Россия – Иран – США: Новые контуры региональной безопасности

Вчера в Вене стартовала первая встреча «шестерки» с иранской делегацией после заключения в ноябре прошлого года в Женеве промежуточных договоренностей. Теперь сторонам предстоит работа в направлении подписания окончательного соглашения. От Запада ожидают заинтересованности, сопоставимой с политической решимостью иранского руководства закрыть свое ядерное досье дипломатическими средствами. Однако США и в этом вопросе оказались верны своей приверженности двойным стандартам. Американская администрация ведет себя крайне непоследовательно, а ее представители на переговорах сеют недоверие и раздор, выдвигают Ирану все новые и новые требования, не имеющие никакого отношения к его ядерной программе, своими воинственными заявлениями спровоцирует Иран на соответствующую реакцию, рискуя перечеркнуть надежды международного сообщества, связанные с устранением угрозы войны против Ирана и построением новой структуры региональной безопасности на Ближнем Востоке.

То, что у иранской ядерной проблемы есть региональное измерение, сомнений не вызывает. Этот вопрос входит в число важнейших аспектов безопасности, ибо речь идет о сохранении безъядерного статуса Ближнего Востока. Иранская ядерная программа стала принципиальным пунктом повестки двусторонних отношений Тегерана с десятками стран, как впрочем, стала и главным поводом для международной изоляции Ирана и инструментом оказания на ИРИ беспрецедентного экономического давления. Односторонние действия Запада против ИРИ прикрывались необходимостью выполнения исторической миссии «уберечь» Тегеран от обладания ядерным оружием. Сейчас же, когда Иран, проявляя добрую волю, практически в одностороннем порядке принял избыточно жесткие требования «шестерки», особенно в отношении мониторинга иранских ядерных объектов, администрация президента Обамы оказалась не готовой к конструктивной реакции на последние действия новой иранской дипломатии. Стало очевидно – США не заинтересованы в снятии ядерного досье Ирана с повестки дня.

Президент Обама и антииранский шантаж его друзей

Хотя идея возможного сближения Ирана с США находится пока на стадии ранних спекуляций, а с обеих сторон сделаны лишь первые и весьма робкие шаги, мир, похоже, стал готовиться к новым контурам безопасности на Ближнем Востоке. Становится всё более очевидным, что союз США с Саудовской Аравией уже не выгоден американцам и чреват опасностью замены американского доминирования в регионе на саудовское влияние. Демарш Эр-Рияда с отказом от места непостоянного члена в Совете Безопасности ООН не столько направлен против самого Совбеза, в частности против России или Китая, сколько стал прямым вызовом политике США на Ближнем Востоке. Саудиты, не считаясь с возражениями администрации президента Обамы, вмешиваются в определение дальнейшей политической судьбы, Ливана, Сирии, Ирака, Йемена и Бахрейна. Повсеместно Эр-Риядом предусматривается навязывание новых режимов, базирующихся на идеологии радикального политического ислама.

Спровоцированная и подталкиваемая Эр-Риядом борьба за власть в этих странах между суннитами и шиитами становится все более существенным фактором региональной безопасности. Вместо светских, пусть и авторитарных руководителей, к власти в арабских странах могут прийти только исламисты, и никаких других вариантов при саудовском участии не существует. Данное обстоятельство не только ухудшает региональную безопасность, но напрямую затрагивает национальную безопасность и стратегические интересы Ирана. В этой ситуации очевидно, что Иран выступает против планов Саудовской Аравии, предлагая свои модели урегулирования кризисных ситуаций, находящие поддержку международного сообщества. По большому счету США поставлены перед выбором, с кем выгоднее «дружить»: с Ираном, проводящим взвешенную, но самостоятельную политику, или с Саудовской Аравией, претендующей на роль лидера арабского мира, построенного на кровавой смуте и терроре. По идее, если подходить к решению этой дилеммы с позиций декларируемой США приверженности демократии, то после прихода на пост президента Хасана Роухани ответ в пользу Ирана должен стать очевидным. Это понимают и в стоящем вроде бы в стороне от саудовского экстремизма Израиле, руководство которого, тем не менее, также прибегло к шантажу США при появлении первых признаков нормализации отношений Вашингтона с Тегераном.

Много лет внешняя политика Израиля была односторонней и ориентированной лишь на США, несмотря на это, Израиль откровенно вставлял палки в колеса в процессе подготовки промежуточного соглашения с Ираном, пытаясь поставить диалог на грань срыва для последующего предъявления Тегерану ультиматума. Перспектива сближения США с Ираном фактически означает отказ Вашингтона от его главной стратегии - стремления добиться капитуляции Тегерана и, в конечном счёте, смены существующего в ИРИ политического режима. В этом главная причина серьезного недовольства Израиля Америкой. Пикантность ситуации заключается в том, что американский Конгресс фактически ориентируется на позицию Израиля в этом вопросе и вообще этот факт (израильское лобби во всех важнейших сферах США, законодательной, правительственной, финансово-банковской) серьезно сужает поле для маневра Барака Обамы.

В этой связи стоит напомнить, что уже после избрания нового президента в Иране Палата представителей Конгресса США поддержала в июле 2013 года введение новых санкций против ИРИ. За ужесточение санкций высказались 400 членов нижней палаты американского парламента, в то время как 20 человек проголосовали против. Сейчас многое указывает на то, что, несмотря на обещание Обамы применить свое право вето, нельзя исключать утверждения этого пакета санкций против Ирана. Промежуточное Женевское соглашение по иранской ядерной проблеме вместо внешнеполитического триумфа президента Обамы стало объектом его критики в Сенате, а само соглашение с Ираном, которое претендовало на высокое имя «сделка века», там уже названо «ошибкой века». Разумеется, американские конгрессмены, голосуя против Ирана, никогда не забывают о том, что в ряду иранских партнеров одно из ведущих мест занимает Россия, досадить которой в Сенате считается делом чести.

Россия – Иран – США: есть ли треугольник?

Сейчас многие эксперты возвращаются к моделированию треугольника «Россия – Иран – США». Нередко высказываются убеждения в уязвимости российских интересов при сближении Тегерана с Вашингтоном, прогнозируется нарастание соперничества и даже конфронтации Москвы с Вашингтоном, допускается переориентация Тегерана в сторону Америки.

Роль России не должна быть обязательно конкурентной, она будет направлена на укрепление регионального сотрудничества, создание нового баланса сил и укрепление стабильности в регионе. Основные политические игроки в регионе, такие как Египет, Иран, Сирия, Ирак и Ливан, а также ряд других стран приветствовали новый статус Москвы на Ближнем Востоке. В российском подходе к ядерным переговорам с Ираном лидеры этих государств отмечают более широкий контекст, тесно связанный с общим подходом Кремля к региональным и международным вопросам. Россия выступает за жесткий контроль над радикальными силами, за развитие двусторонних отношений со странами региона и предотвращение дальнейшей эскалации хаоса в регионе. Действительно, хаотичный и непредсказуемый Ближний Восток, разделенный по национальному и религиозному признакам, будет иметь пагубные последствия для всех, в том числе и для России и США.  У России нет оснований снижать конструктивное взаимодействие с Ираном, так как в этом вопросе обе страны практически придерживается схожих позиций.

Политическое окружение президента Роухани главной задачей считает восстановление экономики, испытывающей растущее давление санкций. Нормализация отношений с Западом нужна для вывода Ирана из международной изоляции и обуздания американской политики, ставшей на пути иранской экономики. «Это не означает, - подчёркивает Роухани, - отказ от наших принципов, но требует изменения методов». В решении этих задач Роухани за несколько месяцев сделал уже больше сильных дипломатических шагов, чем его предшественник Ахмадинежад за два срока президентства. Пока роль первопроходца на пути продвижения новых внешнеполитических инициатив новому правительству удаётся, в том числе и в ослаблении санкций.

Без санкций Исламская Республика легко опередила бы Турцию и, возможно, уже стала бы супер державой регионального масштаба с мощной экономикой. Иранские экономисты уверены, что в случае отмены санкций против Ирана экономика их страны переживёт бум. Ежегодный рост ВВП Исламской Республики может достичь, по прогнозам, 9-10% уже после 2015 года. В то время как хозяйственники в иранском руководстве находят все новые пути и способы обхода санкций, прагматики во внешнеполитическом ведомстве ИРИ нацелены на выход из конфронтации с США, с оговоркой на «приемлемых условиях», которые не подразумевают ухудшение отношений с Россией.

Для тех же, кто настойчиво моделирует разного рода «геополитические треугольники», таящие в себе опасность скорого ирано-американского сближения в ущерб интересам России, уместно напомнить высказывание известного иранского ученого, толкователя Корана аятоллы Джавади Амали.  На встрече с главой МИД Ирана Мухаммедом Зарифом он напутствовал главу иранской дипломатии: «Пусть американцы не думают, что если мы протягиваем им руки для рукопожатия, значит, доверяем им. Наши менталитет и логика требуют того, чтобы после обсуждений и рукопожатий мы бы пересчитывали свои пальцы». В Иране распространенного повсеместно преклонения перед могуществом США нет, как и нет страха отстаивать свою позицию вопреки возражениям Америки, что часто звучит в унисон с российской политикой на Ближнем Востоке.

Где Иран стал на пути Америки

Сирия сейчас стала главным фронтом противостояния не только для Москвы и Вашингтона, но и для США и Ирана. Высказываясь по поводу сирийского кризиса, президент Ирана Хасан Роухани отметил, что «первым шагом должно быть коллективное решение противостоять терроризму и изгнать террористов из Сирии». Так же считает и российское руководство, ибо обосновавшийся на территории Сирии террористический интернационал представляет угрозу не только для союзников сирийского президента, но и для западных спонсоров боевиков. Россия, как заявил Сергей Лавров, не видит места в переговорном процессе для таких структур, как «Джабхат ан-Нусра», «Исламское государство Ирака и Сирии» и других воплощений «Аль-Каиды». Политические договорённости законного правительства Сирии возможны с вменяемой оппозицией, а не с террористами. С этих позиций Иран готов содействовать прекращению войны в Сирии, оставаясь главным союзником президента Башара Асада, которому намерен и дальше оказывать военную и финансовую поддержку, что бы на этот счёт ни думали в Вашингтоне.

В Ираке Тегеран поддерживает арабов-шиитов, которые на протяжении столетий были «людьми второго сорта», неравноправной, дискриминируемой общиной и только после падения Саддама Хусейна получили возможность принять участие в государственном управлении страной. По замыслу США, оккупировавших Ирак в 2003 году, эта страна должна была стать заслоном на пути распространения влияния Тегерана в арабском мире, а если потребуют обстоятельства, то и плацдармом для нападения на Иран. Однако контроль над территорией не принёс американцам контроля над ситуацией в стране в целом, а внешнеполитические промахи Вашингтона очень выгодно использовал Иран. Сегодня Тегеран и Багдад находят общий язык, несмотря на существующие между ними определенные противоречия, а Ирак, оказавшийся под руководством шиитской общины, в стратегических вопросах ориентируется на Тегеран, что хорошо видно на примере позиции Багдада по Сирии.

В Афганистане американцы столкнулись с принципиальным несогласием Ирана с дальнейшим пребыванием войск США после 2014 года. В Тегеране считают, что военное присутствие США и НАТО может иметь отрицательные последствия и для Афганистана, и для региона в целом. С опасениями иранцев насчёт того, что Афганистан может стать рычагом, с помощью которого США будут регулировать с пользой для себя уровень угроз для приграничных с Афганистаном государств, трудно не согласиться.  С позиций международного права иранская дипломатия имеет все основания добиваться от соседнего государства отказа на военное присутствие США в Афганистане, так как мандат Совбеза ООН заканчивается, и американцы собираются остаться здесь лишь по договоренности с афганским правительством. Президент Хамид Карзай после визита в Тегеран отказался ставить свою подпись под афгано-американским пактом, отослав Белый Дом к новому главе Афганистана, имя которого станет известно после выборов в апреле этого года. Разумеется, американцы увидели в этом «длинную руку» Тегерана.

Что касается позиции России по Афганистану, то в МИД РФ опровергли сообщения о том, что президент Владимир Путин призвал Афганистан подписать соглашение с Соединёнными Штатами. На наш взгляд, иранский подход заслуживает внимания, ибо способность США обеспечить в Афганистане безопасность на базе предлагаемых Кабулу договорённостей вызывает самые серьезные сомнения. Если со стороны Вашингтона нет соответствующих гарантий, то и дальнейшее пребывание американцев в Афганистане с точки зрения интересов России теряет смысл. Тем более что Кабул стремится сейчас отойти от односторонней ориентации на Вашингтон и Брюссель. Афганистан обратился к России с просьбой о помощи в обеспечении безопасности и с предложением о совместном участии в инфраструктурных проектах.

**************

США теряют свою мощь и уже не в состоянии направлять политику своих вассалов в нужное для себя русло. Эта тенденция становится заметной и для самого населения США, где, по данным опроса организации Pew Research Center, положительное мнение американцев относительно геополитического влияния своей страны достигло исторического минимума: впервые большинство респондентов (53%) ответили, что сегодня США играет менее значительную роль в мире, чем 10 лет назад. Тем не менее, гегемонистские амбиции американского руководства остаются, нынешняя администрация президента Барака Обамы никак не может выбраться из разбитой взаимной враждебностью «иранской колеи», невежественно игнорируя роль и значение Ирана в новых контурах региональной безопасности на Ближнем Востоке.