрометировать Иран, и мешают его развитию, делают из шиитов злейших врагов арабов и даже готовы всячески помогать и подталкивать Израиль, США и Запад против Ирана.
О целях тактических и стратегических
Об этих задачах стоит сказать отдельно. В разжигании суннито-шиитского противостояния заинтересованы столь многие, что их интересы сплетаются в тесный клубок, в месиво шкурного и геополитического. Монархиями Персидского залива в данном случае движет инстинкт самосохранения. Контроль над «шиитским полумесяцем» означает их нужность Западу, а следовательно – сохранение их власти, к которой прилагаются и личная безопасность, и неприкосновенность счетов и недвижимости, которые на этом Западе и сконцентрированы. В зависимости от Запада кроется с одной стороны сила монархий, потому как этот Запад готов пойти в защите своего «непотопляемого авианосца Аравия» достаточно далеко, позволяя любые, самые кровавые действия, направленные на обеспечение внутренней стабильности. Но с другой стороны, Запад более чем ярко продемонстрировал, что «загнанных лошадей пристреливают», что как только надобность в союзнике отпадает, то его с легкостью сдают. А заодно – и пускают по миру, конфискуя все нажитое непосильным трудом.
Суннито-шиитский конфликт вполне выгоден Израилю, все существование которого зависит от раскола в мусульманском мире. Чем сильнее этот раскол, чем острее противоречия между суннитами и шиитами, чем скорее 
сунниты Ливана начнут резню с Хезбаллой – тем меньше угроза для Тель-Авива. При этом необходимо учитывать, что если антиизраильская риторика арабских монархий – дело для Израиля привычное, ни к каким серьезным последствиям не ведущее, то Иран, Сирия и Хезболла являются сегодня, пожалуй самыми последовательными сторонниками борьбы с израильской оккупацией Иерусалима и палестинских земель, что автоматически делает Израиль союзником антишиитской, антииранской и антисирийской коалиции. Вся антиизраильская риторика целого ряда арабских лидеров не стоит и гроша. Днем они осуждают Израиль, а вечером в приватных беседах с западными дипломатами говорят, что не стоит воспринимать эти заявления слишком серьезно, что они предназначены для внутренней аудитории, что арабские лидеры верны духу и букве секретных договоренностей о гарантиях безопасности Израилю в обмен на поддержку их режимов Западом.
«Суннитским радикалам» конфликт с шиитами дает доступ к западному оружию, финансам и свободе действий. Сегодня достаточно заявить, что ты против Ирана, что готов с оружием в руках воевать с режимом Асада – и пресловутая «борьба с терроризмом» в отношении тебя заканчивается. Полное финансирование, лучшие тренировочные лагеря на «землях войны», моральное одобрение на самом высоком уровне – все в твоем распоряжении. Союз с Западом против шиитов дает возможность «суннитским радикалам» окрепнуть организационно и материально, в преддверии «больших битв». Причем, каждый из участников этого союза рассчитывает обмануть другого. Запад надеется, что сумеет контролировать радикалов и направить их агрессию в нужном направлении. «Радикальные исламисты» же мечтают, что наступит день возмездия, когда западным оружием и западными деньгами будет повержен и сам Запад, этот «большой Сатана».
Стратегическая цель разжигания суннито-шиитского противостояния тоже вполне очевидна. На первом этапе - уничтожение стратегических партнеров Ирана в регионе, то есть Сирии и Хезбаллы. На втором - вытеснение Исламской республики из «шиитского полумесяца» и ее геополитическая изоляция. Но все эти тактические, стратегические, шкурные и геополитические интересы дают на выходе одно – большую войну на мусульманском Востоке, войну всех против всех, войну, которая может закончиться только тогда, «когда все умрут».
**********************
Перерастет ли суннито-шиитский конфликт в такую глобальную войну, последствия которой будут катастрофичны и для тех, кто ее разжигает, и для России и остального мира? При всей заинтересованности в разжигании суннито-шиитского противостояния целого ряда достаточно могущественных игроков, глобальная война не является неизбежной.
Во-первых, сам этот конфликт носит искусственный характер. У суннитов и шиитов нет антагонистических противоречий, заставляющих их убивать друг друга. Новейшая история последнего десятилетия дает массу примеров, когда сунниты и шииты плечом к плечу отражали внешние угрозы, будь то Ирак, Палестина или Ливан. Суннито-шиитский диалог возможен не только в отдельно взятой стране, но и на глобальном уровне. Стороны к нему готовы, вопрос только за инициаторами, за теми, кто выступит с предложением такого диалога.
Во-вторых, в значительной степени накал суннито-шиитского противостояния зависит от отношений Ирана и Саудовской Аравии. Новый иранский президент Хасан Роухани совершенно не случайно на первой же своей пресс-
конференции заговорил о необходимости нормализации отношений между Тегераном и Эр-Риядом как одном из главных условий региональной стабильности. Здесь все упирается в то, какие гарантии могут дать стороны друг другу. И если Тегеран более свободен в своих внешнеполитических инициативах, то Эр-Рияд должен согласовывать свои гарантии со своим патроном Вашингтоном, а это уже вопрос ирано-американского диалога. Впрочем, и он становится все вероятнее. В отношениях с суннитами курс Исламской республики всегда был выверен – «сунниты наши братья, у нас нет причин для вражды, наш общий враг находится за пределами уммы». «Вражда между суннитами и шиитами – это заговор Запада. Раздор между нами выгоден только врагам Ислама. Тот, кто не понимает этого – то ни суннит, ни шиит…» - говорил имам Хомейни.
В-третьих, как ни парадоксально это звучит, но большую роль в суннито-шиитском диалоге может играть Россия. Основные игроки суннито-шиитского противостояния прекрасно понимают, что в геополитическом плане устойчивость оси «Тегеран-Дамаск-Хезболла» зависит от поддержки России, Китая и тех стран Движения неприсоединения, которые занимают антизападную позицию. Запад же, следуя логике холодной войны, в ответ поддерживает исламистскую суннитскую ось. В этой конфигурации мирные инициативы России, согласованные с Пекином, для которого, как и для Москвы, «суннитский радикализм» представляет серьезную угрозу, вполне могут найти благожелательный отклик и на востоке, и на Западе. Сегодня Китай уже столкнулся с тем, что «уйгурский сепаратизм» все чаще выступает под лозунгами «исламского экстремизма», что Исламское движение Восточного Туркестана смыкается с Талибаном и аль-Каидой, что финансирование уйгурских радикалов идет через каналы всевозможных «исламских фондов» со штаб-квартирами в катаре и Саудовской Аравии.
Суннито-шиитский конфликт и перерастание его в большую войну будет иметь катастрофические последствия для современного мира. Но важно понимать, что сегодня этот конфликт еще не поздно остановить, что для его прекращения пока достаточно мирных средств. Пусть с трудом, с огрехами, но Россия сумела предотвратить экспансию радикальных «исламистских» группировок. Нынешний Ид-аль-Фитр стал днем праздника и согласия во всей нашей стране. Только в Москве 175 тысяч мусульман в этот день вышли на улицы и исполнили предписанное без конфликта с православными и простыми обывателями. Огромная энергия верующих способна разорвать любое государство, ввергнув его в хаос и кровопролитие. Эта же энергия способна сделать государство несокрушимым. Нужно лишь умение видеть истинное лицо тех, кто разжигает конфликты…
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий