16 января 2006
А.А. Розов В шкале приоритетов экономической стратегии иранского руководства особое место отводится энергетическому взаимодействию с Пекином. Китай наряду с Японией, Италией, Ю. Кореей и Германией входит в пятерку торговых партнеров ИРИ (двусторонний товарооборот в 2004 г. — 4,5 млрд долл. США, по предварительным оценкам в 2005 г. — до 7 млрд долл. США; предполагается, что в ближайшие годы он достигнет 10 млрд долл. США) и проявляет в последнее время повышенную заинтересованность в инвестировании в перспективный нефтегазовый сектор иранской экономики. Такой интерес вполне обоснован и мотивирован стремлением китайской стороны найти в лице Тегерана стабильный источник энергоносителей. Нефтяная и нефтехимическая промышленность Перспективный нефтяной сегмент иранской экономики рассматривается в КНР в качестве наиболее, пожалуй, «лакомого куска» иранского энергетического пирога. Тем более что развивающаяся гигантскими темпами мощная китайская экономика требует все больше энергетических затрат (в первую очередь нефти). В конце 2004 г. Китай стал главным рынком для экспорта иранской нефти. При этом в списке крупнейших экспортеров нефти в КНР Иран занимает третье место (10,8% всего китайского импорта нефти) после Саудовской Аравии (14%) и Омана (13,3%). Крупнейшая инвестиционная сделка Китая в области нефти и газа была подписана с Ираном в октябре 2004 г. Предметом сделки стало одно из крупнейших нефтегазовых месторождений Ирана — Ядаваран; сумма контракта составила порядка 70 млрд долл. В рамках этого долгосрочного контракта, заключенного китайской государственной нефтяной компанией «Синопек», Пекин будет принимать участие в освоении указанного месторождения, а Иран взял на себя обязательство экспортировать в КНР в течение 25 лет порядка 250 млн тонн сжиженного газа и около 150 тыс. баррелей сырной нефти в день. Эта огромная сделка также привлекает к себе значительные китайские инвестиции в разведку энергоресурсов Ирана. Помимо собственно нефтяной и газовой добычи китайцы осуществляют в комплексе и другие необходимые операции, включая бурение и производство вместе с инвестициями в нефтехимическую и газовую инфраструктуру. Следует отметить, что в настоящее время китайские компании проводят геологоразведочные и буровые работы и в других районах иранских нефтяных месторождений. Интерес проявляется к разработке углеводородных месторождений в иранском секторе Персидского залива. С 2001 г. компания «SINOPEC Engineering Inc.» на основе контракта осуществляет совместную эксплуатацию нефтяного месторождения «Заварех-каншане» (200 км от Тегерана). Кроме того, данная компания подписала с Иранской национальной нефтяной компанией (ИННК) соглашение на сумму 150 млн долл. США о переоборудовании Тебризского и Исфаганского нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) и сооружении нефтепровода Некка–Тегеран (длиной 336 км). Однако позже в связи с выдвижением иранцами неприемлемых дополнительных условий сотрудничества китайская компания вышла из совместного консорциума. В настоящее время участие КНР в указанном проекте, с которым иранцы связывают свои расчеты на осуществление выгодных SWOP-операций с каспийской нефтью, сводится к содействию нескольких частных китайских компаний в реконструкции НПЗ в Тегеране и Тебризе. Ожидается, что общий объем инвестиций КНР в энергетический сектор Ирана в течение 25 лет может превысить 100 млрд. долл. Нефтехимическая промышленность ИРИ также служит предметом пристального интереса китайских инвесторов. В конце марта 2004 г. иранская делегация во главе с генеральным директором Иранской компании нефтехимической промышленности (головная структура, отвечающая за развитие нефтехимической отрасли страны) посетила Пекин для переговоров о совместном инвестировании нефтехимических проектов на территории Ирана. Были обсуждены возможные пути расширения сотрудничества в области нефтехимии, однако конкретных договоренностей достигнуто не было. Тем не менее переговорный процесс по данной тематике находит свое продолжение и имеет вполне реальные перспективы. С целью дополнительного поощрения на государственном уровне динамично развивающегося ирано-китайского нефтяного и нефтехимического сотрудничества в конце 2005 г. было принято решение об учреждении механизма Совместных рабочих групп по нефтяным проектам. По заявлению заместителя министра нефти ИРИ по международным вопросам М.Х. Нежад-Хоссейнияна от 21 декабря 2005 г., создание трех Совместных рабочих групп придаст новое ускорение процессу реализации заключенных ранее двусторонних договоренностей в нефтяной и нефтехимической отраслях. Главными предметами дискуссий в рамках данного механизма станут обсуждение модальностей расширения мощностей иранского нефтяного месторождения «Ядаваран», проблема транспортировки сжиженного газа в Китай, аспекты нефтехимического взаимодействия. В ближайшую повестку дня работы Совместных рабочих групп будут включены следующие вопросы: а) по «Ядаварану»: подготовка китайской стороной комплексных предложений по расширению месторождения, комментарии сторон по поводу предварительного соглашения по месторождению, достигнутого в декабре 2005 г., б) по сжиженному газу (LNG): представление Пекином четырехлетнего обзора ситуации на китайском рынке сжиженного газа, в) по нефтехимии: рассмотрение перспектив приглашения китайской стороны принять участие в нефтехимических тендерах в Иране, обмен опытом, в том числе по реализации проектов по производству полиэтиленов (КНР). Для решения текущих вопросов в формате механизма Совместных рабочих групп китайская экспертная делегация посетит Иран в начале 2006 г. Газовая промышленность В первой половине 2005 г. было подписано соглашение между китайской компанией и иранской стороной об инвестировании 1,5 млрд долл. США в строительство завода газовых конденсатов в Свободной экономической зоне «Кешм» (остров Кешм в Персидском заливе, провинция Хормозган). В марте 2004 г. китайская государственная нефтеторговая компания Zhuhai Zhenrong Corp заключила 25-летнее соглашение на импорт 110 млн тонн сжиженного природного газа (LNG) из Ирана. В перспективе Китай планирует довести ежегодные объемы импорта сжиженного природного газа из Ирана до 10 млн тонн. В качестве еще более отдаленной перспективы можно считать внимательно изучаемый в настоящее время вопрос о возможности продления до Китая экспортного газопровода Иран–Пакистан–Индия. Эта идея требует дополнительного изучения и переговоров (тем более что сам проект газопровода до Индии будет запущен в 2006 г., а его реализация займет несколько лет), однако уже сейчас она вызывает большой интерес у всех участников проекта. Договорно-правовая база В настоящее время компании Китая осуществляют в Иране более 70 совместных проектов. Для их дальнейшего поощрения стороны приступили к совершенствованию и расширению договорно-правовой основы сотрудничества. С 1 июля 2005 г. в силу вступило Соглашение о поддержке взаимных инвестиций Ирана и КНР, которое создает благоприятные условия для привлечения китайских инвестиций не только в нефтегазовую и энергетическую промышленность ИРИ, но и в другие сферы (тяжелое машиностроение; транспорт, включая развитие метро; строительство ГЭС). Наряду с этим между сторонами заключено межправительственное рамочное соглашение о сотрудничестве в энергетической области. Взаимовыгодное сотрудничество заинтересованных компаний двух стран в рамках данного соглашения является нормальной коммерческой деятельностью. Санкции США На пути значительных инвестиций, осуществляемых китайскими нефтяными компаниями в иранский энергетический сектор, стоит американский режим санкций против Ирана и Ливии (данный закон, который пролонгируется каждые пять лет, налагает взыскание на иностранные компании, инвестирующие в каждую из этих стран более 20 млн долл.). Тем не менее КНР может позволить себе благополучно уклоняться от американских ограничений, распространяющихся на Иран, демонстративно подчеркивая тем самым свой статус формирующейся великой державы. Причем в отношении энергетического рынка ИРИ это не станет прецедентом. Считается, что Пекин в свое время обеспечивал Тегеран современными ракетными технологиями, причем также в обход американских санкций (такие действия входят в противоречие с законом США от 2000 г. о запрете поставок в Иран технологий, товаров и услуг двойного назначения, нарушающих режим нераспространения ОМП и средств его доставки). На этом фоне привлечение колоссальных по объему китайских инвестиций в нефтегазовый сектор ИРИ в Тегеране посчитали за «маленькую победу» над Вашингтоном. Как заявил бывший министр нефти Ирана в октябре 2004 г. после заключения крупнейшей нефтегазовой сделки с КНР на сумму 70 млрд долл., удалось «фактически нейтрализовать американские санкции». Политические аспекты. Ядерная программа Ирана За развивающимся быстрыми темпами ирано-китайским нефтегазовым взаимодействием стоят в первоочередном порядке высокие политические интересы обоих государств. Для Ирана мощная китайская экономика представляет собой ценный и в определенных аспектах единственный источник крупных инвестиций и современных технологий в переходную иранскую экономику. Ценность китайского присутствия в Иране особенно возрастает сегодня, когда вследствие резкого обострения ситуации вокруг иранской ядерной программы в мире вновь заговорили об изоляции Ирана и вероятности применения против него жестких экономических санкций. В этих условиях Китаю предоставляется шанс приобрести статус монополиста на иранском инвестиционном поле и рынке современных технологий. Китайская сторона, отчетливо осознавая эти перспективы, усиленно расширяет свою экономическую экспансию на иранские рынки, причем не только топливно-энергетические. В частности, в декабре 2005 г. китайская компания Bian Bia Gong заявила о намерении инвестировать 75 млн долл. в иранскую зону свободной торговли «Арванд», провинция Хузестан, на цели создания там конвейерных предприятий по производству электроники, бытовой техники, текстильной и обувной продукции. В ноябре 2005 г. в Шанхае состоялся ирано-китайский экономический форум «Иран и Китай: возможности взаимного инвестирования» с участием представительных делегаций предпринимателей и промышленников двух стран. В энергетической дипломатии иранского руководства на китайском векторе четко прослеживается курс на деполитизацию данного аспекта. Внимание мирового сообщества акцентируется на то, что сотрудничество Ирана и КНР в энергетике «прежде всего отвечает экономическим интересам двух стран» и «не направлено против какой-либо третьей страны» (заявление посла ИРИ в КНР от мая 2005 г.). Дается и другое объяснение: «Иран активизирует энергетическое взаимодействие с Китаем, видя в себе надежного поставщика энергоносителей для него» (заявление мининдел ИРИ М. Моттаки в октябре 2005 г.). Однако, несмотря на такую завуалированность, нужно понимать, что обе стороны, развивая энергетическое сотрудничество, преследуют и чисто политические цели. Тегеран не скрывает своей готовности к выстраиванию с Китаем «отношений стратегического сотрудничества, включая продолжение уже сложившихся связей в энергетической сфере». По данному вопросу, как заявил глава внешнеполитического ведомства ИРИ в ноябре 2005 г., между двумя странами уже достигнуто взаимопонимание на высоком уровне. Совершенно очевидно, что энергетический фактор, умело используемый иранским руководством в политическом диалоге с Пекином, скажет свое слово и при вовлечении КНР в обсуждение иранской ядерной программы. Об этом напрямую заявляет глава МИДа ИРИ М. Моттаки, по убеждению которого, хотя сегодня Иран и Китай поддерживают «нормальное сотрудничество на правительственном уровне», оно должно стать «более тесным» в связи с «растущим спросом Китая на энергоресурсы». Определенные предпосылки к этому уже имеются: не случайно по мере эскалации ситуации вокруг иранской ядерной программы в августе–декабре 2005 г. Пекин не позволил себе ни одного критического высказывания в адрес Ирана и даже намека на него. Наоборот, он неоднократно выступал в поддержку усилий Ирана как члена ДНЯО по освоению мирных атомных технологий. Сейчас ситуация более однозначная, требующая от КНР большей решительности: либо окончательно встать на защиту Ирана, либо отказаться от него и потерять иранский нефтегазовый рынок. В такой ситуации, когда США и «евротройка» угрожают передать иранское ядерное досье в СБ ООН и рассмотреть вопрос о введении против Тегерана экономических санкций, многие аналитики заговорили о том, что данные инициативы могут быть заблокированы в Совбезе китайским вето. Если это произойдет, международные позиции Тегерана существенно укрепятся, а Пекин не только продемонстрирует США свой независимый внешнеполитический курс, но и получит существенные дополнительные дивиденды, а если быть более точным, то карт-бланш, в иранском энергетическом секторе. Очевидно, что такой сценарий развития событий просчитан на Западе до мелочей, поэтому там сейчас работают над тем, имеет ли смысл доводить иранское досье до Совета Безопасности ООН. Возможный демарш Пекина в Совете Безопасности в европейских столицах считают вполне прогнозируемым. Тем более что китайская позиция в этом вопросе хорошо известна. В Пекине считают, что нет необходимости в вынесении ядерной проблемы Ирана на рассмотрение в СБ ООН, поскольку этот вопрос вполне можно разрешить в рамках МАГАТЭ, где уже был достигнут некоторый позитивный прогресс. С другой стороны, нельзя исключать и того, что Китай, осознавая всю опасность и ответственность затеянной игры, в последний момент откажется от заигрываний со страной, причисленной США к пресловутой «оси зла», предпочитая не портить отношения с американцами, а главное, с европейцами. Такой вариант вполне возможен, если ситуация с иранским атомом зайдет слишком далеко. Выводы Перспективы укрепления ирано-китайского нефтегазового сотрудничества оцениваются специалистами достаточно высоко. Иранская «нефтяная приманка» служит главным фактором вовлеченности Пекина в иранскую экономику. Допуская Китай в процессы разведки, разработки и добычи нефтегазовых месторождений, Иран демонстрирует «особое положение» китайских инвесторов на иранском рынке. Прочность этой вовлеченности обоснована и дальнейшими перспективами: Тегеран грозится в течение ближайших лет выйти на второе место по нефтяной добыче (сейчас он на четвертом месте) и таким образом начать покрывать основные энергетические потребности бурно растущей китайской экономики. В результате, умело используя экономические и энергетические интересы китайской государственной машины, Тегеран стремится решать собственные как политические, так и экономические задачи. В экономике нефтегазовое сотрудничество с Китаем служит гарантией как постоянных валютных поступлений с нефтегазовых продаж, так и значительных инвестиционных вливаний в иранскую экономику. В условиях действующих против ИРИ введенных США санкций и эмбарго Китай представляет собой важный источник современных технологий как гражданского, так и военного предназначения. С политикой несколько сложнее. Во-первых, Иран имеет в лице КНР весомую политическую поддержку в региональных и глобальных делах, по которым позиции сторон близки или совпадают (центральная роль ООН в решении мировых проблем, многополярность, курс на мирное сосуществование). Кроме того, Китай неоднократно выступал против использования по отношению к другим странам характеристики «ось зла», считая это нарушением норм международного права. Но главное — Китай лояльно относится к иранской ядерной программе и как постоянный член СБ ООН имеет все рычаги для блокирования любых антииранских решений.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий