30 ноября 2012
Иран.ру начинает серию статей о протестном движении в странах Персидского залива и о том, как это может отразиться на интересах России Протестное движение в монархиях Персидского залива и Иордании, активная фаза которого длится вот уже два года, принято сводить к двум аспектам. Во-первых, это преимущественно выступления шиитов. Во-вторых, как считают в некоторых арабских странах, волнения подогреваются извне, Исламской Республикой Иран, которая таким образом пытается ослабить Саудовскую Аравию, своего главного геополитического противника в регионе. По сути, в оценке этого протестного движения эксперты следуют тезисам «шейха суннитских шейхов» и главы суннитской коалиции Национального единства Бахрейна Абдуллатифа аль-Махмуда, который в интервью Abosara Cronicle сказал о протестующих: «Они хотят превратить «Арабскую весну» в весну шиитскую». Схема, которую нам пытаются вдолбить в сознание, проста как божий день: есть некое «королевство, где все тихо и гладко, где ни войн, ни катаклизмов», все счастливы и единственная проблема заключается только в том, чтобы молочные реки не вышли из кисельных берегов. И вдруг под воздействием неких внешних сил начинаются социальные конфликты, волнения и беспорядки. Очевидно, что данный взгляд более всего выгоден правящей элите. В этом случае на пресловутые «враждебные силы» можно списать все. И виртуозно уйти от разговора о своих ошибках, коррупции, алчности, недальновидности, о дискриминации по национальному или религиозному принципу, об утрате правящими элитами инстинкта политического самосохранения. Не менее выгодна подобная схема и Западу, чьи стратегические интересы в регионе эти правящие элиты обслуживают. Ведь при наличии неких внешних врагов можно оставить без внимания, что данные элиты, тоталитарные, коррумпированные, с высокого минарета видевшие все «права человека», что взращены и выпестованы самим Западом. Макрамат и проклятие нефтедолларов Принято считать, что монархии Персидского залива, купаясь в нефтедолларах, вообще не испытываю проблем ни в экономике, ни в социальной политике. Медиа регулярно (особенно – в период пика арабской весны) информируют о росте объема дотаций, которые раздаются населению, причем объемы макрамата (социальных дотаций) способны поразить среднестатистического европейца, не говоря уже о россиянине. В реальности все обстоит гораздо сложнее. Одним их главных источников бед монархий является демографическая проблема. Если в 1950 г. на Аравийском полуострове жили 8 млн человек, то к 2007 г. эта цифра достигла 58 млн, а самые осторожные прогнозы на 2030 год предполагают увеличение населения до 75 миллионов. По состоянию на 2008 г. примерно 70% населения здесь – люди моложе 30 лет; примерно треть из них младше 15 лет. Сегодня реальная безработица в Бахрейне, Омане и Саудовской Аравии превышает 15%, а среди лиц в возрасте от 16 до 24 лет она составляет 35%, хотя официальная статистика существенно занижает цифры. Чувствуя себя обездоленной, эта часть населения представляет готовую социальную базу для протестных выступлений, и не суть важно – под чьими знаменами, лишь бы «восстановить справедливость». В этом, кстати, одна из причин того, что саудовцы как и граждане остальных монархий Залива служат основным источником пополнения личного состава всякого рода моджахедов (талибов, алькаидовцев, ваххабитов, салафитов) во многих горячих точках. Одновременно с этим продолжает расти количество иностранцев, занятых в экономике монархий. В настоящее время их общее количество составляет по разным оценкам от 10 до 15 миллионов человек. Иностранные рабочие заняты практически полностью в частном секторе, тогда как местные жители преимущественно работают в государственном, а в частных компаниях — в высшем эшелоне управления. Например, в Кувейте 93% граждан заняты в государственном секторе, и, наоборот, 98% работающих в частном секторе — иностранцы. Приток иностранных трудовых мигрантов с середины 70-х годов прошлого века привел к тому, что им удалось занять большинство мест в сфере образования, здравоохранения, инженерно-технологическом и финансовом консалтинге, инжиниринге, менеджменте, организации производства, индустрии информационных технологий, военно-технической сфере. «Местных» эти сферы раньше не привлекали в силу их низкой квалификации, недостаточного образовательного уровня да и просто в силу патриархального менталитета. Сейчас ситуация изменилась и «местные» все активнее стали требовать от правительств своих стран принятия мер по снижению непропорционально высокой доли иностранцев в общей численности рабочей силы. Проблема лишь в том, что правящие элиты не способны к никакой иной политике, кроме раздачи денег и увеличения социальных выплат. Например, вместо того, чтобы укреплять частный сектор, чтобы таким образом снизить зависимость своих граждан от нефтяных дотаций, власти Саудовской Аравии объявили о том, что собираются дополнительно трудоустроить 60 тысяч саудовцев в одном только МВД и увеличить минимальную заработную плату в государственном секторе. В целом, вся социальная политика монархий Персидского залива сводится к трем пунктам: прямой раздаче денег (Кувейт, Бахрейн и ОАЭ), созданию рабочих мест в уже и так предельно раздутом государственном секторе (Саудовская Аравия, Бахрейн и Оман) и повышении зарплат и пособий (Саудовская Аравия и Оман). На краткосрочную перспективу – вполне подойдет, но в среднесрочной перспективе, когда стремящиеся к трудоустройству, более высокому социальному и материальному положению массы коренного населения пополнятся новым поколением, - грозит еще более серьезными социальными конфликтами. «Культурная шизофрения» и отключенный социальный лифт Огромные доходы от экспорта нефти преобразили Аравию. На месте деревень с глинобитными хижинами возникли современные города из стекла и бетона, мосты и автострады, промышленные предприятия и сельскохозяйственные фермы. Но последствия нефтяного бума для монархий Залива этим не ограничились. Начался процесс разложения племенных отношений и формирования национальной буржуазии и «среднего класса», которые тут же вступили в противоречие с правящими режимами. Сегодня эти противоречия сосредоточены, в основном, в социально-экономической и культурной сферах, что расширяет протестную базу внутри коренного населения монархий. Правящая элита арабских стран Персидского залива – это тесный и замкнутый круг близких и дальних родственников. В этот круг попасть со стороны практически невозможно. Никаких социальных лифтов здесь не предусмотрено. Именно этот круг и получает львиную долю нефтедолларов. А вот то, как он их потребляет – составляет одну из причин социального протеста, в котором причудливо сплетается недовольство «ревнителей традиций» и «новых арабов» из числа буржуазии и среднего класса и других религиозных течений, которые не попадают в этот круг. Разумеется, вложения в недвижимость всегда относились к категории надежного способа сохранения капитала. И если строительство курортов (да еще на искусственных островах) имеет определенный экономический смысл, то какой смысл строить горнолыжную трассу в Дубае? Какой смысл тратить 500 миллионов евро на открытие в Абу-Даби филиала музея Гуггенхайма (который по площади будет превышать оригинал в 12 раз) на искусственном острове Саадият? Особенно если учесть, что большинство экспонатов музея будут представлять собою изображения на огромных плазменных экранах. С одной стороны, эти проекты вызывают раздражение коренного населения, которое никаких материальных преференций от них не получает. Национальная буржуазия от участия в этих и других выгодных финансовых проектах отстранена, потому как это вотчина царствующих семей. Скупка саудовскими принцами Merrill Lynch, Morgan, Citibank, части Apple также ничего не дают местному частному сектору, ибо дивиденды от этих приобретений проходят мимо него. Неудивительно, что именно из среды местной буржуазии выдвигаются лозунги о дикой коррупции царствующих семей: на деле это означает требование допустить буржуазию к распределению нефтедолларов и прочих дивидендов. «Традиционалисты» усматривают в этих проектах покушение на основы Ислама и с ними можно согласиться: впитав в себя западную модель потребления и образа жизни, средний класс, «новые арабы» все более критически относятся к правящим режимам и готовы принять участие в его реформировании. Шииты Персидского залива и «рука Тегерана» Процесс разложения племенного общества и формирование местной буржуазии всегда характеризовался ростом национализма. В монархиях Персидского залива ситуация усугубилась тем, что к началу 2000-х правящие элиты, стремясь сгладить недовольство «обделенных соплеменников», окончательно сделали ставку на культивирование религиозной исключительности и конфессиональную сегрегацию. Разумеется, ставить часть общества в исключительное положение, предоставлять ему социальные преференции можно только за счет другой части этого общества. Как следствие - сдетонировал «шиитский фактор», который еще с момента образования этих монархий был постоянной головной болью правящих суннитских элит. Численность шиитов в монархиях Персидского залива достаточно трудно подсчитать из-за некорректной статистики и официальной политики максимального занижения этой численности (очень часто и в большей степени практикует, например, Саудовская Аравия). Примерные данные, полученные из сопоставления различных источников, дают следующую картину доли шиитов в населении: Бахрейн – 78%, Кувейт – 32%, Катар – 24%, ОАЭ – 17%, Оман – 12%, Саудовская Аравия – 10%. Рассуждения о том, что протестное движение шиитов в странах Залива было инициировано исключительно «арабской весной» не имеет под собою никаких оснований. В Саудовской Аравии, например серьезное суннито-шиитское противостояние началось еще в 1979, когда по восточным провинциям прокатилась волна шиитских антиправительственных демонстраций. Шиитские выступления в Бахрейне происходили еще в 1995 году. Но реакция на эти выступления была несколько другой: наряду с репрессиями были и попытки правящих династий наладить суннито-шиитский диалог. В 2003 году в рамках внутрисаудовского межконфессионального форума представители суннитского и шиитского населения страны имели возможность сесть вместе за одним столом для обсуждения наболевших вопросов. Но попытки диалога со стороны властей встретили ожесточенное сопротивление ваххабитского духовенства, а кроме того, сам диалог носил достаточно декоративный характер, не затрагивающий острейших социально-экономических проблем положения шиитов. Спустя пару лет диалог вообще прекратился, уступив место репрессиям, ужесточению дискриминации и антишиитским фетвам официальных саудовских богословов. Еще более критичным оказалось положение шиитов в Бахрейне, где они составляли большинство населения. Вот цитата из доклада «The Arab Shi'a: The Forgotten Muslims», подготовленного сотрудниками RAND Corporation в 2000 году: «суннитская правящая семья аль-Халифа установила авторитарный порядок, который исключает шиитов из общественной жизни и позволяет дискриминировать их экономически. /…/ Всякий раз, когда они пытались добиться компенсации за дискриминацию с помощью законных, мирных и демократических механизмов, их отбрасывали назад, против них проводили репрессии и их вводили в отчаяние еще более жестокими мерами подавления со стороны правящей семьи суннитского меньшинства. /…/ Поскольку они составляют большинство общества, их требование демократии и равных возможностей автоматически рассматривается правящей олигархией как угроза существующему порядку». Очевидно, что когда 78% населения страны регулярно подвергается всем видам дискриминации (политической, экономической, социальной), то не нужен ни Twitter, ни Facebook, ни “рука Тегерана” для того, чтобы вся эта смесь социальных противоречий и бесправия в один момент полыхнула. Необходимо четко понимать, что влияние Тегерана на протестное движение шиитов в монархиях Персидского залива сильно преувеличено. Такое впечатление может возникнуть только у людей, не имеющих представления о составе этого протестного движения и о расслоении внутри шиитской общины в этих государствах. В том же Бахрейне шиитские семьи аль-Джиши и аль-Арайяд вполне встроились в существующую систему и успешно наращивают обороты собственного бизнеса. В Омане шииты издавна играют видную роль в торговых связях султаната с зарубежными государствами, существует большое количество видных бизнесменов, курирующих реализацию ряда национальных инфраструктурных проектов. В разные годы шиитами были министр торговли и промышленности Омана М. Бин Султан, а также государственный министр по вопросам развития М.Бин Мусса. В Саудовской Аравии шиитские богословы аятоллы Али Аль-Хусейни Ас-Систани и Мухаммед Таки Аль-Мударриси выступают с прямой критикой принятой в Иране формы власти. Эта, отчасти, является реакцией на пассивность позиции Тегерана на существующее положение шиитов в этой стране. Разумеется, в шиитском протестном движении есть проиранские элементы, но их влияние не стоит преувеличивать. Зная о взрывоопасности ситуации в странах монархий Персидского залива, Тегеран пока не шел на прямую и практическую поддержку протестующих шиитов в этих странах, а ограничивался только разного рода заявлениями для прессы. Основными требованиями основной массы протестующих шиитов является сегодня предоставление шиитам равных прав с суннитами, отмена дискриминационных ограничений и конституционные реформы, а отнюдь не создание исламской республики по иранскому образцу. Между шиитами и суннитами в странах Персидского залива мало того, что нет антагонистических противоречий, но присутствует и общая опасность – вероятность протестных выступлений иностранных рабочих. Отсюда неизбежно вытекает вывод о том, что стремление перевести социальный конфликт в монархиях Персидского залива в плоскость шиитско-суннитского противостояния является реализацией заказа извне. И искать заказчика нужно не в Тегеране, а на Западе. Все еще только начинается Достаточно очевидно, что протестное движение шиитов в странах Персидского залива на ближайшую перспективу не имеет шансов достичь сколько-нибудь значительных результатов. Финансовый, политический, административный потенциал монархий еще далеко не исчерпан. Кроме того, позиция Запада на текущий момент заключается в том, что нынешние режимы по большей части устраивают и США, и Евросоюз. Но ситуация далеко не так безоблачна, как этого хотелось бы самим монархам. Внутренние и внешние противоречия только нарастают, а сами правящие элиты ставятся перед выбором, от правильности которого зависит не только то, останутся ли они у власти, но и их физическое выживание. Какие процессы наиболее вероятны? Во-первых, курс королевского дома Саудовской Аравии на региональную гегемонию и создание Нового Халифата будет продолжен. Как следствие – получит продолжение экспорт ваххабизма на весь мусульманский мир, что резко увеличивает угрозу терроризма в прилегающих регионах, вплоть до постсоветской Центральной Азии, кавказской дуги и российского Поволжья. Стремясь ослабить внутренне напряжение, правящие элиты Персидского залива будут выбрасывать в зоны конфликтов значительное количество людского материала, вооружив их идеей джихада в его ваххабитском толковании. Во-вторых, обострится борьба за лидерство внутри самого Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Конкурируя с Катаром, Саудиты будут искать новые виды экономической и политической зависимости остальных монархий от них, действуя при этом предельно жестко. В-третьих, источником конфликтов в Аравии станут противоречия между намечающейся торгово-экономической ориентацией ряда государств Персидского залива на Восток (Китай и Индия) и формирующимся оборонным альянсом ССАГПЗ, гарантом безопасности в котором являются Соединенные Штаты. Ну а если прибавить к этому столкновение в регионе интересов других государств и транснациональных корпораций, то можно с уверенностью заключить одно: дожидаться остывания сама по себе кипящего аравийского котла ряду государств точно не стоит. Впрочем, это уже тема следующей статьи.
Редакционная статья Иран.ру
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий