Возвращение «зеленой черты»? К вопросу об определении границ Государства Израиль

01 ноября 2005
A A A


О.А. Зайцева Сегодня пример Газы вызывает у жителей еврейских поселений Иудеи и Самарии оправданное беспокойство, особенно в связи с планами правительства по строительству очередного участка защитной стены, которое намечено на начало ноября. Обеспокоенность проявляют как жители поселений, не включенных в район, окруженный защитной стеной, так и жители, чьи поселения оказываются внутри этого района. При этом если первые опасаются, что отсутствие их поселений в планах строительства означает, что распространение израильского суверенитета на них не предполагается и на будущих переговорах с палестинцами они будут использованы как разменная монета, то вторые выказывают сомнение в том, что маршрут строительства стены в действительности отвечает их интересам — как в экономической области, так и в области безопасности. В разных публичных выступлениях Ариэль Шарон не раз подтверждал свое намерение сохранить блоки еврейских поселений в Иудеи и Самарии и указывал на договоренность с американской администрацией и предоставленные ею в этой связи гарантии. Эти заявления, призванные успокоить сторонников правой идеологии, в свете недавнего полномасштабного вывода еврейских поселений из Газы звучат малоубедительно. А учитывая, что выход из Газы становится уже четвертым прецедентом возвращения Израиля к границам 1949 г., или к так называемой зеленой черте, то вопрос об определении окончательных границ Государства Израиль в целом и границ в Иудее и Самарии, в частности, приобретает особую актуальность. Границы Израиля в исторической перспективе За, в сущности, недолгую историю границы еврейского государства менялись неоднократно в силу частых военных конфликтов с соседними государствами. Нежелание арабских стран признать право еврейского государства на существование в регионе предопределило их стремление военными путями изменить новую политическую реальность, созданную решением Генеральной Ассамблеи ООН о разделе Палестины. Этот план ООН был далеко не первой попыткой решения арабо-еврейских противоречий в Палестине путем исключения хотя бы их территориальной составляющей, то есть предоставления конфликтующим сторонам на основе международно-правового акта территории для создания национальных государств. Границы еврейского и арабского государств, определенные международным сообществом в резолюции 181 (II) Генеральной Ассамблеи ООН, содержали в себе немало проблем: отсутствие территориальной целостности у арабского государства; сохранение значительного арабского населения внутри еврейского государства и наоборот; прерывистость и искусственность границ без учета особенностей рельефа на многих участках и т.д. Однако их главным преимуществом было то, что это были границы независимого еврейского государства: именно это заставило сионистское движение принять план ООН со всеми его недостатками, и именно поэтому арабская сторона категорически его отвергла. Ожесточенные столкновения между арабами и евреями, начавшиеся сразу после голосования в Генеральной Ассамблее и переросшие затем в полномасштабную войну пяти арабских государств против новопровозглашенного Государства Израиль, привели к кардинальному изменению границ Палестины, которые мало соответствовали границам, определенным резолюцией о разделе. К концу июля 1949 г. Израиль заключил со всеми соседними странами мирные соглашения, в соответствии с которыми еврейское государство значительно увеличило свою территорию (почти на 50%), установив контроль над Западным Иерусалимом и сумев выгодным для себя образом изменить демографический состав населения. Палестинское государство так и не стало реальностью, при этом основные территории, отводившиеся под его создание резолюцией Генеральной Ассамблеи — Газа и территории Иудеи и Самарии, — оказались под контролем Египта и Иордании соответственно. Логическим продолжением соглашений о прекращении огня в соответствии с международной практикой урегулирования конфликтов должны были стать двусторонние переговоры между Израилем и его арабскими соседями, в ходе которых могли быть разрешены взаимные территориальные и иные претензии сторон. Именно с этим были связаны ожидания израильского руководства, которое, с одной стороны, надеялось закрепить сложившуюся военно-политическую реальность международно-правовым актом, а с другой — окончательно урегулировать едва ли не самый болезненный, территориальный вопрос при помощи прямых переговоров. Именно поэтому Израиль рассматривал границы, сложившиеся на момент прекращения огня, не как окончательные, а как основу для будущих переговоров, которые приведут к заключению мирных договоров с соседними государствами. В израильском истеблишменте того периода доминировало представление о том, что лишь полноценный мирный договор может гарантировать мирное существование Израиля в безопасных границах. Показателен в этой связи параграф 5(2) соглашения о прекращении огня между Израилем и Египтом, который послужил образцом для заключения аналогичных соглашений с остальными участниками конфликта: «Линия прекращения огня ни в коем отношении не рассматривается как политическая или территориальная граница и проводится без ущерба для прав, претензий и позиций какой-либо из сторон в том, что касается окончательного урегулирования палестинского вопроса». Вскоре арабские страны осознали политические преимущества, которые предоставляли им соглашения о прекращении огня. В силу того, что в тексте соглашений не указывался срок их истечения, арабские страны получили возможность заморозить процесс дальнейшего политического урегулирования на начальной фазе. Это позволило им сохранять фактическое перемирие, не меняя политической линии, нацеленной на конфронтацию с еврейским государством, и готовиться к очередному военному раунду. Понадобилось некоторое время, прежде чем израильское руководство осознало тот факт, что арабская сторона не разделяет его ожиданий относительно окончательного урегулирования. Переоценка послевоенных соглашений израильской стороной выразилась в смещении акцента с временного и военного характера соглашений и закрепленных в нем границ к политическому характеру этих документов, юридически оформляющих новую геостратегическую реальность. Министр иностранных дел Израиля того периода Моше Шарет так определил этот новый подход: «Мы подписали соглашения о прекращении огня со всеми граничащими с нами странами и тем самым достигли определенного, достаточно серьезного подтверждения нашего территориального статуса. Не будь этих соглашений, наш контроль над территориями, которые мы освободили и на которых укрепились, был бы основан лишь на одном — на балансе вооруженных сил. […] После подписания соглашений о прекращении огня наша территориальная целостность покоится не только на балансе вооруженных сил, но и в первую очередь на договоренностях, обязывающих наших противников уважать линии прекращения огня и предотвращающих всякую возможность нападения с их стороны, если только они не захотят нарушить международные обязательства, которые они на себя приняли не только перед нами, но и перед ООН и Советом Безопасности. […] Подписанные нами соглашения о прекращении огня представляют собой нечто гораздо большее, чем собственно договоры о прекращении огня. Фактически в них определены государственные границы Израиля, территория, над которой Израиль имеет не только военный контроль, но и полноценный государственный суверенитет». Позднее территориальное статус-кво, возникшее в результате первой арабо-израильской войны и закрепленное соглашениями о прекращении огня, стало известно как «зеленая черта». Арабские страны не готовы были согласиться с тем, что линии прекращения огня — это новые государственные границы Израиля. Отказываясь признать право еврейского государства на существование, они поддерживали постоянную напряженность на границах, устраивали диверсионные и террористические вылазки в глубь израильской территории из Газы, Иудеи и Самарии, провоцируя эскалацию конфликта. Не отличалась спокойствием и северная граница Израиля: используя доминирование Голанских высот над Галилеей, Сирия превратила их в мощный военный плацдарм, с которого вела постоянные обстрелы израильских населенных пунктов. Проблема прозрачности границ, необходимость эффективного обеспечения их безопасности была и остается для Израиля одной из центральных проблем, начиная с первого десятилетия его независимого существования и вплоть до сегодняшнего дня. Опуская войну 1956 г. в связи с тем, что израильская оккупация Синайского полуострова оказалась недолгой и стороны в течение короткого времени вернулись к статус-кво, существовавшему с 1949 г., обратимся к событиям июня 1967 г. Военный конфликт, получивший название Шестидневной войны, стал во многих отношениях поворотным для ближневосточного региона, для Израиля же он в первую очередь означал существенное увеличение территории за счет присоединения Синайского полуострова, Газы, Иудеи и Самарии, Восточного Иерусалима и Голанских высот. «Зеленая черта» как основа территориального статус-кво перестала существовать, а реальность, пришедшая ей на смену, устраивала арабские страны еще меньше. Если ранее они готовы были в лучшем случае согласиться с существованием еврейского государства в границах, определенных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 181 (II), а линии прекращения огня, означавшие прирост израильской территории, казались им верхом несправедливости, то результаты Шестидневной войны заставили арабскую сторону пересмотреть свою позицию. Начиная с 1967 г. происходит постепенная смена политической риторики арабских государств, которая выражается в их требовании об освобождении территорий, оккупированных Израилем в ходе последнего вооруженного конфликта и возвращения к «зеленой черте». На смену резолюции о разделе, как основному международно-правового акту, приходит резолюция 242 Совета Безопасности ООН, которая требовала вывода израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных в ходе Шестидневной войны, а также полного и окончательного прекращения состояния войны между всеми воюющим сторонами; признания и соблюдения суверенитета, территориальной неприкосновенности и политической независимости всех государств данного региона и их права на существование в безопасных и общепризнанных границах. Резолюция и сегодня рассматривается международным сообществом как основа для достижения окончательного урегулирования арабо-израильского и палестино-израильского конфликтов, несмотря на то, что существуют серьезные разногласия относительно содержания простых формулировок резолюции. Израиль предпочитал видеть в них взаимозависимость двух требований, чем обусловил свое принятие данной резолюции: только с установлением прочного мира в безопасных и общепризнанных границах приобретают силу и другие положения резолюции, то есть освобождение занятых территорий. Арабская же сторона делала акцент на освобождении территорий, подчеркивая, что вопрос признания будет решаться каждой страной в отдельности, исходя из ее внешнеполитического видения, и диктат международного сообщества здесь не уместен. Кроме того, серьезные споры развернулись относительно одного лингвистического аспекта в тексте резолюции. Оригинал документа был составлен по-английски, и ключевое слово «территории» стояло там без определенного артикля (“territories” вместо “the territories”), что в данном контексте могло означать «некоторые территории». Это позволило Израилю утверждать, что резолюция 242 требует от него вывода войск не со всех территорий, завоеванных в 1967 г., а лишь с некоторой их части. Понятно, что арабская сторона отказалась рассматривать эти доводы Израиля и настаивала на полном и безоговорочном освобождении всех территорий. Кемп-дэвидские переговоры между президентом Египта А. Садатом и премьер-министром Израиля М. Бегином при посредничестве президента США Дж. Картера (6-8 сентября 1978 г.) и последовавшее за ними подписание мирного договора между сторонами (26 марта 1979 г.) становятся первым шагом на пути пересмотра границ 1967 г. Израиль выводит войска с Синайского полуострова, демонтирует еврейские поселения и создает первый прецедент (и практически единственный, за исключением Иордании) урегулирования по формуле «территории в обмен на мир». В случае с иордано-израильским мирным договором, подписанным значительно позже (26 октября 1994), речь не шла о каких-то значительных территориальных претензиях сторон. В отношении Восточного Иерусалима, Иудеи и Самарии между сторонами сформировалось статус-кво, а потому двусторонняя комиссия занималась исключительно демаркацией границы и незначительными территориальными компенсациями в приграничных районах. Исходя из этого, мирный договор с Иорданией можно лишь формально внести в рамки формулы «территории в обмен на мир». Но для нашего анализа важно, что и в случае с Египтом, и в случае с Иорданией Израиль фактически вернулся к границам, существовавшим до 1967 г., то есть к «зеленой черте». Третьим прецедентом стал полный вывод израильских войск с территории Южного Ливана 24 мая 2000 г. Израильские войска были введены в Ливан в марте 1978 г. в ходе операции возмездия «Литани», направленной на противодействие террористическим группировкам, осуществлявшим нападения с территории Южного Ливана. С началом гражданской войны в Ливане, спровоцированной палестинскими террористическими организациями, заинтересованными в дестабилизации полиэтнического и поликонфессионального ливанского общества, Израиль опасался, что в распоряжении палестинского терроризма окажется государственная инфраструктура и бороться с ним окажется гораздо сложнее. Четыре года спустя министр обороны в правительстве М. Бегина А. Шарон предлагает план блицкрига с целью уничтожения баз ООП в Бейруте. Блицкриг не удался. Бейрут был взят после упорных и продолжительных боев, а Израиль в очередной раз был признан международным сообществом страной-агрессором. Ливанская война официально завершилась для Израиля в 1985 г., когда основные воинские контингенты были выведены из страны при сохранении «зоны безопасности» в южной ее части, прилегающей к израильской территории. Однако с завершением полномасштабных военных действий началась «война на истощение» с шиитской радикальной организацией «Хизбалла». Постоянные и значительные потери в «зоне безопасности» вызвали волну общественного протеста против сохранения израильского присутствия в Южном Ливане. В 1999 г. к власти в стране пришло правительство во главе с Э. Бараком. Его предвыборная кампания была построена на комплексном решении арабо-израильского конфликта, что предполагало достижение урегулирования параллельно на трех направлениях: палестинском, ливанском и сирийском. На всех трех направлениях Израиль должен был идти на существенные уступки. События августа 2005 г., связанные с выводом поселений из Газы, вытеснили из сводок новостей и сознания израильтян пятилетний юбилей другого одностороннего размежевания. В 2000 г. Э. Барак также использовал односторонние действия для достижения заявленных целей. Среди них были снижение потерь на северной границе и делегитимация продолжения сирийского военного присутствия в Ливане. Выводя войска из Ливана в одностороннем порядке, Э. Барак рассчитывал на ответный жест Сирии, а в перспективе и на заключение с ней мирного договора. Это в свою очередь открывало возможность подписания мирного договора с Ливаном, следующим в фарватере сирийской политики, а значит, проблему северной границы можно было считать решенной. События, последовавшие за односторонним выводом войск из Ливана, оказались далеки от оптимистичных прогнозов. Проблема безопасности северных границ осталась, если не стала более острой, в связи с возрастающей интенсивностью террористической деятельности «Хизбаллы», расценившей вывод израильских войск как собственную победу, достигнутую благодаря массированному использованию террора. В политическом лексиконе появился новый термин — «ливанизация», который стал означать восприятие палестинскими боевиками «успешного» опыта «Хизбаллы» и перенос ее стратегии и тактики в борьбе с израильскими силами на территорию Газы, Иудеи и Самарии. Обсуждение вопроса, связанного с последствиями и уроками первого одностороннего шага Израиля, а также их экстраполяцию на сегодняшнюю ситуацию оставим вне рамок данной статьи, отметив лишь, что и при выводе войск из Ливана Израиль вновь отступил к границе 1949 г. Возвращение «зеленой черты»? Если отвлечься от того исторического факта, что «зеленая черта» перестала существовать в 1967 г., когда ей на смену пришли совсем другие границы, и попытаться проанализировать израильские реалии последних тридцати лет, то станет очевидно, что граница 1949 г. осталась в силе, несмотря на отсутствие демаркационных линий и КПП. Необходимо оговориться, что речь идет не о фактическом, но о функциональном существовании «зеленой черты». Эта граница, не имевшая статуса международной, а лишь статус границы военного времени (линия прекращения огня), просуществовала всего 18 лет, но ее отпечаток на карте Ближнего Востока, существующий в сознании израильтян и их соседей, остается по-прежнему ярким. Этому среди прочего содействовала политика израильских правительств, сознательно отказывавшихся по вполне понятным демографическим соображениям аннексировать территорию Иудеи и Самарии, что привело к четкому разграничению между территорией суверенного Израиля и территорией, подчиняющейся военным законам или законам Иордании. В случае террористического удара и при закрытии палестинских территорий КПП ставились и ставятся, как правило, по «зеленой черте». С началом интифады израильтяне, направляясь из Иерусалима на юг страны и наоборот, прекрасно понимают, какой маршрут может считаться безопасным, а какой нет. Палестинцы по сегодняшний день считают «зеленую черту» единственной возможной границей с еврейским государством. Израиль и международное сообщество не раз утверждали, что «зеленая черта» будет служить начальной точкой для переговоров об окончательном урегулировании с палестинцами. К «зеленой черте» обращаются, оценивая те или иные мирные планы. «Зеленая черта» остается частью стратегического мышления при определении необходимых мер безопасности в той или иной ситуации. Возможно, именно из-за этого функционального сохранения «зеленой черты» в геостратегической реальности региона при ее фактическом отсутствии, отступая, Израиль всегда отступает к «зеленой черте». При этом если отступление на египетско-израильской и иордано-израильской границах можно объяснить заключением мирных соглашений, а отступление в Ливане завышенными ожиданиями и внутриполитическим давлением, то одностороннее размежевание в Газе, вернувшее к жизни «зеленую черту» на этом участке, было выполнено почти механически, без какой-либо попытки ее корректировки. При этом известно, что во время предварительного обсуждения плана размежевания рассматривался вариант сохранения блока еврейских поселений на севере сектора (Алей Синай, Дугит, Нисанит). Сегодня, когда фактически стоит вопрос об определении восточной границы Израиля, важно понимать, что и ее совпадение с «зеленой чертой» будет крайне опасным для будущего еврейского государства. Основную, но не единственную проблему представляют соображения, связанные с безопасностью. Необходимо помнить, что расстояние от Тель-Авива до реки Иордан даже в самой широкой части составляет всего 75 километров, при этом большая часть израильской равнинной территории на участке от «зеленой черты» до моря составляет лишь 16 километров. Именно в этой равнинной части находятся наиболее крупные израильские города, а значит, механическое возвращение к границе 1949 г. будет означать доминирование палестинских населенных пунктов, расположенных на возвышенностях, над израильскими и постоянную угрозу их безопасности. Во время избирательной кампании Ликуда в далеком 1980 г. А. Шарон предлагал жителям Тель-Авива и Нетании бесплатные экскурсии в еврейские поселения Иудеи и Самарии, которые располагались над равнинной частью Израиля. Он просил «туристов» посмотреть в бинокль на свой родной город, а затем спрашивал, считают ли они это место подходящим для опорного пункта палестинской полиции или боевиков террористических группировок. И пусть с тех пор взгляд А. Шарона на еврейские поселения изменился, но суть использованного им ранее аргумента осталась прежней. Вторая, не менее важная проблема не только в палестино-израильских отношениях, но и в целом для региона — это проблема водных ресурсов. На территории Израиля находятся всего три крупных водоносных горизонта, два из которых расположены на территории Иудеи и Самарии. 80% осадков выпадает на восточные склоны, а значит, наиболее значительные водоносные горизонты находятся по ту сторону «зеленой черты». Третий и едва ли не самый существенный фактор, который будет учитываться при определении восточной границы, — это расположение еврейских поселений. Можно по-разному относиться к идее, которая лежит в основе поселенческого движения, и к тому, как она осуществляется на практике, но одно остается неизменно справедливым для ближневосточного региона: реальные действия на оспариваемых территориях, будь то сохранение поселений или строительство защитной стены, шаг за шагом приводят к оформлению новой реальности, которая затем с неизбежностью будет закреплена на картах окончательного урегулирования. Существование еврейских поселений в Иудеи и Самарии позволяет Израилю скорректировать «зеленую черту» 1949 г., а значит, их сохранение отвечает стратегическим интересам еврейского государства. План строительства защитной стены в районе Гуш-Эциона Если обратить внимание на план строительства защитной стены в районе Гуш-Эциона, то становится очевидно, что заявления А. Шарона относительно его намерений сохранить блоки еврейских поселений мало соответствуют реальности. Многие поселения, относящиеся к региональному совету Гуш-Эциона, как, например, поселение Кармей Цур на юге и Нокдим, Ткоа и Кфар Эльдад на востоке, оказываются за пределами стены. Кроме того, план строительства очевидным образом отдает предпочтение интересам арабским собственников, зачастую никак не учитывая интересы израильтян в области землевладения и в вопросах безопасности. Так, по планам, защитная стена в районе поселения Бат-Айн пройдет всего в нескольких метрах от домов его жителей, находящихся на склоне одного из холмов, оставляя за своими пределами вади — территорию потенциального роста и развития поселения, обеспечивающую необходимое жизненное пространство поселения и стратегическую глубину для его защиты. Кроме того, вне стены оказывается возвышенность, доминирующая над заселенным склоном Бат-Айн, что ставит его жителей перед угрозой постоянных обстрелов палестинскими террористическими группами. Поселенцы Бат-Айн оказываются фактически в ловушке за стеной, не имея возможности ни эффективно противостоять атакам, ни преследовать террористов. Помимо вопросов безопасности, в случае с Бат-Айн не менее остро стоят вопросы, связанные с правами на землю. 400 дунамов земли, остающейся за пределами стены на арабской части, находятся в еврейской собственности, переданной поселению Бат-Айн Еврейским национальным земельным фондом в начале 40-х годов. Похожая ситуация складывается и в районе поселения Нахаль Геваот, где тысячи дунамов земли, приобретенной ЕНЗФ и находящихся в государственной собственности, в соответствии с планом строительства защитной стены окажутся на арабской стороне. При этом фактический отказ от них оправдывается гуманитарными соображениями, а именно, позволяет жителям небольшой арабской деревни Джаб`а (al-Jab`a), находящейся под властью боевиков «Хамаса», сохранить несколько десятков дунамов земли с оливковыми деревьями. Означает ли это, что правительство, одобрив план строительства защитной стены, фактически отказывается в пользу палестинцев от земель, приобретенных ЕНЗФ в еврейскую собственность еще в догосударственный период? Сегодня основными транспортными артериями, соединяющими поселения Гуш-Эцион с собственно израильской территорией, являются шоссе 367, ведущее к центру страны, и шоссе 60, ведущее к Иерусалиму. Шоссе 367 проходит сегодня к югу от деревни Джаб`а. План строительства защитной стены включает перенос шоссе к северу от деревни, что оценивается в 100 миллионов шекелей. Причиной такого масштабного проекта объясняется необходимостью строительства дороги между Джаб`а и другой арабской деревней, Бейт Цуриф, которая также фактически управляется «Хамасом». Новый маршрут шоссе 367 пройдет по узкому участку, находящемуся в непосредственной близости от Джаб`а, которая расположена на возвышенности, а значит, неизбежно будет доминировать над израильской транспортной артерией. Принимая во внимание присутствие в деревне «Хамаса», передвижение израильтян по данному шоссе становится крайне небезопасным. Что касается шоссе 60, то если обратить внимание на северный въезд в поселение Эфрат, то окажется, что над ним нависает холм, который планируется передать под ответственность палестинцев, внутри собственно Гуш-Эциона. В результате любой, кто попытается въехать в Эфрат по шоссе 60, окажется потенциальной мишенью. Месяц назад региональный совет Гуш-Эциона направил официальное послание в Гражданскую администрацию Иудеи и Самарии, в котором выразил обеспокоенность жителей еврейских поселений относительно предполагаемого маршрута строительства защитной стены. Ответ, который был получен из офиса юридического советника администрации, был более чем откровенным: «Целью строительства защитной стены является предупреждение попыток проникновения террористов в еврейские поселения, а не их защита от обстрелов». Однако проблема заключается не только в том, что существующий на сегодня план строительства стены не защищает поселения от обстрелов, а в том, что он их фактически провоцирует, предоставляя палестинским боевикам более выгодные позиции. Очередное заявление было подписано советами Гуш-Эциона, Бейтар-Элита и Эфрата. В нем они требовали от министра обороны прекратить какие бы то ни было подготовительные работы по строительству защитной стены, пока ведутся переговоры между поселенцами и официальными властями. При этом одновременно с планом изменения маршрута строительства защитной стены, предложенным поселенцами, на повестке дня стоит и план ультралевого Совета за мир и безопасность. Этот план заслуживает внимания в силу того, что в прошлом совет неоднократно обращался в Верховный суд справедливости с требованиями изменения маршрута стены. И каждый раз петиции совета принимались, а планы строительства менялись в соответствии с его предложениями, несмотря на экспертные оценки Армии обороны Израиля, предупреждавшие об их проблемности с точки зрения безопасности. Новый план совета предполагает, что защитная стена окружит каждое из еврейских поселений Гуш-Эциона со всех сторон, а территория за ее пределами будет передана палестинцам. При этом Гуш-Эцион, сегодня представляющий блок тесно связанных между собой поселений, превратится в конгломерат своеобразных гетто, соединенных узкими переходами. Этот план напоминает ситуацию, которая с течением времени сложилась в Гуш-Катифе: существование еврейских поселений в Газе в виде изолированных, закрытых и физически ограниченных в территориальном развитии и количественном росте сообществ, в значительной степени подкрепило аргумент об их нежизнеспособности и искусственном характере, а также упростило задачу их эвакуации. Пример Гуш-Катифа, категорически отвергшего строительство защитной стены, заставил главу регионального совета Гуш-Эциона Шауля Гольдштейна призвать поселенцев к активному диалогу с армией и правительством с целью изменения планов строительства. По его мнению, ультимативный отказ от стены приведет к прекращению финансовых вливаний иностранных инвесторов, ограничит торговые и промышленные возможности поселений, а также ударит по туризму на территории Иудеи и Самарии. Не последним аргументом для Ш. Гольдштейна в пользу строительства стены является и то, что ее наличие может сказаться на увеличении числа потенциальных поселенцев, в то время как ее отсутствие может заставить уже живущие в Гуш-Эционе семьи покинуть свои поселения из-за опасений, связанных с их возможной эвакуацией в будущем по модели Гуш-Катифа. Однако Ш. Гольдштейн не исключает и того, что жители Гуш-Эциона будут вынуждены отвергнуть план строительства защитной стены в целом, в случае если правительство откажется принять во внимание их доводы по изменению ее маршрута. При таком развитии событий главной задачей для поселенцев станет борьба с широко распространенным убеждением о том, что территории, не окруженные защитной стеной, не относятся к суверенной территории Израиля, а значит, должны быть освобождены от еврейского присутствия и переданы под контроль Палестинской администрации. Иудея, Самария и квазигосударство в Газе С завершением вывода еврейских поселений из сектора Газы на повестке дня вновь встал вопрос о необходимости создания физической связи между Газой и палестинскими территориями Иудеи и Самарии. В начале октября американская администрация выделила специальные средства на изучение возможных вариантов создания подобной связи с тем, чтобы к январю получить их квалифицированную оценку. Однако уже сегодня очевидно, что существуют лишь два реальных варианта — план строительства магистрали, соединяющей Газу и Иудеи и Самарию, предложенный Всемирным банком, и план А. Шарона по строительству железной дороги между ними. Оба плана подразумевают полное отсутствие израильского контроля над палестинской транспортной артерией, что очевидным образом приведет к возникновению немалого количества проблем, связанных с обеспечением безопасности на израильской территории. Сегодня между израильской и палестинской сторонами до сих пор остается не урегулированным вопрос о контроле пропускных пунктов на границе с Египтом, в результате чего в Газу практически беспрепятственно проникают боевики и значительные массы вооружения. Если предположить, что будет принято решение об открытии канала связи между Газой и Иудеей и Самарией без участия Израиля в обеспечении мер безопасности, то укрепление инфраструктуры террора и улучшение координации между основными его центрами станет неизбежным. Однако помимо проблематичности с точки зрения безопасности, указанные планы имеют еще одну общую черту: прокладка будь то обычного шоссе или железной дороги пройдет по границе Негева (южные районы), а значит, фактически разделит Израиль на две части, ставя вопрос об обеспечении связи на сей раз между северной и южной частями Израиля. В соответствии с планом эта связь будет ограничена несколькими коридорами, пересекающими магистраль Газа – Иудея и Самария. Даже если предположить, что будет найдено решение проблем в области безопасности, о которых говорилось выше, перспектива нарушения территориальной цельности суверенной израильской территории представляется больше, чем уступкой, особенно учитывая фактическое отсутствие прогресса в деле мирного урегулирования с палестинской стороной. Еще один показательный момент, связанный с рассматриваемым вопросом, — это политика «двойных стандартов», проводимая в отношении Израиля международным сообществом. Считая строительство нескольких коридоров для обеспечения связи между северной и южной частями Израиля вполне достаточной и справедливой мерой, международное сообщество категорически отвергло такое же решение проблемы для палестинской стороны в Иудее и Самарии. Это проявилось при попытке Израиля получить одобрение международного сообщества для своего плана соединения Маале Адумим — крупнейшего поселения в этом районе — с Иерусалимом посредством строительства нового жилого комплекса города в направлении шоссе Е-1. Этот план был подвергнут острейшей критике всего международного сообщества и Соединенных Штатов, в частности. Основным аргументом стало то, что Маале Адумим составляет почти половину от ширины Западного берега реки Иордан, что приведет к его разделению на северную и южную части и вынудит палестинцев совершать большой объездной путь по дороге из одной части в другую. Израильский план строительства транспортных коридоров над или под шоссе Е-1, которые обеспечили бы связь между палестинскими территориями в северной и южной частях Западного берега реки Иордан, был категорически отвергнут международным сообществом. Даже администрация Дж. Буша, которая, по словам А. Шарона, гарантирует израильский суверенитет в Маале Адумим, отказалась поддержать указанный план. Удивительным образом, по мнению международного сообщества, несколько транспортных коридоров могут считаться достаточными для соединения юга Израиля с его оставшейся частью, но при этом не являются эффективным решением проблемы на Западном берегу, где палестинцы должны безоговорочно получить территориальную целостность и непрерывность. Очевидно, что споры вокруг границы в Гуш-Эционе как части границы в Иудеи и Самарии, равно как и вопрос о Восточном Иерусалиме и будущем Голанских высот, — это споры о будущем Израиля с последствиями на далекую перспективу. Принятие решения относительно строительства защитной стены в Гуш-Эционе в соответствии с тем или иным планом, во-первых, станет прецедентом для решения всех претензий поселенцев в Иудее и Самарии. Во-вторых, это станет ответом на вопрос, что именно премьер-министр имеет в виду, говоря о сохранении «блоков еврейских поселений». В-третьих, станет понятно, насколько Верховный суд, принимая решение об изменении планов строительства, прислушивается к рекомендациям Армии обороны Израиля в области обеспечения безопасности населения. И в-четвертых, станет очевидно, сделало ли руководство поселенческого движения выводы из своего поражения в Газе и сможет ли оно организовать общественную поддержку еврейским поселениям в Иудее и Самарии.
Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.