По мере приближения инаугурации президента США растёт количество спекуляций относительно подхода Дональда Трампа к «противникам» Вашингтона.
Западные аналитические центры и специалисты по международным отношениям предполагают, что внешняя политика Трампа может в значительной степени продолжить курс его первого президентского срока.
В статье в The Economist под названием «Приготовьтесь к максимальному давлению на Иран 2.0» утверждается, что Белый дом Трампа может «бомбить и наказать Иран, чтобы заставить его заключить сделку».
Чтобы оценить, будет ли второй срок Трампа успешным при условии продолжения кампании «максимального давления» на Иран, мы должны сначала оценить её эффективность в течение его первого срока. Успех политики измеряется тем, насколько она меняет поведение объекта политики — в данном случае, сократил ли Иран свою ядерную программу и уменьшил ли поддержку групп сопротивления.
В статье преувеличивается влияние санкций на иранскую экономику. Хотя санкции существенно влияют на экономику Ирана, они не «искалечили» повседневную жизнь и не привели к «смене режима» в результате максимального давления.
Несмотря на санкции, поддержку террористических группировок и сепаратистов, а также подстрекательство во время протестов, несколько мирных протестов, переросших в насилие в последние годы, похоже, имели западное происхождение или, по крайней мере, получили поддержку Запада. Правительство Ирана остаётся у власти.
Хотя в статье верно отмечается рост экспорта иранской нефти, в ней не упоминается, как Тегеран обходит санкции. Изначально «максимальное давление» значительно сократило экспорт иранской нефти, но впоследствии Тегеран нашёл способы обойти санкции — как и Россия в последнее время — найдя новых покупателей, которые меньше зависели от Вашингтона, предлагая скидки и уклоняясь от отслеживания со стороны США.
Несмотря на смену администрации, преемник Трампа, Джо Байден, продолжил санкционную политику, но не смог вернуть Иран за стол переговоров. Теперь, когда напряжённость в отношениях между США и Китаем высока, предполагаемое одобрение Вашингтоном покупки Китаем иранской нефти, по-видимому, необратимо. У новой администрации нет жизнеспособных альтернатив, которые она могла бы предложить Китаю в обмен на иранскую нефть на мировом рынке. «Торговые войны» эпохи Трампа и противостояние с Пекином также остаются серьёзной проблемой.
Кроме того, кампания «максимального давления», направленная на изоляцию, потерпела неудачу, поскольку Иран укрепил связи с Глобальным Югом. Членство в БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества предоставляет Ирану альтернативные возможности для смягчения последствий санкций США.
Автор утверждает, что новый президент Ирана «отчаянно» нуждается в возобновлении ядерной сделки, чтобы облегчить экономическое положение страны. Однако на самом деле внешняя политика страны зависит не только от президента. Масуд Пезешкян и его администрация играют важную роль в принятии решений, но другие важные фигуры и государственные органы также имеют право голоса. Также нет никаких доказательств того, что Пезешкян и его команда выступают против политики, которую предыдущие администрации проводили в отношении Вашингтона и его европейских союзников.
Ещё один важный момент заключается в том, что отказ Ирана от ядерных разработок и возвращение к уровням обогащения, предусмотренным СВПД, представляется нереалистичным. СВПД не смог полностью ликвидировать ядерный потенциал Ирана, и дальнейшие санкции, скорее всего, только ускорят потенциальную милитаризацию его ядерной программы.
Недавняя резолюция МАГАТЭ требует от Ирана разъяснений по поводу того, что агентство называет возможным наличием или использованием незаявленных ядерных материалов. Тегеран сотрудничает с МАГАТЭ с тех пор, как Трамп в одностороннем порядке вышел из соглашения 2015 года. После принятия резолюции, по словам спикера парламента Ирана, страна начала использовать усовершенствованные центрифуги для обогащения урана. Отказ Ирана от предложенного Западом проекта резолюции о порицании в МАГАТЭ подчеркивает его намерение поддерживать отношения с агентством ООН по наблюдению за ядерной деятельностью.
Важным событием, произошедшим за время первого президентского срока Трампа, стал прямой военный обмен ударами между Ираном и Израилем — серьёзная эскалация в регионе Западной Азии со времён Исламской революции. Несмотря на эти действия, в том числе ответные удары Ирана после нападений Израиля на иранское посольство и убийства ключевых фигур сопротивления, Вашингтон лишь помогал Израилю в обороне и в основном держался в стороне от конфликта. Тель-Авив активно добивался военной интервенции США против Ирана, особенно с начала войны в секторе Газа, но у Вашингтона, похоже, и без того достаточно забот из-за войны на Украине и возможной эскалации отношений с Китаем.
Хотя вероятность прямого участия США в нападении на Иран кажется низкой, в научных кругах циркулирует идея о том, что Израиль может получить разрешение на нанесение ударов по иранским ядерным объектам. Несмотря на сомнительность способности Израиля уничтожить иранские объекты, любое нападение на эти объекты уничтожит любые основания для переговоров. Кроме того, ноу-хау, которое Иран приобрёл за эти годы, останется нетронутым. Любая подобная операция может подтолкнуть Иран к следующему уровню эскалации, который может включать в себя нанесение ударов по военным объектам США непосредственно в странах региона. Такого рода кризис в регионе Западной Азии затронет не только воюющие стороны, но и мировое сообщество в целом.
Мохаммад Хатиби
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий