06 октября 2006
Г.Г. Косач Саудовский Консультативный совет все более обретает не только черты действительного института законодательной власти, но и одного из реальных центров национальной внутриполитической жизни. Эти направления его деятельности превращаются в тенденцию, вытекающую из курса, проводимого истеблишментом королевства и направленного на реализацию провозглашенной им политики реформ. Обсуждение членами совета предложенного им Советом министров проекта нового закона о порядке сбора пожертвований, состоявшееся 3 и 4 октября с.г., стало дополнительным тому доказательством. Вопрос о сборе пожертвований в стране, которая в прошлом (и сейчас тоже) рассматривала оказание помощи мусульманским странам и мусульманским меньшинствам в немусульманских государствах в качестве одного из направлений своей внешней политики, конечно же, не является всего лишь проблемой благотворительности. Жесткая критика королевства после событий 11 сентября 2001 г., как и итоги противостояния власти и апеллирующей к религиозным лозунгам внутрисаудовской антисистемной оппозиции, заставляли истеблишмент менять свое отношение к прежде практически бесконтрольной деятельности многочисленных благотворительных фондов и организаций. Итогом этих перемен и стал подготовленный Советом министров закон «Об упорядочении благотворительной деятельности». Проект состоит из четырнадцати статей, включающих, в частности, требование получения разрешения на сбор материальных или денежных пожертвований от соответствующих органов государства, а также предоставление этим же органам сведений о цели сбора пожертвований, месте их расходования, лицах, которые будут осуществлять этот сбор, и их адресах, а также о банковских учреждениях, в которые будут помещены собранные суммы. Кроме того, проект закона предполагает, что инициаторы операции сбора пожертвований должны в обязательном порядке сообщать в соответствующие органы государства сведения о том, каким образом и в какие сроки эти суммы будут использоваться. Лица, осуществляющие сбор пожертвований, согласно тексту закона «Об упорядочении благотворительной деятельности», должны обладать заверенными государственными органами документами, подтверждающими их личность. Государство требует также полного отчета от осуществляющих сбор пожертвований о том, кому и с какой целью они в дальнейшем будут предоставлены. При этом подчеркивается, что все эти документы могут печататься только в государственных, а не в частных типографиях. Наконец, все эти положения распространяются на деятельность, связанную со сбором пожертвований, предназначаемых не только для отправки за пределы Саудовской Аравии, но и для дальнейшего использования внутри королевства. Нарушение положений внесенного на рассмотрение Консультативного совета закона «Об упорядочении благотворительной деятельности» влечет за собой конфискацию собранных средств и тюремное заключение тех, кто вел соответствующую деятельность. Обсуждение текста проекта этого закона в саудовском протопарламенте вызвало бурную дискуссию между его членами. Если часть депутатов выступали в поддержку определяемых этим документом ограничений на сбор пожертвований (и даже настаивали на их ужесточении), то вторая группа его все еще назначаемых властью членов склонялись к смягчению некоторых положений проекта закона. Представители первой группы отталкивались от утверждения о том, что широкое развитие саудовской благотворительной деятельности во многом служит основой финансирования внутрисаудовской антисистемной оппозиции. Это, как они утверждали, стало ясно уже после событий 12 мая 2003 г. в Эр-Рияде, оказавшихся, по сути дела, первой самой значительной террористической операцией в стране, после которой национальный истеблишмент пошел на введение мер, ограничивших сбор благотворительных пожертвований. Из дискуссий в Консультативном совете вытекало, что необходимость ограничения сбора этих пожертвований стала сегодня отвечать настроениям граждан королевства. Сторонники ограничения благотворительной деятельности подчеркивали, что произошедшие в стране в течение последних лет террористические акции привели к «массовому уходу граждан из сферы благотворительной деятельности». Тем не менее, отмечали они, в Саудовской Аравии благотворительная деятельность все еще остается «третьим по значимости сектором национальной экономики» (после государственного и частного. – Г.К.). Этот сектор вплоть до сегодняшнего дня еще «не регулируется достаточно серьезным законодательством». Более того, по их мнению, средства, получаемые от сбора пожертвований, государство должно инвестировать в развитие тех сфер, которые помогут «развивать образование, создавать рабочие места для выпускников университетов и для молодежи в целом». Однако их противники отвечали, что существует реальная практика, опирающаяся на шариат. Эта практика лежит в основе жизнедеятельности саудовского государства, «воплощающего исламские нормы Благородного Корана», и эта практика, в принципе, не должна подвергаться какому-либо сомнению, ограничиваться и тем более становиться основой для инвестиционной деятельности, противоречащей самому духу шариатского законодательства. Логика этой группы депутатского корпуса вытекала из того, что, поскольку благотворительностью занимаются филантропы-«люди добра», постольку их деятельность ни коим образом «не может рассматриваться в качестве подсудной». Напротив, эта деятельность служит интересам «многих обездоленных, сирот и вдов, так как предоставляемые им государством социальные гарантии сами по себе не могут в полном объеме удовлетворить чаяния и запросы этих социальных слоев». Это означает, что государству «необходимо поддерживать благотворительную деятельность, а не содействовать ее ограничению». Обсуждение проекта закона «Об упорядочении благотворительной деятельности» Саудовским Консультативным советом еще продолжается. Однако в этой связи важно одно принципиальное обстоятельство. Оно заключается в том, что этот орган национальной политической системы становится реальной ареной, на которой в королевстве сегодня разворачиваются жизненно важные для страны общественные дискуссии. Нынешние 150 членов этого института представляют в нем прежде всего саудовский «образованный класс». Они действительно образованы, в состав Консультативного совета входят «ученые и специалисты, занимающиеся вопросами воспитания, образования, медицины и инженерии». Среди них и «специалисты в области средств массовой информации, политики, экономики и безопасности и предприниматели». 64% всех депутатов Консультативного совета нынешнего состава имеют степень докторов наук, 14% — степень магистров и 21% — степень бакалавров. 80% всех депутатов, имеющих докторские степени — выпускники, как правило, различных «западных университетов». Группа улемов в составе депутатов национального протопарламента не кажется значительной. Напротив, в нем сегодня преобладают те, кого сегодняшний саудовский политический дискурс называет «сторонниками технократов», имея в виду ориентацию нынешнего монарха на все большее введение в органы исполнительной власти технических специалистов, что должно содействовать ускорению социально-экономического развития королевства. Во всяком случае, в составе двенадцати специализированных комиссий Консультативного совета представители религиозного истеблишмента численно значительны (и это естественно) только в комиссии исламских дел и прав человека. Вместе с тем даже среди ее членов присутствуют специалисты по мусульманскому праву, не являющиеся законоучителями. Все остальные специализированные комиссии Консультативного совета укомплектованы специалистами в соответствующих сферах научного знания и производственной практики. Это естественно, поскольку основной задачей этих комиссий является предоставление консультаций соответствующим министерствам или ведомствам по вопросам компетенции этих министерств. Проект закона «Об упорядочении благотворительной деятельности» не был первым законодательным актом, переданным на рассмотрение членов совета и вызвавшим их жаркие дискуссии. Еще более серьезные дебаты происходили в Консультативном совете, например, в июне 2005 г., когда в нем обсуждался проект вводившихся в стране новых правил дорожного движения, в который один из «сторонников технократов» предлагал внести пункт, разрешающий женщинам водить автомобиль. Да, за годы своего существования саудовский Консультативный совет, возникший в начале 1990-х гг., не только остался совещательным органом при монархе – высшем сановнике национального «политического класса», но и в полном объеме сохранил свой статус протопарламента. Это подчеркивается и тем, что Основной закон правления провозглашает совет органом «законодательной власти», определяемой как «ас-султа ат-танзымийя» или, иными словами, «власти», не занимающейся законотворчеством, а лишь трактующей подлинный и ниспосланный Богом «закон – шариат». Конечно, провозглашавшаяся истеблишментом в 2003 г. возможность его преобразования в избираемый (как и включающий в свой состав женщин), а не назначаемый орган власти так и осталась нереализованной. Иными словами, в Саудовской Аравии, как однажды подчеркнул спикер Консультативного совета С.А. бен Хамид, в рядах национального истеблишмента «все еще продолжаются дискуссии, связанные с тем, какой должна быть парламентская деятельность». Однако ныне Консультативный совет в обязательном порядке рассматривает все проекты законов и все отчеты, которые готовятся соответствующими ведомствами. При этом он вовсе не выступает в роли инстанции, безоговорочно соглашающейся с любым законопроектом, предложенным тем или иным министерством, или ежегодным отчетом о работе какого-либо ведомства исполнительной власти. Поступающие в Консультативный совет документы вызывают порой жаркие дискуссии на заседаниях его специализированных комиссий или в ходе общих заседаний депутатского корпуса. Примеры этого многочисленны, и они касаются не только вопросов, связанных с женской эмансипацией, деятельностью благотворительных обществ, но и проблем экономического развития, что отчетливо проявило себя в связи с вступлением королевства во Всемирную торговую организацию. Консультативный совет уже стал (разумеется, в определенной мере) источником пополнения кадров саудовской исполнительной власти — его депутаты становятся министрами или высшими чиновниками национальных министерств и ведомств. В нем целенаправленно действуют различные группы лоббистов, представляющих как отдельные регионы государства, так и крупные промышленные и финансовые группы страны. Иными словами, сегодня это орган, достаточно зрелый для того, чтобы быть трансформированным в подлинный институт национальной законодательной власти. Что же до проекта закона «Об упорядочении благотворительной деятельности», то он, вне сомнения, будет принят в той редакции, которая соответствует интересам истеблишмента. Недаром его представил Совет министров, возглавляемый королем. Тем не менее те дискуссии, которые этот проект вызвал в Консультативном совете, отражают реальные настроения в саудовском обществе. Впрочем, они отражают и те процессы, с помощью которых национальный истеблишмент решает стоящие перед ним задачи, важнейшей из которых является реализация общественно-политических реформ в государстве ради того, чтобы это государство соответствовало той роли, которую оно уже играет в современном мире.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий