Иран: некоторые итоги 2012-го

Минувший 2012-й для Исламской Республики был насыщен событиями – радостными и тревожными, важными только для страны и теми, что имели значение для всего региона и мира в целом. Сформировать некий топ-лист, 5-ти, 10-ти…50-ти наиболее значимых событий, произошедших в Иране и вокруг него – конечно же, можно, но – неинтересно. Ведь каждое событие есть отражение некоей тенденции, которую трудно ограничить временными рамками. Поэтому – лучше поговорим о них, о тенденциях, которые определяли внешнюю и внутреннюю политику Исламской Республики в минувшем году и, уверен, сохраняться в году наступившем. Сразу хотел бы заметить, что выбор описываемых в данной статье тенденций предельно субъективен и отражает личный взгляд автора на происходящие в Иране процессы. Если что-то осталось за рамками материала – это не означает, что данное явление неинтересно, малозначимо или же автору незнакомо. Формат Иран.ру накладывает определенные и порою – весьма жесткие ограничения на объем материала. А втиснуть все, что хочется, в отведенные тебе редактором пару тысяч слов - порою просто невозможно…

Страсти по риалу

 2012 год стал самым, пожалуй, сложным годом в экономической истории Исламской Республики (если не вспоминать о годе 1994-м и экономических последствиях либерализации в период президента Хатами). Когда 3 января курс иранского риала упал на 12% и  возле пунктов обмена валюты на улицах Тегерана стали выстраиваться очереди – это было первой реакцией «тегеранского базара» на подписание 1 января президентом Бараком Обамой закона о санкциях против финансовой системы Исламской Республики Иран (HR 1540). Исчерпывающе точно оценил ситуацию глава Центробанка ИРИ Махмуд Бахмани: «падение риала было вызвано исключительно психологическими причинами». 

Западные эксперты комментировали это заявление исключительно с издевкой, забывая сообщить о том, что до 1 января, несколько месяцев подряд, иранское общество находилось под жесточайшим внешним информационным давлением, пик которого пришелся на доклад МАГАТЭ и на учения обострением ситуации в Ормузском проливе. Западные и израильские СМИ кричали о том, что вопрос с бомбардировками и наступательными операциями – дело уже решенное, «заправлены в планшеты космические карты и штурман проверяет в последний раз маршрут». Оппозиция на всех углах верещала, что дни режима сочтены. Как следствие – у «тегеранского базара» просто сдали нервы и люди бросились скупать доллары, дирхемы ОАЭ и просто золото. Слухи о коллапсе иранской экономики оказались сильно преувеличены, и правительство достаточно быстро восстановило контроль над ситуацией. 

Впрочем, ситуация оказалась несколько сложнее. Из-за того, что Исламская Республика оказалась отрезанной от зоны евро и доллара, начали возникать проблемы с расчетами за экспорт нефти, что максимально негативно сказалось на государственном бюджете. Вдобавок ко всему, Вашингтону и Брюсселю все же удалось уговорить ряд основных импортеров иранских энергоносителей (в первую очередь – Турцию и Японию) на сокращение объемов импорта. Подыграли в данной ситуации и саудиты, заявлявшие Китаю и Южной Корее, что смогут компенсировать выпадающие объемы собственными поставками.

Но главным здесь было все же не падение экспорта, а кризис системы взаимных расчетов. Разумеется, руководство Ирана не просто ожидало подобного сценария развития событий, а еще в 2009 приступило к реализации программы преодоления финансовой блокады. Наращивался золотой запас через закупки в Турции и Эмиратах, с Китаем и Индией расчет частично происходил в их национальной валюте. Но времени на выстраивание  бездолларовой системы расчетов явно не хватало. Сейчас можно сколько угодно спорить о том, было ли верным решение правительства Ахмадинежада создать обменный валютный центр, снабжавший импортеров американской валютой и подстроить под него перерасчет курса риала в октябре. Это опять спровоцировало всплеск стоимости доллара на внутреннем рынке и, соответственно, падение риала и рост инфляции. 

Однако,  ситуация вовсе не выглядит столь критично, как это сейчас пытаются представить. Девальвация ударила по Исламской республике и иранцам болезненно, однако они не только выстояли, но и готовы взять реванш. К этому есть все основания. Обещания саудитов заместить иранские объемы оказались пустыми словами. Та же Южная Корея за 11 месяцев 2012 года нарастила свой экспорт в Иран (в обмен на энергоносители) на 7,1%, а общий объем составил почти $6 миллиардов.  О своем твердом намерении наращивать закупки нефти у Ирана в 2013 году заявил Китай. Но самое неприятное в этой истории для доллара и евро заключается в том, что система расчета без использования этих валют, похоже, начала приобретать реальные очертания. Иран, опираясь на финансовую политику Пекина, полон решимости полностью отказаться от использования доллара во взаиморасчетах. И его примеру готовы последовать все больше стран, особенно из числа экспортеров нефти.

 Экономика сопротивления: «Не хотите нефти – будете покупать технологии» 

23 августа Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи призвал правительство страны создать "экономику сопротивления", способную противостоять международным санкциям. Но этот новый термин является лишь продолжением курса «экономического джихада», провозглашенном Рахбаром еще в 2011 году. Суть что экономического джихада, что экономики сопротивления заключается, если отбросить лишнее, в том, чтобы Исламская Республика значительно сократила свою зависимость от экспорта энергоресурсов и перешла на экспорт технологии и продукции не нефтяного характера.

 Сегодня около 80% иранского экспорта – это экспорт сырой нефти. Примерно 80% иранского импорта - необходимые для промышленности оборудование и полуфабрикаты. Преодоление этой формулы зависимости «80/80» и является основной задачей экономического джихада. А под «экономикой сопротивления» руководство Исламской республики понимает реализацию данной задачи в более сжатые, чем планировалось изначально, сроки.

 В свойственной ему экспрессивной манере, Махмуд Ахмадинежад сказал на днях, что Иран сможет получать в десять раз больше доходов, если будет продавать не нефть, а технологии. Вполне ожидаемо Запад встретил это заявление волною иронических комментариев. Но вот реальные факты развития промышленности и науки в Иране данную иронию делают, мягко говоря, безосновательной. Еще в 2011 года вышел доклад Лондонского королевского общества, в котором говорилось о том, что всего лишь через три года Иран может стать крупнейшей технологической державой исламского мира.  3 февраля 2012 года этот прогноз еще раз подтвердился – в этот день был произведен приуроченный к 33-ей годовщине победы Исламской Революции в Иране успешный запуск и выведение на расчетную орбиту иранского национального спутника "Навид-е эльмо-санат".

Наверное, нет особого смысла перечислять все технологические достижения Ирана за 2011-2012 год. Стоит упомянуть лишь одну отрасль, состояние которой вызовет, надеюсь, интерес именно у российского читателя, а именно - нанотехнологии, пережившие «бурный рост» в России при Дмитрии Медведеве. По информации главы национальной организации «Иранская нанотехнологическая инициатива» Саида Саркара, сегодня Исламская Республика по уровню развития данных технологий находится на первом месте среди мусульманских государств и на 12-м в мире. Согласно данным Калифорнийского университета, 12% от общего числа иранских научных публикаций посвящены именно нанотехнологиям. В данной сфере на территории страны уже работают не менее 150 предприятий, а дисциплины, связанные с наноиндустрией систематически преподаются в 17 ВУЗах Ирана. Некоторые образцы иранской  продукции, произведенной с использованием нанотехнологий, либо уже экспортируются за рубеж, либо имеют такую перспективу в ближайшем будущем.

 Разумеется, на пути Исламской Республики в направлении научно-технологического развития существуют немалые трудности, и санкции здесь не самое главное. На сегодняшний день наблюдается отсутствие системного подхода и долгосрочной стратегии, что заставляет  руководство страны прилагать усилия по созданию единой концептуальной основы и соответствующей национальной стратегии, которая позволит объединить фрагментарные усилия в общий механизм, поставить под государственный контроль внедрение и развитие технологий, распыленных по многочисленным проектам. Можно с уверенностью говорить о том, что и в минувшем, и в наступившем году «экономический джихад» постепенно перерастает в «джихад научно-технологический».

 Демографические пики и овраги 

Наряду с экономическими проблемами Исламская Республика и иранское общество столкнулись с новым вызовом, связанным с демографическими показателями. При росте столь важных показателей как средняя продолжительность жизни (69 лет у мужчин и 72 года у женщин в 2011 году), при затратах на здравоохранение 3,9% ВВП, в Иране наметилось устойчивое снижение рождаемости:  с 6,6 рождений на одну женщину в 1977 году до 1,9 рождений на одну женщину в 2011 году. Снижение особенно заметно в сельских районах, где среднее число рождений на одну женщину снизилось с 8,1 до 2,1 в одном поколении. В Европе для подобного спада потребовалось, кстати, почти 200 лет.

 Достигнув своего пика в 2007-2008 годах, демографический рост остановился и начался откат. О серьезности ситуации свидетельствует тот факт, что в августе 2012 национальная программа контроля рождаемости была свернута, а ее финансирование прекращено. На смену ей пришла программа «Рождаемость и Здоровье», которая основной упор делает на укрепление здоровья будущих мам и их детей. Разрабатываются и другие программы по стимулированию рождаемости, включающие в себя пакеты социальных льгот. 

Но на пути преодоления кризисных явлений в демографии, а именно это преодоление составляло одну из основных тенденций развития иранского общества в ушедшем году, и будет составлять в году предстоящем, стоит серьезное препятствие, связанное с социально-экономической ситуацией в стране. Согласно данным иранского статистического центра уровень безработицы среди молодежи от 15 до 24 лет возрос до 23,8%. Показатели безработицы среди молодых женщин еще выше – 36,7%. В результате санкции рост количества рабочих мест не соответствует  требованиям рынка занятости, что служит серьезным барьером для молодых семей. 

Помимо этого, наметилась серьезная диспропорция  между образованием и потребностями в области занятости: падение престижа и недостаточное внимание к среднему профессиональному образованию привело к переизбытку специалистов с высшим образованием и нехваткой рабочих кадров и инженерно-технических работников среднего звена. Решение этих проблем требует не только значительных финансовых затрат, но и времени.

 Движение неприсоединения, «стриптиз» МАГАТЭ и бремя регионального лидерства 

В статье об основных тенденциях развития Исламской Республики в минувшем году было бы совершенно несправедливым не коснуться некоторых аспектов внешней политики Ирана. При всем многообразии событий, происходивших в этой сфере, три – являются ключевыми.

 Прежде всего, конечно – саммит Движения неприсоединения, который прошел в Тегеране в августе минувшего года. Получив место председателя Движения, Иран получил еще больше возможностей вести ту успешную политику, которую Исламская Республика особенно активно демонстрирует после прихода во внешнеполитическое ведомство Али Акбара Салехи. Эта политика проста, но максимально эффективна: Иран совершенно справедливо обратил внимание на то обстоятельство, что понятие «международное сообщество» узурпировано узкой группой государств, в которые, по странному    стечению обстоятельств, входят только США и их союзники по НАТО. Именно эти узурпаторы пытаются доказать всему миру, что управление мировыми процессами должны вести лишь «избранные» страны, причём те, которые сами себя назначили на  роль «вершителей судеб человечества»! По сути — мир сегодня имеет дело со старым добрым колониальным мышлением, «бременем белых», только в новой упаковке. 

 Разумеется, данный тезис был достаточно очевиден, иранское руководство ничего нового, казалось бы, не открыло. Но суть в том, что оно впервые заявило об этом. Причем – у него хватает политической воли этот тезис отстаивать, приводя Запад в неистовство. Итогом этой блестящей по исполнению политической партитуры является то, что внешнеполитическая линия Ирана на создание региональных союзов и коалиций для решения острых проблем, урегулирования конфликтных ситуаций, вытеснение внерегиональных держав из Ближнего Востока, Персидского залива, Закавказья, Центральной Азии, Каспийского региона — становится реальностью и приносит свои плоды, достаточно вспомнить Сирию.

 Но в ходе Тегеранского саммита произошло еще одно событие, важность которого тогда мало кто оценил. В принятой Итоговой декларации Движения произошла легитимация права Ирана на реализацию мирной ядерной программы в глазах представителей действительного (а не самопровозглашённого) мирового сообщества. Право Ирана на мирный атом было признано государствами, которые готовы отстаивать собственный путь развития, не особо оглядываясь при этом на мнения Запада и подконтрольных ему международных организаций. 

 И после этого последовал нокаутирующий удар. На переговорах с участниками группы «5+1» Секретарь высшего Совета национальной безопасности  Саид Джалили заявил, что Иран готов на самые широкие уступки в вопросах контроля ядерной программы в обмен на санкции. Ответом ему было невнятное бормотание. Аналогичное предложение было сделано иранскими представителями и МАГАТЭ. И вот тут наступил момент истины. Эксперты начали судорожно искать совершенно несущественные отговорки, выдвигать невразумительные требования, ссылаться на данные, которые до этого были авторитетными западными специалистами названы «недобросовестной  фальсификацией». Ситуация стала предельно прозрачно: на глазах всего мира  МАГАТЭ совершило стриптиз, продемонстрировав, что за статусом и титулами скрывается «карманная организация», выполняющая заказ спонсора. 

Итогом 2012 года стало окончательное утверждение Исламской Республики в качестве региональной державы. Понимание того, что без диалога с Ираном невозможно полноценное решение ни одного конфликта на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Южном Кавказе постепенно приходит и к ведущим мировым акторам. Все их попытки обойтись без Ирана заканчиваются неудачей. Бремя регионального лидера – достаточно тяжело, но Иран не намерен ни при каких обстоятельствах отказываться от активной внешней политики и усилий по достижению региональной и международной безопасности.

 ****************

В минувшем году Ирану приходилось нелегко. Наступивший год будет не менее напряженным. В стране пройдут новые президентские выборы. Скорее, кардинально поменяется состав правительства. Будут продолжены переговоры по ядерной программе Ирана. Страна будет искать новые пути минимизации последствий чудовищных, бесчеловечных санкций  со стороны США и стран Запада, при этом максимальными темпами будут развиваться все программы, связанные с высокими и нано-технологиями. Но, основная тенденция – умение решать сложнейшие задачи социально-   экономического развития, достойно отвечать на новые угрозы и вызовы, сохранять единство  в главном, в идее «сильного и независимого Ирана» осталась и будет  оставаться  неизменной линией поведения нынешнего и, без всякого сомнения,  будущего правительства.