Турецкие курды пытаются преодолеть последствия войны с сепаратизмом

27 января 2003
A A A


Николас Бёрч 23 января в Турции прошла встреча политиков, стремящихся не допустить войны в Ираке, хотя страна сама до сих пор не может оправиться после войны с курдскими сепаратистами. По сообщению комиссии турецкого парламента от 1998 г., в ходе разгрома Курдской рабочей партии (КРП) правительственными войсками было разрушено более 3000 сел, лишились крова 380 тысяч человек. И хотя прошло уже почти четыре года после того, как мятеж был подавлен, эти села и возвращающиеся в них люди продолжают беспокоить турецкие власти. По некоторым оценкам, во время подавления мятежа свои дома покинули около 1,5 млн курдов. Большинство обосновалось в близлежащих городах, где многие из них живут и сегодня в условиях нищеты. В Диярбакыре, столице юго-восточного иля, до 70 процентов населения не имеют постоянной работы. По данным исследования 2139 перемещенных семей, проведенного в 2002 г. ассоциацией турецких мигрантов Goc-Der, 6 процентов курдов живут в палатках или под навесами. Более 95 процентов, разумеется, хотели бы вернуться домой. «Эти люди - крестьяне, совершенно не готовые к жизни в больших городах», - говорит журналист из Диярбакыра, пожелавший остаться неназванным. «Их единственная надежда - это турецкое правительство, которое может заставить их вернуться и сделать это так же эффективно, как и тогда, когда заставило их покинуть свои земли». Курдское восстание закончилось в 1999 г. после заключения в тюрьму лидера КРП Абдуллы Оджалана. По данным правительства, в стране остается несколько сотен вооруженных членов КРП. Между тем крестьяне пытаются вернуться к довоенной жизни. Нью-йоркская организация Human Rights Watch в своем исследовании, проведенном в октябре 2002 г., поставила под сомнение официальные цифры, согласно которым только 61 000 человек попытались вернуться в свои дома. «Нет никакой возможности установить, какие села были вновь заселены и сколько крестьян в настоящее время пытаются вернуться домой», - говорит Сердар Талай, адвокат, возглавляющий диярбакырское отделение Goc-Der. По его мнению, планы возвращения, разработанные следовавшими друг с другом правительствами начиная с 1994 г., составлялись для того, чтобы угодить западным союзникам. «Я не нахожу свидетельств, которые бы говорили о серьезном желании помочь», - говорит он. Губернатор Диярбакыра Джемил Серхадли придерживается, хотя и с оговоркой, другого мнения. «Кроме тех районов, где продолжают возникать проблемы с безопасностью, нет ничего, что бы препятствовало возвращению крестьян», - говорит он. «Из 89 ранее разрушенных селений 40 вновь заселены». Однако даже те крестьяне, которым разрешено вернуться, часто не могут себе этого позволить. «Я скажу вам, что мешает мне вернуть, - говори Наджи Алкан, осматривающий свой превратившийся в руины дом неподалеку от города Бисмил. - Деньги». Селение, в котором он жил, говорит он, было снесено в 1994 г., после того как члены КРП убили местного учителя. По турецким законам он должен был получить компенсацию за вынужденную эвакуацию, однако, как он утверждает, не получил ровным счетом ничего. «Нам едва хватает денег на семена, - говорит он, - не говоря уже о ремонте дома». Серхадли утверждает, что крестьяне имеют полное право на получение компенсации. Имеются свидетельства, что правительство оказывает давление на перемещенных лиц, пытаясь заставить их отказаться от прав на компенсацию. Мехмет Ильбей, изгнанный в 1993 г. войсками из селения на севере Диярбакыра, показал форму, которую, как он говорит, он и его соседи должны были подписать в 2002 г. прежде, чем власти разрешили им вернуться домой. В документе говорится, что крестьяне покинули свои дома «под нажимом террористов... и не ожидают материальной компенсации от правительства». Мехмет показывает фотокопию формы. «Мы отослали это назад, не подписывая», - говорит он. «Если возвращение означает, что мы должны навсегда согласиться с ложью, я предпочту остаться там, где я нахожусь сейчас».Серхадли признает, что написал заявление, однако настаивает, что «никогда не писал последний параграф». Он говорит, что не знает, кто это сделал. Многие перемещенные крестьяне никогда не заходят так далеко, как Ильбей. Али Кучуксоз восемь лет подряд обращался к мэрам, губернаторам и министерству внутренних дел с прошениями, чтобы ему разрешили вернуться в родное село близ Чынара, в 20 километрах от Диярбакыра. Единственное, что он получил в ответ, был устный отказ от губернатора Чынара на том основании, что он уже десять лет как не возделывал своих полей. По данным Human Rights Watch, это стандартная процедура: «Местные губернаторы обычно дают или не дают разрешения вернуться в устной форме, избегая совершать действия, которые могут быть впоследствии оспорены в судебном порядке». Кучуксоз говорит, что не имеет возможность купить учебники для своих детей или начать возделывать землю, не говоря уже о том, чтобы подать в суд на правительство. «Трудно быть в изгнании, находясь так близко от дома», - говорит он. Однако, даже если крестьяне решают вернуться, они обнаруживают, что на их родине все изменилось. Во время кампании борьбы с КРП турецкая армия предлагала людям присоединяться к милицейским отрядам. Мобилизация местного населения в отряды милиции была выгодна правительству в начале 1990-х гг., поскольку крестьяне хорошо знали местность и оказывали всяческую помощь войскам. Однако сегодня, по мнению экспертов, юго-восток страны будет находиться в состоянии дестабилизации до тех пор, пока тысячи милиционеров не сложат оружия. «Правительство все еще не желает взять ответственность за то, что произошло в этом регионе», - говорит Байрам Бозъел, заместитель главы небольшой курдской партии Hak-Par в Диярбакыре. «Эти люди [члены милицейских отрядов] нажились на войне», - добавляет Салахаттин Демиртас, председатель диярбакырского отделения Турецкой правозащитной ассоциации. «То, что они до сих пор существуют, является препятствием для установления мира». История возвращения одной из семей подтверждает его слова. 26 сентября 2002 г., после девяти лет отсутствия, семья Текин получила разрешение вернуться в родное село Уграк. Не прошло и четырех часов после их возвращения, говорит Мурат Текин, как бывшие соседи, семья Гучлу, «напали на нас с автоматами Калашникова, когда мы разгружали машину. Вначале мы подумали, что они хотят нас напугать». Спустя несколько минут три человека из семьи Текин были убиты, в том числе семилетний племянник Мурата, а машина превратилась в пылающий костер. «До войны эти люди были бедняками. Война принесла им богатство и власть», - говорит Саит Тангунер, родственник, который утверждает, что видел, как все произошло. «Они предпочли пойти на убийство, но не отдавать нам наших домов и полей». Десять членов семьи Гучлу находятся сейчас в тюрьме и ждут суда. Остальные продолжают жить в Уграке. «Было бы лучше, если бы они уехали», - говорит Мурат Текин, отрываясь от работы на строительстве нового дома. Это было бы лучше и для турок, однако маловероятно, что они примут такое решение. От редакции. Николас Бёрч - журналист, специалист по Турции. Источник: Eurasianet от 24.01.2003
Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.