22 июня 2006
М.Ю. Морозова Вплоть до 2003 года между Ираном и Пакистаном сохранялись в целом прохладные отношения. Иран обвинял Пакистан в поддержке талибов на территории Афганистана, в то время как Пакистан не мог согласиться с ядерной программой Ирана. С обеих сторон, по сути, ощущалось определенное соперничество: Иран по-своему претендовал на лидерство в межгосударственном антиталибском альянсе, а Пакистан — на роль ядерного лидера в исламском мире. Потепление в двусторонних отношениях наметилось после падения режима талибов в 2001 г., когда исламские соседи, а тем более партнеры по организации «Исламская конференция» (ОИК) и Организации экономического сотрудничества (ЭКО), начали осознавать взаимную заинтересованность в переходе от холодной конфронтации к сотрудничеству. Инициативу в этом потеплении взял на себя Иран, который не скрывал собственной заинтересованности в прокладке газопровода через территорию Пакистана в Индию. В январе 2003-го состоялся первый визит в Пакистан президента ИРИ С.М. Хатами, а в октябре того же года Иран посетила представительная торгово-промышленная делегация во главе с премьер-министром Пакистана. В октябре 2005 г. Пакистан посетил министр иностранных дел Ирана М. Моттаки. В ходе переговоров с высокопоставленными пакистанскими коллегами обсуждались такие актуальные проблемы, как исламская солидарность на региональном уровне, совместная борьба с сепаратизмом, терроризмом, наркотрафиком и стихийными бедствиями. (Особо Исламабад поблагодарил Тегеран за помощь в ликвидации последствий разрушительного землетрясения в Пакистане 8 октября 2005 г., в частности за организацию полевых госпиталей и предоставление кредита на сумму 200 млн долларов). Не меньшее внимание уделялось расширению экономических связей между двумя странами. Как и на любых межгосударственных переговорах, приводились традиционные цифры, свидетельствующие о современном состоянии внешнеторгового оборота, рассматривались намечающиеся позитивные тенденции и далекие перспективы. На момент переговоров товарооборот между Ираном и Пакистаном составлял 450 млн долларов (по сравнению с 4,5 млрд долларов с Турцией); по мнению иранской стороны, уже в ближайшие годы он должен увеличиться по крайней мере до 1 млрд долларов. Особое внимание было уделено необходимости развития непосредственно приграничной торговли. Инициатива вновь, как и в случае с исламской солидарностью и борьбой с наркотрафиком, принадлежала Ирану. Стечение всех этих обстоятельств может, на наш взгляд, иметь далеко идущие последствия. Поскольку 900-километровая граница пролегает через неспокойный с обеих сторон Белуджистан (с точки зрения таких негативных тенденций, как национализм белуджей, сепаратизм и терроризм), миролюбивые инициативы Ирана могли бы послужить укреплению политической ситуации в регионе. В качестве положительного примера можно вспомнить попытки наладить регулярное автобусное сообщение между Индией и Пакистаном. Подобные тенденции не могут не вызывать положительных оценок со стороны Пакистана, который искренне заинтересован в улучшении положения на своих границах как с Ираном, так и с Индией, — без подобных добрососедских отношений становится невозможным строительство газовой «трубы мира». Выступая за расширение приграничной торговли с Пакистаном, Иран, естественно, является и инициатором развития транспортной инфраструктуры в пакистанском Белуджистане. Так, в декабре 2005 г. в Захедане прошло заседание совместной ирано-пакистанской комиссии, в ходе которой обсуждались вопросы расширения торгового оборота при использовании железной дороги Захедан–Кветта. Подобные заседания совместной комиссии по железным дорогам должны стать регулярными и проводиться раз в полгода. В марте 2006 г. иранскую провинцию Систан и пакистанский Белуджистан посетила делегация Белуджистана. Стороны договорились о сотрудничестве в области культуры и науки, о поставках иранской электроэнергии в приграничные пакистанские города, увеличении товарооборота, в том числе за счет активизации деятельности рынков приграничной торговли, и улучшении сотрудничества в области автомобильных и железнодорожных перевозок. Было также принято решение о сотрудничестве таможенных органов и служб безопасности, в том числе об обмене оперативной информацией для совместной борьбы с контрабандой товаров, оружия, наркотиков и незаконной эмиграцией в приграничных районах. Что касается непосредственных переговоров о поставках иранской электроэнергии в Пакистан, то они ведутся уже в течение года. 14 июня 2005 г. для переговоров об условиях поставок электроэнергии в пакистанский порт Гвадар в Пакистан прибыла делегация иранской энергетической компании «ТАВАНИР». На первом этапе стороны договорились о поставках 50 МВт, однако в перспективе цифра должна возрасти до 100 МВт. Примечательно, что основные поставки иранской электроэнергии будут направлены в Гвадар, и именно в непосредственной близости от этого порта Иран согласился оказать помощь в строительстве электрораспорядительной подстанции на 220 кВ. Строящийся Гвадар уже стал гордостью всего Пакистана как символ экономического прогресса, внедрения передовых технологий и мощных иностранных инвестиций. Принимая во внимание тот факт, что в настоящее время строительство Гвадара практически целиком контролируется Китаем (в первую очередь проекта уже вложено 198 млн долларов), инициативы Ирана по развитию приграничной торговли и транспортной инфраструктуры в пакистанском Белуджистане могут приобрести несколько иной оттенок. Хорошо известно, что в настоящее время именно Китай является главным инвестором в транспортную инфраструктуру пакистанского Белуджистана. Именно Пекин проводит четкую, хорошо спланированную политику выхода через территорию Пакистана к Аравийскому морю, и здесь Гвадар должен стать важным звеном в «жемчужном ожерелье» Китая от Ближнего Востока до Южно-Китайского моря. Препятствиями на пути этой стратегической политики Китая выступают, по крайней мере, два фактора. Во-первых, далеко не все страны региона (например, Индия) поддерживают Китай в этом направлении и, во-вторых, нельзя не учитывать мнения белуджских националистов. Именно они подвергали минометным обстрелам работающих на строительстве Гвадара китайских специалистов. По аналогии можно вспомнить массированные программы развития Белуджистана, предложенные МБРР и США в начале 1980-х, равно как и попытки выхода на пакистанский рынок, а через пакистанскую территорию — к Аравийскому морю со стороны центральноазиатских членов СНГ в начале 1990-х (в рамках сотрудничества по линии ЭКО). Как показала история развития пакистанского Белуджистана, за последние 25 лет все широкие инвестиционные проекты были свернуты, а основная международная финансовая политика самой бедной из пакистанских провинций ограничилась программами помощи афганским беженцам и борьбой со стихийными бедствиями. Вполне допустимо предположить, что, если Китай не найдет поддержки со стороны сардаров (местных вождей), Белуджистан вновь окажется свободным для зарубежных инвестиций. В этом случае нынешнее место Китая по праву может занять Иран. Складывается впечатление, что Тегеран уже начал постепенно повторять пройденный Пекином путь. Последний в конце 1970-х годов тоже начинал укрепление своих связей с Пакистаном с расширения приграничной торговли между китайским Синьцзяном и пакистанским Гилгитом и со строительства Каракорумского шоссе.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий