01 марта 2006
А.А. Розов Активизация «заливной» политики Тегерана в последние месяцы находит все больше подтверждений. Этому призван, в частности, содействовать визит в Эль-Кувейт в конце февраля с.г. представительной иранской делегации во главе с президентом М. Ахмадинежадом. О намерении президентской команды наладить контакты с государствами Персидского залива говорилось давно, и сейчас эта линия, по-видимому, начинает воплощаться на практике, тем более что региональный трек является главным приоритетом внешнеполитического курса неоконсерваторов. Что касается собственно стратегии властей Тегерана в Заливе, то она предполагает проведение «избирательного курса». Так, в частности, Иран едва ли может рассчитывать в обозримой перспективе на теплые отношения с двумя признанными лидерами региона — Саудовской Аравией и ОАЭ — по совокупности различных факторов, среди которых не последнее место занимают противоречия на почве шиитско-суннитских разногласий. В этом контексте иранская сторона, претендуя на роль регионального лидера, делает ставку на менее крупные страны, имеющие к тому же экономические связи с Тегераном. В их числе особое место занимает Кувейт, отношения с которым в последние годы испытали не один период «взлетов и падений». Тегеран в числе первых государств признал в 1961 году независимость Кувейта, а в 1990 году осудил интервенцию Ирака. Этапы спадов и открытой враждебности (особенно в ходе восьмилетней ирано-иракской войны) сменились в 1997 году с избранием президентом ИРИ С.М. Хатами этапом позитивного развития отношений до довольно высокого уровня. С тех пор политический диалог сторон поднялся на более высокую ступень. Эмир Кувейта принял участие в саммите организации «Исламская конференция» (ОИК) в Тегеране, а в 2003 году Иран посетили с визитами премьер-министр и спикер парламента Кувейта. По настоящему прорывным и весьма показательным стало заявление премьер-министра и мининдел Кувейта шейха Сабаха аль-Ахмеда ас-Сабаха, который в 2001 году в интервью СМИ признал, что кувейтская поддержка Ирака в годы ирано-иракской войны была ошибкой, о которой Кувейт сожалеет. Шейх, правда, не преминул упомянуть о том, что иранцы в ходе той войны в свою очередь наносили удары и по Кувейту. Однако это замечание скорее должно было еще более подчеркнуть сделанный Сабахом аль-Ахмедом глубокий политический реверанс в сторону Тегерана. Заявление не осталось незамеченным в Иране. Высшие руководители ИРИ подтвердили свои намерения и далее координировать с Кувейтом свои внешнеполитические шаги на иракском направлении. С тех пор взаимоотношения сторон получили новый положительный импульс, а существующее со времен ирано-иракской войны наследие в виде проблем иммиграции и возвращения военнопленных удалось эффективно устранить. Эль-Кувейт и сейчас охотно и быстро координирует с Тегераном вопросы иммиграции в эмират иранских граждан — согласно подписанному двустороннему соглашению, увеличился приток из ИРИ низкооплачиваемой квалифицированной рабочей силы (инженеры, техники, средний медицинский персонал). Между министерствами внутренних дел обеих стран подписан договор о борьбе с нелегальной иммиграцией, наркотрафиком (одно из ведущих мест в котором занимают граждане Ирана), контрабандой и незаконным ловом рыбы. С другой стороны, власти Кувейта проявляют осторожность, стремясь не отходить от общей линии арабского сообщества Персидского залива в отношении Тегерана. Особенно это касается вопросов стабильности в Заливе, построения региональной архитектуры безопасности. Так, Эль-Кувейт предельно откровенно дистанцируется от ряда иранских предложений и придерживается границ, за которые он не собирается переходить в отношениях с Тегераном. В частности, он никак не отреагировал на предложения иранского руководства относительно заключения многостороннего регионального пакта о взаимной обороне и безопасности и стремится избегать комментариев по чувствительной иранской программе. Тем не менее в последние годы благодаря политической воле сторон удалось создать довольно разветвленную договорно-правовую базу, которая служит хорошей основой для дальнейшего наращивания многопланового двустороннего сотрудничества. Стороны подписали целый ряд меморандумов о взаимопонимании по формированию совместного комитета по безопасности, взаимодействию в правовой сфере (включает экстрадицию преступников, обмен заключенными, борьбу с незаконным отмыванием денежных средств), а также по развитию торговли (подписанный документ предполагает формирование совместного комитета по поощрению торговых связей), научно-образовательных и культурно-спортивных связей. Кроме того, заключены договоренности об экспорте иранского газа и питьевой воды в Кувейт. Последний проект носит весьма перспективный характер и имеет для Эль-Кувейта жизненно важное значение, поскольку может стать адекватной заменой водоочистительным сооружениям в Кувейте. Соглашение было подписано в 2004 году на сумму 1,5–2,0 млрд долл., срок реализации — 5 лет. Предполагается, что с началом поставок воды из Ирана Организация по водным ресурсам Кувейта получит возможность реконструировать собственные водоочистительные сооружения. Что касается субстантивного наполнения нынешнего визита в Эль-Кувейт иранского президента, то круг вопросов, включенных в переговорную повестку дня, не так широк. Он носит в первую очередь политический оттенок. Запланировано обсуждение блока региональных проблем, включая ситуацию в Палестине в контексте победы ХАМАСа на парламентских выборах, а также обстановку в Ираке в свете недавних взрывов в шиитских мечетях. Тегеран будет явно добиваться от властей Кувейта заверений в единстве и сплоченности мусульманских стран перед лицом внешних угроз. Не обойдется без должного внимания и тема иранского ядерного досье. Кувейтяне пока занимают осторожную позицию по этой горячей теме, высказываясь в общем плане за поиск мирных путей выхода из сложившегося тупика. Очевидно также, что перспективы энергетического сотрудничества (речь идет о налаживании поставок иранского газа в Кувейт) будут обсуждаться в ходе отдельных встреч и переговоров входящего в состав иранской делегации министра нефти ИРИ К. Вазири-Хаманеха с руководством соответствующих кувейтских структур. Исходя из вышеизложенного, можно прогнозировать, что четко наметившаяся после прихода к власти президента М. Ахмадинежада тенденция активизации двусторонних отношений по линии Эль-Кувейт–Тегеран найдет свое продолжение. Этому будут прежде всего способствовать такие факторы, как взаимные торгово-экономические интересы, схожие позиции по региональной проблематике (особенно по Ираку), интересы большого количества кувейтских этнических иранцев, активно поддерживающих курс местных властей на кооперацию с Ираном. Кроме того, в высшем иранском руководстве заложена принципиальная линия на развитие тесных и дружественных связей с исламскими государствами Персидского залива, особенно в свете значительного накала ситуации вокруг ядерной программы Тегерана, который просчитывает сегодня все возможные сценарии развития событий. Если подтверждение получат самые пессимистические из них, например введение экономических санкций либо начало военной интервенции, дружба с соседями по Заливу могла бы оказаться как нельзя кстати. Тогда Иран обезопасит себя на случай экономической блокады со стороны Запада и не даст вогнать себя в полную изоляцию. Если же начнется военная интервенция (что наименее вероятно), иранские власти будут стремиться всеми способами предотвратить использование территорий государств Залива в качестве плацдарма для проведения против него военных операций. В любом случае, если контрмеры мирового сообщества против развития иранской ядерной программы перейдут в практическое русло, Тегерану будет крайне необходима хотя бы моральная поддержка со стороны государств исламского сообщества, в котором страны Персидского залива, и в частности, Кувейт, играют не последнюю роль. Исходя из этих соображений, нынешняя активизация данного вектора региональной политики ИРИ представляется вполне закономерной.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий