Кто стратегический союзник Китая на Ближнем Востоке: Иран или Саудовская Аравия?

Однако перед тем, как приехать в Иран, председатель КНР посетил и Саудовскую Аравию. Как сообщают средства массовой информации, в ходе этого визита китайская и саудовская стороны договорились об установлении всестороннего стратегического партнерства и сотрудничестве в сфере политики, экономики, торговли, культуры, обороны, безопасности и энергетики. Кроме того, Пекин и Эр-Рияд выразили готовность взаимодействовать в региональной и международной политике по решению таких вопросов, как борьба с терроризмом, поддержание мира и стабильности и сохранение устойчивой ситуации на мировых рынках. На совместном заседании лидеров двух стран были подписаны 14 соглашений об укреплении сотрудничества в разных областях. К их числу относятся договоры, связанные с реализацией китайской идеи о морском Шелковом пути и инициативы морской политики Китая в XXI веке, а также контракт о стратегическом партнерстве национальной нефтяной компании Саудовской Аравии Saudi Aramco с китайской нефтяной и химической корпорацией Sinopec. 

Китай в Западной Азии 

Визит председателя КНР в Саудовскую Аравию, Египет и Иран заставляет задуматься над следующим вопросом: а что, собственно, Китаю нужно в Западной Азии? Однако если разобраться, то можно понять, что практически во всех китайских внешнеполитических документах внимание акцентируется на экономике и энергетической безопасности. Долгие годы оплотом дипломатии Китая служили экономика, нефть и энергетика. Китай пренебрегает политическими или культурными целями, в отличие, например, от Америки, которая четко следует им в своей внешней политике, и смотрит на другие регионы мира, в том числе и на страны Западной Азии, исключительно через призму экономики. Стремительное развитие китайской экономики за три последних десятилетия требует от китайского руководства обеспечения энергетической безопасности. В последние годы Китай стал крупнейшим в мире импортером нефти. Если в 2014 году его ежедневные потребности в нефти составляли шесть миллионов баррелей, то к 2035 году этот показатель должен возрасти уже до 13 миллионов, при том, что наибольшую часть своих нефтяных потребностей Пекин будет обеспечивать за счет поставок из Западной Азии. 

Итак, Западноазиатский регион больше остальных покрывает топливные затраты китайской экономики. По подсчетам Международного энергетического агентства, если нефтяная политика США в два ближайших десятилетия планирует опираться на внутренние энергоресурсы, то китайский импорт нефти из Западной Азии должен увеличиться вдвое, причем основными поставщиками Поднебесной будут Иран и Саудовская Аравия. Острая потребность Китая в этих странах-экспортерах объясняет тот факт, почему он будет активно бороться за безопасность и поддержание стабильности в Западноазиатском регионе и содействовать разрядке напряженности между Тегераном и Эр-Риядом. Именно поэтому Пекин прилагает усилия для того, чтобы установить прочные отношения с каждым из этих ключевых игроков в Западной Азии. По этой причине Китай крайне обеспокоен любой напряженностью в этой части света и всякой проблемой, которая может представлять угрозу для региональной стабильности и создавать помехи в поставки энергоносителей для нужд китайской экономики.

Тем не менее энергетика — не единственное связующее звено в отношениях Китая с Западной Азией. Согласно реалистической теории международных отношений, логика наращивания экономической мощи КНР требует, чтобы Пекин старался трансформировать ее в мощь политическую и военную и закрепился в стратегически важных регионах мира, включая Западную Азию и составляющие ее области, как, например, Персидский залив. Рост роли Китая в международной политике требует от Поднебесной найти себе опору в этом регионе на десятки лет вперед и наладить отношения со всеми его главными игроками. В связи с этим поездку председателя КНР в Египет, Иран и Саудовскую Аравию следует рассматривать в рамках макроэкономических интересов китайского руководства. Западная Азия представляет собой арену противоборства между мировыми державами в плане политики, экономики, военной сферы и стратегии, поэтому Китай, чтобы занять собственную нишу в многополярном мире и противостоять господству Америки, непременно должен присутствовать в этом регионе.

В последние годы у КНР возникла новая проблема в отношении мусульман-уйгуров и рекрутирования такими террористическими группировками салафитов и такфиристов, как ИГИЛ, своих сторонников из числа мусульман Синьцзян-Уйгурского автономного округа Китая. Тот факт, что в последние два года на стороне ИГИЛ стали сражаться китайские салафиты, которые могут в любой момент вернуться на родину и начать там свой террор, заставляет Китай всерьез отслеживать события, происходящие в этом регионе. До этого китайцы просто наблюдали за тем, как Соединенные Штаты и другие страны тратят колоссальные средства на обеспечение безопасности. Однако, по всей видимости, китайское руководство пришло к выводу, что отныне продолжать такую политику неприемлемо: она не отвечает его интересам, ведь в противном случае через несколько лет ячейка ИГИЛ может возникнуть и на территории самого Китая. Именно в этом ключе стоит расценивать заявления председателя КНР, сделанные им в Иране и Саудовской Аравии, о необходимости вести серьезную и последовательную борьбу с «Исламским государством» по линии ООН.

Иран или Саудовская Аравия?

Логика ориентации Китая на Западную Азию, поездки лидера этой страны в Иран и Саудовскую Аравию и схожие заявления, сделанные им в обеих странах по поводу установления стратегических отношений, заставляют задуматься над следующим вопросом: одинаково ли относится КНР к этим двум государствам? Для ответа на поставленный вопрос отметим, что имеются многочисленные аргументы в пользу той точки зрения, что если Китай все же решит выбрать для себя одного стратегического союзника, то им непременно должен стать Иран.

Во-первых, некоторые международные аналитики убеждены, что китайско-саудовские отношения лишены стратегической перспективы и их следует рассматривать исключительно с точки зрения необходимых для КНР поставок нефти. Считается, что Китай и Саудовскую Аравию связывает только «черное золото», и отношения стран основываются только на нем. Эта точка зрения не лишена логики, учитывая то, что Саудовская Аравия — крупнейший в мире экспортер нефти, а Китай — ее самый крупный импортер. Поэтому даже если поставки саудовской нефти в КНР прекратятся, власти Китая смогут компенсировать ее нехватку за счет увеличения закупок у Ирана или России.

Во-вторых, в Сирии, Йемене, Ираке и Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая саудовские власти поддерживают идеологию ваххабитского ислама, который способствует распространению в Западной Азии таких террористических группировок, как ИГИЛ. Иначе говоря, это полностью расходится с интересами Китая и делает сомнительной возможность стратегического партнерства между Пекином и Эр-Риядом. В последние годы китайское руководство крайне обеспокоено формированием и развитием в Синьцзян-Уйгурском районе такфиристского ислама, вдохновленного саудовскими муфтиями. Многие ваххабитские школы, которые были открыты в мусульманских районах Китая за последние несколько десятилетий, финансово и идеологически поддерживаются за счет помощи, щедро поступающей из Саудовской Аравии. Там же черпают свои ресурсы и уйгуры-джихадисты, требующие независимости от пекинских властей. Возможно, именно по этой причине в интервью газете Asia Times один китайский аналитик заявил: «Нас, китайцев, в Западной Азии беспокоит не нефть, а Саудовская Аравия».

В-третьих, помимо поддержки саудовцами такфиристского ислама, внешняя политика Эр-Рияда в Западной Азии резко контрастирует со взглядами Пекина. Так, например, в плане сирийского кризиса Китай выступает за сохранение нынешнего правительства в Дамаске. Что касается терроризма, то КНР добивается его полного уничтожения при непосредственной помощи ООН. Аналогичную политику власти Поднебесной проводят в отношении Ирака и Йемена. Можно сделать вывод, что внешняя политика Китая в Западной Азии основывается на принципе сохранения стабильности, в то время как политика Саудовской Аравии — источник дестабилизации региона.

В-четвертых, еще одним фактором, удерживающим Китай от установления стратегических отношений с Саудовской Аравией, является позиция Эр-Рияда по вопросу существующего миропорядка и гегемонии Соединенных Штатов. Международная политика КНР сводится к борьбе с засильем США и непринятию господства этой страны. В отличие от этого саудовское руководство уже долгие годы пользуется американской поддержкой и многие из его представителей успели установить прочные отношения с политическими, военными и разведывательными кругами Соединенных Штатов. Об этой ситуации настолько хорошо известно в политических и научных сообществах всего мира, что даже для оценки шансов саудовских принцев на повышение своего положения в иерархии саудовской династии принято ссылаться на степень их близости к властным структурам в США, таким как ЦРУ, Пентагон или Госдепартамент. С точки зрения Пекина, в лучшем случае саудовское руководство попытается разыграть китайскую карту против США, однако оно не в состоянии проводить самостоятельную, независимую от Америки, политику.

В-пятых, недоверие у китайцев вызывают состояние политической инертности и внешняя политика Эр-Рияда, ориентированная на персональные предпочтения саудовского монарха. В последние месяцы в средствах массовой информации появлялись самые противоречие данные о войне за власть между наследным принцем Мухаммадом ибн Наифом, министром внутренних дел страны и председателем Совета по вопросам политики и безопасности, и его заместителем, министром обороны принцем Мухаммадом ибн Салманом. Некоторые источники даже сообщали о якобы имевших место попытках государственного переворота. На достоверность этих сообщений нельзя полностью полагаться, однако ни для кого не секрет, что политическая власть монархической системы Королевства Саудовская Аравия полностью сосредоточена в руках самодержавного правителя, и это обстоятельство заставляет Пекин осторожно относиться к сотрудничеству с Эр-Риядом. Достаточно, чтобы следующий король, наследный принц или министр обороны Саудовской Аравии изменил свое отношение к Китаю, чтобы дальнейшие отношения стран стало невозможно предсказать.

Препятствия, мешающие Саудовской Аравии установить стратегические отношения с Китаем, становятся преимуществами для Ирана. После западноазиатского турне председателя КНР по Ирану, Саудовской Аравии и Египту американский журнал Foreign Affairs в одной из своих статей написал: «Если Китай решит выбрать себе ключевого союзника в регионе, то им непременно должен стать Иран». В качестве подтверждения своей точки зрения автор статьи приводит следующие аргументы.

Первое. Китай и Иран имеют схожее историческое прошлое. Близость идей, критериев и мировоззрения китайского и иранского народов контрастирует с непохожестью Китая и Саудовской Аравии, у которых отсутствуют исторические и цивилизационные точки соприкосновения. Данное обстоятельство открывает перед руководством Китая и Ирана возможность закладывать фундамент для установления стратегического партнерства между странами.

Второе. Иран, в отличие от Саудовской Аравии, для китайского руководства станет союзником, который способен противостоять влиянию и господству Соединенных Штатов в Западной Азии. Страны считают несправедливой сложившуюся систему международных отношений, и готовы противодействовать засилью Америки в мировой политике, основанной на гегемонии Вашингтона. Это делает Иран более выгодным союзником для Китая, чем Саудовская Аравия, которая считается одним из ключевых партнеров США в регионе.

Третье. Китай и Иран имеют общие взгляды на основные региональные проблемы, включая борьбу с терроризмом, противостояние террористической группировке ИГИЛ, политическое урегулирование йеменского кризиса, сохранение территориальной целостности Ирака и удержание у власти правительство Башара Асада в Сирии. Подобного рода политические взгляды еще больше подталкивают китайское руководство к созданию устойчивого союза с Ираном. Как уже было сказано выше, несмотря на экономические связи между Китаем и Саудовской Аравией, внешняя политика Эр-Рияда является полной противоположностью планам Пекина в Западной Азии. Более того, политическая элита КНР не доверяет саудовцам из-за того, что подозревает их в поддержке уйгурских салафитов в населенном мусульманами Синьцзян-Уйгурском районе Китая.

Четвертое. Стратегическое и геополитическое положение Ирана на стыке Кавказа, Западной и Центральной Азии, с одной стороны, и азиатской части света с европейской, с другой, а также его восьмидесятимиллионный внутренний рынок с колоссальными инвестиционными возможностями ставит Исламскую Республику в более выгодное положение, по сравнению с Саудовской Аравией, для реализации китайских идей об «экономическом поясе Шелкового пути» и «морском Шелковом пути XXI века».

Пятое. С точки зрения Китая, Иран, в отличие от Саудовской Аравии, представляет собой независимое стабильное государство Западной Азии, внешняя политика которого отличается особой устойчивостью, а смена правящих кабинетов министров не вносит существенных изменений в целостную ориентацию Тегерана по ключевым региональным и глобальным проблемам. Безопасность и стабильность — необходимые предпосылки для создания фундамента долгосрочных стратегических отношений. Именно такая ситуация в Иране делает эту страну надежным союзником Китая в неспокойном западноазиатском регионе.

В 2015 году экономический прирост Китая составил 6,9%. Это самый низкий показатель за последние 25 лет. Недавнюю поездку председателя КНР в Египет, Саудовскую Аравию и Иран, в ходе которой было подписано множество документов делового характера, можно расценивать как попытку создать более благоприятные условия для функционирования национальной экономики Поднебесной. С другой стороны, создается впечатление, что Китай изменил свой взгляд на международные отношения, решив больше не держаться в стороне от региональных проблем, в том числе и проблем Западной Азии. Для того, чтобы обеспечивать собственную энергетическую безопасность и сохранить темпы экономического роста, китайскому руководству необходима безопасность и стабильность в западноазиатских государствах. В этих целях, а также для того, чтобы создать баланс в отношении Америки и ее региональных союзников, Китай занимается поисками надежного союзника. Многие факты говорят о том, что в этом плане у Ирана гораздо больше преимуществ, чем у Саудовской Аравии.

Оригинал публикации: متحد راهبردی چین در غرب آسیا؛ ایران یا عربستان؟